Разумеется, подобное восприятие требовало новых стадий своего развития. Неперевариваемые соединения постепенно исключались, а те из них, которые образовывали ядовитые, но приемлемые и даже притягательные вещества, требовалось исключить ради того, чтобы не повредить реплицирующие гены. Предположительно этот орган, с тех пор, как партеногенез заменился половым размножением, стал полезным для распознания особей собственного вида. Разумеется, процесс распознавания таких особей и определения их пригодности у герулов потребовал значительного периода времени. По мере того, как живые существа развивались, происходил естественный отбор, этот орган способствовал сплочению видовых групп, так же, например, как запах гнезда, метки на территории воздействуют на животных или насекомых, живущих большими сообществами. В некоторых случаях он способствовал закреплению связей между отдельными особями. В общем, такой орган был весьма любопытным и редким, особенно у разумных существ.
Тупой конец копья, схваченного правым придатком герула, упирался в правое стремя.
Один из двух спешившихся герулов в ответ на приказ вожака сломать волокушу, поднял топор Варикса, валяющийся в снегу и направился к ней.
— Ота! — издал он громкое восклицание удивления.
— В чем дело? — спросил вожак.
— Здесь что-то есть!
— Что? — нетерпеливо переспросил вожак.
— Труп!
— Это точно труп?
— Думаю, да, — кивнул герул.
Он осторожно потрогал тело, лежащее между ребер обезглавленной, полусъеденной конской туши.
— Да, — сказал герул. — Он не двигается, значит, мертв.
— На волокуше лежит шкура, — заметил вожак герулов, указывая на свернутую крапчатую шкуру.
— Наверное, эту приманку оставил тот парень, — размышлял один из конников.
— Кто он такой? — спросил герул.
— Похоже, отунг.
— Здесь? — изумился вожак.
— Да, это отунг.
Вожак герулов и ближние к нему товарищи обменялись встревоженными взглядами.
Можно было ожидать, что поблизости затаились базунги, если уж они отважились перейти Л отар.
— Работай, — приказал вожак.
Герул у волокуши отложил в сторону топор, воткнув его лезвием в снег, и выломал несколько ребер туши.
Разбив грудную клетку, он вытащил тело на снег.
Вожак герулов нетерпеливо посматривал на волокушу.
— Утинн! — позвал он.
Герул, стоявший у волокуши по пояс в снегу, не шевелился.
— Живее! — прикрикнул вожак.
Но в позе герула было что-то странное и неестественное.
— Голова, что с головой! — вдруг закричал ближайший к вожаку герул.
— Атлар! — крикнул вожак.
Второй спешившийся герул неохотно приближался к первому.
— Атлар! — грозно повторил вожак.
Тот пробрался к своему товарищу, стоящему по пояс в снегу, тронул его за голову и вернулся к вожаку.
— Шея сломана, — сообщил он. — Он мертв.
— Как это могло случиться? — удивился один из герулов.
— Утинн — наш шаман, — объяснил ближайший герул вождю. — Он умер, чтобы уйти в землю духов и вернуться, принеся знания, тайны и лекарства.
— Утинн не был шаманом, — беспокойно оглядываясь, возразил вожак.
— Он еще вернется, — повторил герул.
— Со сломанными шеями не возвращаются к живым, — ответил другой. — Это же не таинственная смерть во сне или трансе.
— Духи унесли его в уплату за людей из Ифенга, — поежился третий герул. Веницию герулы называли Ифенгом. Несколько других народов звали город Шарнхорстом.
— Это колдовство братьев из фестанга Сим-Гьядини, — пробормотал один из герулов.
Братья не пытались разубедить в своих псевдоспособностях герулов.
Разумеется, герулы почти не угрожали самому фестангу, но часто нападали на его деревни.
— Утинн сам сделал это, — уверял один из герулов.
— Значит, он шаман, — ответил другой.
— Он не шаман! — протестовал вожак.
— Но тогда как это могло случиться? — спросил первый.
— Не знаю, — пожал плечами другой.
— Мне страшно, — произнес тот, что стоял рядом с вожаком.
Вожак герулов оглянулся. Равнина казалась пустынной, она была покрыта белым нетронутым снегом.
Вожак повернулся.
— Атлар, — спокойно позвал он, в то же время высвобождая из стремени тупой конец копья.
— Да? — отозвался герул, к которому он обратился, отпуская голову Утинна, которая мягко, будто привязанная, свалилась на плечо трупа.
— Отойди подальше.
Герул отступил, барахтаясь в снегу.
— Подними топор, — добавил вожак.
Неуверенно, не спуская глаз с волокуши, Атлар протянул правую руку, или придаток, и схватился за топор.
— Подними топор, — терпеливо повторил вожак герулов.
Атлар поднял топор, обхватив его рукоятку обеими руками, положил себе на плечо и оглянулся на вожака, сидящего верхом в нескольких футах от него.
— Убей! Убей его! — внезапно закричал вожак герулов, указывая в сторону волокуши и коня концом копья.
Но в тот же самый момент с криком ярости и силы, криком, напоминающим военный клич, мощная фигура, почти вдвое превышающая размерами фигуру обычного мужчины, поднялась от конской туши — неожиданно, внезапно, подобно молнии или льву в прыжке; казалось, она поднялась прямо из туши коня, из его торчащих сухих, замерзших ребер, сокрушая застывшие кости, разлетающиеся вокруг. Ее появление было подобно удару змеи или льва, прыгнувшего на кучу хвороста или соломы, — хлопья снега полетели во все стороны, и Атлар побледнел и выронил топор в снег.
Неизвестный человек метнулся в сторону, не пытаясь сдержать ярость, ворча и всем свои видом напоминая скорее животное, чем человека, — и через секунду тело Атлара, извивающееся и залитое кровью, было поднято высоко над его головой.
За один краткий миг, как и следовало ожидать от ученика школы Палендия, этот человек охватил взглядом и запомнил расположение всех герулов.
Из них пятеро были еще верхом, две лошади без всадников стояли рядом в снегу со спутанными передними ногами — их связали поводьями, свисающими с уздечек, — а пятеро других лошадей храпели, вставали на дыбы, причем одной из них удалось сбросить своего всадника. Из стреноженных лошадей одна попыталась бежать, но с тонким ржанием упала, видимо, сломав ногу, а другая повалилась на бок, катаясь по снегу.
Боевой клич воодушевил человека, который его издал, но, что еще важнее, он на миг привел в оцепенение врагов. Рев льва играет такую же роль. Часто нападающему нужно выиграть всего один момент неподвижности противника, чтобы достичь своей цели, нанести удар, прыгнуть в нужное место и сократить дистанцию.
Испустив еще один крик, мощная фигура рванулась вперед, взметая снег вокруг себя, схватила топор Атлара и бросилась на ближайших конных герулов. Первый удар острого лезвия снес голову коню, и фонтан крови, вырвавшийся из раны, окрасил снег на ярды вокруг. Всадник соскользнул со спины коня. Мощная фигура развернулась, и топор отсек ногу другого герула у бедра, перерубив даже подпругу седла и бок лошади, и на снег выплеснулась новая кровь, отмечающая работу топора. Нырнув в сторону третьего коня, человек вспорол лезвием его брюхо, но всадник успел соскочить и теперь барахтался в снегу. Конь пронзительно ржал, на его ногах путались внутренности, а судорожные движения еще сильнее рвали их из живота. Вожаку герулов удалось развернуть своего коня и отогнать его в сторону, где он остановился и взял копье наизготовку. Он осмотрел своих людей — их было пятеро. Утинн и Атлар мертвы. Еще один, Утак, уползал прочь, волоча окровавленный обрубок ноги и оставляя темную полосу на снегу. Он бился в десяти ярдах от волокуши. Всадник, которого сбросила лошадь при внезапном появлении врага, теперь вновь забрался в седло. Еще один, тот, чьей лошади распорол брюхо неизвестный, торопился к перепуганной, стреноженной лошади Атлара. Он рывком заставил ее подняться, перерезал путы и взобрался в седло. Всадник, выпавший из седла, был вновь сброшен, и теперь бежал подальше от волокуши, чтобы присоединиться к вожаку. Неизвестный с двойным топором в руке отступил подальше от лошади, которая, вращая глазами, билась среди своих дымящихся внутренностей, разбросанных на снегу, блестящих и склизких, превратившихся в отвратительную массу.
В живых осталось четверо герулов, трое из них были на конях.
Один поднял копье и прицелился.
— Подожди! — крикнул вожак, но герул уже с яростным криком пришпорил лошадь, и та, заржав от боли, рванулась по снегу.
Она тут же оказалась вблизи от неизвестного. Тот, пытаясь избежать удара, оступился в снегу и зашатался. Он старался сохранить равновесие. Копье скользнуло мимо, и герул взвыл от досады. Неизвестный, вертясь в снегу, ухитрился оказаться под тупой кромкой лезвия. Конь поднялся на дыбы. Человек чувствовал тепло его разгоряченного тела, видел блестящую шкуру и меховые сапоги всадника. От удара он упал в снег и потерял в нем топор. Он старался ускользнуть от копыт, проваливающихся в сугробе. Всадник развернул коня и вновь прицелился, намереваясь нанести еще один удар. Неизвестный устало поднялся на ноги. Подгоняемый шпорами конь с окровавленными боками ринулся вперед. Неизвестный избежал удара, отразив копье взмахом руки. При следующей атаке он вновь был сбит с ног, но ухватился за копье повыше наконечника. Изумленный всадник, неожиданно втянутый в борьбу за обладание оружием, тоже ухватился на него, но копье могло с таким же успехом быть в руках нескольких человек против неизвестного, и вскоре всадника потянуло влево, он выпустил оружие и схватился за луку седла, едва не соскользнув со спины коня. Когда конь развернулся, оступаясь в снегу, неожиданно рука герула попала в тиски пальцев неизвестного, стащившие его с седла и бросившие на спину. Ослепленный рыхлым, глубиной более фута снегом, герул не видел, что над ним заносят копье. Его наконечник прошил тело насквозь и остановился, только достигнув мерзлой земли. Перепуганного коня с боками, покрытыми ранами от шпор, поймал оставшийся пешим другой герул. В один миг он очутился в седле и выхватил копье из снега, куда воткнул его прежде. Неизвестный стоял над поверженным врагом. Оседлавший чужого коня герул вернулся к кучке своих товарищей. Теперь в ней было трое конных герулов. Из груди убитого копье торчало почти вертикально, напоминая вешку в снегу. Неизвестный поспешил прыгнуть в яму, разрытую копытами коня возле самой волокуши. Он ощутил под снегом свой оброненный во время бурана меч и уже через секунду держал его.
Трое герулов настороженно переговаривались. Неизвестный видел, как их вожак жестами и быстрыми словами организует нападение. Вероятно, вот-вот он должен был начать действовать. Неизвестный не питал особых надежд успешно отразить нападение всадников, поскольку был пешим и недостаточно вооруженным. Тем более, что этими всадниками были герулы — многие из них учились ездить верхом, цепляясь за гриву коня, прежде, чем начинали ходить. Подобные герулам существа породили легенды о кентаврах — полулюдях, полулошадях, поскольку их постоянно видели верхом и они как будто становились одним целым со своими лошадьми. Имперская кавалерия, вооруженная подобным образом, не решалась встречаться в открытом бою с герулами.
Четыре лошади лежали в окровавленном снегу, одна из них была обезглавлена, у другой распорото брюхо, у третьей сломана нога, еще одна была ранена, и хотя тело всадника слегка защитило ее, но сам всадник потерял ногу и теперь умирал поодаль, судорожно хватаясь за обрубок.
Человек пробрался по снегу к раненой лошади, подхватил ее поводья, крикнул, несколько раз ударил по бокам, и она со ржанием поднялась, подбирая под себя ноги, неуверенно вращая глазами, отряхиваясь от ледяных сосулек, там, где застыли пот и кровь.
Почти в то же время первый из герулов приготовился к бою, но теперь между ним и врагом стояла лошадь.
Одновременная атака часто применялась против пеших врагов. Для нее требовалось не менее двух всадников. Она была особенно удачна в тех случаях, когда первое нападение не удавалось или враг был слишком разъярен. Если первый нападающий не промахивался, его удар был сигналом для второго, если же жертва, чтобы избежать первого удара, маневрировала, меняла положение, второму всаднику приходилось действовать по обстоятельствам и нападать сразу после первого. Разумеется, три всадника могли успешно завершить нападение на любую жертву.
Другой всадник, тоже не смог объехать коня. Вожак герулов пришпорил своего коня, и тот встал на дыбы с громким ржанием.
Первые два всадника с трудом развернули на снегу лошадей. По крику вожака двое герулов присоединились к нему.
Неизвестный к тому времени уже сидел на раненом коне.
Этот конь остался без седла — оно слетело после того, как при ударе была перерублена подпруга.
Вес тела неизвестного и его движения разбередили рану на правом боку коня.
Его всадник, был незнаком лошади, но хотя он не был герулом, все же научился управляться с лошадьми на далекой планете Веллмер, возле виллы гражданина Телнарии, некоего Юлиана Аврелия, аристократа и патриция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43