— Оттолкните его веслами! — крикнул Николас и первым бросился к спасательному ялику.
Следом за ним и Пикенс с двумя матросами стали вытаскивать весла из-под перевернутой шлюпки. Все вместе они уперлись веслами в борт «Чайки» и принялись отталкивать от него свой корабль. Калис, Маркус и остальные лучники вели с мачт прицельную стрельбу по тем из воинов первоправителя, которые тщились этому помешать. Все паруса были расправлены, и рулевой на мостике поворачивал штурвал. Общими усилиями им наконец удалось разъединить, казалось, намертво спаянные суда.
Николас, не отводя глаз от полоски воды между бортами двух кораблей, которая делалась все шире, отер пот со лба и едва слышно пробормотал:
— С ними покончено!
К поручню неожиданно подскочил Тука с горшком угольев в руке. Возница явно намеревался напоследок метнуть его на палубу «Чайки». Он привстал на цыпочки и размахнулся, но в это самое мгновение в грудь его вонзилась короткая стрела с черным оперением. Выронив горшок, Тука взмахнул руками и с жалобным воплем полетел вниз. Встречная волна на миг вновь прижала борта двух кораблей друг к другу, и тщедушное тело возницы, расплющенное ими, камнем пошло ко дну. Николасу, который наблюдал все это застывшими от ужаса глазами, едва не сделалось дурно. Отступив от борта, он обхватил ладонями голову и простонал:
— Боги! За что?!
— Да, Ники, — сочувственно подхватил оказавшийся рядом Маркус, — бедняга и впрямь погиб нелепой смертью. И мне его искренне жаль. Но теперь не время оплакивать умерших. Нам предстоит еще одна битва. Ведь галера уже совсем близко.
Николас оглянулся. Весельная галера стремительно приближалась к «Орлу».
— Приготовиться к бою! Мистер Пикенс, лево руля!
— Глядите, кто это там? — изумленно воскликнул Амос, указывая на галеру.
— Где? — спросили в один голос Накор и Праджи, подходя к адмиралу и Николасу.
— Да там же, на носу.
— Дагакон, — сощурившись, выдохнул Накор, и сердце Николаса сжала ледяная рука страха. На носу галеры он разглядел сутулую фигуру в черном балахоне с наброшенным на голову капюшоном.
Кто-то высокий и сухощавый неуверенно, словно ощупью ступая по палубе, приблизился к колдуну и встал с ним рядом.
— Валгаша! Первоправитель! — хихикнул коротышка.
Николас с тревогой вгляделся в черты бледного, одутловатого, безжизненного лица властелина Города Змеиной реки. Какой-то внутренний инстинкт безошибочно подсказал ему, что это — мертвец. На руке Валгаши восседал тощий нахохлившийся орел с взъерошенными перьями.
— Некромантия, — поморщился Накор. — Все, кто плывет на этом корабле, мертвы. За исключением Дагакона.
— Так вот почему им удалось уйти так далеко от своего берега на посудине, где не поместилось бы воды и провизии даже на неделю! — догадался Амос.
Дагакон поднял руку, и губы его зашевелились. От ужаса у Николаса перехватило дыхание. Волосы зашевелились у него на затылке, по телу пробежала дрожь.
— Он произносит магическую формулу, — прошептал Накор.
Калис невозмутимо вытащил из колчана стрелу и, почти не целясь, отпустил тетиву. Но стрела, словно наткнувшись на невидимую стену в нескольких дюймах от колдуна, упала на палубу галеры.
Накор с протяжным вздохом помотал лысой головой:
— Все это очень скверно.
— Что именно? — встрепенулся Николас.
— На этой галере, кроме Дагакона с мертвыми гребцами и солдатами, есть еще один пассажир. Чума!
— А у нас нет больше масла, чтоб спалить треклятую посудину! — посетовал Траск.
— Мы ее протараним! — решил Николас.
— Какое там! — махнул рукой Амос. — Ведь это весельная галера, не забывай! Они в два счета от нас уйдут, ежели пожелают.
— Как, во имя всех богов, можно истребить мертвецов? — воскликнул Маркус.
— Ведь они же и без того уже мертвы!
— У нас есть только один выход, — мрачно подытожил Николас и, скользнув взглядом по далекой береговой линии, повернулся к Траску. — Сколько отсюда до ближайшего порта, Амос?
— Полдня пути до Края Земли, три — до Крондора.
— Мы подпустим ее поближе и, когда она нас протаранит, подожжем оба корабля. Те из нас, кто хорошо держится на воде, доберутся до берега вплавь.
— Это больше трех миль, Ники, — понизил голос Траск. — Немногим удастся доплыть до суши.
— Знаю, — прошептал Николас.
Накор потянул Энтони за рукав и с многозначительной улыбкой кивнул:
— Пора.
— О чем это ты?
— Да о твоем амулете, о чем же еще! Энтони сощурился и стал шарить рукой за пазухой. Через мгновение на ладони его появился плоский металлический диск с изображением трех дельфинов. Вытянув руку вперед, он крикнул:
— Паг! Паг! Паг!
Стоило ему произнести имя волшебника в третий раз, как в воздухе послышалось хлопанье гигантских крыльев, и поднявшийся вслед за этим ветер едва не опрокинул «Орла». Парусник накренился набок. Матросы и воины разразились криками ужаса. Но в следующее мгновение корабль выровнялся и стал плавно покачиваться на невысоких волнах.
А в воздухе над галерой реял возникший из ниоткуда огромный дракон с золотой чешуей и рубиновыми глазами. При виде него черный колдун в ужасе отшатнулся к мачте и закрыл лицо ладонями. Дракон грациозно изогнул длинную шею, раскрыл пасть и изрыгнул струю оранжево-белого пламени, окатившего галеру от носа до кормы. Треугольный парус, мачта, доски палубы и обшивки тотчас же заполыхали так ярко, словно их, перед тем как поджечь, щедро полили маслом. Мертвые воины и гребцы один за другим падали на палубу, роняя мечи и весла, и их тела становились добычей огня.
Мертвый орел, объятый пламенем, свалился с руки своего мертвого господина, который через несколько мгновений пошатнулся и рухнул навзничь.
«Орел» дрейфовал в какой-нибудь сотне ярдов от горевшей галеры, и все, кто находился на его палубе, затаив дыхание, следили за движениями сказочно прекрасного создания, размерами превосходившего оба корабля вместе взятых и тем не менее парившего в воздухе с удивительной легкостью и грацией. В этом легендарном существе, казалось, воплотились все первозданные силы природы, вся мощь древней Мидкемии, и многие из тех, кто никогда прежде не видел Райану (а таких на «Орле» было большинство), попадали на колени, молитвенно воздев руки к небу, ибо они решили, что это не иначе как один из богов откликнулся на их молитвы и послал им на подмогу своего златокрылого любимца, чтобы тот дотла спалил корабль мертвецов.
Единственным, кого не коснулись языки бушевавшего вокруг пламени, был сам Дагакон. Он стоял у мачты, скрестив руки на груди, укрытый с головы до ног мерцавшим и переливавшимся полупрозрачным куполом, сотканным из ярко-красных светившихся нитей.
Калис выстрелил в него из лука, но стрела не смогла пробить магического панциря, которым защитил себя колдун.
— Попробуй-ка вот этак. — Накор вытянул стрелу из колчана, отломил стальной наконечник и протянул Калису деревянный стержень. — Похоже, фокус этого некроманта может его обезопасить только от металла, а против дерева он бессилен.
— Сейчас мы это проверим. — Калис прицелился и спустил тетиву. Стрела без наконечника миновала магическую преграду и вонзилась в грудь Дагакона. Волшебный щит тотчас же исчез, колдун с протяжным криком, который был слышен даже на борту «Орла», упал навзничь, и его поглотило пламя.
Дракон взмахнул крыльями, описал огромный круг над полыхавшей галерой и полетел навстречу солнцу, стремительно набирая высоту.
— Райана, — прошептал Гарри.
Накор кивнул лысой головой, и его узкое личико расплылось в довольной ухмылке:
— Вот теперь уж со всей нечистью покончено.
— Накор! — послышался с главной палубы голос Ваджи.
Все оглянулись. Красавец наемник склонился над распростертым Гудой. Накор и Энтони, а за ними Николас, Гарри и Траск поспешили к раненому. Голова Гуды покоилась на мешке с песком. Изо рта и носа у него струилась кровь, в блеклых голубых глазах застыло выражение страдания и покорности судьбе.
Николас вопросительно взглянул на Энтони, и тот в ответ скорбно покачал головой.
Накор опустился на колени возле Гуды и стиснул его руку своими маленькими ладонями.
— Куда это ты собрался, старый друг? Нет уж, останься, не бросай меня. Как же я без тебя?
— Друг? — пробормотал Гуда, силясь привстать, и алая кровь капнула с его подбородка на голую грудь. — Я лежу тут, захлебываясь собственной кровью, а все потому, что он заявился в мой дом и выманил меня за тридевять земель в поисках невесть каких чудес. И еще смеет называть меня своим другом! — Крепким прощальным пожатием он стиснул ладонь Накора, и по его морщинистым щекам потекли слезы. — Все, что ты мне обещал, сбылось. Я увидел прекрасные закаты и узрел чудеса, в которые прежде не дерзнул бы поверить, Накор. — Силы покидали его. Ему не хватало воздуха. Он мучительно закашлялся, и лица всех, кто над ним склонился, покрылись брызгами крови. — Боги! Золотой дракон! — выговорил Гуда коснеющим языком и, обратив угасавший взор к Накору, едва слышно прохрипел:
— Друг… — Голова его бессильно склонилась набок, и выцветшие голубые глаза закрылись навеки.
Николас закусил губу и полными слез глазами оглядел палубу. Кругом лежали раненые.
— Энтони! — позвал он чародея, все еще стоявшего на коленях подле Гуды, и жестом указал ему на тех, кто нуждался в помощи лекаря несравненно больше, нежели умерший наемник. Энтони кивнул и поспешил к матросу с простреленным плечом.
Николас повернулся к мостику.
— Мистер Пикенс! Курс на Крондор!
— Есть, капитан! — радостно отозвался помощник.
Амос набрал полную грудь воздуха и зычно выкрикнул:
— Все наверх! Снимайтесь с дрейфа! Живо, портовые крысы! Я вас научу пошевеливаться! — Он пристально следил за дружной работой матросов, в то же время искоса поглядывая на Николаса, который отошел к борту и грустно о чем-то задумался. Когда все паруса были поставлены и корабль понесся вперед курсом на Крондор, Траск подошел к принцу и ласково потрепал его по плечу:
— Я не говорил тебе, что в последние дни ты стал просто вылитый Арута? — сказал он первое, что пришло ему в голову.
Николас обратил к адмиралу залитое слезами лицо и хрипло буркнул:
— Нет.
— У тебя такая же стальная воля, такая же расчетливая, хладнокровная решимость, ты не менее бесстрашен, чем был в твои годы Арута. — Амос понизил голос до шепота и сжал ладонью плечо Николаса. — Я тобой ужасно горжусь, малыш! Всякий в моем возрасте мечтал бы о таком внуке!
Николас протяжно вздохнул:
— Благодарю за похвалу. — И с вымученной улыбкой добавил:
— Дедушка.
— Дедушка? — С наигранным возмущением воскликнул Траск и, отступив на шаг назад, выпятил вперед грудь и сцепил пальцы на толстом животе. — Да будь я проклят, ежели ты не точное повторение его высочества абсолютно во всем! Только бы помешать другим радоваться жизни!
Улыбка на лице Николаса стала шире. Шмыгнув носом, он протянул руку и похлопал Траска по плечу:
— Ну, уж тебе-то никто еще не сумел в этом помешать!
Амос согласно кивнул. Из груди его вырвался легкий вздох:
— Вот ведь какая штука жизнь! В такие деньки, какой выдался нынче, как раз и начинаешь понимать, насколько важно уметь радоваться всякому пустяку. Ведь кто его знает, что будет потом, верно? — Он обнял своего приемного внука за плечи и с нежностью, на какую только был способен, привлек его к себе. — Давай-ка похороним наших мертвых, Ники, подымем кубки в память о них и будем жить дальше!
***
Тремя днями позже около полудня величественный трехмачтовик входил в крондорскую гавань. По приказанию Амоса на мачте был поднят королевский штандарт, и на борт взобрался примчавшийся на своей лодчонке сам главный портовый лоцман с двумя помощниками, чтобы провести «Орла» к месту стоянки. Пока он с молчаливым изумлением переводил взор с Николаса на Амоса, не зная, верить ли своим глазам, Николас подмигнул Траску и предложил:
— Амос, не хочешь ли ты напоследок принять командование судном?
Траск пожал плечами:
— Да нет, пожалуй, чего уж там! Будь это всамделишный «Орел» или же, к примеру, мой «Королевский Дракон», тогда дело другое. — Поймав на себе недоуменный взгляд лоцмана, он озоровато прищурился. — А не желаешь ли ты, Ники, научиться подводить эту посудину к самому причалу под парусами? Теперь вам с Гарри вроде как не помешает освоить и эту науку.
— Ставьте паруса! — крикнул Николас матросам, и те бросились к мачтам.
— Ваше высочество! — взмолился лоцман. — Не делайте этого! Позвольте мне с помощниками по всем правилам подвести корабль к стоянке!
— Гарри! — не удостоив его ответа, позвал Николас.
— Здесь!
— Ступай на нос и проследи, чтобы помощники лоцмана не лишились чувств и не свалились за борт. Мы идем к причалу под парусами!
Портовый лоцман беспокоился понапрасну. Королевский штандарт на грот-мачте «Орла» давал кораблю право преимущественного прохода, и все мелкие суда, встречавшиеся на его пути, спешили убраться с дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120