Вода оставила его рот и ноздри, и он сделал огромный глоток воздуха. Когда пелена спала у него с глаз, он увидел рядом Катю и Брахта, поддерживаемых мощной рукой. Мышцы перекатывались под зелено-голубой кожей, походившей, скорее, на рыбью чешую. А там, где рука переходила в огромное плечо, он разглядел халат из водорослей. Каландрилл заморгал, стряхивая соль с ресниц. Товарищи его с благоговением смотрели на спасшее их существо. Каландрилл перевел взгляд на колонноподобную шею и дальше на жабры, топорщившиеся там, где должны были быть уши. То, что он принял за водоросли, на самом деле было волосами — длинными, мокрыми и темными, как растения морских глубин. Повернувшееся к нему лицо было одновременно и человеческим, и рыбьим. Глаза цвета аквамарина сидели в глубоких глазницах, зрачки поблескивали холодной желтизной. Нос над безгубым ртом был широким и плоским, и Каландрилл вспомнил Иссыма и похожих на рептилий сывалхинов из Гессифа. И, прежде чем существо заговорило, он знал, что перед ним сам Бураш.
От осознания этого Каландрилл вздрогнул и опять закашлялся. Он был настолько слаб, что, как тряпка, висел на божественной руке. Он был благодарен Бурашу и в то же время напуган: а что, если бог спас его, дабы продлить свое собственное удовольствие от лицезрения жертвоприношения?
Я не причиню вам вреда. Разве не обязан помогать я тому, кто помогает мне?
Беззвучный голос забился в голове Каландрилла, как волны, со страшной силой разбивающиеся о скалы. Он беспомощно покачал головой, еще не придя в себя от едва не забравшей его с собой смерти и слишком смущенный божественным вмешательством, дабы дать более или менее связный ответ.
Разве не идете вы в бой против Фарна? Как могу я не приветствовать ваше предприятие? Как могу я не желать вам победы? Я и мои божественные братья и сестры?!
Каландрилл только кивал с широко раскрытыми глазами.
Ты позвал меня, человек. Разве ты не помнишь, как ты звал меня?
Каландрилл замотал головой.
Неважно. Ты звал меня. И я услышал тебя, и вот я здесь.
Холодный рыбий взгляд чуть сместился, и огромная голова повернулась к Брахту и Кате. В беззвучном голосе звучал смех:
А ты, воин из Куан-на'Фора? Ты все еще намерен испытать на мне свой клинок?
Брахт отвел с лица мокрые волосы и посмотрел богу в глаза.
— На друге? Нет, — осторожно ответил он.
Раздался беззвучный смех. Бог был доволен ответом.
Ты храбр, воин. Все вы храбры. И на вашем пути вам понадобится еще много отваги и смелости.
Каландрилл взял себя в руки. Не в силах отвести взгляд от Бураша, краем глаза он отметил, что вода стала уходить, почтительно облизывая богу грудь. Под водой медленно двигался огромный хвост. Чайпаку в ужасе жались к скале.
— Так ты нам поможешь?
А разве я уже вам не помог? Недоумки сии, он ткнул квадратным подбородком в убийц, довели месть свою до конца, не ведая, что творят. Но я этого не допущу.
— Повелитель Бураш! — Голос священника не звенел, а дрожал от страха. Бросившись на колени, он в мольбе протягивал к богу руки. Вслед за ним все чайпаку в страхе бросились на колени. — Эти трое умертвили наших братьев. Их клинки напились крови твоих избранников. Наше жертвоприношение справедливо.
Бураш изменился. Каландрилл уже лежал не в руках огромного тритона, а в необъятных щупальцах. Зелено-голубые глаза бога потемнели над хищным клювом, а мощное тело скрывалось под водой. Одно щупальце рванулось к скале и схватило священника, другое сорвало с него маску, обнажив морщинистое от возраста лицо, седые волосы на голове и подбородке, широко раскрытые от ужаса глаза, безотрывно смотревшие на клюв.
Ты отваживаешься ставить под сомнение мои слова?
— Нет, повелитель! — захныкал священник. — Ни в коем случае!
Тогда молчи. То, что собрало вас здесь, — не жертвоприношение, а месть, не более того. Просил ли я вас о жертве? Нет! Эти трое служат мне и другим богам! Не то, что вы, называющие себя моими избранниками. Избирал ли я вас? Нет! Вы сами избираете себя, ведомые мелочными интересами, до коих я опускаться не намерен. И вы — а не эти трое, коих собирались вы убить, — причина моего гнева.
Щупальце сжалось на шее священника, и глаза его вылезли из орбит. Рот широко раскрылся, язык вывалился, а руки беспомощно забились об упругую плоть Бураша. Раздался хруст ломающихся костей, и Каландрилл увидел струйку крови, стекавшую по подбородку священника. Щупальце забросило тело на скалу, как осколок судна после кораблекрушения, и следом полетела золотая маска. Со звоном смявшись о стену, она загромыхала по камням меж насмерть перепуганных убийц. Чайпаку завизжали от ужаса и бросились вон из пещеры.
Пусть эту безделушку носит теперь кто-нибудь другой.
Бураш принял человеческую форму. Перед Каландриллом стояло высокое божество, голова которого с львиной гривой волос поднималась к самому потолку пещеры. Массивная узловатая рука осторожно обнимала его за плечи.
И да возобладает в вас мудрость. И вот что еще я вам скажу! Эти трое — под моей опекой. Всякий, кто выступит против них, выступит против меня. И против того будет направлен мой гнев.
Те из чайпаку, кто еще был в состоянии говорить, дрожащими голосами пробормотали согласие. Один, посмелее других, спросил:
— Что прикажешь делать нам, повелитель Бураш?
Прекратите охоту, заявил бог. Ни одна рука не должна подняться на этих троих. И при любой возможности защищайте их от других недружественных рук.
— Твоя воля будет исполнена, повелитель.
Одетые в серое убийцы лежали ниц на скале, забыв о священнике. Бог, задержав лишь на мгновение взгляд на них, повернулся к Кате, Брахту и Каландриллу. Теперь он походил на того Бураша, что был изображен на маске, только на устах его играла улыбка.
А вас я, пожалуй, верну ни судно. Оно следует в Лисе. А именно туда вам и надо, если желаете добиться успеха.
У него было дружеское, располагающее к доверию лицо и, хотя Каландрилл так и не смог забыть то океаническое чудище со многими щупальцами, которое только что видел, он уже его не боялся.
— Найдем ли мы Рхыфамуна в Лиссе, повелитель Бураш? Или нам придется идти дальше?
Я не в силах ответить на твой вопрос, отвечал бог. Тот, кого ищете вы, вне моих владений. И я не могу сказать вам, где находится он сейчас.
— Ты знаешь, он ищет усыпальницу Фарна, — продолжал Каландрилл. — Не укажешь ли нам на нее? Дабы отправились мы прямиком туда и дожидались его у самой усыпальницы.
Этим знанием я также не обладаю, продолжал Бураш. Ибо только Первые боги знают, где покоятся их сыновья. Фарн и Балатур были усыплены до того, как появились мы. Только Ил и Кита знают, где их усыпальницы.
— Это место указано в «Заветной книге», — запротестовал Каландрилл, приободренный добрым расположением бога. — А книга сейчас у Рхыфамуна.
Лучше бы этой книги не было, произнес бог с сожалением в голосе. Но Ил и Кита создали ее. Возможно, им было уже все равно. Я не ведаю, что побудило их создать эту книгу, да и не пристало мне ставить под сомнение деяния Первых богов. Не в моей власти сообщить вам, где она, но в моей власти оказать вам посильную помощь. И я доставлю вас в целости и сохранности на судно и доведу его до Лиссе. Мои владения — море и все, что им омывается. На земле, куда не доходят соленые воды, нет у меня силы. До Лиссе я доведу вас, а там ищите помощи сестры моей Деры или брата моего Ахрда.
— Как? — поинтересовался Каландрилл.
Бураш беззвучно рассмеялся, и словно волны весело заплескались о прибрежную полосу.
Точно так же, как ты позвал меня, человек. Они услышат тебя, если ты позовешь громко. А теперь — вперед. Время бежит, и, хоть я и бог, я бессилен перед его бегом.
Каландрилл хотел задать еще вопрос, но Бураш, посчитав, что и так сказал много, прижал их к пахнущей морем груди, и в следующее мгновение они рванули с места. Рыбы разлетались в разные стороны, освобождая путь богу, несущемуся по глубинам своего царства.
Они проплывали над останками кораблей, мимо рифов и скал, акул и других хищных рыб, некоторые бросались за ними вдогонку. Но кто может тягаться в скорости с богом? Каландрилл, все еще под впечатлением от чудесного избавления, не забывал смотреть по сторонам. Катя и Брахт прижимались друг к другу. Синяк у Брахта рассосался, и на лице его сейчас было написано такое же удивление, как и на лице Каландрилла. Дышали ли они под водой, или божество сделало так, что они могли обходиться без воздуха? Этого они не ведали. Они знали только то, что Бураш нес их так быстро, как не смогло бы ни одно даже самое быстроходное судно в Узком море.
Сколь долго продолжалось это чудесное путешествие, они не знали. Но им показалось, что прошло совсем немного времени, и они всплыли прямо перед вануйским судном. Теккан побелел, когда огромная рука подняла и опустила их на палубу. Лучники в мгновение ока подняли луки, и Каландрилл закричал, чтобы они опустили оружие. Катя повторила то же на вануйском.
— Что… — охнул Теккан. Обычно бесстрастное выражение на его лице сменилось крайним удивлением. — Кто…
— Повелитель Бураш на нашей стороне, — пояснил Каландрилл. — Остальное расскажем по дороге.
Спустите парус, а то он превратится в лохмотья, посоветовал бог. И держитесь покрепче. Я донесу вас до Лиссе.
Еще не придя в себя от удивления, Теккан передал команду, а Бураш ушел под воду. Военное судно вздрогнуло и помчалось по волнам, как резвый жеребец.
Глава шестая
Холод не досаждал больше Ценнайре. Он превратился в абстрактное понятие. Так же, как голод и жажда. Свет, тьма — для глаз ее теперь все было едино… Свою прежнюю жизнь она, как змея кожу, оставила позади. и хотя внешне оставалась такой же прекрасной, как и прежде, по сути своей она стала больше чем простая смертная и наслаждалась теперь вновь приобретенной властью. Не прикажи ей Аномиус скрывать тайну своего существа, она отправилась бы в Вишат'йи исполнять приказание своего повелителя в любом виде, хоть обнаженной.
Но, следуя указаниям Аномиуса, она оделась изысканно. На ней были туника и панталоны из тонкого зеленого шелка — так путешествуют дамы знатного происхождения. На плечах — плащ, подбитый темным мехом. Голову ей прикрывала черного цвета лохматая шапочка, а ноги были обуты в темно-зеленые сапожки. Материализовавшись зимней ночью недалеко от гавани, она с женской тщательностью привела себя в порядок и постаралась придать бледному лицу своему выражение, подобающее ее новому положению. Вексилланом здесь был Киндар эк'Ниль, сказал ей Аномиус. И в этом качестве он должен знать обо всех чужеземцах, среди которых могли оказаться и разыскиваемые ею двое обидчиков Аномиуса. С другой стороны, Ценнайра могла обратиться и к колдуну Менелиану, но Аномиус рекомендовал его только на крайний случай, ибо, заподозрив неладное, тот мог докопаться до ее сути и даже попытаться уничтожить ее. Хотя, по правде говоря, Аномиус был уверен, что тайну Ценнайры по силам раскрыть только большому таланту, а сама она ощущала в своем внешне хрупком теле такую мощь, что была готова потягаться с любым из колдунов тирана. Но, послушная воле своего властелина, она направилась к вексиллану в качестве посыльной Нхур-Джабаля с рекомендательным письмом, каковое достал для нее Аномиус.
Осторожно ступая через нечистоты, она направилась к площади. Из-за груды мусора на нее зашипела кошка, ощерившись и распушив хвост, словно чувствуя, что она не та, за кого себя выдает. Ценнайра взглянула ей в глаза и зашипела в ответ. Кошка стремглав бросилась в тень. Ценнайра улыбнулась и пошла дальше.
Стояли бледные, уже не зимние, но еще и не весенние сумерки, и площадь была освещена фонарями и светом, падавшим из окон и дверей таверн и трапезных. Впереди клубился легкий туман, внизу поблескивала сырая брусчатка. Ценнайра поплотнее закуталась в плащ, словно ей было зябко, — так делали все прохожие, попадавшиеся ей на пути. В большинстве своем — матросы или портовые рабочие. Время от времени встречались солдаты и гулящие женщины. На нее смотрели с удивлением, словно не понимая, как столь хрупкая красавица может разгуливать одна в таком неспокойном квартале. Но Ценнайра чувствовала себя совершенно непринужденно и не обращала внимания ни на охотливые взгляды, ни на непристойные предложения. Она просто шла к гавани.
В конце улицы возвышалась баррикада, охраняемая гревшимися у костра солдатами в доспехах из драконьих шкур. Их командир, сераскер, поднял руку, останавливая Ценнайру, и хриплым грубым голосом поинтересовался, что ей нужно.
— Я здесь по делам тирана, — с улыбкой пояснила она, протягивая верительную грамоту. — Ты умеешь читать?
— Умею, — промычал сераскер и, помедлив, добавил что-то вроде «госпожа», заметив сердитый блеск ее карих глаз. Он медленно читал бумагу, больше доверяя печати, нежели словам, и наконец, возвращая свиток, спросил: — Что тебе здесь нужно, госпожа?
— У меня поручение к вексиллану Киндару эк'Нилю, — пояснила Ценнайра, наслаждаясь своей властью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69