Гнедан снова фыркнул.
– Тако не докличешь, – сказал он. – Надо волшебный поясок завязать – враз приспеет. – И он посмотрел на меня так, словно я вот-вот вытащу этот поясок из кармана…
– Мстиславе! – вдруг, подпрыгнув, выкрикнул Лито – зловеще вытаращил из-под челки незрячий зеленый глаз. – Помнишь ли, где сокрыл опоясть Метанкину? Отвечай! Помнишь ли, куда упрятал?
Он подскочил вплотную и замахал пальцами перед лицом.
– Невелик поясок, вышитый, малинова масть! С кистями! Ну – поминай живей! Немо забыл? То-то бы горе! С кистями, Славко!
Ага, с кистями. Только что в руках держал – минуту назад. Точно, с кистями. Глазетовый такой. Черный. Работы мастера Безенчука.
– Непростой поясок-то, Славко, чародейный! Непростой-непрощаемый! Если потратился куда – кара на тебя свышняя! Не спустят боги потери! Искай, Мстиславе, спеши перво-наперво!
– Омнись, Славко! – взревел Гнедан, осознавая ужас ситуации. – Како без опоясти Метанку работать заставим?!
Я прошелся из угла в угол и попробовал еще раз задуматься. Тот факт, что моя девушка – ведьма, я воспринял спокойно: мне всегда такие попадаются. А вот про загадывание желаний – это уже интереснее. Поясок действительно нужно найти. Будь я дикий, невежественный Мстислав Лыкович, холоп и разбойник – куда бы я засунул ценную вещицу? Закопал бы в огороде? Спрятал на чердаке? Ну уж нет – я придумал бы нечто покруче, чтоб никто не догадался!
– Нет, он не помнит, – обреченно сказал Гнедан. – Останки памяти утерял – предрагоценную вещицу спрятал и не помнит куда!
Кажется, он был прав. Я даже расстроился. И с горя закончил вторую главу, в которой рассказал о чем угодно, но только не о том, как силы зла перешли в наступление, как над Средиземьем сгустилась тьма и как был найден розовый Метанкин поясок. Умоляю: не расстраивайтесь. По крайней мере о последнем событии у вас есть шанс узнать из третьей главы.
Глава третья.
Диагноз: медовая лихорадка
Мед – он вообще очень странный предмет .
Винни-Пух
К ужину вернулся подавленный Травень. Шмыгая носом и прикрывая плоской пятерней половину лица, он появился у ворот и стал планомерно переминаться с ноги на ногу. Очевидно, ему это нравилось. А еще ему нравилось ковырять пальцем трещину в косяке. Я могу его понять: это такая оттяжка – стоишь себе и ковыряешь.
– А, король Неаполя! – сказал я, когда трещина была расковыряна в достаточной мере. – Заходи, не стесняйся. Мы тут как раз покончили с ужином и готовы пообщаться.
Травень не спешил. Он зашмыгал энергичнее и стал ожесточенно растирать ладонью глаз. И вдруг – ломовой ужас! – между пальцами мелькнуло обширное багровое пятно, простиравшееся почти до уха. Тихая обида расправила черные крылья в моей душе. Подчиненного обидели. Не исключено, что унизили. Во всяком случае, он был зверски избит и теперь боялся показаться начальству на глаза.
– Сколько их было, Травень? – трагично спросил я. – Шестеро? Я знаю – все в цепях, раскрашенные подонки, с обрезками труб и гирьками на веревочке. Ты уже почти нейтрализовал их, но – коварный удар кастетом по затылку отвлек твое внимание, и главарь нападавших подло ткнул тебя золотой паркеровской ручкой в живот. Ты упал, поверженный воин, на трупы врагов, и высокое небо Аустерлица неспешно поплыло перед твоими глазами…
Травень присел под малиновый куст и покосился на остатки обеда.
– Эво… под глазом-то, – сказал он, стеснительно отводя руку и демонстрируя синяк.
– Что я вижу! Печать отваги, гордое свидетельство воинской доблести. Нет, ты не был повержен, мужественный солдат, и небо Аустерлица никуда не плавало перед глазами. В пылу схватки, преследуя разбегавшегося противника, ты напоролся на сук!..
– Берубойка, беглый пес, кулаком водвинул! – внезапно объяснился Травень. – Неуспех пройти и с поприще телегою – скочь ко мне сзаду, да тычком в око. Уже беспутен, како и не было уз! Я за меч, а он оземь, да в лес-то и утек!
Я приблизился, тяжело вглядываясь в перекошенное лицо экс-короля Неаполя. Следы Берубоевых прикосновений занимали на этом лице, прямо скажем, заметное место. Я готов согласиться, что Берубой – мастер спорта по кикбоксингу и запросто может справиться с профессиональным дружинником. Я могу примириться с мыслью, что регулярные медитации и тибетская медицина помогают бегать по лесу с удручающей скоростью. Одного я понять не желаю: как можно освободиться от такого количества веревок?..
Нет, жизнь убивает меня.
Если уж сам король Неаполя проваливает боевое задание, я отказываюсь управлять страной. И перестаю верить в кадры. Получается, я трагично одинок в своем злодейском мастерстве? Покусываемый пессимизмом, я восстал от стола и романтично удалился в сад. Итак, Берубой на свободе. Через пару часов в Стожарову Хату прибудет отряд карателей из Властова – от губернатора Катомы. Берубой, наверное, уже у него в кабинете – увлажняет слезами губернаторскую жилетку.. Каратели нас поимеют , это определенно. Сопротивляться нечем. Эх, мне бы хоть дюжину сабель! Одного казачьего десятка хватило бы развеять эту красную сволочь. Спросить, что ли, у Клухи пулемет – точно ведь зарыла где-нибудь в амбаре… Установить его на колокольне – и всю станицу можно держать под огнем. Простоять до ночи – а к утру уже наши подойдут: генерал Чарнота и бронепоезд 14-69.
Зубастый Отбой мускулисто подбежал, ритмично двигая лапами. Он бешено крутил хвостом, но хвост не откручивался. Наверное, этот факт удручал Отбоя, и он искал в окружающем мире утешения. Приблизившись, Отбой с размаху уткнулся мордой в мое бедро. Я пошатнулся и поспешил дипломатично погладить зверя по проволочной шерсти. Снова под пальцами мелькнул ошейник – плотный неширокий ремешок…
Сглотнув, я вцепился в собачью шею обеими руками. Ремешок был завязан внизу на двойной узел… й-йес! Он был с кистями.
Отбой добродушно запрокинул морду, и мне удалось, наконец, выцарапать из шерсти тугую розовую полоску. Узел не поддавался – я вцепился в него зубами, прильнув к обалдевшему Отбою всем телом. Хорошая, симпатичная собачка, цивилизованный зверь, общительный и дружелюбный. Отбой зевнул от волнения, и я увидел, что у него во рту, оказывается, полно зубов. Милый, преданный Отбоюшка! Ты любишь своего хозяина. Ты не можешь сделать ему больно, ведь правда?
Ну вот и чудесно. Теперь пошел прочь, сукин сын! Ишь, разбегался тут. Я распрямился и бережно расправил в ладонях розовый поясок, усеянный черными завитками вышивки. И правда с кистями. Сейчас будем желание загадывать. Моя незнакомая пока Метаночка, моя козочка! Трепетный миг свидания так близок! Так скор! Неотвратимо скор, я бы сказал. Набрав зачем-то воздуха в легкие, я красивым движением затянул посередине пояска мощный и кривой узел. Ну, радость моя, теперь тебе не миновать встречи с пупсиком.
Позывные от пояска разлетелись по миру. Но Метанке было наплевать. Чихать она хотела на позывные. Прошла одна минута, и… ничего не случилось. Потом прошла и вторая минута, за ней десятая – птичка не прилетала. Непорядок. Малинова масть, с кистями – все сходится. Сломался, видать, поясок. Дешевка – made in Malaysia, 50% polyester . Подделка или сэконд-хэнд.
Нет, что ни говори, не умею я духов вызывать. Пусть Лито теперь упражняется, ему это в оттяжку. Отозвав Отбоя от несчастного, напрочь залитого и обрызганного кустика, я повернул к дому.
Хотелось обрадовать подчиненных находкой, а они не обрадовались. Их попросту уже не было во дворе. Пытливо озираясь, я вскарабкался по лестнице наверх, в свою gornytsa. Здесь тоже было пусто, только хозяйская дочка, одна из многих, зачем-то сидела на моей кровати и явно скучала.
– Милое дитя! – бегло улыбнулся я, проходя к окну, из которого надеялся обозреть окрестности в поисках подчиненных. – Ангел мой, ступай играть со сверстниками. Дядя сейчас будет работать.
– Отвянь, – сказала девочка.
– Ты не поняла меня, крошка, – машинально повторил я. – Дядя занят, иди поиграй в саду.
– Нет, это ты, крошка, не понял меня. – Девочка встала c кровати, и я понял, что ей не меньше двадцати. – Живо трави свой бизнес, возвращай поясок, и мы расстанемся подружками.
Жизненная реальность медленно отъехала на второй план. А впереди, в свете голубых прожекторов, подсвеченная снизу огнями рампы, стояла девочка с женским лицом и нервно покусывала губы. В зеленых глазах девочки, пробивавшихся сквозь перепутанные пряди коротких светлых волос, искрилась злобная мудрость нью-йоркского подростка. Кажется, она сейчас заговорит по-английски.
– C'mon, man, let's get down to business, – тихо сказала она, и бледные щечки слегка порозовели. – If you want some fun you've got it and I'm free. – Девочка решительно переступила ко мне маленькими босыми ногами. Будь я проклят – я вздрогнул.
– Отбой, – сказал я, – пора просыпаться. В эту ночь я кошмаров не заказывал. Вы к кому, девушка?
– Да есть тут один индивид, Мстиславом зовут. – Девочка склонила голову, и зеленый глаз вынырнул наконец из-под нахимиченной челки. – У него сексуальные проблемы. Его девушки не любят, и он крадет у них пояски. А потом возвращает – за вознаграждение, ясный пень.
– Ах, это ты, Метаночка! – спохватился я. – Тебя просто не узнать: что за фигурка! И что за милая причесочка! Тебе идет каре, моя крошка… Эти глупые косы так надоели!
Кажется, комплимент насчет прически не удался – девочка вдруг вспыхнула, судорожно закрыла лицо руками и повалилась на кровать, подогнув под себя ножки. В глубоком вырезе платья на спине запрыгали худые лопатки, и до меня донесся странный писк. Терпеть не могу ревущих девчонок. Это напоминает тяжелые годы, проведенные в детском саду. Я осторожно потрогал золотистую кожу на вздрагивающих плечах. Плечи были теплые и дрожали очень приятно. Реагируя на касание, девчонка заплакала еще сильнее и стала зачем-то тереться мордочкой о медвежью шкуру на кровати. Щеки Метанки стали совсем красными, а медвежья шерсть возле лица слиплась от влаги. Нет, она не притворялась.
– Отстань, ду-урак… – выговорила наконец девочка, кашляя от слез и отползая к стене. – Все из-за тебя-а! Из-за тебя, придурок, косу отрезали! Радуйся теперь! Хочешь – потанцуй… Издевается еще! – Она снова всхлипнула раза два, прижав к глазам подол черного платьица.
Честное слово, лучше б она этого не делала. Платье в целом было не то чтобы очень уж длинное. Во всяком случае, до колен оно не доходило ни при каких условиях. Вообще говоря, Метанка была одета довольно стильно. Никак не похожа на архетипическую Бабу-Ягу в сарафане. Единственное, что отличало ее от нормальной ведьмы двадцатого столетия, – это полное отсутствие косметики.
– Ну вот, новости: уж и поиздеваться не моги, – сказал я обиженно. – Какие мы ранимые! Если хочешь знать, ты без косы на порядок краше. Волосы лицо закрывают, и веснушек не видно.
– Где ты видел у меня веснушки?! – Ведьма аж подпрыгнула от злости. Решительным движением пальцев она отвела от лица золотую паутину и выставила вперед курносую мордочку: – Ну, покажи хоть одну! Ткни пальцем! За каждую обнаруженную веснушку я согласна выполнить лишнее желание – сверх договора!
И куда вдруг подевались все наши слезы?.. Она даже глаза прикрыла от остервенения – ничего так ресницы, длинные. Заинтересованный в нахождении веснушек, я приблизился… и тут же почувствовал, что сейчас ее поцелую. Но – совершенно неожиданно в поле зрения попала самая что ни на есть натуральная веснушка – прямо на щеке, под глазом. Это было возмутительно.
– Совсем не веснушка, а родинка, – уныло сказала Метанка и снова спрятала физиономию в волосах. – Что б ты понимал в женской красоте… Таким, как ты, надо траншеи рыть, а не страной управлять! Тоже мне – плейбой.
– Плейбой или нет, а лишнее желание я выиграл, – сказал я. – Веснушка нашлась – значит, ты проспорила. В бизнесе я уважаю точность.
– А я – гигиену труда. – Ведьма скривилась в улыбке. – И не намерена лишний раз рисковать с таким грязным подонком, как ты. Можешь не размахивать своими справками: все равно в этих лесах ни один шаман не проверит тебя на СПИД достаточно квалифицированно…
Я вздрогнул. Я вспомнил, что давно хочу спросить ее кое о чем – об очень важном.
– Слушай сюда, нечисть инфантильная. – Я нахмурился. – Скажи мне честно: по-твоему, сейчас какой век на дворе, а? Хочется, наконец, узнать, где я нахожусь: в московском интернате для несовершеннолетних интердевочек или посреди собственной горницы в Стожаровой Хате… Если я в интернате – то почему за окнами не шумит проспект Явлинского? С другой стороны, если я в Стожаровой Хате – то откуда ты знаешь про СПИД?
– А кто это? – спросила ведьма и уселась на кровати по-турецки, предусмотрительно скрестив руки на подоле тесного платьица. – Наверное, кто-нибудь из твоих новых фрэндов?
– Как же ты не знаешь о СПИДе, когда ты первая о нем заикнулась! – не выдержал я. – Абзац, подруга. Предлагаю закончить этот глупый гейм .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Тако не докличешь, – сказал он. – Надо волшебный поясок завязать – враз приспеет. – И он посмотрел на меня так, словно я вот-вот вытащу этот поясок из кармана…
– Мстиславе! – вдруг, подпрыгнув, выкрикнул Лито – зловеще вытаращил из-под челки незрячий зеленый глаз. – Помнишь ли, где сокрыл опоясть Метанкину? Отвечай! Помнишь ли, куда упрятал?
Он подскочил вплотную и замахал пальцами перед лицом.
– Невелик поясок, вышитый, малинова масть! С кистями! Ну – поминай живей! Немо забыл? То-то бы горе! С кистями, Славко!
Ага, с кистями. Только что в руках держал – минуту назад. Точно, с кистями. Глазетовый такой. Черный. Работы мастера Безенчука.
– Непростой поясок-то, Славко, чародейный! Непростой-непрощаемый! Если потратился куда – кара на тебя свышняя! Не спустят боги потери! Искай, Мстиславе, спеши перво-наперво!
– Омнись, Славко! – взревел Гнедан, осознавая ужас ситуации. – Како без опоясти Метанку работать заставим?!
Я прошелся из угла в угол и попробовал еще раз задуматься. Тот факт, что моя девушка – ведьма, я воспринял спокойно: мне всегда такие попадаются. А вот про загадывание желаний – это уже интереснее. Поясок действительно нужно найти. Будь я дикий, невежественный Мстислав Лыкович, холоп и разбойник – куда бы я засунул ценную вещицу? Закопал бы в огороде? Спрятал на чердаке? Ну уж нет – я придумал бы нечто покруче, чтоб никто не догадался!
– Нет, он не помнит, – обреченно сказал Гнедан. – Останки памяти утерял – предрагоценную вещицу спрятал и не помнит куда!
Кажется, он был прав. Я даже расстроился. И с горя закончил вторую главу, в которой рассказал о чем угодно, но только не о том, как силы зла перешли в наступление, как над Средиземьем сгустилась тьма и как был найден розовый Метанкин поясок. Умоляю: не расстраивайтесь. По крайней мере о последнем событии у вас есть шанс узнать из третьей главы.
Глава третья.
Диагноз: медовая лихорадка
Мед – он вообще очень странный предмет .
Винни-Пух
К ужину вернулся подавленный Травень. Шмыгая носом и прикрывая плоской пятерней половину лица, он появился у ворот и стал планомерно переминаться с ноги на ногу. Очевидно, ему это нравилось. А еще ему нравилось ковырять пальцем трещину в косяке. Я могу его понять: это такая оттяжка – стоишь себе и ковыряешь.
– А, король Неаполя! – сказал я, когда трещина была расковыряна в достаточной мере. – Заходи, не стесняйся. Мы тут как раз покончили с ужином и готовы пообщаться.
Травень не спешил. Он зашмыгал энергичнее и стал ожесточенно растирать ладонью глаз. И вдруг – ломовой ужас! – между пальцами мелькнуло обширное багровое пятно, простиравшееся почти до уха. Тихая обида расправила черные крылья в моей душе. Подчиненного обидели. Не исключено, что унизили. Во всяком случае, он был зверски избит и теперь боялся показаться начальству на глаза.
– Сколько их было, Травень? – трагично спросил я. – Шестеро? Я знаю – все в цепях, раскрашенные подонки, с обрезками труб и гирьками на веревочке. Ты уже почти нейтрализовал их, но – коварный удар кастетом по затылку отвлек твое внимание, и главарь нападавших подло ткнул тебя золотой паркеровской ручкой в живот. Ты упал, поверженный воин, на трупы врагов, и высокое небо Аустерлица неспешно поплыло перед твоими глазами…
Травень присел под малиновый куст и покосился на остатки обеда.
– Эво… под глазом-то, – сказал он, стеснительно отводя руку и демонстрируя синяк.
– Что я вижу! Печать отваги, гордое свидетельство воинской доблести. Нет, ты не был повержен, мужественный солдат, и небо Аустерлица никуда не плавало перед глазами. В пылу схватки, преследуя разбегавшегося противника, ты напоролся на сук!..
– Берубойка, беглый пес, кулаком водвинул! – внезапно объяснился Травень. – Неуспех пройти и с поприще телегою – скочь ко мне сзаду, да тычком в око. Уже беспутен, како и не было уз! Я за меч, а он оземь, да в лес-то и утек!
Я приблизился, тяжело вглядываясь в перекошенное лицо экс-короля Неаполя. Следы Берубоевых прикосновений занимали на этом лице, прямо скажем, заметное место. Я готов согласиться, что Берубой – мастер спорта по кикбоксингу и запросто может справиться с профессиональным дружинником. Я могу примириться с мыслью, что регулярные медитации и тибетская медицина помогают бегать по лесу с удручающей скоростью. Одного я понять не желаю: как можно освободиться от такого количества веревок?..
Нет, жизнь убивает меня.
Если уж сам король Неаполя проваливает боевое задание, я отказываюсь управлять страной. И перестаю верить в кадры. Получается, я трагично одинок в своем злодейском мастерстве? Покусываемый пессимизмом, я восстал от стола и романтично удалился в сад. Итак, Берубой на свободе. Через пару часов в Стожарову Хату прибудет отряд карателей из Властова – от губернатора Катомы. Берубой, наверное, уже у него в кабинете – увлажняет слезами губернаторскую жилетку.. Каратели нас поимеют , это определенно. Сопротивляться нечем. Эх, мне бы хоть дюжину сабель! Одного казачьего десятка хватило бы развеять эту красную сволочь. Спросить, что ли, у Клухи пулемет – точно ведь зарыла где-нибудь в амбаре… Установить его на колокольне – и всю станицу можно держать под огнем. Простоять до ночи – а к утру уже наши подойдут: генерал Чарнота и бронепоезд 14-69.
Зубастый Отбой мускулисто подбежал, ритмично двигая лапами. Он бешено крутил хвостом, но хвост не откручивался. Наверное, этот факт удручал Отбоя, и он искал в окружающем мире утешения. Приблизившись, Отбой с размаху уткнулся мордой в мое бедро. Я пошатнулся и поспешил дипломатично погладить зверя по проволочной шерсти. Снова под пальцами мелькнул ошейник – плотный неширокий ремешок…
Сглотнув, я вцепился в собачью шею обеими руками. Ремешок был завязан внизу на двойной узел… й-йес! Он был с кистями.
Отбой добродушно запрокинул морду, и мне удалось, наконец, выцарапать из шерсти тугую розовую полоску. Узел не поддавался – я вцепился в него зубами, прильнув к обалдевшему Отбою всем телом. Хорошая, симпатичная собачка, цивилизованный зверь, общительный и дружелюбный. Отбой зевнул от волнения, и я увидел, что у него во рту, оказывается, полно зубов. Милый, преданный Отбоюшка! Ты любишь своего хозяина. Ты не можешь сделать ему больно, ведь правда?
Ну вот и чудесно. Теперь пошел прочь, сукин сын! Ишь, разбегался тут. Я распрямился и бережно расправил в ладонях розовый поясок, усеянный черными завитками вышивки. И правда с кистями. Сейчас будем желание загадывать. Моя незнакомая пока Метаночка, моя козочка! Трепетный миг свидания так близок! Так скор! Неотвратимо скор, я бы сказал. Набрав зачем-то воздуха в легкие, я красивым движением затянул посередине пояска мощный и кривой узел. Ну, радость моя, теперь тебе не миновать встречи с пупсиком.
Позывные от пояска разлетелись по миру. Но Метанке было наплевать. Чихать она хотела на позывные. Прошла одна минута, и… ничего не случилось. Потом прошла и вторая минута, за ней десятая – птичка не прилетала. Непорядок. Малинова масть, с кистями – все сходится. Сломался, видать, поясок. Дешевка – made in Malaysia, 50% polyester . Подделка или сэконд-хэнд.
Нет, что ни говори, не умею я духов вызывать. Пусть Лито теперь упражняется, ему это в оттяжку. Отозвав Отбоя от несчастного, напрочь залитого и обрызганного кустика, я повернул к дому.
Хотелось обрадовать подчиненных находкой, а они не обрадовались. Их попросту уже не было во дворе. Пытливо озираясь, я вскарабкался по лестнице наверх, в свою gornytsa. Здесь тоже было пусто, только хозяйская дочка, одна из многих, зачем-то сидела на моей кровати и явно скучала.
– Милое дитя! – бегло улыбнулся я, проходя к окну, из которого надеялся обозреть окрестности в поисках подчиненных. – Ангел мой, ступай играть со сверстниками. Дядя сейчас будет работать.
– Отвянь, – сказала девочка.
– Ты не поняла меня, крошка, – машинально повторил я. – Дядя занят, иди поиграй в саду.
– Нет, это ты, крошка, не понял меня. – Девочка встала c кровати, и я понял, что ей не меньше двадцати. – Живо трави свой бизнес, возвращай поясок, и мы расстанемся подружками.
Жизненная реальность медленно отъехала на второй план. А впереди, в свете голубых прожекторов, подсвеченная снизу огнями рампы, стояла девочка с женским лицом и нервно покусывала губы. В зеленых глазах девочки, пробивавшихся сквозь перепутанные пряди коротких светлых волос, искрилась злобная мудрость нью-йоркского подростка. Кажется, она сейчас заговорит по-английски.
– C'mon, man, let's get down to business, – тихо сказала она, и бледные щечки слегка порозовели. – If you want some fun you've got it and I'm free. – Девочка решительно переступила ко мне маленькими босыми ногами. Будь я проклят – я вздрогнул.
– Отбой, – сказал я, – пора просыпаться. В эту ночь я кошмаров не заказывал. Вы к кому, девушка?
– Да есть тут один индивид, Мстиславом зовут. – Девочка склонила голову, и зеленый глаз вынырнул наконец из-под нахимиченной челки. – У него сексуальные проблемы. Его девушки не любят, и он крадет у них пояски. А потом возвращает – за вознаграждение, ясный пень.
– Ах, это ты, Метаночка! – спохватился я. – Тебя просто не узнать: что за фигурка! И что за милая причесочка! Тебе идет каре, моя крошка… Эти глупые косы так надоели!
Кажется, комплимент насчет прически не удался – девочка вдруг вспыхнула, судорожно закрыла лицо руками и повалилась на кровать, подогнув под себя ножки. В глубоком вырезе платья на спине запрыгали худые лопатки, и до меня донесся странный писк. Терпеть не могу ревущих девчонок. Это напоминает тяжелые годы, проведенные в детском саду. Я осторожно потрогал золотистую кожу на вздрагивающих плечах. Плечи были теплые и дрожали очень приятно. Реагируя на касание, девчонка заплакала еще сильнее и стала зачем-то тереться мордочкой о медвежью шкуру на кровати. Щеки Метанки стали совсем красными, а медвежья шерсть возле лица слиплась от влаги. Нет, она не притворялась.
– Отстань, ду-урак… – выговорила наконец девочка, кашляя от слез и отползая к стене. – Все из-за тебя-а! Из-за тебя, придурок, косу отрезали! Радуйся теперь! Хочешь – потанцуй… Издевается еще! – Она снова всхлипнула раза два, прижав к глазам подол черного платьица.
Честное слово, лучше б она этого не делала. Платье в целом было не то чтобы очень уж длинное. Во всяком случае, до колен оно не доходило ни при каких условиях. Вообще говоря, Метанка была одета довольно стильно. Никак не похожа на архетипическую Бабу-Ягу в сарафане. Единственное, что отличало ее от нормальной ведьмы двадцатого столетия, – это полное отсутствие косметики.
– Ну вот, новости: уж и поиздеваться не моги, – сказал я обиженно. – Какие мы ранимые! Если хочешь знать, ты без косы на порядок краше. Волосы лицо закрывают, и веснушек не видно.
– Где ты видел у меня веснушки?! – Ведьма аж подпрыгнула от злости. Решительным движением пальцев она отвела от лица золотую паутину и выставила вперед курносую мордочку: – Ну, покажи хоть одну! Ткни пальцем! За каждую обнаруженную веснушку я согласна выполнить лишнее желание – сверх договора!
И куда вдруг подевались все наши слезы?.. Она даже глаза прикрыла от остервенения – ничего так ресницы, длинные. Заинтересованный в нахождении веснушек, я приблизился… и тут же почувствовал, что сейчас ее поцелую. Но – совершенно неожиданно в поле зрения попала самая что ни на есть натуральная веснушка – прямо на щеке, под глазом. Это было возмутительно.
– Совсем не веснушка, а родинка, – уныло сказала Метанка и снова спрятала физиономию в волосах. – Что б ты понимал в женской красоте… Таким, как ты, надо траншеи рыть, а не страной управлять! Тоже мне – плейбой.
– Плейбой или нет, а лишнее желание я выиграл, – сказал я. – Веснушка нашлась – значит, ты проспорила. В бизнесе я уважаю точность.
– А я – гигиену труда. – Ведьма скривилась в улыбке. – И не намерена лишний раз рисковать с таким грязным подонком, как ты. Можешь не размахивать своими справками: все равно в этих лесах ни один шаман не проверит тебя на СПИД достаточно квалифицированно…
Я вздрогнул. Я вспомнил, что давно хочу спросить ее кое о чем – об очень важном.
– Слушай сюда, нечисть инфантильная. – Я нахмурился. – Скажи мне честно: по-твоему, сейчас какой век на дворе, а? Хочется, наконец, узнать, где я нахожусь: в московском интернате для несовершеннолетних интердевочек или посреди собственной горницы в Стожаровой Хате… Если я в интернате – то почему за окнами не шумит проспект Явлинского? С другой стороны, если я в Стожаровой Хате – то откуда ты знаешь про СПИД?
– А кто это? – спросила ведьма и уселась на кровати по-турецки, предусмотрительно скрестив руки на подоле тесного платьица. – Наверное, кто-нибудь из твоих новых фрэндов?
– Как же ты не знаешь о СПИДе, когда ты первая о нем заикнулась! – не выдержал я. – Абзац, подруга. Предлагаю закончить этот глупый гейм .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84