Неслышно вздохнула сахарная белизна известковых скал Сулана, задумчиво нахмурились прибрежные дюны Юльма. На речных волнах заплясал переменчивый своенравный блеск. Крохотные города вздергивали кверху башенные зубцы, выблескивали огоньками обливной черепицы, тыкали в небо острыми шпилями. И совсем уже крохотными, едва различимыми огоньками высверкивали изредка доспехи пограничных разъездов.
И только в левом нижнем углу карты рисунок так и остался на пергаменте.
– Что это такое? – грозно осведомился Илмерран, сдвинув брови.
– Не знаю, – смущенно промолвил Лерметт. – Смазалось, наверное.
– Да? – Илмерран посмотрел на короля в упор.
Лерметт покраснел, приотвернул злополучный уголок, покраснел еще сильнее, взял перо и тщательно довел две несомкнутые линии. Уголок карты выскользнул из его руки, плотно прильнул к карте нижней и мигом вспух гранитной плотью.
– То-то же, – наставительно изрек Илмерран. – Ну как так можно! Серьезное ведь дело делаем – и вдруг такая расхлябанность! Один опаздывает, другой болтает попусту, третий и вовсе небрежничает, работает как попало – а еще почетный доктор наук. Налеа. Все трое.
– Ладно еще, что это всего лишь я ошибся, – заметил Лерметт, откладывая перо. – Я было испугался, что ошибка в самой карте. Тогда ничего нельзя было бы знать наверняка.
– Не для того все по десять раз считалось и пересчитывалось, – вздернул бороду Илмерран, – чтобы карта оказалась с ошибкой. А вот мы себе сейчас не можем позволить ошибиться ни в малейшей мелочи – ясно?
– Да. – Лерметт покаянно потупил глаза – ну ни дать ни взять ученик, не приготовивший урока.
– Слишком дорого за сегодняшние ошибки платить придется, – проворчал Илмерран, слегка смягчившись. – Может, даже и непомерно. Соберись, Лериме. Арьен, это и тебя касается. Алани, ты отдохнул?
– Сейчас. – Паж аккуратно свернул и отложил в сторону белый шелковый платок, которым он вытирал руки после волшебства, взял с узкого поставца чашу, в которой темнело суланское вино пополам с травяным отваром, и осушил ее в два глотка. – Вот теперь готов… кажется.
– Голова не кружится? – заботливо поинтересовался гном.
– Нет, – с вызовом ответствовал Алани.
– Значит, не «кажется», а готов, – заключил Илмерран. – Начинаем. Арьен – а тебя что, отдельно звать надо? Иди сюда, к столу.
Три головы – человека, эльфа и гнома – склонились над картой.
– Смотрите, – выдохнул гном. – Смотрите внимательно, мальчики.
– Рано еще смотреть, – заметил Алани. – Я еще не начал.
Он взял с полки, где во множестве стояли песочные часы, самые простые, снял крышку, осторожно разнял колбу и высыпал песок на стол вдоль верхнего края карты. Несколько тихих повелительных слов – и песок разгладился, замер широкой лентой, словно бы приподнялся чуть-чуть , когда его изнутри пронизала голубовато-белая молния, и вновь замер сияющей полосой стекла. И не просто стекла, а зеркального.
– Что это? – слегка сипло от восхищения и неожиданности спросил Эннеари.
– Зеркало Времени, – несколько отрешенным голосом ответил Алани. – Самый верный способ увидеть прошлое или возможное будущее.
– И самый опасный! – от возмущения Илмерран рявкнул густым басом. – Алани, ты что, рехнулся?
– Нет, – спокойно ответил паж. – Просто других способов я еще освоить не успел. А теперь смотрите. Пора.
Подушечкой указательного пальца он слегка пристукнул по краю карты там, где он смыкался с зеркалом.
Безмолвная рябь прошла по степи.
– Что это? – вновь спросил Арьен – на сей раз шепотом, чтобы не потревожить Алани: уж если избранный магом метод опасен, отвлекать его не следует ни в коем случае.
– Ветер, – еле слышно прошелестел Лерметт. – Я же тебе говорил. Сам сейчас все увидишь.
Даже шепот его был почти таким же отрешенным, как голос Алани. Лерметт был не здесь – он всей душой, всем разумом погрузился в зеркало и карту.
Ветер нес с собой вечную осень, ибо степь желтела. Желтела, увядала, иссыхала в ожидании весенних дождей… в тщетном ожидании. Весенний ветер нес с собой не живительную влагу, а смертоносный песок. Пустыня наползала неуклонно – сперва неуверенно, а после все быстрей и быстрей. Единственные капли влаги Эннеари видел в зеркале – капли слез, катившихся по лицам стариков, когда они гладили узловатыми пальцами черную от суховея траву, скукоженную, ломкую, рассыпающуюся в прах даже от такого легкого прикосновения. Первая кровь на этой траве, и та выглядела не настолько жуткой, как этот переживший себя прах… во всяком разе, поначалу. Зато потом… верно говорится, что кровь не вода: сколько ее ни лей, а землю она не напоит… так зачем же? Зачем?!
На карте медленно занимались алые искорки – маленькие, а потому вроде бы совсем не страшные… горела Риада, полыхал Ланн, корчился в огне Найлисс, и Эннеари оцепенелым от ужаса взглядом смотрел, смотрел, неотрывно смотрел в Зеркало Времени, где беззвучно ревел огонь, свистали неслышно сабли, и с немым предсмертным воплем валились наземь под копыта тощих, как пустые ножны, коней все новые и новые тела. Кто сказал, что война обновляет кровь мира? Соврал, мерзавец – то ли в неведении, то ли с холодным осознанием… Эннеари видел, как она выкашивает все, чем цвела земля – как убивают самых храбрых, самых мужественных и стойких, как гибнут самые бескорыстные и совестливые, как вешают самых хладнокровных и хитроумных, как расточается задолго до срока под раскаленным рабским тавром жизнь самых беззащитных… и даже те, кому привалило сомнительное счастье уцелеть среди крови и огня, никогда уже не будут прежними. Да и сколько тех уцелевших – хорошо еще если десятая доля по обе стороны войны! Не так вроде и много голодных ртов… но мало, слишком мало рук, способных их прокормить, погибельно мало. Он видел детей насильников и любовниц мародеров – так смотри же, эльф, смотри хорошенько! – вот она какая, война на выживание… что, не ожидал? А ты еще на лица их посмотри, на лица, а пуще того в глаза – вот в эти потускнелые, глубоко запавшие от голода глаза… понял теперь? Ты не отворачивайся, ты смотри прямо в глаза, смотри на жуткие в своей тупой решимости лица, на тонкие руки и ноги с ломкими движениями – ну, ни дать ни взять, саранча! И еще на землю посмотри… да нет, ты глаз не закрывай, ты посмотри, что оставляет за собой на этой земле эта саранча… ты ведь и представить себе не мог, что такое возможно – так смотри же!
– На двадцать лет раньше! – горестно проскрежетал чей-то неузнаваемый голос – неужто Илмеррана? – Поверить не могу…
А потом саранча ринулась через Хохочущий Перевал, накрыв его черной колышущейся массой… нет, нет, нет! Видеть в зеркале еще и это… не судьба пристигла Долину Эльфов – нечто тысячекратно худшее! Эннеари в страшном сне бы не привиделось, что с его соплеменниками может сделаться такое… что мертвые будут проклинать немногих оставшихся в живых, готовых бестрепетно резать глотки спящим – да если бы только! На краткий миг ему показалось… нет, не показалось – он и в самом деле увидел в зеркале себя… увидел, что… нет, нет же, никогда, кровью своей клянусь – никогда, никогда, нет!
Рука Лерметта легла на его холодные пальцы и слегка сжала их. И это немое… нет, не сочувствие, не сострадание даже – понимание, такое надежное и неколебимое, обессилило Арьена враз. Оно высекло из глаз слезы, словно ветер в лицо.
– Довольно! – хрипло простонал Лерметт. – Не могу больше!
– Я тоже, – задыхающимся голосом ответил Алани и вновь стукнул указательным пальцем по краю карты.
Эннеари смигнул слезы и вскрикнул. Паж едва стоял, навалившись всем телом на тяжелый стол. Юноша был иссиня-бледным, губы и лунки ногтей посинели.
– Арьен, скорей! – вскричал Лерметт – но Эннеари уже и сам подхватил пажа под мышки, уложил поудобнее, опустился рядом на одно колено и прижал пальцы к белым вискам Алани. Знать бы еще, что с парнем стряслось…
– Это просто потеря крови, – сварливо пояснил Илмерран. – Очень сильная потеря крови.
Эннеари невольно обвел кабинет взглядом, но нигде не было ни кровинки – даже в зеркале.
– Плата за волшебство, – еще прерывистым, но куда более ровным голосом промолвил Алани.
Лерметт резко выдохнул.
– Именно так, – дернул бородой Илмерран. – За все надо платить. Чем больше крови льется в зеркале, тем больше ее теряет маг… если, конечно, он не мастер по Зеркалам Времени. Если бы я предполагал, что это случится так скоро и так кроваво, я бы запретил опыт.
– Вам бы это не удалось, Ваше Всезнайство! – Алани под руками Арьена заодно со здоровьем быстро обретал свое потаенное ехидство – а слабость сделала его из потаенного явным. – Вы не мой мастер-наставник.
– Но именно я подписываю для мастера твой отчет о летней работе, налаион! – взгремел Илмерран.
– Я тоже, – сухо осведомил пажа король. – И я до тебя, мерзавца малолетнего, еще доберусь, учти. Арьен, ты как, справляешься?
– Вполне, – не подымая головы, – ответил эльф. – Тут особого искусства не требуется.
– Очень хорошо, – изрек гном. – А когда справишься совсем, дай мальчишке поесть.
– Ох ты! – с сожалением произнес Алани. – Я ведь еды не припас…
– Зато я припас, – свирепо отрезал Илмерран. – Если бы я ждал от всяких налеа, что они смогут сами позаботиться о себе, мне пришлось бы носить траур пожизненно. На поставце шкатулка, в ней холодное мясо, ломоть паштета, кусок вишневого пирога и яблоко. Вино с лечебным настоем в белой фарфоровой бутылочке – пусть выпьет половину.
Алани чуть приподнялся на локтях.
– Но ведь вы не знали, что я собираюсь пустить в ход именно Зеркало Времени! – гораздо более твердым голосом осведомился он. Глаза его подозрительно сощурились.
– Наверняка – нет, – с достоинством отпарировал Илмерран. – Но зато я знаю тебя – и я сделал вывод на основе имеющихся у меня сведений. А гном, неспособный сделать вывод на основе имеющихся у него сведений…
Алани расхохотался во весь голос.
Лерметт, не дожидаясь Эннеари, уже открыл шкатулку со съестным и поднес ее пажу.
Эннеари только хмыкнул, глядя, как мальчишка уплетает за обе щеки, поднялся с колен и отошел в сторонку.
– Прости. – Лерметт положил ему руку на плечо. – Прости меня, дурака. Я знал, что будет скверно, но не предполагал, что настолько. И на двадцать лет раньше, ты только подумай!
– Ничего удивительного, – вздохнул Эннеари. – Страх – дурной советчик. То, что могло бы еще полвека протянуть, со страху в единое мгновение затаптывают. И не казни себя. Ты прав, это надо было увидеть.
– Я уже готов, – возгласил Алани. По лицу его от уха до уха тянулись роскошные вишневые усы.
– Лицо утри, – проворчал Илмерран, взял его руку и посчитал пульс.
– Хорошая штука – молодость, – вздохнул он, убирая пальцы с запястья пажа.
– Значит, можно продолжать? – настойчиво гнул свое Алани.
– Погоди ты! – рыкнул на него Илмерран. – Нам ведь надо еще и на местности осмотреться. Отдыхай покуда, приглядывайся. Арьен, Лериме – вы еще долго отлынивать изволите?
Эннеари вернулся к столу с невольным содроганием. Но карта выглядела точно такой, как и перед начало опыта. Зеркало бесстрастно отражало потолок.
– А вот теперь, собственно, и начнется то, зачем я тебя позвал, – обратился Лерметт к Эннеари. – Если мы хотим, чтобы такое будущее не сбылось…
– О да! – выдохнул эльф, казалось, из самой глубины своего сердца. Может, он и сумеет забыть когда-нибудь то будущее, что увидел в зеркале… если вместе с Лерметтом создаст иное будущее.
– Тогда извольте не отвлекаться! – подхватил Илмерран. Его крепкий, как вересковый корень, палец уперся в карту. – Кстати, Лериме – в одном ты все-таки ошибся. Отводных каналов нам потребуется только два – здесь и вот здесь.
– Почему? – удивился Лерметт.
– Думать, думать учись, доктор наук! – рявкнул Илмерран. – Мы ведь не стенку, мы горы возводим!
– Горы? – придушенно возопил Эннеари. Только-только он вроде бы начал хоть что-то понимать – и тут на тебе!
– Горы, – отрезал Илмерран, явно раздосадованный несообразительностью своих учеников.
– А стенку не лучше ли? – спросил Арьен.
– Не лучше! – снова рявкнул гном. – Не лучше, не проще и даже не дешевле! Конечно, если бы мы разделывали степь под пашню… в общем-то оно очень даже можно… подземные воды здесь невысоко стоят, да и не так чтобы очень соленые… можно.
– Ни за что! – пылко воскликнул Лерметт. – Степь должна остаться степью – и только так. Потом, если все получится, сами пусть выбирают… но степь должна остаться степью.
– А тогда никаких стенок, только горы. – Гном грозно нахмурился. – Арьен, чему я тебя учил? Ты хоть раз задумался, почему природа не берет кирпичи и раствор и не строит стен, а возводит горы? Ведь стенка, по-твоему, проще!
Эннеари покаянно потупился.
– Форма, которая может сама, естественно возникнуть из складок местности, всегда устойчивее, – смягчился гном. – К тому же стенка нам ничего не даст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63