— помешать им. Но если Дарф говорит истину, то это еще одно проявление того, что Безумный бог зашевелился во сне, сотрясая мир. В Кандахаре гражданская война; Билаф отравлен. Неужели Фарн чувствует, что Рхыфамун спешит пробудить его? Как вступление Тобиаса на престол повлияет на их предприятие?
Дарф, видимо, принял его молчание за интерес и продолжал:
— Это вызвало некоторые трудности. Альдарин и Секка заключили договор о строительстве флота для борьбы с корсарами. Именно за этим господин Варент туда и ездил. А теперь Тобиас собирается использовать флот для нападения на Кандахар. Вы знаете, что там война? Так вот, похоже, Тобиас ищет союза с другими городами Лиссе для нападения на кандийцев, пока они заняты междоусобицей. — Он замолчал, чтобы опустошить кружку и вновь налить себе вина. — Может, и для меня там найдется работенка, а?
— И Альдарин пошел на этот союз? — побледнев, спросил Каландрилл. Если это так, то Фарн явно заворочался. — А другие города?
— Пока что нет. — Вытерев губы, Дарф пожал плечами. — Наш домм пока ни на что не решился. Тобиас не так давно нанес ему визит и не раз встречался с господином Варентом. Насколько я слышал, господин Варент поддержал его, но вот теперь умер. — Он произнес это скорбным голосом и выпил. — А Дарик прислушивался к советам господина Варента. Отсюда Тобиас и его молодая жена отправились в Вессиль с так называемой миссией доброй воли. Они, видите ли, желают заверить другие города в добрых намерениях Секки. Но те, кто вроде меня хотя бы немного разбирается в подобных делах, понимают, что его цель — склонить Лиссе к войне.
То, что Тобиас женился на Надаме, Каландрилла ничуть не взволновало, и он даже порадовался. Словно и не любил когда-то Надаму, а если и любил, то это было в другой жизни когда он был впечатлительным юнцом.
— Я слышал про какие-то трения с младшим братом… О каких-то семейных неурядицах… — произнес он.
— Истинно, — согласился Дарф и громко рассмеялся, ткнув в Каландрилла пальцем. — Дера! А ведь я совсем забыл! Тебя зовут так же, как его: Каландрилл!
Каландрилл с улыбкой кивнул.
Дарф сказал:
— Верно. Он бежал из города приблизительно тогда же, когда уехали мы, припоминаю. Я не знаю почему, но факт остается фактом: Тобиас объявил его вне закона и назначил за его голову вознаграждение в десять тысяч варров. Кто-то говорит, что это он отравил Билафа, но это вряд ли. Если уж он убрал отца, то почему не отравил и братца? И зачем было бежать, если ему нужен трон?
— И правда… — вкрадчиво пробормотал Каландрилл.
— Как бы то ни было, десять тысяч варров — прекрасная награда, а? Я был бы не против отловить пацана.
— Я бы тоже, — с каменным лицом вступил в разговор Брахт. — Только где его искать?
— Кто знает? — ответил Дарф. — Он в бегах. Если еще не погиб. Я слышал, Тобиас послал за ним чайпаку.
— Братство убийц? — Брахт серьезно кивнул. — Тогда нам там точно делать нечего.
— Да, с Братством шутки плохи, — согласился Дарф, поворачиваясь к Каландриллу. — Знаешь что? — сказал он, с трудом фокусируя на нем остекленевшие глаза — Тобиас везде выставил его портреты, и он чем-то напоминает тебя. Будь поосторожней.
— Буду, — пообещал Каландрилл, заставляя себя весело рассмеяться.
— Сходство есть, — продолжал Дарф, — хотя и небольшое. Каландрилл ден Каринф — франт. Он из дворца-то, наверное, никогда не выходил. Не то что ты, друг.
— Как бы то ни было, спасибо за предупреждение, — искренне поблагодарил Каландрилл. — Постараюсь не попадаться Тобиасу на глаза.
— В таком случае не езди в Бессиль, — хихикнул Дарф. — Как, впрочем, и в Эрин и Ганнсхольд. Он сейчас направляется на север. Возможно, прежде, чем отправиться назад на юг, к себе домой, через Гайм, он проедет по подножию Ганнского хребта до Форсхольда. Так что держись подальше от всех городов, ибо он намерен побывать везде!
Это показалось ему страшно забавным, и от смеха он закачался на стуле, расплескивая вино. Каландрилл с трудом растянул губы в улыбке и, поймав взгляд Брахта, кивнул в сторону двери. Керниец выразительно посмотрел на Катю, с презрением рассматривавшую пьяного Дарфа. Поняв намек Брахта, она откинулась на спинку стула и громко зевнула.
— Пожалуй, пора, — сказал меченосец.
— Детское время, — запротестовал Дарф. — А вина — хоть упейся.
— Да нет. — Брахт улыбнулся, глядя на Катю. Дарф уставил мутный взгляд на девушку и со знанием дела поднял палец.
— Ночь только-только началась, и ты не хочешь ее потерять, да? Будь я на твоем месте, я бы тоже поторопился. Жаль, Рита расстроится…
— Я заберу коня, — перебил его Брахт, заметив молнии в глазах Кати. — Сбруя на месте?
— Да. Я провожу.
Дарф попытался встать, но, едва приподнявшись со стула, повалился назад и растянулся во весь рост на полу.
— Пожалуй, тебе лучше остаться, — пробормотал Брахт.
— Пожалуй, — согласился Дарф и, закрыв глаза, захрапел.
— Дарфа надо проводить до кровати, — крикнул Каландрилл в большую комнату, где сидела остальная прислуга, но оттуда раздался только смех.
— Пусть дрыхнет, пропойца! — усмехнулась толстая женщина.
Каландрилл пожал плечами и последовал за Брахтом и Катей во двор.
Луна стояла высоко в небе. Было близко к полуночи Конюшни располагались рядом с оградой и были закрыты только на нижние калитки. Брахт издал низкий резкий свист, и из конюшни тут же послышалось тихое ржание. Черная голова высунулась из стойла, и жеребец, узнав хозяина, весело заржал.
— Так ты меня еще помнишь? — Керниец ласково, словно женщину, гладил огромную голову. — Тогда пошли.
Брахт открыл калитку, и жеребец бросился к нему так, что керниец даже попятился. Обхватив вороного за шею, он прислонился щекой к морде коня и что-то тихо бормотал ему на языке Куан-на'Фора.
— Теккан ждет, — напомнила Катя, — хотя мне не хотелось бы мешать вашей встрече…
— Хорошо-хорошо.
Брахт, взяв коня за гриву, повел его туда, где хранилась сбруя. Над дверью висел фонарь, и Каландрилл, сняв его с крюка, высоко поднял над головой, освещая путь. Брахт нашел сбрую своего коня, быстро надел ее и повел жеребца к воротам. Из окна за ним наблюдало сразу несколько лиц, но привратника у ворот, запертых на простую задвижку, не было. Через мгновение они были на улице.
У соседнего освещенного дома как раз остановилась повозка, из которой вышло несколько человек. Каландрилл помахал извозчику, и они во всю прыть помчались в таверну «Чайка». Брахт скакал за ними на жеребце. Каландрилл остался наедине с Катей.
Какое-то время они ехали молча, размышляя о событиях вечера под перестук копыт по камням мостовой и поскрипывание рессор. Когда они въехали на мост через Альду, Катя тихо произнесла:
— Прими мои соболезнования.
Каландрилл пожал плечами: его мысли были далеко от Секки. Он думал о Давене Тирасе и о том, насколько реально найти и остановить его. Соболезнование Кати напомнило ему о смерти отца, и он вновь попытался разобраться в своих чувствах, но напрасно: Билаф, как и Надама, стал тенью прошлого, настолько далекой, что его кончина не особенно расстроила Каландрилла. Погоня за Рхыфамуном заставила его забыть даже об этом. Хотя, может, просто он слишком зачерствел.
— Тобиас — враг опасный, — сказал он. — Если расклеит мои портреты по всему Лиссе…
— Дарф же тебя не узнал, — возразила она.
— Он был пьян. — Каландрилл отвернулся от ее сочувствующего взгляда и посмотрел через окно на Брахта, улыбавшегося во весь рот от удовольствия, которое приносила ему верховая езда. — Человек потрезвее запросто меня узнает.
— Да как, если мы поплывем морем? — настаивала она.
Он отвернулся от радостного кернийца и, посмотрев на нее, ткнул пальцем в наездника:
— Сомневаюсь, чтобы Брахт теперь бросил вороного. А если Давен Тирас прибыл из Ганнсхольда и отправился туда же… — Нахмурившись, он покачал головой. — Нет, боюсь, придется ехать по суше.
— Тогда будем поосторожней, — пробормотала Катя, искоса поглядывая на кернийца. Помолчав немного, она с деланным безразличием спросила: — Кто такая Рита?
— Служанка Варента, — ответил Каландрилл не задумываясь: сейчас его больше занимало его собственное положение человека, поставленного вне закона, нежели любовные приключения Брахта. — Брахт… — он смутился и замолчал, — был с ней знаком… когда Рхыфамун привез нас в Альдарин.
— Насколько близко? — поинтересовалась Катя.
Каландрилл неуклюже пожал плечами:
— Мы не задержались здесь долго.
— Достаточно долго. — В повозке было темно, так что он не разглядел лица Кати, но голос ее прозвучал резко. — Она красива?
— Вроде бы, — беспомощно пробормотал он. — Да я ее почти не помню. Думаю, Брахт тоже.
— Но она его помнит.
— А ты бы его забыла? — Ее раздражение показалось Каландриллу странным, и он испугался, как бы Катина ревность, равно как и желание Брахта оберегать ее, не помешала погоне.
был удивлен ее ответом. Катя говорила едва словно он застал ее за чем-то неприличным, но она сама была сбита с толку.
— Нет. И никогда не забуду. Но я не думала… — Она покачала головой, и лунный свет засеребрился на ее длинных волосах. — Я бы никогда… В Вану все по-другому. Мы…
Она смущенно замолчала. Каландрилл вдруг сообразил что почти ничего не знает о ее родине и обычаях ее народа. Впервые видел он Катю в таком замешательстве. В ней обнаружилось нечто такое, что прежде было скрыто от всех. Да она ранима, подумал он и честно сказал:
— Брахт любит только тебя. С тех пор как тебя увидел, он и думать ни о ком не может, поверь.
— Да у него и возможности такой не было, — с улыбкой ответила Катя. Голос ее звучал уверенно.
Каландрилл тоже улыбнулся и сказал:
— Пусть так. Брахт дал слово, а он слов на ветер не бросает. Особенно в том, что касается тебя.
Улыбка ее стала шире. Катя отвернулась, глядя в окно. Фонари, стоявшие вдоль дороги, вырывали время от времени из темноты ее прекрасные серые глаза, с нежностью смотревшие на смеющегося наездника. Брахт перехватил ее взгляд и помахал рукой. Она помахала в ответ, и Каландрилл успокоился.
Вскоре повозка въехала в портовый квартал, и они вышли около «Чайки». Водяные часы над стойкой, занимавшей всю стену, показывали чуть больше полуночи. Теккан и его люди сидели в дальнем углу таверны. Едва они вошли, как его обветренное лицо засветилось радостью. Они пробрались к столу, и капитан, поставив для них скамью, отправил вануйца, вполне сносно изъяснявшегося по-лиссеански, за элем, а от них потребовал полного отчета.
Лицо его потемнело, и он выругался, когда Каландрилл рассказал о явлении Рхыфамуна. Они поведали ему и о Давене Тирасе, не сомневаясь, что колдун украл тело торговца лошадьми, чтобы в новом обличье продолжить поиски Фарна.
— Теперь его не найти! — воскликнул Теккан. — Придется возвращаться в Вану, испрашивать совета святых старцев.
— Нет, — покачал головой Каландрилл. — Если Давен Тирас прибыл из Ганнсхольда, он, скорее всего, туда и вернется.
— По словам Дарфа, торговец говорил с акцентом Куан-на'Фора, — добавил Брахт. — Так что он либо из наших кланов, либо полукровка.
— А нам-то что от этого? — пожал плечами Теккан.
— Как — что? Вот подумай. По-твоему, Безумный бог — в Лиссе? — спросил Каландрилл и, когда Теккан отрицательно покачал головой, продолжал: — Может ли он находиться в какой-нибудь из земель, которыми заправляют Молодые боги? Будь это так, они бы договорились между собой и сами остановили Рхыфамуна. Нет, Фарн наверняка почивает за пределами земель, известных человеку.
— За Боррхун-Маджем? — Теккан нервно пригладил волосы. — Значит, мы его потеряли окончательно.
— Он далеко впереди, но, чтобы добраться до Боррхун-Маджа, ему еще предстоит пересечь Куан-на’Фора и Джессеринскую равнину, — сказал Брахт. — А в Куан-на'Форе у меня друзья. — Он задумчиво улыбнулся. — Враги, правда, тоже есть, но это другое дело. Если этот самый Давен Тирас попытается пересечь мои родные луга, я, пожалуй, смогу его отыскать.
Теккан понял, куда они клонят, и опять стал возражать:
— Вы намерены мчаться за человеком, о котором вам поведал какой-то пьянчужка? За колдуном, запросто переселяющимся из одного тела в другое? Это же безумие! — Он грохнул кулаком по столу. — Я говорю: идем в Вану за советом святых отцов.
— Вряд ли он будет искать новое тело, — заметила Катя, говоря на языке, понятном Брахту и Каландриллу. — Давен Тирас вполне ему подходит. Да и зачем, если он считает, что мы заживо погребены в Тезин-Даре?
— А зачем ему было нужно отказываться от тела Варента ден Тарля? — резонно возразил Теккан.
— А затем, что Варент ден Тарль был человеком известным в городе, — терпеливо пояснил Каландрилл. — Он был советником домма Дарика. Такой человек не может просто взять и оставить Альдарин и отправиться бродить по миру.
— А торговец лошадьми путешествует много, — вставил Брахт.
— Если мы отправимся в Вану, то вряд ли его догоним, — сказала Катя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Дарф, видимо, принял его молчание за интерес и продолжал:
— Это вызвало некоторые трудности. Альдарин и Секка заключили договор о строительстве флота для борьбы с корсарами. Именно за этим господин Варент туда и ездил. А теперь Тобиас собирается использовать флот для нападения на Кандахар. Вы знаете, что там война? Так вот, похоже, Тобиас ищет союза с другими городами Лиссе для нападения на кандийцев, пока они заняты междоусобицей. — Он замолчал, чтобы опустошить кружку и вновь налить себе вина. — Может, и для меня там найдется работенка, а?
— И Альдарин пошел на этот союз? — побледнев, спросил Каландрилл. Если это так, то Фарн явно заворочался. — А другие города?
— Пока что нет. — Вытерев губы, Дарф пожал плечами. — Наш домм пока ни на что не решился. Тобиас не так давно нанес ему визит и не раз встречался с господином Варентом. Насколько я слышал, господин Варент поддержал его, но вот теперь умер. — Он произнес это скорбным голосом и выпил. — А Дарик прислушивался к советам господина Варента. Отсюда Тобиас и его молодая жена отправились в Вессиль с так называемой миссией доброй воли. Они, видите ли, желают заверить другие города в добрых намерениях Секки. Но те, кто вроде меня хотя бы немного разбирается в подобных делах, понимают, что его цель — склонить Лиссе к войне.
То, что Тобиас женился на Надаме, Каландрилла ничуть не взволновало, и он даже порадовался. Словно и не любил когда-то Надаму, а если и любил, то это было в другой жизни когда он был впечатлительным юнцом.
— Я слышал про какие-то трения с младшим братом… О каких-то семейных неурядицах… — произнес он.
— Истинно, — согласился Дарф и громко рассмеялся, ткнув в Каландрилла пальцем. — Дера! А ведь я совсем забыл! Тебя зовут так же, как его: Каландрилл!
Каландрилл с улыбкой кивнул.
Дарф сказал:
— Верно. Он бежал из города приблизительно тогда же, когда уехали мы, припоминаю. Я не знаю почему, но факт остается фактом: Тобиас объявил его вне закона и назначил за его голову вознаграждение в десять тысяч варров. Кто-то говорит, что это он отравил Билафа, но это вряд ли. Если уж он убрал отца, то почему не отравил и братца? И зачем было бежать, если ему нужен трон?
— И правда… — вкрадчиво пробормотал Каландрилл.
— Как бы то ни было, десять тысяч варров — прекрасная награда, а? Я был бы не против отловить пацана.
— Я бы тоже, — с каменным лицом вступил в разговор Брахт. — Только где его искать?
— Кто знает? — ответил Дарф. — Он в бегах. Если еще не погиб. Я слышал, Тобиас послал за ним чайпаку.
— Братство убийц? — Брахт серьезно кивнул. — Тогда нам там точно делать нечего.
— Да, с Братством шутки плохи, — согласился Дарф, поворачиваясь к Каландриллу. — Знаешь что? — сказал он, с трудом фокусируя на нем остекленевшие глаза — Тобиас везде выставил его портреты, и он чем-то напоминает тебя. Будь поосторожней.
— Буду, — пообещал Каландрилл, заставляя себя весело рассмеяться.
— Сходство есть, — продолжал Дарф, — хотя и небольшое. Каландрилл ден Каринф — франт. Он из дворца-то, наверное, никогда не выходил. Не то что ты, друг.
— Как бы то ни было, спасибо за предупреждение, — искренне поблагодарил Каландрилл. — Постараюсь не попадаться Тобиасу на глаза.
— В таком случае не езди в Бессиль, — хихикнул Дарф. — Как, впрочем, и в Эрин и Ганнсхольд. Он сейчас направляется на север. Возможно, прежде, чем отправиться назад на юг, к себе домой, через Гайм, он проедет по подножию Ганнского хребта до Форсхольда. Так что держись подальше от всех городов, ибо он намерен побывать везде!
Это показалось ему страшно забавным, и от смеха он закачался на стуле, расплескивая вино. Каландрилл с трудом растянул губы в улыбке и, поймав взгляд Брахта, кивнул в сторону двери. Керниец выразительно посмотрел на Катю, с презрением рассматривавшую пьяного Дарфа. Поняв намек Брахта, она откинулась на спинку стула и громко зевнула.
— Пожалуй, пора, — сказал меченосец.
— Детское время, — запротестовал Дарф. — А вина — хоть упейся.
— Да нет. — Брахт улыбнулся, глядя на Катю. Дарф уставил мутный взгляд на девушку и со знанием дела поднял палец.
— Ночь только-только началась, и ты не хочешь ее потерять, да? Будь я на твоем месте, я бы тоже поторопился. Жаль, Рита расстроится…
— Я заберу коня, — перебил его Брахт, заметив молнии в глазах Кати. — Сбруя на месте?
— Да. Я провожу.
Дарф попытался встать, но, едва приподнявшись со стула, повалился назад и растянулся во весь рост на полу.
— Пожалуй, тебе лучше остаться, — пробормотал Брахт.
— Пожалуй, — согласился Дарф и, закрыв глаза, захрапел.
— Дарфа надо проводить до кровати, — крикнул Каландрилл в большую комнату, где сидела остальная прислуга, но оттуда раздался только смех.
— Пусть дрыхнет, пропойца! — усмехнулась толстая женщина.
Каландрилл пожал плечами и последовал за Брахтом и Катей во двор.
Луна стояла высоко в небе. Было близко к полуночи Конюшни располагались рядом с оградой и были закрыты только на нижние калитки. Брахт издал низкий резкий свист, и из конюшни тут же послышалось тихое ржание. Черная голова высунулась из стойла, и жеребец, узнав хозяина, весело заржал.
— Так ты меня еще помнишь? — Керниец ласково, словно женщину, гладил огромную голову. — Тогда пошли.
Брахт открыл калитку, и жеребец бросился к нему так, что керниец даже попятился. Обхватив вороного за шею, он прислонился щекой к морде коня и что-то тихо бормотал ему на языке Куан-на'Фора.
— Теккан ждет, — напомнила Катя, — хотя мне не хотелось бы мешать вашей встрече…
— Хорошо-хорошо.
Брахт, взяв коня за гриву, повел его туда, где хранилась сбруя. Над дверью висел фонарь, и Каландрилл, сняв его с крюка, высоко поднял над головой, освещая путь. Брахт нашел сбрую своего коня, быстро надел ее и повел жеребца к воротам. Из окна за ним наблюдало сразу несколько лиц, но привратника у ворот, запертых на простую задвижку, не было. Через мгновение они были на улице.
У соседнего освещенного дома как раз остановилась повозка, из которой вышло несколько человек. Каландрилл помахал извозчику, и они во всю прыть помчались в таверну «Чайка». Брахт скакал за ними на жеребце. Каландрилл остался наедине с Катей.
Какое-то время они ехали молча, размышляя о событиях вечера под перестук копыт по камням мостовой и поскрипывание рессор. Когда они въехали на мост через Альду, Катя тихо произнесла:
— Прими мои соболезнования.
Каландрилл пожал плечами: его мысли были далеко от Секки. Он думал о Давене Тирасе и о том, насколько реально найти и остановить его. Соболезнование Кати напомнило ему о смерти отца, и он вновь попытался разобраться в своих чувствах, но напрасно: Билаф, как и Надама, стал тенью прошлого, настолько далекой, что его кончина не особенно расстроила Каландрилла. Погоня за Рхыфамуном заставила его забыть даже об этом. Хотя, может, просто он слишком зачерствел.
— Тобиас — враг опасный, — сказал он. — Если расклеит мои портреты по всему Лиссе…
— Дарф же тебя не узнал, — возразила она.
— Он был пьян. — Каландрилл отвернулся от ее сочувствующего взгляда и посмотрел через окно на Брахта, улыбавшегося во весь рот от удовольствия, которое приносила ему верховая езда. — Человек потрезвее запросто меня узнает.
— Да как, если мы поплывем морем? — настаивала она.
Он отвернулся от радостного кернийца и, посмотрев на нее, ткнул пальцем в наездника:
— Сомневаюсь, чтобы Брахт теперь бросил вороного. А если Давен Тирас прибыл из Ганнсхольда и отправился туда же… — Нахмурившись, он покачал головой. — Нет, боюсь, придется ехать по суше.
— Тогда будем поосторожней, — пробормотала Катя, искоса поглядывая на кернийца. Помолчав немного, она с деланным безразличием спросила: — Кто такая Рита?
— Служанка Варента, — ответил Каландрилл не задумываясь: сейчас его больше занимало его собственное положение человека, поставленного вне закона, нежели любовные приключения Брахта. — Брахт… — он смутился и замолчал, — был с ней знаком… когда Рхыфамун привез нас в Альдарин.
— Насколько близко? — поинтересовалась Катя.
Каландрилл неуклюже пожал плечами:
— Мы не задержались здесь долго.
— Достаточно долго. — В повозке было темно, так что он не разглядел лица Кати, но голос ее прозвучал резко. — Она красива?
— Вроде бы, — беспомощно пробормотал он. — Да я ее почти не помню. Думаю, Брахт тоже.
— Но она его помнит.
— А ты бы его забыла? — Ее раздражение показалось Каландриллу странным, и он испугался, как бы Катина ревность, равно как и желание Брахта оберегать ее, не помешала погоне.
был удивлен ее ответом. Катя говорила едва словно он застал ее за чем-то неприличным, но она сама была сбита с толку.
— Нет. И никогда не забуду. Но я не думала… — Она покачала головой, и лунный свет засеребрился на ее длинных волосах. — Я бы никогда… В Вану все по-другому. Мы…
Она смущенно замолчала. Каландрилл вдруг сообразил что почти ничего не знает о ее родине и обычаях ее народа. Впервые видел он Катю в таком замешательстве. В ней обнаружилось нечто такое, что прежде было скрыто от всех. Да она ранима, подумал он и честно сказал:
— Брахт любит только тебя. С тех пор как тебя увидел, он и думать ни о ком не может, поверь.
— Да у него и возможности такой не было, — с улыбкой ответила Катя. Голос ее звучал уверенно.
Каландрилл тоже улыбнулся и сказал:
— Пусть так. Брахт дал слово, а он слов на ветер не бросает. Особенно в том, что касается тебя.
Улыбка ее стала шире. Катя отвернулась, глядя в окно. Фонари, стоявшие вдоль дороги, вырывали время от времени из темноты ее прекрасные серые глаза, с нежностью смотревшие на смеющегося наездника. Брахт перехватил ее взгляд и помахал рукой. Она помахала в ответ, и Каландрилл успокоился.
Вскоре повозка въехала в портовый квартал, и они вышли около «Чайки». Водяные часы над стойкой, занимавшей всю стену, показывали чуть больше полуночи. Теккан и его люди сидели в дальнем углу таверны. Едва они вошли, как его обветренное лицо засветилось радостью. Они пробрались к столу, и капитан, поставив для них скамью, отправил вануйца, вполне сносно изъяснявшегося по-лиссеански, за элем, а от них потребовал полного отчета.
Лицо его потемнело, и он выругался, когда Каландрилл рассказал о явлении Рхыфамуна. Они поведали ему и о Давене Тирасе, не сомневаясь, что колдун украл тело торговца лошадьми, чтобы в новом обличье продолжить поиски Фарна.
— Теперь его не найти! — воскликнул Теккан. — Придется возвращаться в Вану, испрашивать совета святых старцев.
— Нет, — покачал головой Каландрилл. — Если Давен Тирас прибыл из Ганнсхольда, он, скорее всего, туда и вернется.
— По словам Дарфа, торговец говорил с акцентом Куан-на'Фора, — добавил Брахт. — Так что он либо из наших кланов, либо полукровка.
— А нам-то что от этого? — пожал плечами Теккан.
— Как — что? Вот подумай. По-твоему, Безумный бог — в Лиссе? — спросил Каландрилл и, когда Теккан отрицательно покачал головой, продолжал: — Может ли он находиться в какой-нибудь из земель, которыми заправляют Молодые боги? Будь это так, они бы договорились между собой и сами остановили Рхыфамуна. Нет, Фарн наверняка почивает за пределами земель, известных человеку.
— За Боррхун-Маджем? — Теккан нервно пригладил волосы. — Значит, мы его потеряли окончательно.
— Он далеко впереди, но, чтобы добраться до Боррхун-Маджа, ему еще предстоит пересечь Куан-на’Фора и Джессеринскую равнину, — сказал Брахт. — А в Куан-на'Форе у меня друзья. — Он задумчиво улыбнулся. — Враги, правда, тоже есть, но это другое дело. Если этот самый Давен Тирас попытается пересечь мои родные луга, я, пожалуй, смогу его отыскать.
Теккан понял, куда они клонят, и опять стал возражать:
— Вы намерены мчаться за человеком, о котором вам поведал какой-то пьянчужка? За колдуном, запросто переселяющимся из одного тела в другое? Это же безумие! — Он грохнул кулаком по столу. — Я говорю: идем в Вану за советом святых отцов.
— Вряд ли он будет искать новое тело, — заметила Катя, говоря на языке, понятном Брахту и Каландриллу. — Давен Тирас вполне ему подходит. Да и зачем, если он считает, что мы заживо погребены в Тезин-Даре?
— А зачем ему было нужно отказываться от тела Варента ден Тарля? — резонно возразил Теккан.
— А затем, что Варент ден Тарль был человеком известным в городе, — терпеливо пояснил Каландрилл. — Он был советником домма Дарика. Такой человек не может просто взять и оставить Альдарин и отправиться бродить по миру.
— А торговец лошадьми путешествует много, — вставил Брахт.
— Если мы отправимся в Вану, то вряд ли его догоним, — сказала Катя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69