Она не имела близких подруг, не искала ничьих милостей, не тревожила своими молитвами Господа. Сердце ее охватила ужасная немота, и она не осмеливалась задавать себе вопросы. Время от времени Изабель пыталась что-нибудь вышить или спрясть, но занятия рукодельем не приносили ей удовлетворения. Подолгу засиживаясь при лучине в библиотеке, она пыталась сосредоточиться на изысканно иллюстрированном Часослове, но у нее начинала болеть голова и зрение, прежде столь ясное, подводило ее. Отложив книгу, она решительно поднималась, и, накинув плащ, открывала тяжелую дверь, выходя на ночной мороз, и медленно бродила по дорожкам спящего сада.
Она теперь окрепла, могла трижды без устали обойти монастырь, ее тело понемногу округлилось, а к волосам вернулся прежний блеск Через год неуверенно и скудно, как у двенадцатилегней девочки, у нее возобновились месячные.
Но ее по-прежнему преследовали кошмары.
Месяц сменялся месяцем, и, когда времена года во второй раз свершили полный оборот, она снова стала стройной, легкой на ногу, уверенной и спокойной. Она помышляла о бегстве, но у нее больше не было ни храбрости, ни сил привести свой замысел в действие. Это было уделом молодой Изабель. Теперь она смирилась со своим заключением. Она старалась не думать о Роберте, хотя новости о его подвигах достигали ее почти ежедневно, а ее сердце всякий раз сжималось от боли, когда она слышала его имя, но она просто молча улыбалась, тая истинные чувства.
- Миледи, здесь графиня Бакан и ждет вас.
Эти слова вызвали у нее слабую улыбку. Придерживая плотную вуаль, которую она для тепла опустила на лицо, Изабель взглянула на послушницу, остановившуюся возле скамейки в замерзшем саду.
- Дитя, графиня Бакан - это я.
Девушка смущенно смотрела в землю.
- Простите, миледи, мне так сказали. Она ждет в приемной.
Изабель вздохнула. Неважно. Она будет рада любому разнообразию в ужасной монотонности своей жизни. Она быстро прошла по темным коридорам в приемную у главного входа, и увидела, что мать настоятельница стоит посреди комнаты и серьезно беседует с дамой, модно одетой в бархатный сюрко и пеллисон, отделанный беличьим мехом, с волосами, скрытыми под гофрированным чепцом и золотым обручем. Когда вошла Изабель, обе женщины обернулись к ней.
- Элис! - Изумленный вскрик Изабель превратился в слезы радости, когда она бросилась к племяннице мужа и обняла ее. - О Элис! - внезапно она задрожала как лист, впервые за много лет увидев знакомое лицо.
- Дорогая моя, вас освобождают под ответственность леди Бакан. Я так рада за вас. - Мать настоятельница широко улыбалась.
- Освобождают? - Изабель сквозь слезы недоверчиво взглянула на Элис. - Вы хотите сказать, что я свободна? - Она даже не заметила, что титул «леди Бакан» был употреблен во второй раз.
- Не совсем свободна, - лицо Элис было серьезно. - Садись, позволь мне объяснить. - Она взяла Изабель за руку и повела к скамье у окна. Ее яркие шелка и бархат составляли резкий контраст со скромным платьем и плащом Изабель. - После того, как дядя Джон умер, титул графа Бакан получил Генри, поскольку вы с дядей не имели наследников, - Элис смущенно отвела взгляд.
- Получил? - Изабель удивленно посмотрела на нее. - От Роберта?
- Не от Роберта. От короля Эдуарда Английского. Вспомни, - Элис виновато улыбнулась, - мой муж - человек короля Эдуарда. Ты будешь жить под нашим надзором. - Она неловко поерзала на голой каменной скамье, затем поспешно продолжила. - Но это ничего не значит. Ты будешь моей гостьей. Моей почетной гостьей! Ты будешь жить с нами и познакомишься с моими детьми - у меня теперь две дочери, и станешь по-настоящему здоровой и сильной.
- Она и так здоровая и сильная, - обиженно вмешалась старая монахиня. - Мы заботились о ней, леди Бакан, и относились со всем уважением!
- Уверена в этом, но семья - совсем другое дело, - парировала Элис, не давая Изабель времени вставить слово. Она взяла руки Изабель в свои. - Не могу передать, как я обрадовалась, когда Генри сказал мне, что нам поручен надзор за тобой. Это так чудесно, и ты сможешь наконец покинуть Берик!
- И куда ты меня отвезешь? - тихо спросила Изабель. - Мы едем на север, в Шотландию, или земли Баканов теперь только в Англии?
Последовала неловкая пауза.
- Генри сохранил земли на севере, - наконец осторожно сказала Элис. - Но сам Бакан ужасно опустошен Брюсом. Он разорил и графство, и его жителей, и уничтожил большинство замков.
Изабель молчала. Она снова и снова вспоминала историю своего разрыва с Баканом и романтические слухи о том, что это из-за нее Роберт обрушил столь ужасную месть на земли ее мужа. После долгой паузы она подняла взгляд.
- Данкерн тоже разрушен?
Элис улыбнулась.
- Данкерн стоит по-прежнему.
Их взгляды встретились, и Изабель, дрогнув, поняла, что если ради нее он опустошил графство Бакан, значит, и Данкерн он сохранил ради нее.
- Тогда куда ты меня увозишь? - тихо спросила она.
- На юг, в Англию. - Лицо Элис, как в зеркале, отразило боль, которую она прочла, в лице Изабель. - Но ты наконец будешь свободна.
- Свободна? - с горечью произнесла Изабель. - Меня освобождают под вашу ответственность, миледи, - она подчеркнула эти слова, - и увозят в сердце вражеской страны. Это называется свободой?
- Ты сможешь ездить верхом, сможешь почувствовать ветер в волосах и солнце на своем лице. Сможешь гулять, играть и смеяться с моими детьми. Сможешь перестать бояться, - с укором сказала Элис. - Разве этого не достаточно, чтобы благодарить Господа?
Лицо Изабель отражало душевную боль.
- Прости меня, Элис. Это просто потому, что я привыкла думать, что я совсем рядом... - Она осеклась. - Сидя в своей клетке, я могла видеть холмы Шотландии, я их и сейчас чувствую, они все еще там, так близко от этих стен. Когда дует ветер с севера, он приносит запах вереска, соль моря, что бьется под утесами возле Данкерна. Трудно навсегда покинуть свою страну.
- Когда-нибудь ты вернешься, - прошептала Элис. - Я уверена. - Она резко встала. - Пойдем. Ты должна собрать вещи и попрощаться. Свита ждет нас и впереди - дальняя дорога.
Страх, что король Шотландии вскоре сможет стать настолько силен, что обратит внимание на освобождение Берика, заставил короля Эдуарда в порыве злобы, сделавшей бы честь его родителю, отдать приказ увезти пленницу на юг, где власть ее бывшего любовника никогда ее не достигнет.
Долгие теплые дни на юге, далеком от шотландских междоусобиц, не затронутом даже гражданской войной, опустошавшей Англию, были добры к Изабель. Ее здоровье улучшилось, силы прибавились. Она часто ездила верхом вместе с Элис и выпускала соколов племянницы, восхищаясь гордой красотой птиц, поглаживая их блестящие шелковистые перья, чувствуя, как ее дух вместе с ними воспаряет в небо. Эти птицы никогда не ведали клетки.
Она даже пыталась выезжать на охоту, когда осень одела английские леса медью и золотом, но осень принесла также туманы и холода и неожиданно для Изабель ее силы стали убывать, а жизненная энергия гаснуть. Когда в Витвике настала зима, лихорадка то и дело укладывала ее в постель, сотрясая тело безжалостным кашлем.
Элис с болью следила за ней, видя, как каждый приступ лихорадки забирает и без того ненадежную жизненную силу Изабель, слыша у ее постели, как в горячечном бреду Изабель снова и снова выкрикивает два имени, которых ни разу не упоминала с того дня, как покинула Берик: имя своей страны и своего короля. И наконец, в тайне, мучимая страхом, жалостью, любовью и по-прежнему виной, всегда терзавшей ее за давнее предательство Изабель, Элис написала письмо.
Спустя два месяца пришел ответ, доставленный гонцом, таким утомленным, что почти валился с ног.
Элис прочла письмо в своей спальне, а потом, улыбаясь, бросила его в огонь, глядя, как пергамент чернеет, сворачивается и исчезает, прежде чем отправилась искать Изабель.
- Генри даровано управление Данкерном - последним владением Баканов, - сказала она, сжав руку Изабель. - Теперь мы можем вернуться.
- Вернуться? - Изабель взглянула на нее. Она постепенно приходила в себя от последнего приступа, но ее лицо все еще было бледным и изможденным, а сама она была очень слаба.
- Назад! Назад в Данкерн! Разве ты не хочешь поехать? - рассмеялась Элис.
- Но я думала, что Данкерн удерживает Роберт, - впервые после болезни она упомянула его имя. Она произнесла его кратко и бесстрастно.
- Роберт захватил все, - нетерпеливо сказала Элис, - но он слишком занят, чтобы беспокоиться, кто занимает одинокий замок на скале в дальнем углу его королевства. И не обратит внимания, если там поселятся несколько человек. Кроме того... - она запнулась, - он никогда не причинит тебе вреда.
Письмо Роберта было написано официальным слогом, далеким от страстных излияний, на которые надеялась Элис, но он, по-крайней мере, не отказал.
Три недели ушло у маленького верхового отряда, чтобы добраться до Данкерна. Состояние Изабель, непрестанные шквальные ветра и страх Элис, что их могут схватить как англичане, так и шотландцы, заставляли их передвигаться медленно и осторожно. Они избегали наиболее оживленных дорог, скрывались за холмами, но по мере того, как они углублялись на север, Изабель, несмотря на слабость, воскресала духом, и это вознаграждало Элис за все. Глаза Изабель блестели теперь от возбуждения, а не от лихорадки, и румянец на ее щеках был вызван ветром и солнцем, а не жаром.
Наконец, несмотря ни на что, они достигли Данкерна, устало проехали под аркой ворот и Изабель соскользнула с коня. Решительно стиснув зубы, она заставила себя подняться на вершину утеса и долго стояла там, глядя с высоты на море, над которым пронзительно кричали чайки.
Прошло довольно много времени, прежде чем она, в конце концов позволила отвести себя в спальню, которую давно, целую жизнь назад делила с графом Баканом.
Элис уехала три дня спустя.
- Но почему? - Изабель была почти в слезах. - Я хочу, чтобы ты осталась.
- Не могу, дорогая, - Элис ласково расцеловала ее в обе щеки. - Я должна вернуться. Уверена, ты скоро поймешь, почему... - Она улыбнулась. - Береги себя и да пребудет с тобой всегда благословение Господне. - Они в последний раз обнялись, и Элис отвернулась. Ей предстояла долгая дорога на юг, и, когда она выезжала, в глазах у нее стояли слезы - Элис предчувствовала, что она больше никогда не увидит Изабель.
Та одиноко стояла посреди двора и махала ей вслед, пока не захлопнулись высокие, обитые железом ворота, а за ними не опустилась тяжелая решетка. Изабель не догадывалась, что ее следующим гостем будет король Шотландии.
- Ты должен сделать это, Джефф! Она сходит с ума! - Пол стоял, глядя на коленопреклоненную жену. - Приступай! Сейчас же! Бери свою святую воду или что там тебе надо и выгони Изабель.
- Клер...
Дрожа от страха, Хлоя потянулась к ней, но Джеффри остановил ее.
- Оставь. Может быть, безопасней не будить ее. - Абсурдным образом он чувствовал, что ему чего-то недостает. Клер не ругалась, не богохульствовала, не выкрикивала непристойностей, как те одержимые, о которых рассказывал ему епископ, предупреждая, что может произойти. В комнате не было ощущения зла, только внезапный, странный, неестественный холод, давивший на всех. В комнате ощущалось чье-то незримое присутствие, но видел он лишь свою невестку, стоявшую на коленях, обратив восторженное лицо к окну, за которым быстро темнело, по мере того, как подходил к концу недолгий зимний день. Это напоминало не дьявольскую одержимость, но скорее уж картины, изображавшие экстаз святой Терезы. Он резко встряхнул головой и снова тихо начал молиться, мысленно пытаясь дотянуться до нее, окружить ее защитой Христовой, достичь сознания глядевшей ныне из ее глаз другой женщины, которая не хотела уходить.
Джеффри слегка дотронулся до Клер.
- Клер, я хочу, чтобы ты спустилась вниз. - Осторожно положил руку ей на плечо. - Клер, ты меня слышишь? - Он не мог совершить экзорцизм здесь. У него не хватило бы сил бороться с атмосферой этого дома. За дом он помолится позже, а сейчас нужно ехать в церковь.
Сначала она упиралась, потом он почувствовал, как ее напряженные мускулы расслабляются, и через пару секунд она стала подниматься на ноги.
- Возьми что-нибудь накинуть ей на плечи, - быстро приказал Джеффри жене. - Пол, отнеси в машину мой черный чемоданчик. Нужно отвезти ее в собор, есть ли там священник или нет. - Он обхватил Клер за плечи и повел ее к двери.
Клер в ошеломлении подчинилась ему. Она сознавала присутствие Джеффри, видение исчезло, но, однако, часть его по-прежнему оставалась с ней, - счастье, что испытала Изабель, разглядывая родной замок, который не ожидала больше увидеть, радость снова услышать голос моря, бьющегося о скалы, головокружительный запах вереска, соли и дрока и, наконец, ощущение свободы.
Она позволила Хлое накинуть на себя пальто, сознательно цепляясь за свои грезы, прячась от реальности. Куда бы они ее не повезли, это неважно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114