Она объявилась в Воресебо и начала рассказывать о новом боге ангараканцев — Торак ведь помер. Ну, а меня это интересовало так же, как моего кабанчика. Он у меня смышленый и сразу понимает, когда люди болтают чепуху.
Гарион потрепал поросенка по грязному боку и был вознагражден восторженным хрюканьем.
— Симпатичная хрюшка, — согласился он.
— Я его очень люблю. Он теплый, и к нему приятно прижиматься холодной ночью — к тому же он почти не храпит. Ну так вот, эта Зандрамас явилась сюда и начала проповедовать, как положено, со всеми штучками. Гролимы всегда вопят, стонут и падают лицом вниз. А потом с гор пришла новая шайка гролимов, и они стали говорить, что Зандрамас чертовски не права. То есть у ангараканцев действительно есть новый бог, но совсем не тот, о котором рассказывает Зандрамас. Вот откуда этот дым на равнине. Обе стороны жгут и убивают друг друга, потому что никак не договорятся, кто должен быть новым богом. А мне не нужны ни те, ни другие. Мы с моим кабанчиком поднимемся в горы и подождем, пока они друг с другом разберутся. А потом мы вернемся и будем кланяться тому алтарю, который одержит верх.
— Неужели эта Зандрамас женщина? — осведомился Гарион.
— Хочешь верь, хочешь нет, — фыркнул карандиец. — В жизни не слыхал ничего глупее. Женщины не должны соваться в мужские дела.
— Вы когда-нибудь видели ее?
— Я уже говорил, что не суюсь в религиозные споры. Мы с кабанчиком стараемся держаться от них подальше.
— И хорошо делаете, — одобрил Гарион. — Мне вот с друзьями надо проехать через эту равнину. Кроме гролимов, там нас поджидают какие-нибудь сюрпризы?
— Сразу видно, что вы иностранец, — сказал карандиец, многозначительно глядя в пустую кружку.
— Давайте выпьем еще по одной. — Гарион вынул монету из кошелька и подал знак слуге.
— Все дело в том, приятель, — продолжал словоохотливый хозяин поросенка, — что в этой части страны, когда гролимы выясняют отношения, то всегда приводят с собой солдат. Те, что держат сторону Зандрамас, притащили армию короля Воресебо. Старый король не лез в религиозные споры, но его сынок решил, что старик слишком глуп, чтобы править страной, сверг папашу и сам уселся на трон. У сынка косоглазие, поэтому он вечно косит в ту сторону, которая, по его мнению, собирается победить. Вот он и снюхался с Зандрамас, но тут явился этот парень, Урвон, привел с собой целую армию из Дженно и Ганезии — ребят в латах и безобразных черных псов. Вот равнины и задымились. Они убивают друг друга, а пленных приносят в жертву на алтарях. На вашем месте я бы держался от них подальше.
— Я бы тоже, если бы мог, дружище, — искренне сказал ему Гарион. — Мы слышали, что в Дженно — в направлении Калиды — видели демонов. Кто-нибудь из них появлялся здесь?
— Демоны? — Карандиец вздрогнул и сделал знак, отгоняющий зло. — Никогда о них не слыхал. Иначе мы с моим кабанчиком уже были бы высоко в горах, где нас бы днем с огнем не нашли.
Гарион чувствовал невольную симпатию к старику. Его безграмотная речь была не лишена определенной музыкальности, а проницательная, хотя и наивная оценка окружающего хаоса свидетельствовала о живом уме, стирающем социальные различия. Гарион с сожалением увидел, как Шелк махнул головой в сторону двери. Он осторожно снял с колен голову поросенка. Животное выразило свое недовольство хрюканьем.
— Боюсь, что я должен идти, — сказал Гарион карандийцу, поднимаясь со скамьи. — Спасибо за компанию. — Остановив проходящего мимо слугу, он сунул ему монету. — Подайте моему другу и его поросенку все, что они захотят.
— Спасибо, приятель, — широко улыбнулся старый карандиец.
— Не за что. — Гарион посмотрел вниз. — Всего наилучшего, кабанчик, — добавил он.
Поросенок опять весьма нелюбезно хрюкнул и побежал вокруг стола к хозяину.
Сенедра наморщила нос, когда Гарион подошел к тенистой роще, где ждали дамы.
— Что ты там делал, Гарион? — спросила она. — От тебя ужасно пахнет.
— Я познакомился с поросенком.
— С поросенком? — воскликнула она. — Зачем тебе это понадобилось?
Они снова двинулись в путь, обмениваясь добытой информацией. Оказалось, что хозяин поросенка обнаружил исключительно четкое и полное понимание ситуации в Воресебо. Гарион повторил их разговор, подражая диалекту карандийца.
— Неужели он в самом деле так говорил? — недоверчиво хихикнула Бархотка.
— Ну, не совсем, — ответил Гарион. — Отдельные слова я просто не мог понять. Зато с поросенком мы отлично друг друга поняли.
— Гарион, — сердито сказала Полгара, — не мог бы ты держаться позади, пока воспоминание о твоем новом знакомом слегка выветрится?
— Хорошо, тетушка, — кивнул Гарион и притормозил Кретьена. Большой серый конь, несомненно, был также раздражен неприятным запахом, исходящим от седока.
Подчинившись требованию дам, Гарион вечером искупался в ледяной горной речке. Когда он, дрожа всем телом, вернулся к костру, Белгарат посмотрел на него и сказал:
— Думаю, тебе лучше снова напялить доспехи. Если половина из того, что сообщил тебе твой приятель с поросенком, правда, они могут тебе понадобиться.
Следующее утро было ясным и холодным. Тяжелая и неудобная кольчуга холодила кожу даже сквозь тунику. Дарник вырезал для Гариона копье и прислонил его к дереву, к которому были привязаны лошади.
Белгарат вернулся с вершины холма, откуда открывался вид на всю равнину.
— Насколько я смог разглядеть, внизу творится нечто невообразимое, поэтому нам вряд ли удастся избежать неприятных встреч. Чем скорее мы покинем Воресебо, тем лучше. Поедем напрямик, а если это не удастся, попробуем другой способ.
— Пожалуй, мне стоит поискать еще одну дубинку, — вздохнул Сади.
Они двинулись дальше. Гарион скакал во главе отряда. Его голову прикрывал шлем, в левой руке он держал щит. Древко копья упиралось в стремя, а висевший на перевязи за спиной меч указывал, что они идут по следу Зандрамас. Когда они достигли подножия холмов, извилистая горная тропинка превратилась в изрытую колеями дорогу, тянущуюся на юго-восток. Путешественники поскакали по ней быстрой рысью.
Проехав несколько миль, они миновали объятую пламенем деревню, лежащую примерно в полумиле от дороги, но не стали останавливаться и выяснять причины пожара.
После полудня путешественники наткнулись на пеший отряд вооруженных людей, облаченных в нечто, отдаленно напоминающее военную форму.
— Ну? — бросил через плечо Гарион, сжимая древко копья.
— Позволь сначала мне с ними поговорить, — сказал Шелк. — Они не выглядят опасными. — Маленький человечек направил лошадь в сторону незнакомцев. — Вы мешаете проезду, — обратился он к ним весьма нелюбезным тоном.
— У нас есть приказ проверять всех, кто здесь появится, — отозвался один из солдат, нервно поглядывая на Гариона, восседавшего на сером жеребце с самым грозным видом.
— Отлично, вы нас проверили. А теперь отойдите и дайте проехать.
— На чьей вы стороне?
— Глупый вопрос, приятель, — усмехнулся Шелк. — А на чьей вы?
— Я не обязан отвечать.
— А я тем более. Посмотрите как следует. Неужели я похож на карандийца, стражника храма или гролима?
— Вы на стороне Урвона или Зандрамас?
— Ни на той, ни на другой. Я на стороне денег, а их не заработаешь, впутываясь в религиозные распри.
Солдат выглядел неуверенным.
— Я должен доложить своему капитану, на чьей вы стороне.
— Да, если считать, что вы меня видели. — Шелк с многозначительным выражением лица подбросил на ладони кошелек. — Я спешу, приятель, и не интересуюсь вашей религией. Пожалуйста, окажите мне такую же любезность.
Солдат с нескрываемой алчностью уставился на кошелек.
— Мне дорого обойдется то, чтобы меня не задержали, но ничего не поделаешь, — продолжал Шелк, театральным жестом вытирая лоб. — Становится жарко. Почему бы вам и вашим людям не отдохнуть где-нибудь в тени? Я «случайно» уроню здесь кошелек, а вы «найдете» его потом. Таким образом вы неплохо заработаете, а я смогу двигаться дальше без ненужных задержек и уведомления властей о моем проезде.
— Тут и впрямь жарко, — согласился солдат.
— Не сомневался, что вы это заметите.
Другие солдаты усмехались в открытую.
— А вы не забудете уронить кошелек?
— За это не беспокойтесь, — сказал ему Шелк.
Солдаты направились через поле к роще. Шелк небрежно бросил кошелек в канаву у дороги и вернулся к своим спутникам.
— Можем ехать дальше, — сообщил он.
— Еще один кошелек с камешками? — усмехнулся Дарник.
— Нет-нет, Дарник. Там маллорейские разменные монетки. На них много не купишь, но это настоящие деньги.
— А если бы он попросил посмотреть, что внутри?
Шелк усмехнулся и разжал левую руку. На ладони лежали несколько серебряных монет.
— Предпочитаю быть готовым к любым неожиданностям, — сказал он и обернулся назад. — Думаю, пора ехать. Солдаты возвращаются.
Следующая встреча была более серьезной. Дорогу преградили три стражника храма, прикрываясь щитами и держа наготове копья. Их лицам, казалось, было не знакомо выражение, порождаемое работой мысли.
— Теперь моя очередь, — сказал Гарион, поправив шлем и передвинув щит.
Он наклонил копье и пришпорил Кретьена. Позади послышался топот другой лошади, но у него не было времени оборачиваться. Гарион ощутил знакомое чувство кипения крови в жилах. «Идиотство», — подумал он, с легкостью выбив из седла всадника в центре и подметив на ходу, что Дарник изготовил ему копье фута на два длиннее обычного. Быстрыми движениями щита Гарион отразил копья двух других стражников и пустил коня между ними, топча тело упавшего всадника. Резко натянув поводья, он повернул коня, намереваясь поразить оставшихся противников, но в этом уже не было нужды. Он оказался лицом к лицу с Тофом, а два стражника неподвижно свисали с седел.
— В Арендии я мог бы найти для тебя работу, Тоф, — сказал ему Гарион. — Там найдется еще немало лихих парней, которых надо убедить о том, что они не неуязвимы.
Тоф беззвучно усмехнулся.
Королевство Воресебо было погружено в хаос. Над горящими фермами и деревнями поднимались клубы дыма. Урожай был предан огню, отряды вооруженных людей свирепо атаковали друг друга. Одна такая стычка произошла на горящем поле, и обе стороны так увлеклись, что не заметили, как на них надвинулась стена пламени.
Изуродованные трупы валялись даже на дороге, поэтому Гарион не мог оградить Сенедру от ужасных зрелищ.
Они прибавили шагу, чтобы поскорее преодолеть этот отрезок пути.
Когда наступили сумерки, Дарник и Тоф свернули с дороги в поисках убежища на ночь. Вернувшись, они сообщили, что нашли рощицу в лощине примерно в миле от дороги.
— Огонь мы развести не сможем, — сказал Дарник, — но если мы будем вести себя тихо, не думаю, что нас обнаружат.
Ночевка оказалась не самой приятной. Путешественники съели холодный ужин и попытались соорудить самое примитивное укрытие, так как не могли ставить палатки в густом кустарнике. Близилась осень, и вместе с темнотой наступил холод. Как только на востоке появились признаки рассвета, они встали, быстро позавтракали и снова тронулись в путь.
Бессмысленная резня, учиненная религиозными фанатиками, рассердила Гариона, и гнев его возрастал с каждой минутой. В какой-то момент он заметил гролима в черной мантии, стоящего в поле у алтаря примерно в полумили от дороги. Группа солдат волокла к алтарю трех перепуганных крестьян — несчастных тащили за веревки, обвязанные вокруг шеи. Не тратя время на размышления, он отшвырнул копье, выхватил меч, предупредил Шар, чтобы тот не обнаруживал себя, и устремился в атаку.
Охваченный религиозным экстазом гролим не видел и не слышал приближения Гариона. Он успел вскрикнуть лишь один раз, прежде чем угодил под копыта Кретьена. Солдаты, завидев мчащегося на них всадника, побросали оружие и пустились в бегство. Однако это не утолило гнев Гариона, и он устремился за ними. Впрочем, даже ослепленный праведным гневом, Гарион не смог убить безоружных людей. Он просто сбил их с ног одного за другим. Когда последний солдат свалился под ноги Кретьена, Гарион повернул коня, освободил крестьян и вернулся на дорогу.
— Тебе не кажется, что это уже слишком? — сердито осведомился Белгарат.
— При данных обстоятельствах — нет, — ответил Гарион. — По крайней мере, эти солдаты больше не станут тащить на заклание несчастных пленников — хотя бы до тех пор, пока у них не срастутся кости.
Белгарат что-то проворчал и отвернулся. Все еще пылая гневом, Гарион воинственно посмотрел на Полгару.
— Что скажешь? — спросил он.
— Ничего, дорогой, — мягко ответила она. — Но в следующий раз предупреждай о своих намерениях дедушку. Эти сюрпризы выводят его из себя.
С неба спустился Белдин.
— Что здесь произошло? — с любопытством спросил он, принимая человеческий облик и указывая на стонущих солдат.
— Мой конь захотел размяться, — огрызнулся Гарион, — а эти солдаты попались ему под ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Гарион потрепал поросенка по грязному боку и был вознагражден восторженным хрюканьем.
— Симпатичная хрюшка, — согласился он.
— Я его очень люблю. Он теплый, и к нему приятно прижиматься холодной ночью — к тому же он почти не храпит. Ну так вот, эта Зандрамас явилась сюда и начала проповедовать, как положено, со всеми штучками. Гролимы всегда вопят, стонут и падают лицом вниз. А потом с гор пришла новая шайка гролимов, и они стали говорить, что Зандрамас чертовски не права. То есть у ангараканцев действительно есть новый бог, но совсем не тот, о котором рассказывает Зандрамас. Вот откуда этот дым на равнине. Обе стороны жгут и убивают друг друга, потому что никак не договорятся, кто должен быть новым богом. А мне не нужны ни те, ни другие. Мы с моим кабанчиком поднимемся в горы и подождем, пока они друг с другом разберутся. А потом мы вернемся и будем кланяться тому алтарю, который одержит верх.
— Неужели эта Зандрамас женщина? — осведомился Гарион.
— Хочешь верь, хочешь нет, — фыркнул карандиец. — В жизни не слыхал ничего глупее. Женщины не должны соваться в мужские дела.
— Вы когда-нибудь видели ее?
— Я уже говорил, что не суюсь в религиозные споры. Мы с кабанчиком стараемся держаться от них подальше.
— И хорошо делаете, — одобрил Гарион. — Мне вот с друзьями надо проехать через эту равнину. Кроме гролимов, там нас поджидают какие-нибудь сюрпризы?
— Сразу видно, что вы иностранец, — сказал карандиец, многозначительно глядя в пустую кружку.
— Давайте выпьем еще по одной. — Гарион вынул монету из кошелька и подал знак слуге.
— Все дело в том, приятель, — продолжал словоохотливый хозяин поросенка, — что в этой части страны, когда гролимы выясняют отношения, то всегда приводят с собой солдат. Те, что держат сторону Зандрамас, притащили армию короля Воресебо. Старый король не лез в религиозные споры, но его сынок решил, что старик слишком глуп, чтобы править страной, сверг папашу и сам уселся на трон. У сынка косоглазие, поэтому он вечно косит в ту сторону, которая, по его мнению, собирается победить. Вот он и снюхался с Зандрамас, но тут явился этот парень, Урвон, привел с собой целую армию из Дженно и Ганезии — ребят в латах и безобразных черных псов. Вот равнины и задымились. Они убивают друг друга, а пленных приносят в жертву на алтарях. На вашем месте я бы держался от них подальше.
— Я бы тоже, если бы мог, дружище, — искренне сказал ему Гарион. — Мы слышали, что в Дженно — в направлении Калиды — видели демонов. Кто-нибудь из них появлялся здесь?
— Демоны? — Карандиец вздрогнул и сделал знак, отгоняющий зло. — Никогда о них не слыхал. Иначе мы с моим кабанчиком уже были бы высоко в горах, где нас бы днем с огнем не нашли.
Гарион чувствовал невольную симпатию к старику. Его безграмотная речь была не лишена определенной музыкальности, а проницательная, хотя и наивная оценка окружающего хаоса свидетельствовала о живом уме, стирающем социальные различия. Гарион с сожалением увидел, как Шелк махнул головой в сторону двери. Он осторожно снял с колен голову поросенка. Животное выразило свое недовольство хрюканьем.
— Боюсь, что я должен идти, — сказал Гарион карандийцу, поднимаясь со скамьи. — Спасибо за компанию. — Остановив проходящего мимо слугу, он сунул ему монету. — Подайте моему другу и его поросенку все, что они захотят.
— Спасибо, приятель, — широко улыбнулся старый карандиец.
— Не за что. — Гарион посмотрел вниз. — Всего наилучшего, кабанчик, — добавил он.
Поросенок опять весьма нелюбезно хрюкнул и побежал вокруг стола к хозяину.
Сенедра наморщила нос, когда Гарион подошел к тенистой роще, где ждали дамы.
— Что ты там делал, Гарион? — спросила она. — От тебя ужасно пахнет.
— Я познакомился с поросенком.
— С поросенком? — воскликнула она. — Зачем тебе это понадобилось?
Они снова двинулись в путь, обмениваясь добытой информацией. Оказалось, что хозяин поросенка обнаружил исключительно четкое и полное понимание ситуации в Воресебо. Гарион повторил их разговор, подражая диалекту карандийца.
— Неужели он в самом деле так говорил? — недоверчиво хихикнула Бархотка.
— Ну, не совсем, — ответил Гарион. — Отдельные слова я просто не мог понять. Зато с поросенком мы отлично друг друга поняли.
— Гарион, — сердито сказала Полгара, — не мог бы ты держаться позади, пока воспоминание о твоем новом знакомом слегка выветрится?
— Хорошо, тетушка, — кивнул Гарион и притормозил Кретьена. Большой серый конь, несомненно, был также раздражен неприятным запахом, исходящим от седока.
Подчинившись требованию дам, Гарион вечером искупался в ледяной горной речке. Когда он, дрожа всем телом, вернулся к костру, Белгарат посмотрел на него и сказал:
— Думаю, тебе лучше снова напялить доспехи. Если половина из того, что сообщил тебе твой приятель с поросенком, правда, они могут тебе понадобиться.
Следующее утро было ясным и холодным. Тяжелая и неудобная кольчуга холодила кожу даже сквозь тунику. Дарник вырезал для Гариона копье и прислонил его к дереву, к которому были привязаны лошади.
Белгарат вернулся с вершины холма, откуда открывался вид на всю равнину.
— Насколько я смог разглядеть, внизу творится нечто невообразимое, поэтому нам вряд ли удастся избежать неприятных встреч. Чем скорее мы покинем Воресебо, тем лучше. Поедем напрямик, а если это не удастся, попробуем другой способ.
— Пожалуй, мне стоит поискать еще одну дубинку, — вздохнул Сади.
Они двинулись дальше. Гарион скакал во главе отряда. Его голову прикрывал шлем, в левой руке он держал щит. Древко копья упиралось в стремя, а висевший на перевязи за спиной меч указывал, что они идут по следу Зандрамас. Когда они достигли подножия холмов, извилистая горная тропинка превратилась в изрытую колеями дорогу, тянущуюся на юго-восток. Путешественники поскакали по ней быстрой рысью.
Проехав несколько миль, они миновали объятую пламенем деревню, лежащую примерно в полумиле от дороги, но не стали останавливаться и выяснять причины пожара.
После полудня путешественники наткнулись на пеший отряд вооруженных людей, облаченных в нечто, отдаленно напоминающее военную форму.
— Ну? — бросил через плечо Гарион, сжимая древко копья.
— Позволь сначала мне с ними поговорить, — сказал Шелк. — Они не выглядят опасными. — Маленький человечек направил лошадь в сторону незнакомцев. — Вы мешаете проезду, — обратился он к ним весьма нелюбезным тоном.
— У нас есть приказ проверять всех, кто здесь появится, — отозвался один из солдат, нервно поглядывая на Гариона, восседавшего на сером жеребце с самым грозным видом.
— Отлично, вы нас проверили. А теперь отойдите и дайте проехать.
— На чьей вы стороне?
— Глупый вопрос, приятель, — усмехнулся Шелк. — А на чьей вы?
— Я не обязан отвечать.
— А я тем более. Посмотрите как следует. Неужели я похож на карандийца, стражника храма или гролима?
— Вы на стороне Урвона или Зандрамас?
— Ни на той, ни на другой. Я на стороне денег, а их не заработаешь, впутываясь в религиозные распри.
Солдат выглядел неуверенным.
— Я должен доложить своему капитану, на чьей вы стороне.
— Да, если считать, что вы меня видели. — Шелк с многозначительным выражением лица подбросил на ладони кошелек. — Я спешу, приятель, и не интересуюсь вашей религией. Пожалуйста, окажите мне такую же любезность.
Солдат с нескрываемой алчностью уставился на кошелек.
— Мне дорого обойдется то, чтобы меня не задержали, но ничего не поделаешь, — продолжал Шелк, театральным жестом вытирая лоб. — Становится жарко. Почему бы вам и вашим людям не отдохнуть где-нибудь в тени? Я «случайно» уроню здесь кошелек, а вы «найдете» его потом. Таким образом вы неплохо заработаете, а я смогу двигаться дальше без ненужных задержек и уведомления властей о моем проезде.
— Тут и впрямь жарко, — согласился солдат.
— Не сомневался, что вы это заметите.
Другие солдаты усмехались в открытую.
— А вы не забудете уронить кошелек?
— За это не беспокойтесь, — сказал ему Шелк.
Солдаты направились через поле к роще. Шелк небрежно бросил кошелек в канаву у дороги и вернулся к своим спутникам.
— Можем ехать дальше, — сообщил он.
— Еще один кошелек с камешками? — усмехнулся Дарник.
— Нет-нет, Дарник. Там маллорейские разменные монетки. На них много не купишь, но это настоящие деньги.
— А если бы он попросил посмотреть, что внутри?
Шелк усмехнулся и разжал левую руку. На ладони лежали несколько серебряных монет.
— Предпочитаю быть готовым к любым неожиданностям, — сказал он и обернулся назад. — Думаю, пора ехать. Солдаты возвращаются.
Следующая встреча была более серьезной. Дорогу преградили три стражника храма, прикрываясь щитами и держа наготове копья. Их лицам, казалось, было не знакомо выражение, порождаемое работой мысли.
— Теперь моя очередь, — сказал Гарион, поправив шлем и передвинув щит.
Он наклонил копье и пришпорил Кретьена. Позади послышался топот другой лошади, но у него не было времени оборачиваться. Гарион ощутил знакомое чувство кипения крови в жилах. «Идиотство», — подумал он, с легкостью выбив из седла всадника в центре и подметив на ходу, что Дарник изготовил ему копье фута на два длиннее обычного. Быстрыми движениями щита Гарион отразил копья двух других стражников и пустил коня между ними, топча тело упавшего всадника. Резко натянув поводья, он повернул коня, намереваясь поразить оставшихся противников, но в этом уже не было нужды. Он оказался лицом к лицу с Тофом, а два стражника неподвижно свисали с седел.
— В Арендии я мог бы найти для тебя работу, Тоф, — сказал ему Гарион. — Там найдется еще немало лихих парней, которых надо убедить о том, что они не неуязвимы.
Тоф беззвучно усмехнулся.
Королевство Воресебо было погружено в хаос. Над горящими фермами и деревнями поднимались клубы дыма. Урожай был предан огню, отряды вооруженных людей свирепо атаковали друг друга. Одна такая стычка произошла на горящем поле, и обе стороны так увлеклись, что не заметили, как на них надвинулась стена пламени.
Изуродованные трупы валялись даже на дороге, поэтому Гарион не мог оградить Сенедру от ужасных зрелищ.
Они прибавили шагу, чтобы поскорее преодолеть этот отрезок пути.
Когда наступили сумерки, Дарник и Тоф свернули с дороги в поисках убежища на ночь. Вернувшись, они сообщили, что нашли рощицу в лощине примерно в миле от дороги.
— Огонь мы развести не сможем, — сказал Дарник, — но если мы будем вести себя тихо, не думаю, что нас обнаружат.
Ночевка оказалась не самой приятной. Путешественники съели холодный ужин и попытались соорудить самое примитивное укрытие, так как не могли ставить палатки в густом кустарнике. Близилась осень, и вместе с темнотой наступил холод. Как только на востоке появились признаки рассвета, они встали, быстро позавтракали и снова тронулись в путь.
Бессмысленная резня, учиненная религиозными фанатиками, рассердила Гариона, и гнев его возрастал с каждой минутой. В какой-то момент он заметил гролима в черной мантии, стоящего в поле у алтаря примерно в полумили от дороги. Группа солдат волокла к алтарю трех перепуганных крестьян — несчастных тащили за веревки, обвязанные вокруг шеи. Не тратя время на размышления, он отшвырнул копье, выхватил меч, предупредил Шар, чтобы тот не обнаруживал себя, и устремился в атаку.
Охваченный религиозным экстазом гролим не видел и не слышал приближения Гариона. Он успел вскрикнуть лишь один раз, прежде чем угодил под копыта Кретьена. Солдаты, завидев мчащегося на них всадника, побросали оружие и пустились в бегство. Однако это не утолило гнев Гариона, и он устремился за ними. Впрочем, даже ослепленный праведным гневом, Гарион не смог убить безоружных людей. Он просто сбил их с ног одного за другим. Когда последний солдат свалился под ноги Кретьена, Гарион повернул коня, освободил крестьян и вернулся на дорогу.
— Тебе не кажется, что это уже слишком? — сердито осведомился Белгарат.
— При данных обстоятельствах — нет, — ответил Гарион. — По крайней мере, эти солдаты больше не станут тащить на заклание несчастных пленников — хотя бы до тех пор, пока у них не срастутся кости.
Белгарат что-то проворчал и отвернулся. Все еще пылая гневом, Гарион воинственно посмотрел на Полгару.
— Что скажешь? — спросил он.
— Ничего, дорогой, — мягко ответила она. — Но в следующий раз предупреждай о своих намерениях дедушку. Эти сюрпризы выводят его из себя.
С неба спустился Белдин.
— Что здесь произошло? — с любопытством спросил он, принимая человеческий облик и указывая на стонущих солдат.
— Мой конь захотел размяться, — огрызнулся Гарион, — а эти солдаты попались ему под ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47