Как смели они запереть ее, графиню Бакан, в замке ее собственного мужа! Ей не принесли ни еды, ни питья. Но больше всего ее беспокоило, что с ней не было Майри. Изабель полностью доверяла своей служанке - она никогда не предаст свою госпожу. Однако, вспоминая непроницаемое выражение на лице мастера Уильяма, она испытывала ужас. Если бы удалось увидеть Майри и предупредить ее...
Дважды она измерила шагами маленькую комнатку, потом опять вернулась к окну. Ее узилище находилось на самом верху башни, прямо под крышей; здесь царила мертвая тишина. Ни одного звука не долетело сюда снизу за весь долгий весенний день. Вконец измученная, она опустилась на пол, прислонилась спиной к стене и, обхватив колени руками, закрыла глаза. Она очень боялась за Майри.
Они пришли за ней на закате следующего дня, когда багряный отсвет заходящего солнца упал на зеленые поля. Ее опять привели в главный зал, освещенный сотней горящих факелов. На возвышении сидело несколько мужчин с мрачными лицами, а в центре - мастер Уильям. Вдовствующей графини среди них не было. Озираясь по сторонам, Изабель остановилась; сердце ее сжималось от страха. Стражники подтолкнули ее вперед. Необычная тишина, суровые лица присутствующих, стулья, выстроенные полукругом так, что она оказалась среди сидящих, когда ее ввели в центр зала - все это пробудило в ней дурные предчувствия. Наконец, ей велели остановиться. Изабель посмотрела на своего деверя, надеясь, что испытываемый ею страх не отразился на ее лице. Тот медленно поднялся.
- Леди Бакан! Как вам известно, ваш муж выдвинул против вас тяжкие обвинения. Занимаемое мною положение обязывает меня разобраться в них и вынести приговор, виновны вы или нет. Вы обвиняетесь в том, что с помощью колдовства вызвали смерть своего неродившегося сына, и с этого времени, пользуясь средствами черной магии, делаете невозможным зачатие другого ребенка, обольщаете мужчин и подвергаете опасности жизнь своего мужа.
- Ложь! - отчаянно воскликнула Изабель. - Клянусь Пресвятой Девой, это ложь! - Она отстранила стражника и шагнула вперед.
Но слова, которые она искала, чтобы произнести в свое оправдание, звучали неубедительно для нее самой - все, что сказал Уильям было правдой. Она прибегала к магии. Она готовила зелье, пользуясь теми травами, которые показала ей Майри. Но как они могли узнать? Ведь она была так осторожна... Изабель вскинула голову и посмотрела прямо в глаза своему деверю.
- Я не делала ничего дурного! - повторила она.
- У нас есть свидетель, миледи. - В его голосе зазвучали торжествующие нотки. Он повернулся к двери и подал знак страже. - Тащите ее сюда, - приказал он, потом повернулся к Изабель и, скрестив руки на груди, застыл в ожидании.
Взгляды всех присутствующих в переполненном зале обратились к двери, когда та распахнулась и на пороге появились двое вооруженных людей. Они тащили под руки женщину. Подведя ее к полукругу стульев, стражники отошли в сторону; она упала на колени, дрожа от страха. Это была Майри.
Изабель содрогнулась. Она ринулась, было к Майри, но ее тут же схватили за руки и удержали на месте.
- Что вы с ней сделали? - закричала она.
Лицо Майри представляло собой сплошной кровоподтек. Руки были обмотаны грязными тряпками, пропитавшимися кровью, платье разорвано. Сквозь прореху на груди были видны следы щипцов.
Изабель почувствовала, что теряет сознание. Комната закачалась у нее перед глазами, тело покрылось холодным потом. Она отчаянно пыталась вырваться из державших ее рук и приблизиться к служанке, но ее держали крепко. Она была бессильна сдвинуться с места.
- Майри... - прошептала она. - Майри... - Это было все, что она смогла вымолвить.
Уильям приблизился к краю возвышения и равнодушно взглянул на лежавшую на полу женщину.
- Я хочу, чтобы ты повторила то, что сказала на допросе, - медленно произнес он. - Я хочу, чтобы ты повторила каждое слово.
На мгновение в огромном зале установилась абсолютная тишина. Майри с трудом подняла голову.
- Это она... - Голос ее изменился до неузнаваемости. Майри протянула обмотанную тряпками искалеченную руку в сторону Изабель. - Это ее вина. Она велела мне принести эти снадобья. Она сказала, что хочет убить ребенка. Она ненавидела своего мужа. Она желала ему смерти, чтобы выйти замуж за лорда Каррика! - Ее губы кровоточили. На месте передних зубов зияла дыра. Ее слова так искажались, что их едва можно было разобрать. - Это она, Изабель... - Майри дрожащей рукой указала на госпожу. - Это она! - Майри зарыдала. На мгновение ее опухшие, налитые кровью глаза встретились с расширившимися от страха глазами Изабель, потом Майри со стоном упала на пол. Изо рта у нее сочилась кровавая слюна.
- Нет... - прошептала Изабель. - Нет, - она медленно покачала головой. - Нет...
- Да, миледи, - раздался строгий голос Уильяма над распростертым на полу телом женщины.
- Вы пытали ее... - в отчаянии бросила обвинение Изабель. - Ее заставили оболгать меня...
- С людьми, которые ее спрашивали, она говорила по доброй воле, - холодно ответил Уильям. - Бог позаботился о том, чтобы правда в конце концов выплыла наружу.
- Бог! - в гневе обрушилась на него Изабель. - Бог не сделал бы такого! Бог не допустил бы такой жестокости, такого зверства!.. - Но еще не закончив этой фразы, она осознала, что сама не верит этому. Не это ли происходило постоянно и повсеместно?
Уильям улыбался.
- Миледи, уж позвольте мне истолковывать намерения Господа Нашего, - сказал он. - Господа, которого вы, как я вижу, не признаете. В своих молитвах вы взывали к богине. Тому есть свидетельства. Это ересь! - Его глаза засверкали.
- Нет, - прошептала Изабель. Она была смертельно напугана. - Нет... Это неправда... Я клянусь в этом - кровью Господа Нашего! Пресвятой Девой!
- Хватит, миледи! - Уильям поднял руку. - Ради спасения вашей бессмертной души вы должны очиститься от ереси.
- Нет... - Она начала отчаянно вырываться, но стражники крепко держали ее.
- На рассвете, - продолжал он, - вашу служанку сожгут... - Он сделал паузу. Майри подняла голову. Ее глаза вдруг приобрели осмысленное выражение.
- Нет! О нет! - закричала она. - Вы сказали, если я покаюсь, меня помилуют...
- Я сказал, что ты будешь спасена. - Уильям равнодушно посмотрел на женщину. - Душа твоя спасется. Очистится в праведном огне...
Майри попыталась встать, но ноги не держали ее. Она попробовала отползти в сторону, но искалеченное тело не слушалось.
Изабель изо всех сил пыталась вырываться, но все было бесполезно. Оставив бесплодные попытки, она бессильно наблюдала, как по приказу Уильяма стражники, схватив Майри под руки, выволокли из зала.
Уильям даже не посмотрел ей вслед. Он не сводил глаз с лица Изабель, дожидаясь, пока отголоски отчаянных криков смолкнут за тяжелыми дубовыми дверями.
Наконец он заговорил:
- Вы не хотите сделать чистосердечное признание, прежде чем я вынесу приговор?
Изабель посмотрела на него. Страх ее прошел.
- Значит, вы намерены сжечь и меня, мастер Уильям? - Ее голос был холоден и полон презрения. Казалось, слова исходили от кого-то другого. - Моему мужу известно, какие полномочия вы на себя взяли? Это полномочия епископа, не менее!
Он усмехнулся.
- Известно, миледи. - Он повернулся и медленно вернулся на свое место. - Это церковный суд, миледи. Я вершу его от имени Бога и епископа. Завтра колдунью сожгут люди вашего мужа, не мои. Но право решать ее судьбу, а также и вашу - в моей юрисдикции! - Он скрестил руки на груди. - Вас не сожгут. Мы вернем вас в лоно церкви, миледи, и вернем к послушанию мужу. Я надеюсь, долгое суровое покаяние покажет вам, как глубоко вы заблуждались. Сегодня вы проведете ночь в часовне за молитвой о своей душе и душе той женщины, которая завтра умрет по вашей вине... - Он помедлил, дожидаясь, пока его слова дойдут до Изабель. - Потом вас отвезут в замок Дандарг, на север графства, где вы будете нести покаяние до тех пор, пока мой брат или я не убедимся в вашем раскаянии. - Он сделал знак державшим ее стражникам, и ее вывели из зала.
Вдовствующая графиня встретила ее в комнате перед часовней. Весь ее облик источал неприязнь и презрение. С ней были две служанки и двое слуг. Не обращая внимания на мольбы невестки, она приказала стражникам крепче держать Изабель, пока служанки раздевали ее. Они сняли с нее платье, покрывало с головы, туфли и чулки и, оставив ее в одной рубашке, повели в часовню.
У дверей их ждал мастер Уильям; в руке он держал деревянный крест на кожаном шнурке. Он молча повесил его на шею Изабель. Та резко отстранилась.
- Вы - не святой человек, Уильям Комин. Вы - злой и мстительный, - крикнула она ему. Схватив крест, она сорвала его с себя и отшвырнула в сторону. - Это символ не прощения и сострадания, а ненависти и пыток!
У присутствующих вырвался возглас ужаса. Уильям приказал своему слуге поднять крест. С минуту он смотрел на него, потом поднял глаза на Изабель.
- Кажется, придется спасать вас, миледи, против вашей воли, - тихо проговорил священник. - Принесите веревку! - коротко приказал он. - Свяжите ей руки за спиной.
Вдовствующая графиня нахмурилась, когда один из слуг связывал руки Изабель, но промолчала. Когда с этой процедурой было покончено, Уильям опять подошел к ней и во второй раз повесил на ее шею крест. Он пристально посмотрел на Изабель, и той показалось, что у него на губах мелькнула улыбка. Но он сразу же отвернулся и проследовал в часовню.
Там стоял полумрак; горели лишь четыре свечи. Две у алтаря, одна - перед святыми дарами; маленький огонек мерцал и перед статуей Пресвятой Девы. Когда люди заполнили часовню, колеблющееся пламя факелов в руках слуг осветило ее, длинные тени зловеще заплясали на стенах и потолке.
Перед алтарем Уильям остановился и преклонил колени, потом обернулся к Изабель.
- Мы оставляем вас здесь размышлять о своих грехах, - сказал он. - У дверей будет стоять стража, чтобы вы не попытались бежать. - Скрип закрываемой двери, затем тишина; свечи замигали и начали чадить. Изабель стояла без движения, глядя, как колеблются и вновь застывают тени. Фигура на высоком резном кресте над алтарем, казалось, корчится, напрягая руки и ноги, пробитые деревянными гвоздями. Изабель в ужасе смотрела на нее.
Веревка, которой были связаны ее руки, оказалась крепкой. Узел был затянут не сильно, однако как ни старалась Изабель, но освободиться не смогла. Она прислонилась к стене и боязливо огляделась. Часовня, казалось, была полна осуждающих глаз. Под рубашкой на ней ничего не было, и скоро она начала дрожать от холода. Каменные плиты под ногами были ледяными. За огромным сводчатым окном чернело небо. Глядя на него, она со страхом подумала о рассвете и наконец начала молиться.
Изабель не спала всю ночь. Временами она молилась, временами ходила взад и вперед по часовне, ощущая, как деревянный крест ударяет ее в грудь. Свечи одна за другой погасли. Когда последняя свеча вспыхнула и потухла, оставив часовню в полной темноте, она села на ступени алтаря, прислонившись к гранитной колонне. Слезы медленно текли у нее по щекам, пока она безуспешно пыталась укрыть замерзшие ноги подолом рубашки. Когда она вновь взглянула в окно, небо уже начало светлеть.
Уже почти совсем рассвело, когда за ней пришли. Ее, связанную и босую, вывели за стены замка на луг у широкой быстрой реки. Здесь уже был приготовлен столб.
Майри, привязанная к столбу, едва осознавала, что происходит. Боль и страх довели ее до такого состояния, что она впала в забытье. Она не видела, как ее окружили вязанками хвороста и сухого вереска, не чувствовала под ногами шершавую поверхность дров, на которых стояла. Женщина не осознавала, что ее истерзанная пытками грудь обнажена перед толпой, не видела она и Изабель.
Высоко над ними тонкие облачка на яркой голубизне неба начали розоветь. Грачи кричали на березах вокруг замка, и солнце поднималось над лугами и песчаными берегами реки, заливая их золотым светом. Воздух был холоден и свеж.
Палач, стоявший радом с Майри с горящим факелом в руке, ждал сигнала от одетого в черную рясу священника.
Уильям Комин мог бы передать эту женщину в руки своего брата для исполнения приговора, но тогда лишился бы удовольствия лицезреть казнь и самолично руководить ею. И еще он хотел при этом видеть лицо Изабель. Она была бледна, как снег. Ее рубашка из тонкого полотна с глубоким вырезом на груди не спасала от холода раннего утра и от любопытных глаз жителей Эллона. Подол, касаясь высокой травы, намок от утренней росы, стал прозрачен и прилипал к ногам. Взгляд Уильяма остановился на высокой груди Изабель, украшенной тяжелым деревянным крестом, висевшим на кожаном шнурке; он улыбнулся. Руки Изабель были по-прежнему связаны за спиной.
Он коротко кивнул человеку с факелом, который тут же сунул его в кучу хвороста у ног Майри. Уильям увидел, как у Изабель перехватило дыхание, лицо ее помертвело.
Когда дым клубами стал подниматься кверху, люди, стоявшие слишком близко к костру, расступились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114