– Этого он тоже не умеет, – напомнил Сейгден. – Взять хоть этот бал в аффральском вкусе…
– Ох, да! – фыркнул Лерметт. От его мимолетной печали не осталось и следа. – Орвье, бедняга, наивен, как полевая ромашка – он так, по-моему, и не понял, что его пытались улестить.
– Зато понял, что соглашаться нельзя, – в тон ему ответил Сейгден. – Наивные люди, знаешь ли, отлично чувствуют, на что нельзя соглашаться.
– В отличие от умников, – хмыкнул Лерметт. – Отец его мог бы и поддаться.
– Ну, Иргитер всяко не теряется, – ухмыльнулся Сейгден. – Сейчас он, например, мостится к Эвеллю.
Аннехара оскорбительно захохотал.
– К Эвеллю? – ахнул Лерметт. – Каким образом? Запугать Эвелля он не может, он его сам до судорог боится, а предложить… да что он может Эвеллю предложить?
– Мне и самому любопытно, что может червяк предложить ястребу, – бесстрастно сообщил Сейгден. – Вот я и приглядываюсь.
Лерметт ответил ему благодарным взглядом.
– С оборотнем он рассорился сразу, вдрызг, – продолжал между тем Сейгден, словно бы размышляя вслух. – Ко мне подсыпаться даже и не пробовал… пока. Этот болван всем так или иначе ухитрился насолить. Уверяю тебя – его ненавидят так дружно, что просто слезы на глаза наворачиваются от умиления.
– Но нам это ничего не дает, – вздохнул Лерметт. – До тех пор, пока он будет выступать против, совместного договора не будет.
– А частного? – невинно поинтересовался Аннехара.
Лерметт осекся. Сейгден воззрился на великого аргина с живейшим вниманием.
– Частного? – повторил он, будто пробуя это слово на вкус.
– Ты заключаешь со мной договор, – кивнул Аннехара. – И ты заключаешь со мной договор. И они заключают со мной договор. Каждый сам за себя и свое королевство. Тогда Иргитер просто будет вынужден заключить договор.
– Или нет, – возразил Лерметт, о чем-то размышляя.
– Пусть, – кивнул Аннехара. – Это уже не будет иметь значения, Нерги. Пусть тогда сидит один, как дурак, на своем берегу. Можно и без него обойтись.
– Хорошо бы, но нельзя, – с сожалением произнес Сейгден. – Участникам Восьмерного союза запрещено заключать сепаратные договоры со степью без единогласного одобрения все того же Совета. Мы возвращаемся к тому, с чего и начали.
– Как сказать. – впервые с начала беседы Лерметт улыбнулся по-настоящему. – Просто сепаратные нельзя… а взвешенные – можно.
Сейгден постарался не взвизгнуть от восторга, как пятилетний ребенок, и ему это удалось. Лерметт, мальчик – и это тебе нужно мое одобрение, наглый пройдоха? Тебе?! Аннехара не мог знать об этом условии, когда предлагал свой – увы, неприемлемый – вариант… но я-то о нем знал! И даже не подумал о нем. Ах ты, мошенник – так талант, по-твоему, не заменяет опыта? Да? Кому другому свои сказки рассказывай! Чтоб я еще хоть раз поверил твоим бредням? Не на того напал, плутяга! Ты все делаешь правильно – и только попробуй теперь в этом усомниться!
– Взвешенные? – нахмурился Аннехара.
– Условные. – Улыбка Лерметта была поистине ослепительной, глаза азартно блестели. – Это… ну, примерно так: я согласен тебе помочь, если он согласен, чтобы я тебе помог, если ты согласен, чтобы именно он согласился. Обычно заверчено куда хитрее, но принцип именно такой.
– Фу. – Аннехара брезгливо фыркнул. – Такие договоры только для того и заключают, чтобы их не исполнять.
– Да, – с удовольствием кивнул Лерметт. – Обычно. Именно поэтому их и не запрещено заключать в обход Совета. Но кто нам мешает сделать по-своему? Тем более что тогда мы не просто заключим договоры со степью – мы и между собой будем связаны взаимным согласием.
Он плеснул себе в чашу вина – совсем немного, на один глоток – но пить не стал.
– Отлично, – признал Сейгден. – Просто отлично.
– Через три дня, – произнес Лерметт, – совет должен собраться снова. И если Иргитер опять упрется… что ж, я буду считать, что у нас развязаны руки.
Иргитер и ведать не ведал, что способ обойтись без него найден. Отныне он не сможет воспрепятствовать замыслам Лерметта. Те, кого он величал не иначе, нежели степной мошенник и найлисский пройдоха, отыскали на него управу. Знай об этом Иргитер, он был бы вне себя от бешенства. Однако ему и без дипломатических осложнений хватало поводов для опасений. Лерметт, Сейгден и Аннехара ошибались, предполагая, что его риэрнское величество пребывает в бестревожном спокойствии, сладко убаюканный результатами своего упрямства. На самом-то деле Иргитер места себя не находил.
О, повод для беспокойства у Иргитера был – и еще какой! Деньги – вот чего ему катастрофически не хватало. Большой Совет восьми королей и расходы предполагает большие. Это вам не жалкие просители, неизбалованные королевской милостью. Тем любая подачка сгодится, какую ни швырни. Из отхожего места зубами подымут, да еще и благодарить будут! Но в Найлиссе этот номер не пройдет. Не так-то просто ублажить прирожденного короля – а уж на такую прорву королей и вовсе добра не напасешься. Заелись они там на своих престолах, никак на них не угодишь. Все-то им не по нраву, от всего-то они косоротятся. Тоже ведь и положение обязывает: неприлично королям брать кошельки с золотом. Нет, не возьмут… еще и рожу скорчат. Иргитер вот еще в бытность свою принцем когда-то взял… в жизни ему не забыть, как смотрел на него аффральский посол. Это Иргитер, и верно, сглупил. Матушка тогда едва шкуру с него не спустила, чтоб навек запомнил, чем короли отличаются от всех других прочих. Тот, кто сидит на троне, кошельки с золотом не берет, а дает – берет он совсем другое. Королю о такую мелочь, как мешочек золота, и мараться непригоже. Король берет землями, властью, выгодными союзами… но как же надо раскошелиться, чтобы все это получить! Нет, нельзя союзничкам дорогим – а чтоб они все поперемерли в одночасье! – кошельки совать. Не возьмут, да еще и крик подымут, на оскорбление пожалуются. Это Иргитер понимал, а потому с самого начала действовать вознамерился со всей присущей ему тонкостью.
А тонкость всегда требует больших расходов. Чем проще, тем дешевле – не только при покупке сапог, но и в политике. Куда бы как просто подкупить тупого богодуя, и дело с концом! Так ведь нет – сперва его обхаживай, пока он в тебе не уверится, и только потом, когда он не будет ждать никакого подвоха, можно без помех забрать ожерелье… прах побери этих идиотов – украсть, и то не могут! Совсем ведь Аккарф уже, считай, в руках был – а вывернулся. А уж сколько богодуй треклятый в мозаичных покоях в гостях понасиделся, да не один, а со всей своей свитой, будь она неладна, а сколько съедено-выпито, сколько испраздновано… сколько денег позанапрасну истрачено – как вспомнишь, просто в голове мутится! Дороже только бал в аффральском вкусе обошелся – и тоже без толку. Этот Орвье, видно, и вправду редкий дурак – ему союз предлагают, а он и ухом не ведет. А может… может, не дурак? Может, просто цену себе набавляет? Тогда дело плохо. Аффраль, она и есть Аффраль. Мальчишке перстень с пальца снять довольно, чтобы половину людей Иргитера с потрохами купить – а уж о прочих самоцветах и говорить нечего. Захочет, так и трон прямо из-под Иргитера купит. В роскоши с Аффралью даже Найлисс не тягается. Что для аффральца шелка, золото, самоцветы? Эка невидаль! Это вам не нищая Адейна… которая тоже больно много воли себе взяла. А все из-за крохотного кусочка общей границы с Юльмом – только он пока и не дозволяет окончательно удавить Адейну. Прежде Юльму до Адейны и дела не было – так ведь вскочило Лерметту в голову собрать Большой Совет! Где и стакнуться жалкой уродине Шеррин с Эвеллем, как не здесь. Хорошо еще, что Эвелль женат, а сыну его второй годик пошел… но если только Эвелль захочет, Адейна мигом откачнется под его руку. Значит, надо дать ему больше, чтоб не захотел… а ты поди, попробуй, догадайся, что ему по нраву придется, умнику! Все они, умники, с придурью. Вот тоже и оборотень драный – отказал, точно по щекам отхлестал. После стольких неудач Иргитер решил пересилить себя. Обижаться эттармский волк, видите ли, вздумал. Совсем обнаглел в своих дремучих лесах. Думает, раз он шерстью наизнанку, так на него и управы нет. Иргитер зубами скрипел, когда предлагал ему возмещение за обиду. В гости его звать незачем, не придет, сразу ясно. Да и с балами после сокрушительного неуспеха с Орвье Иргитер связываться закаялся. Нет, он куда лучше придумал. Вороненый доспех изумительной работы, в самом их Эттарме, и то таких нет – чем плох подарок? Прими, дескать, и забудь обиду… а когда забудешь, я уж придумаю, как мне тебя половчей за глотку ухватить. И что же? Не взял ведь, потрох волчий! Часа не прошло, как Иргитер отправил подарок Эттрейгу. Теперь он сидел и разглядывал вороненый металл, чувствуя, что еще немного, и он выхватит меч и своеручно разнесет ни в чем не повинный доспех вдребезги – а иначе бешенство попросту задушит его. Не взял, скотина мохнатая! Не взял! ! ! Велел передать, что до окончания Совета любой дар станет рассматривать как попытку склонить Эттарм на сторону дарителя, а потому с сожалением вынужден отказаться. С сожалением – как бы не так! Небось, сейчас клыки свои скалит, ухмыляется… снова куча денег потрачена – и снова впустую.
И откуда только у королей деньги берутся? Даже вот у матушки деньги были. А ведь она столько сложностей вокруг них развела – демон, и тот ногу сломит во всех этих отчетах, налоговых списках, земельных кадастрах и прочих никому не нужных бумагах. Они только министрам на руку – сперва государю голову заморочить, а потом воровать без помех. Как и всякая женщина, матушка совершенно не умела управлять. Вот Иргитер умел. Он сразу упразднил всю эту путаницу, уничтожил хаос. Он привел бюджетный год к фискальному. Единая система, единая отчетность, единый порядок – и никакой неразберихи. Вот только налогов поступает отчего-то год от году все меньше. Впрочем, налоги – не главное. Главное – порядок, а порядок Иргитер навел. Не от налогов казна богатеет.
Иргитер потому и свирепел, что основной источник доходов был для него теперь недоступен. Согласиться на планы Лерметта – значит проститься с собственными. А помешать Лерметту можно одним только способом: голоса своего не отдавать и ждать, покуда найлисскому пройдохе надоест его затея. Ждать. Лерметт время тянет, а ты жди его, а ты сиди в Найлиссе безвылазно – кто кого пересидит. Так ведь Лерметт на своей земле, ему ожидание нипочем… а Иргитер сам поставил себя в безвыходное положение. И не сейчас – раньше, гораздо раньше… но кто же мог знать?
В первый же день своего царствования Иргитер подписал ордонанс о смертной казни. Он обдумывал его давно и тщательно. Смертный приговор утверждает только сам король. Только он волен над жизнью и смертью своих подданных. Негоже, чтобы министров боялись больше, чем короля. Негоже давать им в руки самое главное орудие власти – топор палача. Иначе, неровен час, много о себе возомнят, увидев, с каким трепетом кланяется им всяческий сброд. Возомнят, всенепременно возомнят… а от подобных мыслей недалеко до их воплощения в жизнь. Это Иргитер решил твердо: смертные приговоры может утверждать только король… и только на заседании своего личного совета, в присутствии министров и прочей швали. Мало ли кто может у короля печать стянуть и указ подмахнуть – якобы от имени его величества? Нет уж, господа. Не дождетесь. Действительны только те смертные приговоры, которые король утвердил прилюдно. Это правильно… это было правильно – до того, как найлисский щенок зажег беглые огни.
Иргитер вот уже всю осень проторчал в Найлиссе, вот уже и зима на носу – а в Риэрне ни один смертный приговор вынесен быть не может. И чем теперь прикажете казну пополнять? Матушка приняла закон о том, что имущество казненных изменников отходит престолу – хороший закон, правильный… вот только почему она ограничилась казненными? Женщина, что с нее взять. Знай Иргитер, что его пребывание в Найлиссе так затянется, уж он бы принял к этому закону соответствующее дополнение. Что-нибудь такое насчет предварительной досудебной конфискации… да, именно так. А теперь что? Изменники себе благоденствуют в темницах вместо того, чтобы расстаться с головой, замки их, земли и прочее имущество пребывают в руках их наверняка не менее преступных родственничков… а у Иргитера нет денег. Нет у него денег, чтобы перекупить у Найлисса согласие остальных королей.
Значит, больше ждать нельзя. Дни идут, а денег больше не становится. Наоборот. Конечно, если продолжать упорствовать, Лерметту придется уступить – но Иргитер вовсе не собирается разоряться во имя его прихоти. Наемникам ведь еще и чем-то надо платить… наемникам… вот оно! Правда, в Найлисс, повинуясь королевскому приказу, тайно прибыл только первый их отряд – но теперь, когда положение Иргитера изменилось, выбирать не приходится. Это прежде он собирался силком захватить адейнскую уродину прямо под носом у Эвелля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63