– Расскажи Данэилу о задании. Верни ему личину и потайный знак, выдай оружие. К вечеру все должно быть готово к началу дела.
Тяжелые сапоги продавили верхнюю ступень – крышка чердачного люка с треском обрушилась вниз, разом обрывая солнечные лучи. Размеренные шаги прогрохотали по потолку в дальний угол… Снова протяжно и нехорошо вздохнула в сенях грязная тень Вретеня. В наступившей тишине стало слышно, как тихо стучит ножом на кухне хозяйка-славянка. Громко простонала наверху, на чердаке женщина, будто радостно удивляясь чему-то – и снова дробный перестук кухонного ножа… Скараш демонстративно развел руками и сокрушенно улыбнулся.
– Вот так всегда… Кому-то выпадает доля утешать женщин, а старик Скараш должен рассказывать о задании! – Магистр поправил малиновый бант и не спеша пригладил серебряные пряди на висках. Потом вдруг лукаво подмигнул Даниле: – Твоя подруга Смеяна излишне трепетно переживает встречу… Ну, ничего: Свищ быстро успокоит ее. Они занимаются этим день и ночь – а вся тяжелая работа достанется нам с тобой…
– Добрый Скараш, я опечален, – хрипло проговорил Данька, подсаживаясь к столу. – Она приняла меня за славянина. Я ожидал более теплого приема.
– Забудь о женщине, о избранный из воинов! – Скараш сдвинул брови и стал похож на развратившегося Шона Коннери. – Ты прибыл сюда не в поисках прекрасной Смеяны: сегодня нам предстоит не любить, но убивать! Уничтожать…
Внезапно, словно проникнувшись гремучим смыслом собственных слов, он вскочил со стула – долгие полы аспидно-черного плаща взметнулись, просияв в солнечных полосах алой подкладкой; волшебник разом пробежал шага три по комнате до соседнего стула, вцепился тонкими пальцами в спинку:
– Судьба всего света решается на наших глазах, и нам предстоит стать протагонистами великой драмы! – Карие глаза в темноте медленно занялись призрачным бледно-желтым светом, высокая фигура в шумном облаке черных драпировок замерла как этрусское изваяние. – Со дня на день огромная славянская земля должна сделать свой главный выбор, выбор судьбы! Старые деревянные истуканы более не в силах управлять многочисленными племенами от Буга до Итиля. Твердыни многобожия рушатся! – Скараш взмахнул мрачным рукавом, и по столешнице с грохотом покатились, как крупный жемчуг, многоцветные глиняные шарики… – Верховный идол Дажьбог полностью попал под влияние своей супруги Мокоши, которая и сама стремительно слабеет, теряя доверие черни. – Докатившись до края, шарики один за другим посыпались на пол. – Однорукий Стожар не в силах усмирить раздоры между князьями. Болезненный старый Траян затворился в своей пещере в горах, а Световит принял крещение и доживает человеческий век в лесной пустыни. Старые боги умирают. Славянам предстоит выбрать новую власть над собой, новый порядок мира – и мы должны помочь им сделать полезный выбор!
Данила понимающе кивнул, глядя, как на занозистой грани стола танцует вокруг своей оси, вертясь как заведенный, крупный шарик белого цвета в розовых прожилках.
– Самоотверженные посланцы от разных крайностей земли в эти дни спешат на Русь в надежде очаровать сердца вчерашних варваров, стоящих на пороге новой всемирной славы. Тысячи рук тянутся к кормилу славянской ладьи, гигантского моноксила, охваченного бунтами и мятежами! Наша великая цель – направить этот корабль в гостеприимную и надежную гавань… И не допустить того, чтобы им завладели наши смертельные враги! – Скараш блеснул глазами, словно отшатнувшись от невидимого и ненавидимого противника. – Мы должны помешать недобитым беглецам Империи, которые мечтают склонить славянские народы под сень своего креста!
Отброшенный жесткой артистической рукой, стул отлетел в угол – Скараш рывком обернул голову в профиль и замер на мгновение, его голова в мутном отсвете на стене выпукло напомнила абрис небывалой камеи Мефистофеля. Не шелохнувшись и словно не раскрывая рта, он кратко расхохотался:
– Эти греческие глупцы надеются возродить крестовую Империю на славянской почве… Болезнь медленно распространяется: в лесах поселяются отшельники, на дорогах появились первые богатыри с крестами на щитах и под рубахами. Некоторые князья-изгои собирают под свои знамена сторонников новой веры – и прежде прочих молодой негодяй Владимир Святич… Это предельная угроза. Крещеные сторонники погибшей Империи – греки, србы, белогорцы и алыберы – уже выслали на Русь своих миссионеров. Они пытаются передать славянам четыре царских элемента – Алфавит Солнечных братьев. Скипетр Орла, Державу Креста и Меч Константина. Это есть таинственные ключи к новой Империи. От нас зависит, да будут они потеряны навсегда!
Скараш явно наслаждался своей речью – в голосе его сдержанно грохотали громы грядущих сражений, мерцающие глаза ярче отблескивали во мраке. Данила не смотрел на волшебника – опустив взгляд по касательной к загрязненной поверхности стола, он старательно запоминал услышанное.
– Церковный Алфавит готовы доставить на Русь Кирилл и Мефодий, два полоумных брата из города Солунца, – звучал в темной избе широкий южный голос, изредка подрагивая на значимых слогах. – Волшебный Меч Константина задумано передать славянам от алыберского царя Леванида Зиждителя, этого нищенствующего горского властителя. Наконец, главные императорские стати – Скипетр и Державу – везет с собой из разоренного Царьграда коварный имперский царедворец Колокир…
Скараш сделал паузу и медленно покачал головой:
– Это очень опасный человек. Он хитрее лисицы, великолепный лицедей… Ему нет равных в искусстве переодевания и изменения голоса. Без помощи магии Колокир способен перевоплотиться в женщину или старика, в животное или призрак. Несколько недель назад он отправился в свой путь на Русь – и скоро будет здесь, в наших краях…
Ссутулившись над столом, Данила горячей рукой отвел от лица русую прядь. А в пальцах мага вдруг блеснул лезвием тонкий кинжал. С размаху вонзив острие в отполированное локтями дерево столешницы, Скараш продавил в древесине короткую дугообразную линию.
– Колокир едет из Царьграда к тайному месту на берегу Глыбозера. В это время с другой стороны, из Престола к Глыбозеру спешит некий крещеный славянин, которому предстоит встретиться с греком и принять от него царские Стати…
По темному дереву пролегла еще одна узкая полоса, под углом и навстречу первой – не доведя совсем немного до пересечения линий, Скараш с кратким треском вырвал кинжальное острие из тесных древесных тканей.
– Если они встретятся, на наших надеждах можно поставить крест. Славяне получат древние Стати базилевсов Империи, и тогда… Тогда начнется новое время – эпоха святорусских богатырей… Эту эпоху нам едва ли дано пережить.
– Как мы можем помешать встрече? – Данила поднял внимательные глаза.
– Как я уже сказал, грека перехватить невозможно. Никто не знает, как на самом деле выглядит Колокир и какое обличье он решил принять на этот раз. Остается только один путь: искать славянина. – Подобрав подол плаща, Скараш присел на край стола, по-прежнему задумчиво вглядываясь в свежие шрамы на досках. – Как сообщает нам из Престола Окул-хан, один крещеный славянин недели две назад выехал в наши края… Очевидно, он уже находится в окрестностях Глыбозера в потайном месте, где назначена встреча – где-нибудь на незаметном лесистом острове или в глухой протоке. Найти его не составит труда: нам известно его имя и богатырская внешность. И даже то, что он приехал вместе с женой – что лишний раз подчеркивает славянскую тупость…
– Как его имя? – лениво спросил Данила, делая вид, что тоже разглядывает глубокие царапины на досках. Они почти встретились, эти две линии – похожие на дугообразные крылья нарисованной птицы.
– Его имя? Ха-ха! Забавное имя! – отозвался Скараш. – Этого богатыря зовут Михайло Потык. «Потык» – это прозвище. Кажется, оно означает – «птица».
XII
Как и было их да три братца названых,
Да тут-то молодцы и поразъехались,
Добрынюшке-то путь держать за киян-море,
Там корить языкушки поганые,
Даниле Казарину-то во чисто поле,
Прибавлять земельки святорусския,
А Михайлушке Потоку за грязи за черныя,
За гнилы корбы да затрясины –
К самому Калину-царю тороканскому
Отбивать у собаки дань за двенадцать лет...
Сказание о богатыре Михайле Потъке
Скараш еще долго метался из угла в угол тесной комнаты, замирая в эффектных мизансценах и рассказывая о том, как его невидимые стрекозы рыскали по берегам Глыбозера в поисках Потыка. Теперь область поиска сужена до границ небольшой старицы безымянной речушки, впадавшей в озеро с востока, – там, в горячих березняках, летучие сыщики учуяли слабый намек на запах костра и человеческой стоянки… Осталось подождать до заката, когда в паучьем зеркале при свете луны можно будет разглядеть то, что видели своими сетчатыми глазками волшебные легкокрылые слуги. Если потайная стоянка славянского богатыря будет найдена, Скараш сочтет свою высокооплачиваемую роль завершенной. И придет черед боевиков: Одинок и Данэил уничтожат настоящего Потыка и его жену. Их место в лесном шалаше займут Свищ и Смеяна, переодетые в славянские одежды, – ожидать появления в условленном месте Колокира с его драгоценной ношей.
Вот уже несколько минут Данила слушал волшебника менее сосредоточенно – краем глаза он поглядывал в тесный просвет за печкой, где на грязной кухоньке возились две славянки – толстая Малкуша и ее подрастающая дочка в желтом сарафане. Вовсе не крепкая фигурка русокосой девочки с оформившейся грудью под тонкой застиранной сорочкой, не милое проворство молочно-белых ручек в высоко засученных рукавах привлекли его внимание – на кухне творилось нечто совершенно подозрительное. Мать и дочка, воровато оглядываясь в темную комнату, вдруг замерли, склонившись над столом голова к голове… в маленьких пальцах мелькнула острая палочка – под маменькину диктовку, прислушиваясь к неслышному ее шепоту, девушка что-то наспех нацарапала на куске бересты…
– Девка! Меду неси! – громогласно потребовал Скараш, раздраженно отшвырнув на дальний край стола опустевшую плошку. Клочок бересты мигом исчез из виду – толстая хозяйка метнулась было из кухни к столу, но испуганно замерла, остановленная визгливым окриком волшебника: – Пошла прочь, старуха! Зови свою дочку – пусть послужит нам!
Желтый сарафан беззвучно мелькнул мимо печки – низко опустив голову и едва удерживая в руках тяжелый горшок со сладостью для незваных гостей, девочка приблизилась… «У-у-у, мой птенчик! – густо пропел южный голос, и бледные пальцы цепко легли на пухлое плечико, медленно поглаживая гладкую кожу повыше локтя. – Как тебя звать, краса-девица?»
– Бустя… – Синий взгляд беспомощно запрыгал по столу, горшок в руках накренился, и вязкие темные струйки потекли по пальцам. – Меду вам принесла… Отведайте, добрые гости!
– Поклон тебе за медок, Бустенька… – бархатно пророкотал голос, медные пальцы с узкими ногтями скользнули по нсзагорелому плечу выше, тихо задирая рукав сорочки. – Сколько же тебе годочков от роду, девица?
– Тринадесять исполнилось, батюшка! Деточка совсем… – выскочила из-за печи толстая Малкуша, боязливо пригибая голову в темном платке. – Младшенькая моя, болезная…
– Пошла прочь! Тебя кто звал, дура старая! – Волшебник подскочил на стуле, мгновенно багровея лицом. Бустя, мелькнув косой, шарахнулась в темный угол, а Данила почувствовал, как судорогой свело стиснутые зубы.
– В сарай упрячу! Будешь сидеть со своими скотами без воды! – не унимался Скараш, будто плетью размахивая в воздухе скрюченной кистью с длинными пальцами. – Молчать, свинья славянская! Знай место на кухне! А ты, деточка, не уходи… Куда же ты убежала, Бустенька?
Бустя вдруг вышагнула из тени – синие глаза как два пятна на бледной мордочке:
– Дядька, мне белье стирати треба! Я на реку стирати пойду. Пустите на реку!
Хлестким движением руки перебросила на спину тяжелую косу – и замерла перед столом, пряча в складки сарафана стиснутые кулачки. Данила быстро опустил голову, разглядывая царапины на столешнице.
– Ну-ну, ступай, моя красавица! – Скараш со сладкой улыбкой откинулся на спинку стула и добавил, поглаживая кончиками пальцев черные волосы в бородке под нижней губой: – Дядька Скараш добрый, он тебя побалует… Сходи постирай, Бустенька, – только недалеко, а то дядька Одинок осерчает! Ха-ха-ха…
Подхватив тяжелую корзину, девка скользнула к выходу – сухо отстучали по мостам босые ножки, и хлопнула дверь. Вверху на чердаке снова что-то гулко ударило об пол; протяжно, как во сне, застонала женщина… Данила рывком встал со скамьи, ухватил в ладонь горшок с медом, сделал пару тягучих глотков…
– Я на двор схожу, – сказал он глухо. – Посмотрю, не убежит ли девка в лес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Тяжелые сапоги продавили верхнюю ступень – крышка чердачного люка с треском обрушилась вниз, разом обрывая солнечные лучи. Размеренные шаги прогрохотали по потолку в дальний угол… Снова протяжно и нехорошо вздохнула в сенях грязная тень Вретеня. В наступившей тишине стало слышно, как тихо стучит ножом на кухне хозяйка-славянка. Громко простонала наверху, на чердаке женщина, будто радостно удивляясь чему-то – и снова дробный перестук кухонного ножа… Скараш демонстративно развел руками и сокрушенно улыбнулся.
– Вот так всегда… Кому-то выпадает доля утешать женщин, а старик Скараш должен рассказывать о задании! – Магистр поправил малиновый бант и не спеша пригладил серебряные пряди на висках. Потом вдруг лукаво подмигнул Даниле: – Твоя подруга Смеяна излишне трепетно переживает встречу… Ну, ничего: Свищ быстро успокоит ее. Они занимаются этим день и ночь – а вся тяжелая работа достанется нам с тобой…
– Добрый Скараш, я опечален, – хрипло проговорил Данька, подсаживаясь к столу. – Она приняла меня за славянина. Я ожидал более теплого приема.
– Забудь о женщине, о избранный из воинов! – Скараш сдвинул брови и стал похож на развратившегося Шона Коннери. – Ты прибыл сюда не в поисках прекрасной Смеяны: сегодня нам предстоит не любить, но убивать! Уничтожать…
Внезапно, словно проникнувшись гремучим смыслом собственных слов, он вскочил со стула – долгие полы аспидно-черного плаща взметнулись, просияв в солнечных полосах алой подкладкой; волшебник разом пробежал шага три по комнате до соседнего стула, вцепился тонкими пальцами в спинку:
– Судьба всего света решается на наших глазах, и нам предстоит стать протагонистами великой драмы! – Карие глаза в темноте медленно занялись призрачным бледно-желтым светом, высокая фигура в шумном облаке черных драпировок замерла как этрусское изваяние. – Со дня на день огромная славянская земля должна сделать свой главный выбор, выбор судьбы! Старые деревянные истуканы более не в силах управлять многочисленными племенами от Буга до Итиля. Твердыни многобожия рушатся! – Скараш взмахнул мрачным рукавом, и по столешнице с грохотом покатились, как крупный жемчуг, многоцветные глиняные шарики… – Верховный идол Дажьбог полностью попал под влияние своей супруги Мокоши, которая и сама стремительно слабеет, теряя доверие черни. – Докатившись до края, шарики один за другим посыпались на пол. – Однорукий Стожар не в силах усмирить раздоры между князьями. Болезненный старый Траян затворился в своей пещере в горах, а Световит принял крещение и доживает человеческий век в лесной пустыни. Старые боги умирают. Славянам предстоит выбрать новую власть над собой, новый порядок мира – и мы должны помочь им сделать полезный выбор!
Данила понимающе кивнул, глядя, как на занозистой грани стола танцует вокруг своей оси, вертясь как заведенный, крупный шарик белого цвета в розовых прожилках.
– Самоотверженные посланцы от разных крайностей земли в эти дни спешат на Русь в надежде очаровать сердца вчерашних варваров, стоящих на пороге новой всемирной славы. Тысячи рук тянутся к кормилу славянской ладьи, гигантского моноксила, охваченного бунтами и мятежами! Наша великая цель – направить этот корабль в гостеприимную и надежную гавань… И не допустить того, чтобы им завладели наши смертельные враги! – Скараш блеснул глазами, словно отшатнувшись от невидимого и ненавидимого противника. – Мы должны помешать недобитым беглецам Империи, которые мечтают склонить славянские народы под сень своего креста!
Отброшенный жесткой артистической рукой, стул отлетел в угол – Скараш рывком обернул голову в профиль и замер на мгновение, его голова в мутном отсвете на стене выпукло напомнила абрис небывалой камеи Мефистофеля. Не шелохнувшись и словно не раскрывая рта, он кратко расхохотался:
– Эти греческие глупцы надеются возродить крестовую Империю на славянской почве… Болезнь медленно распространяется: в лесах поселяются отшельники, на дорогах появились первые богатыри с крестами на щитах и под рубахами. Некоторые князья-изгои собирают под свои знамена сторонников новой веры – и прежде прочих молодой негодяй Владимир Святич… Это предельная угроза. Крещеные сторонники погибшей Империи – греки, србы, белогорцы и алыберы – уже выслали на Русь своих миссионеров. Они пытаются передать славянам четыре царских элемента – Алфавит Солнечных братьев. Скипетр Орла, Державу Креста и Меч Константина. Это есть таинственные ключи к новой Империи. От нас зависит, да будут они потеряны навсегда!
Скараш явно наслаждался своей речью – в голосе его сдержанно грохотали громы грядущих сражений, мерцающие глаза ярче отблескивали во мраке. Данила не смотрел на волшебника – опустив взгляд по касательной к загрязненной поверхности стола, он старательно запоминал услышанное.
– Церковный Алфавит готовы доставить на Русь Кирилл и Мефодий, два полоумных брата из города Солунца, – звучал в темной избе широкий южный голос, изредка подрагивая на значимых слогах. – Волшебный Меч Константина задумано передать славянам от алыберского царя Леванида Зиждителя, этого нищенствующего горского властителя. Наконец, главные императорские стати – Скипетр и Державу – везет с собой из разоренного Царьграда коварный имперский царедворец Колокир…
Скараш сделал паузу и медленно покачал головой:
– Это очень опасный человек. Он хитрее лисицы, великолепный лицедей… Ему нет равных в искусстве переодевания и изменения голоса. Без помощи магии Колокир способен перевоплотиться в женщину или старика, в животное или призрак. Несколько недель назад он отправился в свой путь на Русь – и скоро будет здесь, в наших краях…
Ссутулившись над столом, Данила горячей рукой отвел от лица русую прядь. А в пальцах мага вдруг блеснул лезвием тонкий кинжал. С размаху вонзив острие в отполированное локтями дерево столешницы, Скараш продавил в древесине короткую дугообразную линию.
– Колокир едет из Царьграда к тайному месту на берегу Глыбозера. В это время с другой стороны, из Престола к Глыбозеру спешит некий крещеный славянин, которому предстоит встретиться с греком и принять от него царские Стати…
По темному дереву пролегла еще одна узкая полоса, под углом и навстречу первой – не доведя совсем немного до пересечения линий, Скараш с кратким треском вырвал кинжальное острие из тесных древесных тканей.
– Если они встретятся, на наших надеждах можно поставить крест. Славяне получат древние Стати базилевсов Империи, и тогда… Тогда начнется новое время – эпоха святорусских богатырей… Эту эпоху нам едва ли дано пережить.
– Как мы можем помешать встрече? – Данила поднял внимательные глаза.
– Как я уже сказал, грека перехватить невозможно. Никто не знает, как на самом деле выглядит Колокир и какое обличье он решил принять на этот раз. Остается только один путь: искать славянина. – Подобрав подол плаща, Скараш присел на край стола, по-прежнему задумчиво вглядываясь в свежие шрамы на досках. – Как сообщает нам из Престола Окул-хан, один крещеный славянин недели две назад выехал в наши края… Очевидно, он уже находится в окрестностях Глыбозера в потайном месте, где назначена встреча – где-нибудь на незаметном лесистом острове или в глухой протоке. Найти его не составит труда: нам известно его имя и богатырская внешность. И даже то, что он приехал вместе с женой – что лишний раз подчеркивает славянскую тупость…
– Как его имя? – лениво спросил Данила, делая вид, что тоже разглядывает глубокие царапины на досках. Они почти встретились, эти две линии – похожие на дугообразные крылья нарисованной птицы.
– Его имя? Ха-ха! Забавное имя! – отозвался Скараш. – Этого богатыря зовут Михайло Потык. «Потык» – это прозвище. Кажется, оно означает – «птица».
XII
Как и было их да три братца названых,
Да тут-то молодцы и поразъехались,
Добрынюшке-то путь держать за киян-море,
Там корить языкушки поганые,
Даниле Казарину-то во чисто поле,
Прибавлять земельки святорусския,
А Михайлушке Потоку за грязи за черныя,
За гнилы корбы да затрясины –
К самому Калину-царю тороканскому
Отбивать у собаки дань за двенадцать лет...
Сказание о богатыре Михайле Потъке
Скараш еще долго метался из угла в угол тесной комнаты, замирая в эффектных мизансценах и рассказывая о том, как его невидимые стрекозы рыскали по берегам Глыбозера в поисках Потыка. Теперь область поиска сужена до границ небольшой старицы безымянной речушки, впадавшей в озеро с востока, – там, в горячих березняках, летучие сыщики учуяли слабый намек на запах костра и человеческой стоянки… Осталось подождать до заката, когда в паучьем зеркале при свете луны можно будет разглядеть то, что видели своими сетчатыми глазками волшебные легкокрылые слуги. Если потайная стоянка славянского богатыря будет найдена, Скараш сочтет свою высокооплачиваемую роль завершенной. И придет черед боевиков: Одинок и Данэил уничтожат настоящего Потыка и его жену. Их место в лесном шалаше займут Свищ и Смеяна, переодетые в славянские одежды, – ожидать появления в условленном месте Колокира с его драгоценной ношей.
Вот уже несколько минут Данила слушал волшебника менее сосредоточенно – краем глаза он поглядывал в тесный просвет за печкой, где на грязной кухоньке возились две славянки – толстая Малкуша и ее подрастающая дочка в желтом сарафане. Вовсе не крепкая фигурка русокосой девочки с оформившейся грудью под тонкой застиранной сорочкой, не милое проворство молочно-белых ручек в высоко засученных рукавах привлекли его внимание – на кухне творилось нечто совершенно подозрительное. Мать и дочка, воровато оглядываясь в темную комнату, вдруг замерли, склонившись над столом голова к голове… в маленьких пальцах мелькнула острая палочка – под маменькину диктовку, прислушиваясь к неслышному ее шепоту, девушка что-то наспех нацарапала на куске бересты…
– Девка! Меду неси! – громогласно потребовал Скараш, раздраженно отшвырнув на дальний край стола опустевшую плошку. Клочок бересты мигом исчез из виду – толстая хозяйка метнулась было из кухни к столу, но испуганно замерла, остановленная визгливым окриком волшебника: – Пошла прочь, старуха! Зови свою дочку – пусть послужит нам!
Желтый сарафан беззвучно мелькнул мимо печки – низко опустив голову и едва удерживая в руках тяжелый горшок со сладостью для незваных гостей, девочка приблизилась… «У-у-у, мой птенчик! – густо пропел южный голос, и бледные пальцы цепко легли на пухлое плечико, медленно поглаживая гладкую кожу повыше локтя. – Как тебя звать, краса-девица?»
– Бустя… – Синий взгляд беспомощно запрыгал по столу, горшок в руках накренился, и вязкие темные струйки потекли по пальцам. – Меду вам принесла… Отведайте, добрые гости!
– Поклон тебе за медок, Бустенька… – бархатно пророкотал голос, медные пальцы с узкими ногтями скользнули по нсзагорелому плечу выше, тихо задирая рукав сорочки. – Сколько же тебе годочков от роду, девица?
– Тринадесять исполнилось, батюшка! Деточка совсем… – выскочила из-за печи толстая Малкуша, боязливо пригибая голову в темном платке. – Младшенькая моя, болезная…
– Пошла прочь! Тебя кто звал, дура старая! – Волшебник подскочил на стуле, мгновенно багровея лицом. Бустя, мелькнув косой, шарахнулась в темный угол, а Данила почувствовал, как судорогой свело стиснутые зубы.
– В сарай упрячу! Будешь сидеть со своими скотами без воды! – не унимался Скараш, будто плетью размахивая в воздухе скрюченной кистью с длинными пальцами. – Молчать, свинья славянская! Знай место на кухне! А ты, деточка, не уходи… Куда же ты убежала, Бустенька?
Бустя вдруг вышагнула из тени – синие глаза как два пятна на бледной мордочке:
– Дядька, мне белье стирати треба! Я на реку стирати пойду. Пустите на реку!
Хлестким движением руки перебросила на спину тяжелую косу – и замерла перед столом, пряча в складки сарафана стиснутые кулачки. Данила быстро опустил голову, разглядывая царапины на столешнице.
– Ну-ну, ступай, моя красавица! – Скараш со сладкой улыбкой откинулся на спинку стула и добавил, поглаживая кончиками пальцев черные волосы в бородке под нижней губой: – Дядька Скараш добрый, он тебя побалует… Сходи постирай, Бустенька, – только недалеко, а то дядька Одинок осерчает! Ха-ха-ха…
Подхватив тяжелую корзину, девка скользнула к выходу – сухо отстучали по мостам босые ножки, и хлопнула дверь. Вверху на чердаке снова что-то гулко ударило об пол; протяжно, как во сне, застонала женщина… Данила рывком встал со скамьи, ухватил в ладонь горшок с медом, сделал пару тягучих глотков…
– Я на двор схожу, – сказал он глухо. – Посмотрю, не убежит ли девка в лес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84