— Будет исполнено, ваше высочество, — улыбнулся Гарри и бегом бросился к Маркусу, который оставался стоять на прежнем месте.
Николас взобрался на мостик и встал рядом с Амосом:
— Нам надо поговорить.
Амос искоса взглянул на его озабоченное, посуровевшее лицо с бровями, сведенными к переносице.
— Наедине?
— Да, — кивнул принц. — И лучше будет, если мы пройдем в твою каюту.
Амос поманил к себе первого помощника и передал ему командование кораблем.
— Не сходите с этого курса, Родес. А если что — я буду в своей каюте.
— Есть, капитан! — молодцевато крикнул Родес и кивнул годовой, обвязанной желтой косынкой.
Амос и Николас спустились по трапу вниз и направились к капитанской каюте. В коридоре Николас заглянул в приоткрытую дверь просторной каюты, которую занимали Накор, Гуда, Калис и Энтони. Все четверо, утомленные ночными сборами в дорогу, дремали теперь на своих койках.
***
Амос отпер дверь своей каюты, пропустил Николаса вперед, вошел следом за ним и с тревогой спросил:
— Что случилось, Ники?
— После все расскажу. Сперва давай дождемся Маркуса.
Несколько минут прошло в Молчании. Наконец послышался негромкий стук, и Николас распахнул дверь.
— В чем дело? — подозрительно спросил Маркус, входя в каюту.
— Сядь, — велел ему принц.
Маркус с недоумением взглянул на Траска. Тот кивнул и сам уселся в просторное кресло у стола. Маркус и Николас заняли места по обе стороны от него.
— Мне известно теперь многое о Сетаноне, — начал Николас.
— Еще бы! — подхватил Траск. — Ведь я ж тебе не раз о нем рассказывал. Но с чего это ты вдруг о нем вспомнил?
— Дядя Мартин рассказал мне все, что знает сам.
Амос понимающе кивнул:
— Тогда другое дело. Ведь твои дядья и принц Арута все эти годы хранили в большой тайне то, что ведомо о Сетаноне только им одним и о чем не знают даже участники самой битвы. Я никогда не пытался их об этом расспрашивать. Ежели они полагают, что им надлежит держать все в секрете, значит, так тому и быть… — Он умолк и вопросительно взглянул на принца.
— Милорд Мартин когда-нибудь говорил с тобой о тех событиях? — повелительно обратился Николас к Маркусу.
— Немного, — насупившись, отвечал тот. — Я знаю от него о Большом Бунте моррелов, о самой битве, о помощи кешианцев и цурани.
Николас глубоко вздохнул:
— Существует некая тайна, связанная с Сетаноном и известная лишь королю и его братьям. Но не так давно о ней поведали моему брату Боуррику как наследнику престола, а также и Эрланду. Он ведь рано или поздно станет принцем Крондора. Теперь о ней знаю также и я.
Маркус окинул кузена сердито-недоверчивым взглядом прищуренных глаз:
— Уж не хочешь ли ты сказать, что мой отец поведал тебе такое, о чем не стал говорить со мной, своим единственным сыном?!
Вместо ответа Николас достал змеиное кольцо из поясного кармана и протянул его Маркусу. Тот долго разглядывал крученый маленький обруч, а затем передал его Траску.
— Проклятые змеи! — пробурчал Амос.
— Что же все это означает? — растерянно спросил Маркус.
— Прежде чем ответить на твой вопрос, кузен, — сказал Николас, — я желал бы заручиться обещанием молчания. Вы оба должны хранить в глубочайшей тайне все то, что я вам сейчас расскажу. Обещаете?
— Клянусь! — с чувством воскликнул Амос.
— Согласен, — процедил Маркус.
— Дело в том, что Большой Бунт моррелов, когда некто, выдававший себя за пророка темных эльфов Мурмандрамаса, повел их банды в земли Королевства, был задуман и организован другими.
— Другими? переспросил Маркус.
— Пантатианскими жрецами, змеелюдьми, — кивнул Амос.
Маркус пожал плечами:
— Никогда о таких не слышал.
— О них знают очень немногие, — сказал Николас. — Лжемурмандрамас был фальшив абсолютно во всем. Он разумеется ничего общего не имел с воскресшим из мертвых пророком темных эльфов, который якобы встал из могилы затем, чтобы вести их против нас. А главное, он вообще не принадлежал к моррелам. То был змеиный жрец, которому с помощью колдовства удалось сделаться похожим на легендарного вождя темных братьев. Моррелы, однако, в него уверовали, и обман этот так по сей день и не был ими раскрыт.
— Понятно, — буркнул Маркус. — Но почему, скажи на милость, все это держится в таком секрете? Нам бы надо поскорей разоблачить этого змеиного колдуна перед моррелами, и тогда на границе станет спокойнее.
— Нет, этого делать ни в коем случае нельзя, — возразил Николас. — Ведь все обстоит далеко не так просто. В городе Сетаноне находится артефакт. Это огромный камень, оставленный там валкеру — Древней расой, что населяла Мидкемию прежде, в далекие времена.
Маркус округлил от удивления глаза и помотал головой. Рассказ Николаса окончательно сбил его с толку. Амос же задумчиво кивнул:
— Валкеру — это ведь повелители драконов?
— Вот именно. Что же до пантатианцев, то они являют собой что-то вроде человекоподобных ящериц. Так, во всяком случае, говорил твой отец, кузен Маркус. Они поклоняются одной из древних валкеру и считают ее своим главным божеством. И они жаждут заполучить тот волшебный Камень жизни, с помощью которого надеются оживить эту богиню.
Амос поскреб в затылке:
— Но ведь Сетанон давно покинут жителями. По слухам, на город наложено заклятие и находиться в нем опасно. Неужто же такая ценная вещь, как этот арте… в общем, Камень жизни, оставлена там без всякого призора?
— Дядя Мартин сказал, что Камень жизни стережет огромный дракон, который к тому же посвящен в тайны будущего. К нему можно обратиться за советом, как к оракулу. Когда мы вернемся из этого плавания, я непременно попрошу отца, чтобы он меня туда отпустил. Я очень желал бы кое о чем спросить этого дракона.
— Но почему отец сам мне об этом не рассказал? — продолжал недоумевать Маркус.
— Потому что он поклялся Лиаму молчать об этом, — терпеливо объяснил ему Николас. — И долгие годы о существовании Камня жизни знали только сам король, наши с тобой отцы да еще Паг.
— И Макрос, — вставил Траск. — Ему-то уж точно об этом известно.
Дверь каюты отворилась:
— Макрос Черный бесследно исчез сразу же после битвы, — невозмутимо произнес Калис, на секунду задержавшись в дверном проеме и приветствовав всех легким кивком.
— Почему это ты не изволишь стучаться?! — проревел Амос. — И кто дал тебе право подслушивать наши разговоры?!
Принц эльфов пожал плечами:
— У меня ведь очень острый слух, а переборки между каютами такие тонкие, что, находясь у себя, я не пропустил ни одного слова из вашей беседы. — Он прислонился к стене и спокойно добавил:
— К тому же, я знаю от своего отца о самке дракона, что стережет Камень жизни в Сетаноне. Отец когда-то был с ней дружен. Он многое мне поведал также и о самой битве. Но почему это ты, Николас, решился вдруг нарушить клятву?
— Потому что Маркус — мой кровный родственник. Он тоже принадлежит к королевскому дому, хотя его отец и отказался от права на престол от своего имени и от имени всех своих потомков. А Траск, как только мы вернемся в Крондор, женится на моей бабке и также войдет в нашу семью. Главное же, что я вполне доверяю им обоим. Если со мной что-нибудь случится, другие должны продолжить начатое нами дело, при этом доподлинно зная, сколь многое от нас зависит. Ведь речь идет не только о спасении пленников, как бы высоко мы их ни ценили. Возможно, настанет и такое время, когда мы будем вынуждены прекратить погоню и обратить свои силы на другое. — Николас ненадолго умолк, а затем продолжил приглушенным голосом, тщательно взвешивая каждое слово:
— Твой отец, Маркус, вовсе не из тех людей, что склонны преувеличивать опасности, и все же мне нелегко принять его последние слова на веру. Ведь он говорил мне, что артефакт, хранящийся в Сетаноне, каким-то непостижимым образом связан со всеми живущим на нашей планете. И если пантатианцам удастся им завладеть, они с его помощью попытаются воскресить свою давно умершую госпожу, которую считают богиней. Но это неизбежно приведет к гибели остальных, всех без исключения, кто населяет наш мир, от могущественных драконов до ничтожнейших насекомых. «Спастись не удается никому», — повторил мне дядя Мартин. И Мидкемия опустеет. Здесь снова будут в полном одиночестве обитать ожившие души повелителей драконов.
Маркус, впервые услыхавший обо всем. этом, не знал, верить ли ему своим ушам. Он вопросительно, с тревогой взглянул на Калиса. Сын королевы эльфов слегка наклонил голову:
— О том же самом и почти слово в слово говорил мне мой отец. А ведь он, как все вы знаете, тоже не из тех, кто поддается панике.
Маркус провел языком по пересохшим губам и с трудом выдавил из себя:
— Но неужто же эти пантатианцы на такое решатся? Они ведь и сами погибнут вместе с остальными.
Николас пожал плечами:
— Это их не страшит. Они исповедуют культ смерти. И поклоняются валкеру, благодаря которым из обычных, пресмыкающихся превратились в полулюдей, в мыслящие существа. — Он задумчиво покачал головой, будто слова, которые выговаривали его губы, изумляли его самого нисколько не меньше, чем остальных. — Как жаль, что я узнал об этом не прежде», чем Паг нас покинул. Он бы многое мог мне объяснить. Похоже, однако, что пантатианцы надеются остаться в живых благодаря заступничеству своей богини и состоять при ней в качестве слуг-полубогов. Они также рассчитывают, что и остальные живые существа, которые когда-то обитали на Мидкемии, воскреснут вместе с этой валкеру и станут им всем поклоняться. Но и смерти они нисколько не боятся. И счастливы будут погубить всю планету ради возможного воскрешения богини. Теперь вам всем должно быть понятно, почему нам надлежит продолжать поиски. И искать не только пленников из Крайди, но и наших врагов, чтобы одолеть их.
— С этими словами он вопросительно взглянул на Маркуса.
Тот согласно кивнул:
— Да. Теперь мне все ясно, Николас.
— Отрадно видеть, что кузены наконец пришли к взаимопониманию, — усмехнулся Калис.
— И ведь ты отдаешь себе отчет, насколько губительным может оказаться наше с тобой соперничество?
Маркус поднялся на ноги и подошел к Николасу.
— Да. Вполне. — Он протянул руку для пожатия, и принц с готовностью ответил на этот жест примирения. Внезапно губы Маркуса покривила улыбка, сделавшая его удивительно похожим на принца Аруту. — Но когда все это останется позади, — добавил он, — и Эбигейл вернется в Крайди, побереги себя, принц крови!
Угроза эта была высказана в полушутливом тоне, и Николас с принужденной улыбкой ответил:
— Спасибо, что предупредил. И да сбудутся твои слова о благополучном возвращении в Крайди леди Эбигейл и всех остальных. — Кузены снова пожали друг другу руки и вместе вышли из каюты.
Калис взглянул на Амоса. Адмирал чему-то улыбался, подняв глаза к потолку,
— Что это вас так радует, капитан?
Амос вздохнул:
— Да вот, невольно залюбовался этими двумя молодыми петушками, принц. От них, возможно, зависит спасение мира, а они, поди ж ты, находят время и силы хорохориться друг перед дружкой из-за хорошенькой девчонки. — Внезапно взгляд его сделался свирепым, и он прорычал:
— А ты, ежели еще раз посмеешь ввалиться в мою каюту без стука, останешься без ушей! Я их прибью над своей дверью в назидание всем прочим. Ясно?!
Калис улыбнулся и кивнул кудрявой головой.
— Так точно, капитан, — и заторопился к выходу.
Оставшись в одиночестве, Траск перенесся памятью к давно минувшим дням. Он вспоминал о Войне Врат и о Большом Бунте, последовавшем вскоре после ее окончания. Сколько славных ребят погибло на борту его «Сидонии», и во время осады Крайди, и потом, когда гоблины сожгли «Королевскую Ласточку», а его самого и Гая де Бас-Тайру взяли в плен. И следом наступили черные дни для Арменгара. Соотечественники леди Брианы бились с моррелами. Разрозненные вылазки этих тварей в конце концов завершились битвой при Сетаноне.
Амос протяжно вздохнул и отер слезу с морщинистой щеки. Он обратился к богине удачи Рутии с краткой молитвой, которую завершил словами:
— Уж ты давай там пригляди, старая хрычовка, чтоб больше такое не повторилось! — Воспоминания о Бриане вконец его расстроили. Однако Амос Траск, бывший капитан пиратов Тренчард, был не из тех, кто подолгу предается унынию. Помолившись о благополучном исходе плавания и о здравии герцога Мартина, он вскочил на ноги и поспешно покинул свою каюту. Ему не терпелось снова взойти на мостик и принять командование «Орлом».
Глава 9. ФРИПОРТ
Одна из девушек заплакала навзрыд.
— Заткнись, сделай одолжение! — бросила ей Маргарет. В голосе принцессы не слышалось ни злости, ни даже повелительных ноток. Только усталость и досада. Стоило одному из невольников удариться в слезы, как ему тотчас же принимались вторить едва ли не все остальные. Их всхлипывания и горестные причитания наводили на Маргарет тоску. А ведь у принцессы и без того было достаточно причин для уныния.
Дочь герцога Мартина отбивалась от похитителей на всем пути от замка до гавани, где разбойников ожидало множество одномачтовых гребных лодок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120