— Если ты рабыня, быть скромной тебе не позволено. Что правда, то правда.
— Пощади, воин! — взмолилась она.
— Повинуйся, или тебя высекут! — прикрикнул он.
Элайза Невинс встала в ванне, словно сдаваясь, подняла руки над головой.
Пришелец откровенно рассматривал ее — небрежно, оценивающе, не спеша.
Под взглядом горианского воина она дрожала от страха.
А он подошел к краю ванны, присел и принялся рассматривать что-то справа от нее. Она отступила назад, от него подальше. Он отогнал ладонью пену, стал внимательно изучать стенку ванны и мгновение спустя уже вытаскивал из тайника под плиткой маленький кинжал. Смыл с него яд, вытер полотенцем, как до этого иглу, и отбросил к стене, туда, где валялось скомканное платье. А я и не подозревала ни о существовании тайника, ни о запрятанном в нем оружии.
Элайза, подняв руки, стояла у противоположной стороны просторной, утопленной в полу ванны.
— Освободи меня! — предложила она. — Я хорошо заплачу. Он поднял на нее глаза.
— Я дам тебе столько, что ты сможешь купить вместо меня десяток рабынь!
— Но ни одна из них не будет Элайзой Невинс.
Она надменно вскинула все еще обвязанную цветастым полотенцем голову.
— Грамоту о порабощении смотреть будешь?
— Если можно, — ответила она.
— Подойди сюда, — распорядился он. — Руки не опускай.
Не опуская рук, она подошла к разложенному на полу манускрипту.
— Из тебя получится неплохая рабыня, — проговорил он. — Можешь опустить руки. Стань на колени — грамоту о порабощении женщина всегда читает стоя на коленях. — Рабыня! — это уже мне. — Сними с ее головы полотенце, дай ей вытереть руки.
— Да, хозяин.
Осторожно — как бы не наткнуться на запрятанную иголку или еще какое-нибудь хитроумное приспособление — сняла я полотенце с головы моей хозяйки. По ее плечам рассыпался каскад роскошных темных волос. Элайза отбросила их за спину.
— Да, — причмокнул мужчина. — Неплохая рабыня.
Элайза вытерла руки и с убитым видом сорвала с манускрипта ленту с печатью.
— Ты грамотная? — спросил мужчина.
— Да, — язвительно бросила она.
— Понимаешь, что это такое?
— Да. Приказ о порабощении.
— Кроме того, — продолжал он, — ты, разумеется, понимаешь, что по горианскому торговому закону — единственному закону, признаваемому всеми городами, — ты подлежишь порабощению согласно отдельному разрешению. Будь ты из Ара, я имел бы право, если удастся, сделать тебя своей рабыней, ведь у нас с тобой разные Домашние Камни. Но поскольку, называя себя леди Элайзой из Ара, из Шести Башен, на самом деле ты являешься Элайзой Невинс с планеты Земля, то подпадаешь под общее разрешение: на тебя может претендовать любой горианин.
У землянки нет Домашнего Камня. Ее можно схватить, сделать презренной рабыней. И никакой закон этому не препятствует.
— Ты принадлежишь первому, кому попалась в руки, — продолжал мужчина. — Приготовься. Сейчас, как рабыню, я посажу тебя на привязь.
Он вынул из-за пояса длинную веревку со скользящим кольцом и замком-защелкой.
— Подожди, — протягивая руки, сказала она.
— Да?
— Бойся связывать меня в этом городе! Я и в самом деле из Ара.
— Опиши Домашний Камень Ара, — потребовал он. Леди Элайза потерянно уронила голову.
Достигая совершеннолетия, юные граждане приносят клятву на верность городу и участвуют в ритуале, принимая из рук старших хлеб, соль и огонь. Во время этой церемонии каждый юноша, каждая девушка удостаиваются чести подержать в руках и поцеловать Домашний Камень города, после чего их венчают лавровыми венками и облачают в мантии, посвящая в граждане. Этого мгновения жителю Ара никогда не забыть. У землян Домашних Камней нет. На Горе гражданами становятся только по достижении определенного возраста, после прохождения испытаний. В большинстве горианских городов молодым требуется поручительство взрослых граждан, не связанных с ними кровным родством. Приходится им также предстать перед советом граждан, который определяет, достоин ли юный претендент чести приобщиться к Домашнему Камню города. Гражданство на Горе обретают не автоматически, просто потому, что довелось родиться в том или ином городе, а сознательно, после подачи прошения. Приобщение к Домашнему Камню — событие для горианина далеко не рядовое.
— Ты утверждаешь, что ты из Ара, — отчеканил мужчина, — а не можешь описать Домашний Камень. Тогда подробно расскажи, как проходит церемония посвящения в граждане или, скажем, как празднуется основание города.
— Не знаю, — пробормотала она.
— Отвести тебя в магистрат Ара, — осведомился он, — и доказать им, что твое гражданство поддельно?
— Нет! — не на шутку испугалась она. — Нет! Необоснованные притязания на чужой Домашний Камень — серьезное преступление для горианина. Элайза Невинс содрогнулась. За это сажают на кол на городской стене!
— Пощади, воин! — взмолилась она.
— Ты из Ара? — спросил он.
— Нет, — признала она. — Не из Ара.
— Читай дальше.
Держа манускрипт трясущимися руками, она стала читать дальше.
— Пол? — спросил он.
— Женский, — прочла она.
— Происхождение?
— Планета Земля.
— Имя?
— Элайза Невинс.
В грамоте о порабощении — ее имя! Документ дрожал в ее руках.
— Это твое имя? — спросил мужчина.
— Да, — взглянув на меня, потом снова на воина, выдавила она. — Мое.
— Ты Элайза Невинс?
— Да. Я Элайза Невинс.
— Приговор?
— Рабство, — прочла она и неверной рукой протянула ему манускрипт.
— Приготовься к связыванию.
Пряча грамоту в складки туники, он отвел глаза, и в этот момент, вскочив на ноги, Элайза бросилась к стене и схватила кинжал. У меня вырвался испуганный возглас. С кинжалом в руках Элайза заметалась по комнате. Мужчина не двинулся с места. Запахнул тунику, пряча документ, взглянул на нее.
А она, наверно, и не представляла, что ее укрощение уже началось.
— Прочь! — кричала Элайза. — У меня нож! Я убью тебя! Прочь с дороги!
— Ты закончила омовение, — заговорил он, — освежилась. Теперь умасти свое тело маслами и благовониями.
— Прочь!
— Кажется, ты не спешишь повиноваться, — заметил он. Судорожно оглядываясь, она наткнулась глазами на ведущую из комнаты открытую дверь.
— Бежать некуда, — предупредил он. — Наружная дверь закрыта на цепь.
Она бросилась вон из комнаты, к наружной двери. Мы — за ней. Оказавшись в покоях, где, восседая в своем величественном кресле, некогда она впервые допрашивала меня, свою рабыню, Элайза принялась тянуть и дергать продетую сквозь кольца цепь, которой была закреплена задвижка, неистово кромсала дверь ножом. Потом бешено обернулась, уставилась на нас — волосы растрепаны, дыхание срывается. Рванулась обратно в спальню, захлопнула дверь, торопливо задвинула засовы.
Воин поднялся с кресла, в котором расположился, войдя в комнату, подошел к двери. Два удара ногой — и, повиснув на одной петле, разбитая дверь распахнулась. Прижатые засовами расщепленные доски болтались на косяке. Он отшвырнул ногой остатки двери. Посреди комнаты, отчаянно размахивая кинжалом, стояла Элайза.
— Назад! — закричала она.
Он вошел, глянул ей в лицо. Держась у него за спиной, проскользнула в комнату и я.
— Ты до сих пор не выполнила моего приказания — не умастила себя маслами и благовониями. Не желаешь слушаться?
— Прочь!
— Придется наказать.
— Прочь! — визжала она. — Прочь!
В мгновение ока он оказался рядом с ней. Она обрушила на него кинжал, и тут же он схватил ее за запястье, вывернул руку за спину и резко вздернул повыше. Привстав на цыпочки, она завопила от боли. Левой рукой держа ее за левое запястье, правой он поймал правое, вывернул за спину. Позвякивая, покатился по плитам пола бесполезный отныне кинжал. Мужчина отбросил его ногой в сторону. Мгновение держал ее неподвижно. Голова ее откинулась назад, глаза зажмурены, крепко стиснуты зубы. Потом от мощного удара ноги ее подкосились, и вот уже, опустив голову, у самого края ванны она стоит на коленях у его ног, руки скручены за спиной, он держит ее за запястье двумя пальцами.
— Придется наказать, — повторил он.
— Прошу тебя! — зарыдала она.
Отпустив руки, он схватил ее за волосы, швырнул ничком на пол — голова над самой водой.
— Я куплю свою свободу! — надрывалась она. — Позволь мне заплатить!
Он ткнул ее головой в воду, пониже, под благоухающую пену, подержал и вытащил.
— Не хочу быть рабыней! — Элайза задыхалась, отплевывалась, с головы ее текла вода.
Он снова окунул ее. Подержав подольше, вытянул из воды. Снова она задыхалась, снова отплевывалась и кашляла. С волос ручьем текла вода. Глаза блестели от воды и пены.
— Нет! — бессвязно бормотала она. — Не буду рабыней!
Он опять опустил ее голову в воду. Не утопил бы!
Но вот вытянул за волосы.
— Повинуюсь, хозяин! — выдохнула она.
Уложив ее на живот у края ванны, через голову он надел на нее кожаную петлю. Проворные сильные руки быстро затянули петлю, зафиксировали — так не выскользнет. Теперь можно затянуть сильнее, как удавку. Ослабить — нельзя.
Точно не веря в происходящее, Элайза Невинс повернулась на бок. Потрогала охватившую горло петлю. Она на привязи. Подняла глаза на воина.
— Хозяин?
— Скоро, — бросил он.
— Кто посадил меня на привязь?
— Боек из Порт-Кара, — ответил он.
— Нет! — закричала она. Ясно — услышала имя врага.
— Да, — отчеканил Боек из Порт-Кара.
Ее била дрожь. Да, быть его рабыней — не сахар. Я ей не завидую. Имя Боска из Порт-Кара повергает женщин Гора в ужас.
Дернув за привязь, он поставил ее на колени.
— Где ключ от ошейника? — Он кивнул в мою сторону.
— В желтом ящике, в туалетном столике, — поспешно ответила она. — Под шелком.
— Принеси, — приказал мне Боек из Порт-Кара.
Я бросилась к ящику, нашла ключ. Повиновалась мгновенно, не мешкая. Он говорил, как говорит хозяин. Горианин.
По его знаку я сунула ключ в руку Элайзы и встала на колени спиной к ней.
— Сними ошейник, — велел он Элайзе. Неловкими движениями она отомкнула замок, стянула с меня ошейник, положила его вместе с ключом на пол.
— Скажи: «Ты мне больше не принадлежишь», — приказал воин.
— Ты мне больше не принадлежишь, — послушно повторила Элайза. Вскочив на ноги, стиснув кулаки, я повернулась к ней. Она испуганно сжалась. Вот и она на привязи, на коленях! — злорадствовала я.
— На колени! — прозвучал приказ.
— Да, хозяин. — Я встала на колени рядом с Элайзой Невинс. Я — рабыня.
Стоя перед Элайзой, он смотрел на нее сверху вниз. У нее подрагивали губы.
— Ты — агент Курий, — провозгласил он. — И красотка невольница. Тоже немалая ценность.
— Меня отвезут в Порт-Кар на допрос?
— Да.
— Я ничего не скрою. Все расскажу, что знаю, — под пытки ей явно не хотелось.
— Разумеется, — кивнул он. Глянул в высокое узкое окно. На фоне ярко-синего неба, сверкая, вздымались башни Ара.
— До полудня далеко, — напомнила она. — При дневном свете меня непросто будет вывезти из города.
Это верно. Воины на тарнах патрулируют город с воздуха.
— Ты, конечно, — продолжала она, — дождешься темноты.
— Действительно, пленница, — согласился он и добавил: — Не бойся. Мы придумаем, как скоротать время.
— Как меня повезут из города?
— Голую, связанную, перекинув через седло тарна.
— Не слишком достойный способ перевозить свободную женщину.
— К вечеру, — пообещал он, — ты будешь вполне подходящим грузом для такого транспорта.
Ее передернуло.
— Иди к туалетному столику, встань на колени.
Она повиновалась. Присев рядом, длинным свободным концом привязи он стянул ей лодыжки. Теперь веревка вилась от ее горла к ногам. Руки он оставил свободными.
— Доставай косметику, благовония, — повелел он. — Ты должна быть ослепительно красивой.
Она понуро потянулась к ящичкам и щеткам.
— Пойди в парадные покои. — Он повернулся ко мне. — В моих вещах найдешь клеймо. Разведи жаровню, раскали его. Там же серьги и седельная игла. Принеси.
— Да, хозяин.
Солнце уже близилось к закату, когда я внесла в спальню жаровню, толстой тряпкой держа ее за ручки. Раньше я не могла этого сделать — в комнате стало бы слишком жарко.
— Какая ты красивая, Элайза! — Я изумленно замерла. Подтянув к подбородку плотно сомкнутые колени, она сидела на мехах в изножье кровати. Петли на шее уже не было, ноги по-прежнему связаны, руки стянуты за спиной. От левой щиколотки к кольцу на ножке кровати тянулась цепь длиной футов пять. Сколько ночей проспала я, прикованная цепью на этом самом месте! Здесь же, у собственного ложа, будут клеймить и ее. Так решил Боек.
— Джуди, — простонала она, — что он собирается со мной делать?
— Клеймить, — объяснила я.
— Нет!
— Тебя не заставляли являться на Гор.
Она завозилась, пытаясь выбраться из пут. Боек из Порт-Кара вытянул из жаровни клеймо, посмотрел и сунул обратно. Скоро будет готово.
— Зверь, варвар! — закричала она, пытаясь отползти назад. Но уткнулась в каменную стенку ложа. Все, дальше ползти некуда.
Он швырнул ее на бок, приткнул в угол между каменной стенкой и плитами пола, связал ей бедра, оставив между плотными кожаными ремнями небольшой зазор — для клейма, знаком велел мне подтащить ближе жаровню и подать ему тряпку, чтобы взяться за раскаленную рукоятку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71