Он посмотрел на Шварца, на Жугу, задержал на миг свой взгляд на рукояти Хриза над плечом у травника, затем повернулся к Золтану, стоявшему в тени. Тусклый отблеск высветил глубокий шрам у гнома на лице.
– Привет тебе, Рахим аль Зууб, – сказал он, опуская жезл. – Ты все таки вернулся, как и было предсказано.
Золтан чуть заметно поклонился в ответ. По лицу его тенью скользнула усмешка.
– Привет и тебе, Отрар, сын Брокка. Я вижу, ты не забыл меня. Что скажешь?
– Сдай оружие, предатель. Прочее потом.
– Торопишься, тангар. – Золтан сложил руки на груди и покачал головой. – Нехорошо. Поспешные решения не доведут до добра. Я вижу, рана сделала тебя нетерпеливым.
– Разговоры тебе не помогут, – в глухом и хриплом голосе дварага зазвучала, прорываясь, сдержанная ярость. – Сдай свой меч и следуй за нами. Государь не любит ждать.
– И все же Государь подождет.
– Взять его! – коротко рявкнул гном.
Того, что произошло потом, не ожидал никто. Золтан (или все таки Зууб? – Шварц так и не решил, как его называть) с немыслимой для человека быстротой отпрыгнул в сторону, лягушкой распластался по стене. Пригнулся – топор дварага лязгнул о гранит, искры брызнули снопом – нырнул под занесенное над ним лезвие, короткой подсечкой сбил с ног стоявшего крайним слева гнома и исчез в темном проходе.
– Накки! Хир!
Два гнома ринулись в погоню. У самого входа в туннель коротким высверком блеснула сталь, и бегущий первым гном с криком повалился под ноги второму; одним прыжком перемахнув через упавшего, тот скрылся в темноте, преследуя «волшебника». Еще некоторое время оттуда, постепенно затихая, слышался топот гномьих башмаков, затем он смолк совсем, и вдруг откуда-то издалека донесся тяжелый звон упавшей на камни секиры.
– Хараг! – выругался Отрар и сплюнул. Помолчал. Сделал знак своим воинам. – Принесите их, – сказал он наконец. – А вы, – он повернулся к Шварцу и Жуге, – пойдете с нами.
Ошеломленные случившимся, те не посмели возражать.
И все же…
Жуга шел впереди, слегка хромая, нелепый в своем ободранном плаще из одеяла, задумчиво молчал. Было над чем поразмыслить: без кольчуги, вооруженный одним лишь мечом, Золтан в считанные мгновения убил наповал двух лучших гвардейцев из армии подземного владыки и скрылся так, что даже гномы оказались не в силах его отыскать.
В угрюмом молчании остатки гномьего отряда приближались к своей неведомой цели. Три гнома прикрывали тылы, остальные несли тела погибших. На каменный пол темными каплями стекала кровь.
* * *
Король Лаутир, сын Лаурина – высокий, горбоносый, одетый в черное с золотом гном в четвертый раз провернул на пальце массивный перстень-гололит, нахмурился, сцепил ладони за спиной и подошел к окну.
– Который из них? – глухо спросил он.
– Рыжий, Государь, – сказал Отрар, стоявщий у дверей. – Тот, который хромает. Жуга по прозвищу Лис.
– Остальные? Сколько их?
– Их было трое, Государь. Один – монах из христианского ордена Господних псов. Третий же… – Отрар замялся.
– Ну?
– Рахим Фаррух аль Зууб, Государь.
– Вот как?… – Лаутир нахмурился. – И где же он?
– Он сбежал, Государь. Пытаясь его задержать, погибли Хир и Накки. Я…
– Довольно, – тот поднял руку. – Довольно. Поиски ведутся?
– Да, мой Государь.
– Хорошо, – он щелкнул пальцами. – Меня интересует тот, первый. Хранитель.
Отрар покачал головой.
– Он не Хранитель, Государь… – начал он, поднял взгляд на Лаутира и осекся.
– Ксиал признал его, и значит, он Хранитель, – сурово сказал тот. – И ему совершенно не важно, что ты думаешь по этому поводу. – Лаутир посмотрел на стоявшего доселе молча у дверей Рагнура. – Что о нем известно?
– Он горец, Государь, – ответил Рагнур, – и похоже, что из здешних мест. По говору – валах, по крови… – Он замялся. – По крови – вряд ли.
– Что еще? – отрывисто спросил король.
– Он ловок, хорошо дерется. Владеет магией, знает травы. Носит Анкх из янтаря и Семь Металлов…
– Имир! – Лаутир сжал кулаки. – Как именно он их носит?
– Драупнир с опалом, Государь.
– Аурин?
– Зуда. Работа древняя, но на нашу не похожа, скорее – из клана Ивалди. Опал – черный мигун из Червеницких копей. Это все.
– Так, – Лаутир кивнул. – А кто этот монах?
– Бертольд Шварц.
Теперь Король молчал долго.
– Не ожидал, – сказал он наконец. – Что ж… – Он помедлил. – Ладно. Я подумаю, что с ними делать. Отрар!
– Да, Государь?
– Присмотри за ними. И еще. Зууб…
– Да, Государь.
– Тогда все. Идите.
Рагнур поколебался, медля с уходом.
– Государь…
Тот обернулся:
– Что ты хотел?
– Могу я просить, чтобы они покамест жили у меня?
– Жуга и Бертольд? Зачем… Ах, да – меч. Хорошо. Пусть будет так.
Рагнур склонил голову.
– Благодарю, Государь.
* * *
– Вот так дела! Ты видел, а? Жуга? Глазам не верю! Да-а…
Жуга не ответил. Бертольд уселся на кровать, умолк и углубился мысленно в какие-то свои подсчеты, которые, похоже, привели его в мечтательное настроение. С того момента, как их обоих привели в подземный город, Шварц то впадал в восторженную радость, то метался в поисках выхода, то приставал к Жуге с расспросами, чем успел ему изрядно надоесть.
Жуга стоял у окна, глядел на улицу.
Подземный город был велик. Весь горный кряж, похоже, был пронизан сотнями запутанных туннелей, сходившихся в большой пещере – высоком, сводчатом, мягко резонировавшем зале. Неведомо откуда лился свет – неяркий, серебристый, похожий на сияние Луны, только ярче, отражался от стен…
От золота и драгоценных камней, вмурованных в стены.
Они поселились у Рагнура, в нелепом маленьком доме без крыши. Впрочем, ее и не требовалось – в пещере никогда не шли дожди, да и освещения особого не требовалось. Правда, на столе была свеча в тяжелом бронзовом подсвечнике столь тонкой, вычурной работы, что наверху за него можно было бы выторговать не талер, и не два. Таких домов здесь было множество; они стояли стройными рядами, и каждый окружали деревья, и если Шварца восхитили драгоценности, то Жугу здесь, под землей, больше всего поразили именно эти деревья.
– Устал я, – Шварц стянул сапоги, лег на кровать и пошевелил пальцами ног. – Здорово, конечно, это все. Вот только с Золтаном немного непонятно. Как долго, интересно, нас тут продержат? А вроде, если посмотреть, так и не держит нас никто – иди себе на все четыре стороны. Даже на шесть, считая верх и низ, хе-хе… А что, отколупаем камешок-другой, и ходу отседова. Вот только выберем минутку, когда нас никто не видит… А если…
– Бертольд, – позвал Жуга.
– Чего? – тот поднял голову с подушки.
– Заткнись, а?
Некоторое время они сидели в тишине. Затем послышались шаги, дверь отворилась, и вошел Рагнур. Он переоделся – серую рабочую хламиду сменили черные штаны и кожаная куртка на шнурках. Да и вообще он выглядел изрядно посвежевшим. Топор был по-прежнему при нем, торчал за поясом. Теперь дварага можно было разглядеть подробнее.
Гном был невысок и коренаст, с большущими, привыкшими к кирке ладонями и крепкими ногтями, широкими ступнями ног, обутых в башмаки, и грубыми чертами лица. На первый взгляд могло показаться, что гном лыс, но вот Рагнур откинул назад свой всегдашний капюшон, и обнаружилась изрядной густоты шевелюра. Широкий, весь в морщинах лоб, густая борода, нос картофелиной, высокий и одновременно грубый голос. Он производил странное впечатление, и все же в любом трактире на поверхности двараг вполне бы мог сойти за человека. А с их способностью к волшбе…
В руках у Рагнура была корзина.
– Еда, – сказал он и кивнул на стол. – Садитесь. А вот из напитков могу предложить только воду.
Шварц охнул, хлопнул себя по лбу и полез под кровать. Достал и развязал мешок: «Вот!»– гордо выставил на стол полупустую флягу.
Гном поднял взгляд.
– Вино?
– Ага, – кивнул монах. – Белое. У Тибора закурковал!
Рагнур поднял флягу, потряс ее недоверчиво, выдернул пробку, понюхал и сделал большущий глоток. Зажмурился, крякнул и вытер губы рукавом. Вернул флягу Бертольду.
– Прибереги его, монах. Не знаю, сколько вам тут быть. И все равно благодарю. Давненько мне не приходилось пробовать хорошего вина… Ну, что ж, давайте есть.
Снеди оказалось на удивленье много, разной и вкусной. Копченое мясо и рыба разных видов (похоже, что и впрямь рыбачить здесь было где), какие-то орехи, овощи, грибы. В отдельной чашечке бугрились горками всяческие сласти – Жуга попробовал, налил себе воды. Задумался о чем-то. Наконец, когда с трапезой было покончено, решился спросить.
– Рагнур, – тот повернулся. – Скажи… Мы пленники?
Гном ответил не сразу. Помедлил.
– Король Лаутир решит вашу судьбу. Позже. Но в моем доме вы в гостях.
– Тогда, если можно… покажи мне город.
Поколебавшись, гном кивнул и встал из-за стола.
– Пойдем. Меч можешь взять с собой.
– Э! Э! – засуетился Шварц. Зашарил по полу, отыскивая сапоги. – Постойте! Я с вами.
* * *
На то, чтоб обойти хотя бы половину циклопической пещеры, понадобился весь остаток дня. Бертольд непрерывно ахал и охал, вертел головой и украдкой то и дело пытался сковырнуть со стены какой-нибудь камешек, впрочем, безрезультатно. Рагнур не обращал на него внимания. Они прогулялись на площадь, сходили к фонтанам, прошлись по аллее ко дворцу короля Лаутира, куда их, правда, не пустили, и напоследок задержались у больших водяных часов, установленных на площади, где долго наблюдали за перетеканием мерцающей воды в бочоночках с делениями и трубках зеленоватого стекла. Раз в сутки хитроумный механизм опорожнял мерную чашу, сливая воду в маленький бассейн, облицованный белым мрамором. Угловатые, строгие формы клепсидры выглядели на фоне круглых маленьких домов сурово и торжественно. Жуге невольно вспомнился Гаммельнский собор.
Везде сновали гномы. Неторопливые, обстоятельные как в отдыхе, так и в работе, стучали молотками в кузнях и гранильных мастерских, выдували стекло, ткали дивные цветные гобелены. Пару раз им встретились забойщики, толпой шедшие с работы, все в угольной пыли и крошке. И всюду были часовые, вооруженные тяжелыми топорами. Бертольд, завидя их, заметно приуныл.
Они вышли за городскую окраину и свернули в широкий проход, который вскоре вывел всех троих в не менее обширную пещеру, где под высокими темными сводами серебрилось зеркало воды. Огромная плотина черного диабаза перегораживала русло подземной реки, которая и разлилась здесь черным озером, оставив от себя лишь вытекавший из каменных ворот ручей. Стояли часовые. Капала вода. Чуть в отдалении пологий берег устилали плиты белого известняка, истертые за годы тысячами ног. Вода была кристально прозрачна и чиста.
– Можете искупаться, – сказал Рагнур. – Но только не ходите к водостоку – затянет. У этого берега вода теплая. Подземные источники.
– А ты?
– Я сделал это раньше вас.
Предложение подоспело как нельзя более кстати – Жуга и Бертольд совершенно заскорузли от грязи. Искупавшись и приведя себя в порядок, оба почувствовали себя отдохнувшими. Сразу захотелось есть.
– Скажи, Рагнур, – Жуга пригладил волосы и собрал их в пучок на затылке. Поднял меч. – А что за работа здесь у тебя?
– Я хранитель Лестницы Для Тех, Кто Устал, – ответил гном. – Мы проходили мимо, если помнишь, и сейчас пройдем опять на обратном пути. Вон она, видишь?
– Кто же охраняет ее сейчас, если ты тут? – спросил Шварц.
– Ты думаешь, что хранитель один? – ответил Рагнур, и на лице его впервые проглянуло нечто, похожее на грустную улыбку.
Они приблизились и замерли у края. Часовой невозмутимо кивнул, завидев Рагнура, покосился на меч на спине у Жуги, после чего потерял к людям всякий интерес.
Щербатые ступени по спирали уходили вниз, в глухую темноту отвесной штольни. Перила черного нефрита ограждали провал. Больше там не было ничего.
– Для чего она? – спросил Жуга, облокотившись на перила.
– Народ хазад живет долго, – помолчав, сказал Рагнур. – Многие устают и уходят. Смерть не для нас, наш путь иной. По этой лестнице можно только спуститься.
– А это?
Шварц поднял взгляд.
На полированной стене рядами были высечены руны.
– Здесь что-то написано…
– Да, – кивнул двараг. – Это сделали не мы. Светлый народ, уходя, оставил здесь эти стихи.
– Эльфы?
– Да. Перворожденные.
– Исусе… – прошептал Бертольд, перекрестился и забормотал вполголоса молитву.
– Ты можешь не креститься, человек, – вновь усмехнулся гном. – Здесь это ни к чему. Мне тысяча пятьсот двенадцать лет, я старше вашего бога-плотника. И я еще не самый старший в колене Синдри тангар. Вот так-то.
Гном умолк.
– Ты можешь их прочесть?
– В них нет смысла.
Жуга почувствовал, как колет руку под браслетом.
– И все таки… Прошу тебя, пожалуйста прочти.
– Хорошо, – ответил тот. – Это Старшая речь, но когда-то был сделан и перевод… Я попробую вспомнить.
Минуту– другую двараг смотрел на стену, насупившись и шевеля губами, затем принялся читать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– Привет тебе, Рахим аль Зууб, – сказал он, опуская жезл. – Ты все таки вернулся, как и было предсказано.
Золтан чуть заметно поклонился в ответ. По лицу его тенью скользнула усмешка.
– Привет и тебе, Отрар, сын Брокка. Я вижу, ты не забыл меня. Что скажешь?
– Сдай оружие, предатель. Прочее потом.
– Торопишься, тангар. – Золтан сложил руки на груди и покачал головой. – Нехорошо. Поспешные решения не доведут до добра. Я вижу, рана сделала тебя нетерпеливым.
– Разговоры тебе не помогут, – в глухом и хриплом голосе дварага зазвучала, прорываясь, сдержанная ярость. – Сдай свой меч и следуй за нами. Государь не любит ждать.
– И все же Государь подождет.
– Взять его! – коротко рявкнул гном.
Того, что произошло потом, не ожидал никто. Золтан (или все таки Зууб? – Шварц так и не решил, как его называть) с немыслимой для человека быстротой отпрыгнул в сторону, лягушкой распластался по стене. Пригнулся – топор дварага лязгнул о гранит, искры брызнули снопом – нырнул под занесенное над ним лезвие, короткой подсечкой сбил с ног стоявшего крайним слева гнома и исчез в темном проходе.
– Накки! Хир!
Два гнома ринулись в погоню. У самого входа в туннель коротким высверком блеснула сталь, и бегущий первым гном с криком повалился под ноги второму; одним прыжком перемахнув через упавшего, тот скрылся в темноте, преследуя «волшебника». Еще некоторое время оттуда, постепенно затихая, слышался топот гномьих башмаков, затем он смолк совсем, и вдруг откуда-то издалека донесся тяжелый звон упавшей на камни секиры.
– Хараг! – выругался Отрар и сплюнул. Помолчал. Сделал знак своим воинам. – Принесите их, – сказал он наконец. – А вы, – он повернулся к Шварцу и Жуге, – пойдете с нами.
Ошеломленные случившимся, те не посмели возражать.
И все же…
Жуга шел впереди, слегка хромая, нелепый в своем ободранном плаще из одеяла, задумчиво молчал. Было над чем поразмыслить: без кольчуги, вооруженный одним лишь мечом, Золтан в считанные мгновения убил наповал двух лучших гвардейцев из армии подземного владыки и скрылся так, что даже гномы оказались не в силах его отыскать.
В угрюмом молчании остатки гномьего отряда приближались к своей неведомой цели. Три гнома прикрывали тылы, остальные несли тела погибших. На каменный пол темными каплями стекала кровь.
* * *
Король Лаутир, сын Лаурина – высокий, горбоносый, одетый в черное с золотом гном в четвертый раз провернул на пальце массивный перстень-гололит, нахмурился, сцепил ладони за спиной и подошел к окну.
– Который из них? – глухо спросил он.
– Рыжий, Государь, – сказал Отрар, стоявщий у дверей. – Тот, который хромает. Жуга по прозвищу Лис.
– Остальные? Сколько их?
– Их было трое, Государь. Один – монах из христианского ордена Господних псов. Третий же… – Отрар замялся.
– Ну?
– Рахим Фаррух аль Зууб, Государь.
– Вот как?… – Лаутир нахмурился. – И где же он?
– Он сбежал, Государь. Пытаясь его задержать, погибли Хир и Накки. Я…
– Довольно, – тот поднял руку. – Довольно. Поиски ведутся?
– Да, мой Государь.
– Хорошо, – он щелкнул пальцами. – Меня интересует тот, первый. Хранитель.
Отрар покачал головой.
– Он не Хранитель, Государь… – начал он, поднял взгляд на Лаутира и осекся.
– Ксиал признал его, и значит, он Хранитель, – сурово сказал тот. – И ему совершенно не важно, что ты думаешь по этому поводу. – Лаутир посмотрел на стоявшего доселе молча у дверей Рагнура. – Что о нем известно?
– Он горец, Государь, – ответил Рагнур, – и похоже, что из здешних мест. По говору – валах, по крови… – Он замялся. – По крови – вряд ли.
– Что еще? – отрывисто спросил король.
– Он ловок, хорошо дерется. Владеет магией, знает травы. Носит Анкх из янтаря и Семь Металлов…
– Имир! – Лаутир сжал кулаки. – Как именно он их носит?
– Драупнир с опалом, Государь.
– Аурин?
– Зуда. Работа древняя, но на нашу не похожа, скорее – из клана Ивалди. Опал – черный мигун из Червеницких копей. Это все.
– Так, – Лаутир кивнул. – А кто этот монах?
– Бертольд Шварц.
Теперь Король молчал долго.
– Не ожидал, – сказал он наконец. – Что ж… – Он помедлил. – Ладно. Я подумаю, что с ними делать. Отрар!
– Да, Государь?
– Присмотри за ними. И еще. Зууб…
– Да, Государь.
– Тогда все. Идите.
Рагнур поколебался, медля с уходом.
– Государь…
Тот обернулся:
– Что ты хотел?
– Могу я просить, чтобы они покамест жили у меня?
– Жуга и Бертольд? Зачем… Ах, да – меч. Хорошо. Пусть будет так.
Рагнур склонил голову.
– Благодарю, Государь.
* * *
– Вот так дела! Ты видел, а? Жуга? Глазам не верю! Да-а…
Жуга не ответил. Бертольд уселся на кровать, умолк и углубился мысленно в какие-то свои подсчеты, которые, похоже, привели его в мечтательное настроение. С того момента, как их обоих привели в подземный город, Шварц то впадал в восторженную радость, то метался в поисках выхода, то приставал к Жуге с расспросами, чем успел ему изрядно надоесть.
Жуга стоял у окна, глядел на улицу.
Подземный город был велик. Весь горный кряж, похоже, был пронизан сотнями запутанных туннелей, сходившихся в большой пещере – высоком, сводчатом, мягко резонировавшем зале. Неведомо откуда лился свет – неяркий, серебристый, похожий на сияние Луны, только ярче, отражался от стен…
От золота и драгоценных камней, вмурованных в стены.
Они поселились у Рагнура, в нелепом маленьком доме без крыши. Впрочем, ее и не требовалось – в пещере никогда не шли дожди, да и освещения особого не требовалось. Правда, на столе была свеча в тяжелом бронзовом подсвечнике столь тонкой, вычурной работы, что наверху за него можно было бы выторговать не талер, и не два. Таких домов здесь было множество; они стояли стройными рядами, и каждый окружали деревья, и если Шварца восхитили драгоценности, то Жугу здесь, под землей, больше всего поразили именно эти деревья.
– Устал я, – Шварц стянул сапоги, лег на кровать и пошевелил пальцами ног. – Здорово, конечно, это все. Вот только с Золтаном немного непонятно. Как долго, интересно, нас тут продержат? А вроде, если посмотреть, так и не держит нас никто – иди себе на все четыре стороны. Даже на шесть, считая верх и низ, хе-хе… А что, отколупаем камешок-другой, и ходу отседова. Вот только выберем минутку, когда нас никто не видит… А если…
– Бертольд, – позвал Жуга.
– Чего? – тот поднял голову с подушки.
– Заткнись, а?
Некоторое время они сидели в тишине. Затем послышались шаги, дверь отворилась, и вошел Рагнур. Он переоделся – серую рабочую хламиду сменили черные штаны и кожаная куртка на шнурках. Да и вообще он выглядел изрядно посвежевшим. Топор был по-прежнему при нем, торчал за поясом. Теперь дварага можно было разглядеть подробнее.
Гном был невысок и коренаст, с большущими, привыкшими к кирке ладонями и крепкими ногтями, широкими ступнями ног, обутых в башмаки, и грубыми чертами лица. На первый взгляд могло показаться, что гном лыс, но вот Рагнур откинул назад свой всегдашний капюшон, и обнаружилась изрядной густоты шевелюра. Широкий, весь в морщинах лоб, густая борода, нос картофелиной, высокий и одновременно грубый голос. Он производил странное впечатление, и все же в любом трактире на поверхности двараг вполне бы мог сойти за человека. А с их способностью к волшбе…
В руках у Рагнура была корзина.
– Еда, – сказал он и кивнул на стол. – Садитесь. А вот из напитков могу предложить только воду.
Шварц охнул, хлопнул себя по лбу и полез под кровать. Достал и развязал мешок: «Вот!»– гордо выставил на стол полупустую флягу.
Гном поднял взгляд.
– Вино?
– Ага, – кивнул монах. – Белое. У Тибора закурковал!
Рагнур поднял флягу, потряс ее недоверчиво, выдернул пробку, понюхал и сделал большущий глоток. Зажмурился, крякнул и вытер губы рукавом. Вернул флягу Бертольду.
– Прибереги его, монах. Не знаю, сколько вам тут быть. И все равно благодарю. Давненько мне не приходилось пробовать хорошего вина… Ну, что ж, давайте есть.
Снеди оказалось на удивленье много, разной и вкусной. Копченое мясо и рыба разных видов (похоже, что и впрямь рыбачить здесь было где), какие-то орехи, овощи, грибы. В отдельной чашечке бугрились горками всяческие сласти – Жуга попробовал, налил себе воды. Задумался о чем-то. Наконец, когда с трапезой было покончено, решился спросить.
– Рагнур, – тот повернулся. – Скажи… Мы пленники?
Гном ответил не сразу. Помедлил.
– Король Лаутир решит вашу судьбу. Позже. Но в моем доме вы в гостях.
– Тогда, если можно… покажи мне город.
Поколебавшись, гном кивнул и встал из-за стола.
– Пойдем. Меч можешь взять с собой.
– Э! Э! – засуетился Шварц. Зашарил по полу, отыскивая сапоги. – Постойте! Я с вами.
* * *
На то, чтоб обойти хотя бы половину циклопической пещеры, понадобился весь остаток дня. Бертольд непрерывно ахал и охал, вертел головой и украдкой то и дело пытался сковырнуть со стены какой-нибудь камешек, впрочем, безрезультатно. Рагнур не обращал на него внимания. Они прогулялись на площадь, сходили к фонтанам, прошлись по аллее ко дворцу короля Лаутира, куда их, правда, не пустили, и напоследок задержались у больших водяных часов, установленных на площади, где долго наблюдали за перетеканием мерцающей воды в бочоночках с делениями и трубках зеленоватого стекла. Раз в сутки хитроумный механизм опорожнял мерную чашу, сливая воду в маленький бассейн, облицованный белым мрамором. Угловатые, строгие формы клепсидры выглядели на фоне круглых маленьких домов сурово и торжественно. Жуге невольно вспомнился Гаммельнский собор.
Везде сновали гномы. Неторопливые, обстоятельные как в отдыхе, так и в работе, стучали молотками в кузнях и гранильных мастерских, выдували стекло, ткали дивные цветные гобелены. Пару раз им встретились забойщики, толпой шедшие с работы, все в угольной пыли и крошке. И всюду были часовые, вооруженные тяжелыми топорами. Бертольд, завидя их, заметно приуныл.
Они вышли за городскую окраину и свернули в широкий проход, который вскоре вывел всех троих в не менее обширную пещеру, где под высокими темными сводами серебрилось зеркало воды. Огромная плотина черного диабаза перегораживала русло подземной реки, которая и разлилась здесь черным озером, оставив от себя лишь вытекавший из каменных ворот ручей. Стояли часовые. Капала вода. Чуть в отдалении пологий берег устилали плиты белого известняка, истертые за годы тысячами ног. Вода была кристально прозрачна и чиста.
– Можете искупаться, – сказал Рагнур. – Но только не ходите к водостоку – затянет. У этого берега вода теплая. Подземные источники.
– А ты?
– Я сделал это раньше вас.
Предложение подоспело как нельзя более кстати – Жуга и Бертольд совершенно заскорузли от грязи. Искупавшись и приведя себя в порядок, оба почувствовали себя отдохнувшими. Сразу захотелось есть.
– Скажи, Рагнур, – Жуга пригладил волосы и собрал их в пучок на затылке. Поднял меч. – А что за работа здесь у тебя?
– Я хранитель Лестницы Для Тех, Кто Устал, – ответил гном. – Мы проходили мимо, если помнишь, и сейчас пройдем опять на обратном пути. Вон она, видишь?
– Кто же охраняет ее сейчас, если ты тут? – спросил Шварц.
– Ты думаешь, что хранитель один? – ответил Рагнур, и на лице его впервые проглянуло нечто, похожее на грустную улыбку.
Они приблизились и замерли у края. Часовой невозмутимо кивнул, завидев Рагнура, покосился на меч на спине у Жуги, после чего потерял к людям всякий интерес.
Щербатые ступени по спирали уходили вниз, в глухую темноту отвесной штольни. Перила черного нефрита ограждали провал. Больше там не было ничего.
– Для чего она? – спросил Жуга, облокотившись на перила.
– Народ хазад живет долго, – помолчав, сказал Рагнур. – Многие устают и уходят. Смерть не для нас, наш путь иной. По этой лестнице можно только спуститься.
– А это?
Шварц поднял взгляд.
На полированной стене рядами были высечены руны.
– Здесь что-то написано…
– Да, – кивнул двараг. – Это сделали не мы. Светлый народ, уходя, оставил здесь эти стихи.
– Эльфы?
– Да. Перворожденные.
– Исусе… – прошептал Бертольд, перекрестился и забормотал вполголоса молитву.
– Ты можешь не креститься, человек, – вновь усмехнулся гном. – Здесь это ни к чему. Мне тысяча пятьсот двенадцать лет, я старше вашего бога-плотника. И я еще не самый старший в колене Синдри тангар. Вот так-то.
Гном умолк.
– Ты можешь их прочесть?
– В них нет смысла.
Жуга почувствовал, как колет руку под браслетом.
– И все таки… Прошу тебя, пожалуйста прочти.
– Хорошо, – ответил тот. – Это Старшая речь, но когда-то был сделан и перевод… Я попробую вспомнить.
Минуту– другую двараг смотрел на стену, насупившись и шевеля губами, затем принялся читать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86