— Я сделаю все возможное для успеха вашего дела, — пообещал Иаак Юлиану.
— Спасибо, советник, — отозвался Юлиан и поклонился императору.
Юлиан и Отто наблюдали, как придворные по очереди покидают зал. Рабыни медлили, оглядываясь на Отто.
— Прочь! — прикрикнул на них Иаак, и рабыни опрометью выбежали из зала.
Сестры императора тоже задержались, но как только Отто в упор взглянул на них, обе с достоинством отвернулись и вышли.
— Интересно, как бы они выглядели в ошейниках, на шкурах, — задумчиво произнес Отто.
— Они — высшие патрицианки, — напомнил Юлиан.
— Интересно, какими бы они стали рабынями?
— И какими же, по-твоему?
— Думаю, неплохими.
— По-моему, тоже, — подтвердил Юлиан.
Императора, вцепившегося в свой шарик, мать поспешно увела из зала в сопровождении придворных дам и стражи.
— Игрушка еще не надоела ему, — заметил Отто.
— Да, она может надолго занять императора, — кивнул Юлиан.
— Он глупый?
— Слабоумный, — поправил Юлиан.
— Кто же правит?
— Иаак, — устало объяснил Юлиан.
— Кто он такой?
— Третейский судья.
— Ты доверяешь ему? — настороженно поинтересовался Отто.
— Нет.
Глава 15
Стук оказался робким, еле слышным. Туво Авзоний обернулся. Стук повторился — легкий, но быстрый, как будто стучавший боялся долго оставаться на тускло освещенной улице.
Туво Авзоний неторопливо собрал свои бумаги, сунул их в один из карманов кожаной папки и застегнул ее.
Стук раздался еще раз — испуганный, умоляющий. Туво Авзоний поднялся из-за стола в скудно меблированной комнате и подошел к двери.
В глазок он увидел испуганное лицо женщины в черном капюшоне. Он впустил ее и закрыл дверь, наложив оба тяжелых засова.
В комнате распространился аромат крепких духов. Женщина сбросила капюшон и поправила пышные волосы. Она удивленно озиралась.
— Здесь? — недоверчиво пробормотала она.
Комната была простой, с голыми стенами, почти без мебели. Однако в ней был грубый поцарапанный, когда-то покрытый темным лаком стол с деревянными стульями. На столе лежала папка Туво Авзония. Сбоку стоял туалетный столик и тяжелая, массивная кровать, привинченная к полу. Под ножками кровати, не видимое с того места, где стояли Туво Авзоний и женщина, в пластину в полу было ввинчено крупное кольцо. В комнате было два окна — одно в той же стене, что и дверь, другое напротив. Окна находились высоко над тротуаром, чтобы в комнату нельзя было заглянуть с улицы. Пол был ничем не застлан, кроме потертого грязного половичка возле стола. На стенах не висели ни гобелены, ни картины. Краска на них потрескалась и кое-где обвалилась. На потолке тоже виднелись трещины, обломки лепнины и несколько темных кругов — там, где когда-то протекла вода. На стенах тоже были следы дождей — трещины, промытые ручейками, и пятна, растекающиеся в сторону пола.
— Да, здесь, — сказал Туво Авзоний.
— Это ваша комната?
— Пока — да.
— Здесь темно.
Судя по размерам комнаты, недостатку мебели, давно требующим ремонта стенам и потолку, маленьким окнам, здесь было уныло даже при дневном свете.
— Я включу свет, — предложил он.
Туво Авзоний подошел к стене и повернул диск, чтобы усилить свет круглой лампы на потолке.
С помощью ручки он повернул лампу так, чтобы весь свет падал на женщину.
Она заморгала и застыла в пятне света, сжимая ворот плаща.
— Мне было страшно на улице, — пожаловалась она. — Я так долго искала этот дом, не решалась попросить кого-нибудь проводить меня… Мужчины несколько раз окликали меня из темноты.
Под ее плащом что-то тоненько позвякивало, и этот звук насторожил Туво Авзония.
— Вероятно, унюхали твои духи, — предположил он.
— Интересно, за кого они меня принимали?
— Наверное, нетрудно догадаться, — усмехнулся Туво Авзоний.
— Вам нравится? — спросила стюардесса.
— Это идет тебе.
— Я оделась так для вас, — подчеркнула она. — Надеюсь, вы останетесь довольны.
— Думаю, это будет замечательно.
— Где же ваши вещи? — удивилась она, оглядевшись.
— Не люблю возиться с вещами в дороге.
Он заметил, как красиво лежат ее волосы — вероятно, их долго мыли, сушили, расчесывали и укладывали.
— Разве мы не будем ужинать? — спросила она.
— Я вижу, ты пришла босиком?
— Мне казалось, что это вам понравится.
Он взялся за полы темного плаща, который женщина прижимала к себе. Она умоляюще взглянула на него.
— Ты сама пришла сюда, — напомнил ей Туво Авзоний. — Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я сообщал обо всем твоему начальству?
— Вы не должны так поступать со мной, — ответила она. — У меня равные права с вами — мы оба из «одинаковых».
— Это мы еще посмотрим, — усмехнулся он.
— Тем более, что нарушение правил было незначительным, — добавила стюардесса. — На корабле стояла ужасная духота.
— Такого нарушения достаточно для того, чтобы уволить тебя, — возразил Туво Авзоний. — К тому же вспомни, как непочтительно, нагло и дерзко ты вела себя.
— Не говорите так! — воскликнула она.
— Нет, буду. Это правда.
— Я сделаю все, что вы захотите.
— Посмотрим, что ты там прячешь, — сказал Туво Авзоний и распахнул ее плащ.
Действительно, такой стюардессу еще никто не видел. Туво Авзоний сбросил плащ на пол.
— Встань прямее.
Ее роскошные волосы блестящим каскадом падали на плечи. На высокой шее висели две нити бус и ожерелье из мелких монет. Ее прелестная грудь дрожала под алым шелком лифа. Стройная, узкая и округлая, совершенной формы талия плавно переходила в бедра, которые спереди и сзади прикрывали два длинных куска алого шелка, напоминающего юбку. Под ними выступала нежная округлость живота и холмик любви, способный свести с ума любого мужчину.
— Ослабь шнурок, — приказал Туво Авзоний.
Она послушалась, и алый шелк соскользнул ниже, на бедра, приоткрывая живот.
— На колени, — приказал Туво Авзоний, и стюардесса немедленно опустилась перед ним на колени в пятно света.
Туво Авзония внезапно охватило возбуждение, которого он никогда еще не испытывал. Но он подавил в себе это чувство — оно не входило в его планы. Невероятно красивая женщина стояла перед ним на коленях. На ее правом запястье было несколько неплотно прилегающих к телу браслетов, как и на левой руке повыше локтя.
Они могли показаться золотыми, но уличные женщины не имели таких роскошных украшений. Именно позвякивание этих браслетов Туво Авзоний услышал, как только женщина вошла в комнату, и этот нежный звук заинтересовал его.
Она провела рукой по шелку юбки, и браслеты снова звякнули. Да, этот звук был интригующим. Шелк провалился между ее бедрами, контрастируя с их молочной белизной — конечно, женщина могла бы обнажить их полностью.
Она уперла руки в бедра. Туво Авзоний не остался равнодушным к ее прелестям.
— Тебе недостает только клейма и ошейника, — пробормотал он.
Женщина подняла голову, прищурившись от яркого света.
— Нет, ничего, — сказал он, видя вопросительное выражение ее лица. — Я позабыл твое имя.
— Сеселла, — сказала она. — Сеселла Гарденер.
— Ты думаешь, что ты из «одинаковых»?
— Нет, я не считаю себя такой, — возразила она. — Я никогда не думала, что принадлежу к «одинаковым».
Он взглянул на женщину, не желая этого делать, но все-таки не в силах отвести глаза. Он понял, какой притягательной может быть женщина. Ему было необходимо оставаться сильным, твердо помнить о своей цели.
— Встань, — приказал он. Женщина поднялась. — Нет, ты не из «одинаковых».
Только порядочные женщины могут быть «одинаковыми», напомнил он себе. Какой хрупкой казалась эта женщина по сравнению с ним, какими округлыми, белыми и возбуждающими были ее плечи… Внезапно он с раздражением понял, что эта женщина не имеет права оказывать на него столь сильное влияние.
— Мне было так трудно найти этот дом, — вновь сказала она. — Я думала, район будет более приличным. Здесь улицы плохо освещены, как в настоящей трущобе.
Туво Авзоний не стал объяснять ей, что это за район. Сойдет для нее, думал он. Женщина снова оглядела комнату — она казалась недовольной. Она брезгливо взглянула на бурые пятна на потолке, прищурив глаза от света лампы.
— Хорошо еще, что не идет дождь, — заметила она. — Кажется, здесь протекает потолок.
— Может, его уже починили, — возразил Туво Авзоний.
— Потолок слишком высокий.
— Это же летняя планета, — объяснил Туво Авзоний. — Дома здесь строят так, чтобы в них было прохладнее, а нагретый воздух поднимался к потолку.
— Да, — она опустила голову.
— Кажется, комната тебе не по вкусу?
— Я ожидала увидеть совсем другое, — призналась она.
Да, женщина вполне сознавала свою власть, но он мог быстро все повернуть по-своему.
— Думаю, и здесь все будет чудесно, — заметил он.
Эта реплика чем-то встревожила женщину. Конечно, он напомнил ей, что она сама явилась сюда по его желанию. Кажется, задуманный план удается, радовался он про себя.
— Тебе нравится этот стол? — спросил он. Женщина мельком взглянула на темную поцарапанную полировку.
— Вы ведь не собираетесь заставлять меня забираться туда? — обеспокоенно спросила она.
Она явно теряла уверенность в своих силах.
— Конечно, нет, — поморщился Туво Авзоний, как будто эта мыс ль показалась ему отвратительной. Однако это была идея — развлечься с ней на большой крышке стола.
Он почти жалел о своей принадлежности к «одинаковым». Власть опять оказалась в руках женщины, и он с неудовольствием отметил это.
— У вас нет ничего поесть или выпить? — спросила она.
— Это ни к чему.
— Вы хотите, чтобы я легла в постель? — настороженно спросила она.
— Нет.
— Нет? — удивилась женщина. — Не понимаю. Что же я должна сделать?
— Подойти к кровати, встать рядом с ней и ждать дальнейших приказаний.
— Здесь в полу есть кольцо, — заметила она.
Туво Авзоний подошел к туалетному столику и с резким стуком выдвинул верхний ящик. В ящике звякнул металл. Он вытащил прочную У-образную цепочку в два фута длиной, с кольцами на всех трех концах.
Туво Авзоний бросил цепь в изножье кровати, а потом ногой подвинул половик к кольцу в полу. Так, решил он, женщине будет удобнее.
— Сейчас ты снимешь всю одежду, ожерелья, браслеты и прочее.
— Хорошо, — кивнула она и тут же спросила: — А почему вы повернулись ко мне спиной?
Он не ответил. Как она могла задать такой глупый вопрос? Разве он мог смотреть на нее, разве решился бы на это? Почему он вообще должен на нее смотреть — разве ей не известно, что такие мужчины, как он, выше своих желаний?
Она завела руки за шею, сняла ожерелье и улыбнулась сама себе. Ей нравилось раздеваться, обнажать свое тело и во всем великолепии открывать его мужчине — она могла делать это по праву рождения и могла понять, насколько ценят ее мужчины, каким сокровищем она становится для них, каким изумительно совершенным и безумно желанным существом. Она знала, что за таких женщин, как она, мужчины вступают в поединки и убивают друг друга. Они жаждут обладать такими женщинами, покупают и продают их.
Она положила ожерелье на кровать.
— Никто не знает, что я здесь. — Она думала, что ему нужно такое подтверждение.
— Это неважно, — ответил Туво Авзоний.
Она стянула браслеты с левой руки, потом с правой, и положила их рядом с ожерельем. Туво Авзоний слышал, как звякнули друг о друга браслеты. Она потянулась к застежке на спине.
— Вы не смотрите на меня, — с упреком произнесла она, кладя лиф на постель.
Она взялась за тонкий черный шнурок, который поддерживал похожие на юбку полотнища алого шелка. Юбка была надета на ней так низко и соблазнительно, так колыхалась от малейшего движения, словно это была одежда рабыни-танцовщицы.
Она смутилась и внезапно отвернулась на случай, если мужчина решит взглянуть на нее. Пусть он будет ослеплен ее красотой.
Развязав шнурок, она сложила шелковистые полотнища и аккуратно расправила их на постели.
— Я разделась, — сказала она.
— Что?
— Я разделась, — громче повторила женщина.
— Полностью?
— Да.
— Встань на колени на половик в ногах кровати, — приказал Туво Авзоний. — Ты можешь дотянуться до цепи?
— Да.
— Это V-образная цепь с тремя открытыми браслетами, — объяснил он. — Перед тобой в пол ввинчено кольцо. Прикрепи себя к нему. Это надо делать так: кольцо на нижней перекладине буквы «V» прикрепи к кольцу в полу и защелкни его. Два другие кольца застегни у себя на запястьях. Понятно?
— Да.
Туво Авзоний прислушался. Раздались три отчетливых щелчка — один за другим.
Он услышал, как женщина дергает цепь — видимо, ею внезапно овладел панический страх.
— Я закончила, — шепнула она.
В этом он не сомневался — она наверняка рассчитывала, что он станет проверять, все ли браслеты надежно замкнуты и прочно ли они охватывают ее запястья.
— Мне можно говорить? — вдруг спросила она.
Туво Авзоний удивился, что женщина спросила разрешения, но потом решил, что в таком положении она была смущена и не решалась заговорить сама. Что, если в это время от нее требуется только молчание?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40