Он улыбнулся ей и помахал рукой, не придумав ничего лучше; она покраснела и отвернулась. Он пошел дальше, надеясь, что она не придаст значения тому, что он бродит здесь в поисках хода, о котором говорила Кэт.
«По форме он похож на ствол сосны, – объясняла она. – Широкий у основания, сужающийся к вершине».
Он двинулся дальше, разыскивая узкое ответвление коридора, которое должно было находиться в нескольких шагах позади кухни. Там оно и оказалось.
Он свернул в него, чувствуя, как от волнения заколотилось сердце. Видно было плохо; он не взял с собой фонарь, опасаясь привлечь ненужное внимание. Пришлось ощупывать стену руками. «Ход должен начинаться где-то на уровне ваших глаз, – говорила она, – по левой стороне коридора».
Он водил руками вверх, вниз, вправо, влево и в конце концов нащупал небольшое углубление в камнях.
– Дай бог, – прошептал он, – чтобы среди этих камней не прятались никакие драконы.
Однако ход оказался заложен. Найдя выемку, Чосер с силой надавил на нее. Посыпались песок и камни, образовав у ног небольшую груду, но, попытавшись пробиться дальше, он наткнулся на твердую стену. Он отступил и отряхнул руки. На сердце стало тяжело – ход, на который рассчитывала Кэт, был непроходим.
Пыль пристала к чулкам и ботинкам.
«У кого-то может возникнуть вопрос, откуда эта грязь».
Он торопливо зашагал в свои апартаменты, чтобы привести себя в порядок.
И увидел на двери записку.
* * *
– Давайте побыстрее, – сказала няня, открывая дверь Чосеру. Втянув его внутрь, она тут же захлопнула дверь. – Изабелла сегодня все время крутится поблизости, нервничает из-за костюма для маскарада и прочей чепухи. Делайте свое дело и уходите, а то не оберемся неприятностей. – Она сделала жест в сторону спальни Кэт.
Чосер кивнул и направился к двери. Увидев его, Кэт встала с кресла и залилась краской – один чулок на ноге, другой в руке.
– Извините. Я пришел, как только смог. Дело в том, что нам придется изменить план. Я легко нашел ваш подземный ход, но он заложен!
– Ох, нет! – воскликнула она.
– Но это еще не все – возникли новые сложности. – Чосер показал ей записку от короля, вызывающего его к себе. – Завтра на закате мне придется кое-что переписать набело. Во время помолвки будут подписаны официальные бумаги, а условия соглашения еще не утрясены. Бумаги должны быть готовы к началу бала-маскарада.
– Значит, даже если бы я нашла другой способ выбраться отсюда, некому будет привести мне коня…
– Я могу вывести его наружу завтра утром, поскольку до вечера точно буду свободен.
– Нет, на конюшне могут хватиться его. – Кэт с вызовом посмотрела в глаза Чосеру. – Я пойду пешком.
– Они дадут гончим понюхать что-нибудь из вашей одежды, и те найдут вас, не успеете вы убежать подальше.
Кэт тяжело рухнула на постель.
– Может, p?re уже в доме матушки Сары! Нужно сообщить ему! – Она снова встала и схватила Чосера за отвороты плаща. – Пожалуйста, умоляю, помогите мне! Скачите туда сегодня и расскажите ему, что нам придется изменить план!
– Я бы с радостью сделал это, леди, – огорченно ответил он, – но прежде чем рассказывать об изменении плана, нужно придумать, как его изменить! Что я ему скажу? Что он должен прорваться к воротам Виндзора, сверкающим мечом проложить путь внутрь, забросить вас к себе на седло и умчаться в ночь?
Она молча стояла, лихорадочно перебирая в уме всевозможные идеи побега.
– Мне приходит в голову лишь один способ. Мы с вами примерно одного роста, Чосер. Что, если завтра на маскараде мы наденем одинаковые костюмы, причем полностью прикрывающие нас с головы до ног, чтобы никто не мог разглядеть, кто есть кто? Какое-то время вы будете держаться в стороне, а потом в подходящий момент – скажем, во время майского танца – выйдете вперед, дав мне возможность ускользнуть. Как только я выберусь отсюда, вы спрячетесь где-нибудь, снимете этот костюм, а под ним у вас будет другой!
Чосер с горечью рассмеялся.
– По-вашему, я в состоянии выдать себя за быстроногую леди?
– Призовите на помощь все свое удивительное воображение, представьте, как это должно ощущаться, и заставьте тело действовать в соответствии с этими ощущениями. Вы сможете, уверена, сможете!
Он задумался над ее новым планом. Прекрасно понимая, что этот план порожден отчаянием, Чосер чувствовал, что он может сработать, если не случится никакой осечки.
– А как вы встретитесь с вашим p?re, если этот дерзкий побег удастся?
Пришел черед Кэт задуматься.
– Скажите ему, чтобы он ждал снаружи с крепким конем, и я найду его.
Чосер молчал.
– Пожалуйста, – умоляюще продолжала Кэт, – ради всего доброго, что есть на свете, помогите мне выбраться отсюда! Это чудовище увезет меня во Францию, бог знает куда, и я никогда больше не увижу сына!
Последовала новая долгая пауза. Потом Чосер прошептал:
– Хорошо. Нам понадобятся костюмы и маски, а времени в обрез. Ваша няня сможет изготовить их?
– Конечно.
– Тогда пусть начинает, а я отправлюсь в путь на рассвете.
Кэт в порыве благодарности бросилась в его объятия. Потом, отодвинувшись, она в деталях описала ему, как добираться до поляны.
– На одной стороне ее вы увидите два высоких дуба, сросшиеся вместе в виде арки. Проскачите под ней и продолжайте путь по тропе, к дому. Если Бог будет милостив ко мне, там вы найдете моего отца. Хочу вас предостеречь – между дубами действует какое-то колдовство, которое может сыграть злую шутку с вашим разумом!
– Я прислушаюсь к вашему совету, хотя, по правде говоря, как человек рациональный, не боюсь никакого колдовства, – легкомысленно заявил Чосер и встал. – Мне нужно идти; в такой поздний час находиться тут – это уже за гранью приличия.
Он сделал шаг к двери, но потом обернулся, с неистовым, алчущим огнем в глазах. Обхватил Кэт за плечи, притянул к себе и страстно поцеловал в губы.
– Ей-богу, Кэт, вы все, что я когда-либо мечтал увидеть в женщине и жене. Какую жизнь могли бы мы с вами прожить! Но этому не бывать. Могу лишь молить вас не забывать меня, куда бы вас ни занесла судьба.
Он снова направился к двери, но она притянула его к себе, поднесла его руку к губам и поцеловала ее.
– Мой дорогой Джеффри, в этом у вас не должно быть никаких сомнений. Всю оставшуюся жизнь я буду поминать вас в своих молитвах.
– Этим, видимо, придется удовлетвориться, – с грустью ответил он, высвободил руку и выбежал из комнаты.
«Любовь моя,
уже три недели, как тебя нет.
В последние дни Гильом выглядит слегка мрачным; думаю, ему передалось мое настроение, поскольку я всей душой скучаю по тебе. Я разговаривала с ним, пытаясь выяснить причину его огорчения, но он не доверился мне. Буду внимательно приглядывать за ним и постараюсь, чтобы он не слишком глубоко переживал твое отсутствие.
А теперь о радостном, не о мрачном. Мои месячные должны были начаться несколько дней назад, но они не пришли».
Чосер нашел поляну с большей легкостью, чем Алехандро день назад. Не имея понятия, что лежит под землей, он поскакал через поляну прямо к дубовой арке.
«Колдовство!»
Он насмешливо фыркнул, приближаясь к дубам. И все же непроизвольно замедлил бег коня. Едва они проскакали под аркой, конь встал на дыбы, чуть не сбросив его, а потом, снова коснувшись копытами земли, неистово закружил на месте.
– Тпру! – Чосер натянул поводья. – Осторожно!
Однако едва эти слова сорвались с его уст, возникло чувство, будто нормальные ощущения покинули его. Казалось, ноги коня очень медленно опустились к земле и коснулись ее совершенно беззвучно. Сам Чосер почему-то уже не сидел на нем, а стоял на земле с поводьями в руках, хотя не смог бы объяснить, что вынудило его сделать это, когда время так дорого. В полном ошеломлении, он все же усилием воли заставил себя двинуться вперед, медленными, осторожными шагами, ведя в поводу коня. При этом он все время оглядывался по сторонам, ожидая увидеть гнома или фею. Несмотря на ароматный, свежий воздух вокруг, он начал истекать потом. С каждым шагом его изумление возрастало, и в конце концов он вовсе остановился.
Он не знал, сколько времени простоял там, пока уголком глаза не заметил какое-то движение. Повернув голову, он, к своему огромному удивлению, увидел женщину, приближающуюся такими легкими шагами, что казалось, она плывет. Складки ее воздушного платья вздымались и опадали под легким лесным ветерком. Она была молода и хороша собой, с темно-рыжими волосами и поразительно бледной кожей.
Она остановилась в нескольких шагах от Чосера и заговорила мягким, нежным голосом; пряди изумительных волос шаловливо вздымались вокруг лица.
– Он внутри. – Она махнула рукой в сторону дома.
– Лекарь?
Не отвечая на вопрос, она продолжала:
– Объясните ему, что он должен поберечься.
С этими словами женщина заскользила назад. Спустя несколько мгновений ее фигура начала истаивать, а потом и вовсе исчезла.
Чосер какое-то время простоял, околдованный, на том же месте, хотя не мог бы сказать, как долго. Чары отпустили его, лишь когда негромко заржал конь. Чосер двинулся дальше, ведя его за собой и с каждым шагом благодаря Бога за то, что под ногами у него твердая земля.
* * *
На столе перед Алехандро лежали сливы, сыр и черствый хлеб. Сара села рядом, и они вместе перекусили, запивая простую еду элем ее собственного изготовления, немного горьковатым на вкус, но вызывающим удивительное ощущение сытости; это было хорошо, поскольку после встречи с Кэт им надо будет как можно быстрее убираться из Англии, а не рассиживаться за столом.
А потом оставалось лишь ждать. Если все пойдет так, как описано в стихотворении, Кэт появится здесь поздно вечером или ночью.
– Этот день будет тянуться вечно, – посетовал Алехандро.
– Сдерживай свое беспокойство, лекарь, а не то среди англичан ты можешь выдать себя.
– Мой страх так заметен?
– Достаточно заметен. По крайней мере, для меня. Теперь, если хочешь быть полезным, пойди собери кое-какие травы – паслен, аконит… любые, которые, по-твоему, могут пригодиться. – Сара указала в сторону потолка. – Повесишь их сушиться вон туда. Ты выше меня; тебе это будет легче.
Она вручила ему плетеную ивовую корзину.
Он взял ее, но тут же отставил в сторону. В дневном свете заметнее были мелкие детали, и он скользнул по комнате взглядом, как бы отыскивая что-то.
– Хотелось бы спросить вас об одной вещи, которую я оставил, когда покидал этот дом в прошлый раз.
– Во времена моей матери?
– Да. Понимаю, это было много лет назад, и все же я должен спросить. Я оставил тут дневник, тетрадь в кожаном переплете. Я записывал в него свои наблюдения. Это подарок отца, который очень много значит для меня.
– Удивительно в таком случае, почему ты его оставил.
– Я часто сам задавал себе тот же вопрос. Мы убегали отсюда в такой спешке, я плохо соображал… Чума лишила меня сил.
– Однако у тебя хватило разума закопать свою заразную одежду.
Он опустил взгляд, как бы устыдившись, хотя для этого не было причин.
– Разум тут ни при чем, я действовал скорее по велению сердца. Нельзя было допустить, чтобы зараза распространилась… Одежду наверняка кто-нибудь нашел и взял бы, поскольку она была еще вполне пригодна для носки.
– Ах, да. Достойный одобрения поступок. Очень жаль, лекарь, но мне ничего не известно о твоем дневнике.
– Интересно, что с ним стало? Кроме вас и вашей матери, тут никто не жил.
– Мы иногда уходим отсюда, как тебе известно. – Она бросила взгляд на красную шаль, висящую на колышке рядом с дверью. – И кроме того, в последние свои годы мать иногда совершала… опрометчивые поступки. Даже мне временами казалось, что она сходит с ума. Один бог знает, что она могла сделать с таким сокровищем.
Алехандро разочарованно вздохнул, плечи его поникли. Он взял корзину.
– А я надеялся, что, может, вам о нем что-нибудь известно. – Он поставил корзину на стол. – Ну, за травами так за травами. Надо полагать, смысл в том, чтобы занять меня чем-то в ожидании, когда время придет.
Она кивнула и улыбнулась.
– Да. Когда время придет.
Оказавшись снаружи и разглядев положение солнца, он удивился. Оказывается, он проспал большую часть утра. Алехандро вышел в затянутый легкой дымкой сад около дома и начал собирать травы, пытаясь представить себе возможное развитие вечерних событий. Каждый раз, поднимаясь, он ощущал, что колени разгибаются с трудом. Вскоре корзина была полна зеленых медицинских чудес, и он остановился, глядя на озерцо, питаемое бьющим из-под земли ключом.
«Эта вода спасла меня и Кэт, – подумал он, – но не Адель».
Он почувствовал знакомый укол боли. Каждые несколько мгновений на поверхность медленно поднимались пузыри и лопались. Над водой лениво жужжали насекомые, время от времени садясь на нее. Алехандро поставил корзину, снова опустился на колени и коснулся пальцем поверхности. По воде побежали круги. Он лизнул палец, рассчитывая ощутить запомнившийся с давних пор неприятный, металлический вкус горечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
«По форме он похож на ствол сосны, – объясняла она. – Широкий у основания, сужающийся к вершине».
Он двинулся дальше, разыскивая узкое ответвление коридора, которое должно было находиться в нескольких шагах позади кухни. Там оно и оказалось.
Он свернул в него, чувствуя, как от волнения заколотилось сердце. Видно было плохо; он не взял с собой фонарь, опасаясь привлечь ненужное внимание. Пришлось ощупывать стену руками. «Ход должен начинаться где-то на уровне ваших глаз, – говорила она, – по левой стороне коридора».
Он водил руками вверх, вниз, вправо, влево и в конце концов нащупал небольшое углубление в камнях.
– Дай бог, – прошептал он, – чтобы среди этих камней не прятались никакие драконы.
Однако ход оказался заложен. Найдя выемку, Чосер с силой надавил на нее. Посыпались песок и камни, образовав у ног небольшую груду, но, попытавшись пробиться дальше, он наткнулся на твердую стену. Он отступил и отряхнул руки. На сердце стало тяжело – ход, на который рассчитывала Кэт, был непроходим.
Пыль пристала к чулкам и ботинкам.
«У кого-то может возникнуть вопрос, откуда эта грязь».
Он торопливо зашагал в свои апартаменты, чтобы привести себя в порядок.
И увидел на двери записку.
* * *
– Давайте побыстрее, – сказала няня, открывая дверь Чосеру. Втянув его внутрь, она тут же захлопнула дверь. – Изабелла сегодня все время крутится поблизости, нервничает из-за костюма для маскарада и прочей чепухи. Делайте свое дело и уходите, а то не оберемся неприятностей. – Она сделала жест в сторону спальни Кэт.
Чосер кивнул и направился к двери. Увидев его, Кэт встала с кресла и залилась краской – один чулок на ноге, другой в руке.
– Извините. Я пришел, как только смог. Дело в том, что нам придется изменить план. Я легко нашел ваш подземный ход, но он заложен!
– Ох, нет! – воскликнула она.
– Но это еще не все – возникли новые сложности. – Чосер показал ей записку от короля, вызывающего его к себе. – Завтра на закате мне придется кое-что переписать набело. Во время помолвки будут подписаны официальные бумаги, а условия соглашения еще не утрясены. Бумаги должны быть готовы к началу бала-маскарада.
– Значит, даже если бы я нашла другой способ выбраться отсюда, некому будет привести мне коня…
– Я могу вывести его наружу завтра утром, поскольку до вечера точно буду свободен.
– Нет, на конюшне могут хватиться его. – Кэт с вызовом посмотрела в глаза Чосеру. – Я пойду пешком.
– Они дадут гончим понюхать что-нибудь из вашей одежды, и те найдут вас, не успеете вы убежать подальше.
Кэт тяжело рухнула на постель.
– Может, p?re уже в доме матушки Сары! Нужно сообщить ему! – Она снова встала и схватила Чосера за отвороты плаща. – Пожалуйста, умоляю, помогите мне! Скачите туда сегодня и расскажите ему, что нам придется изменить план!
– Я бы с радостью сделал это, леди, – огорченно ответил он, – но прежде чем рассказывать об изменении плана, нужно придумать, как его изменить! Что я ему скажу? Что он должен прорваться к воротам Виндзора, сверкающим мечом проложить путь внутрь, забросить вас к себе на седло и умчаться в ночь?
Она молча стояла, лихорадочно перебирая в уме всевозможные идеи побега.
– Мне приходит в голову лишь один способ. Мы с вами примерно одного роста, Чосер. Что, если завтра на маскараде мы наденем одинаковые костюмы, причем полностью прикрывающие нас с головы до ног, чтобы никто не мог разглядеть, кто есть кто? Какое-то время вы будете держаться в стороне, а потом в подходящий момент – скажем, во время майского танца – выйдете вперед, дав мне возможность ускользнуть. Как только я выберусь отсюда, вы спрячетесь где-нибудь, снимете этот костюм, а под ним у вас будет другой!
Чосер с горечью рассмеялся.
– По-вашему, я в состоянии выдать себя за быстроногую леди?
– Призовите на помощь все свое удивительное воображение, представьте, как это должно ощущаться, и заставьте тело действовать в соответствии с этими ощущениями. Вы сможете, уверена, сможете!
Он задумался над ее новым планом. Прекрасно понимая, что этот план порожден отчаянием, Чосер чувствовал, что он может сработать, если не случится никакой осечки.
– А как вы встретитесь с вашим p?re, если этот дерзкий побег удастся?
Пришел черед Кэт задуматься.
– Скажите ему, чтобы он ждал снаружи с крепким конем, и я найду его.
Чосер молчал.
– Пожалуйста, – умоляюще продолжала Кэт, – ради всего доброго, что есть на свете, помогите мне выбраться отсюда! Это чудовище увезет меня во Францию, бог знает куда, и я никогда больше не увижу сына!
Последовала новая долгая пауза. Потом Чосер прошептал:
– Хорошо. Нам понадобятся костюмы и маски, а времени в обрез. Ваша няня сможет изготовить их?
– Конечно.
– Тогда пусть начинает, а я отправлюсь в путь на рассвете.
Кэт в порыве благодарности бросилась в его объятия. Потом, отодвинувшись, она в деталях описала ему, как добираться до поляны.
– На одной стороне ее вы увидите два высоких дуба, сросшиеся вместе в виде арки. Проскачите под ней и продолжайте путь по тропе, к дому. Если Бог будет милостив ко мне, там вы найдете моего отца. Хочу вас предостеречь – между дубами действует какое-то колдовство, которое может сыграть злую шутку с вашим разумом!
– Я прислушаюсь к вашему совету, хотя, по правде говоря, как человек рациональный, не боюсь никакого колдовства, – легкомысленно заявил Чосер и встал. – Мне нужно идти; в такой поздний час находиться тут – это уже за гранью приличия.
Он сделал шаг к двери, но потом обернулся, с неистовым, алчущим огнем в глазах. Обхватил Кэт за плечи, притянул к себе и страстно поцеловал в губы.
– Ей-богу, Кэт, вы все, что я когда-либо мечтал увидеть в женщине и жене. Какую жизнь могли бы мы с вами прожить! Но этому не бывать. Могу лишь молить вас не забывать меня, куда бы вас ни занесла судьба.
Он снова направился к двери, но она притянула его к себе, поднесла его руку к губам и поцеловала ее.
– Мой дорогой Джеффри, в этом у вас не должно быть никаких сомнений. Всю оставшуюся жизнь я буду поминать вас в своих молитвах.
– Этим, видимо, придется удовлетвориться, – с грустью ответил он, высвободил руку и выбежал из комнаты.
«Любовь моя,
уже три недели, как тебя нет.
В последние дни Гильом выглядит слегка мрачным; думаю, ему передалось мое настроение, поскольку я всей душой скучаю по тебе. Я разговаривала с ним, пытаясь выяснить причину его огорчения, но он не доверился мне. Буду внимательно приглядывать за ним и постараюсь, чтобы он не слишком глубоко переживал твое отсутствие.
А теперь о радостном, не о мрачном. Мои месячные должны были начаться несколько дней назад, но они не пришли».
Чосер нашел поляну с большей легкостью, чем Алехандро день назад. Не имея понятия, что лежит под землей, он поскакал через поляну прямо к дубовой арке.
«Колдовство!»
Он насмешливо фыркнул, приближаясь к дубам. И все же непроизвольно замедлил бег коня. Едва они проскакали под аркой, конь встал на дыбы, чуть не сбросив его, а потом, снова коснувшись копытами земли, неистово закружил на месте.
– Тпру! – Чосер натянул поводья. – Осторожно!
Однако едва эти слова сорвались с его уст, возникло чувство, будто нормальные ощущения покинули его. Казалось, ноги коня очень медленно опустились к земле и коснулись ее совершенно беззвучно. Сам Чосер почему-то уже не сидел на нем, а стоял на земле с поводьями в руках, хотя не смог бы объяснить, что вынудило его сделать это, когда время так дорого. В полном ошеломлении, он все же усилием воли заставил себя двинуться вперед, медленными, осторожными шагами, ведя в поводу коня. При этом он все время оглядывался по сторонам, ожидая увидеть гнома или фею. Несмотря на ароматный, свежий воздух вокруг, он начал истекать потом. С каждым шагом его изумление возрастало, и в конце концов он вовсе остановился.
Он не знал, сколько времени простоял там, пока уголком глаза не заметил какое-то движение. Повернув голову, он, к своему огромному удивлению, увидел женщину, приближающуюся такими легкими шагами, что казалось, она плывет. Складки ее воздушного платья вздымались и опадали под легким лесным ветерком. Она была молода и хороша собой, с темно-рыжими волосами и поразительно бледной кожей.
Она остановилась в нескольких шагах от Чосера и заговорила мягким, нежным голосом; пряди изумительных волос шаловливо вздымались вокруг лица.
– Он внутри. – Она махнула рукой в сторону дома.
– Лекарь?
Не отвечая на вопрос, она продолжала:
– Объясните ему, что он должен поберечься.
С этими словами женщина заскользила назад. Спустя несколько мгновений ее фигура начала истаивать, а потом и вовсе исчезла.
Чосер какое-то время простоял, околдованный, на том же месте, хотя не мог бы сказать, как долго. Чары отпустили его, лишь когда негромко заржал конь. Чосер двинулся дальше, ведя его за собой и с каждым шагом благодаря Бога за то, что под ногами у него твердая земля.
* * *
На столе перед Алехандро лежали сливы, сыр и черствый хлеб. Сара села рядом, и они вместе перекусили, запивая простую еду элем ее собственного изготовления, немного горьковатым на вкус, но вызывающим удивительное ощущение сытости; это было хорошо, поскольку после встречи с Кэт им надо будет как можно быстрее убираться из Англии, а не рассиживаться за столом.
А потом оставалось лишь ждать. Если все пойдет так, как описано в стихотворении, Кэт появится здесь поздно вечером или ночью.
– Этот день будет тянуться вечно, – посетовал Алехандро.
– Сдерживай свое беспокойство, лекарь, а не то среди англичан ты можешь выдать себя.
– Мой страх так заметен?
– Достаточно заметен. По крайней мере, для меня. Теперь, если хочешь быть полезным, пойди собери кое-какие травы – паслен, аконит… любые, которые, по-твоему, могут пригодиться. – Сара указала в сторону потолка. – Повесишь их сушиться вон туда. Ты выше меня; тебе это будет легче.
Она вручила ему плетеную ивовую корзину.
Он взял ее, но тут же отставил в сторону. В дневном свете заметнее были мелкие детали, и он скользнул по комнате взглядом, как бы отыскивая что-то.
– Хотелось бы спросить вас об одной вещи, которую я оставил, когда покидал этот дом в прошлый раз.
– Во времена моей матери?
– Да. Понимаю, это было много лет назад, и все же я должен спросить. Я оставил тут дневник, тетрадь в кожаном переплете. Я записывал в него свои наблюдения. Это подарок отца, который очень много значит для меня.
– Удивительно в таком случае, почему ты его оставил.
– Я часто сам задавал себе тот же вопрос. Мы убегали отсюда в такой спешке, я плохо соображал… Чума лишила меня сил.
– Однако у тебя хватило разума закопать свою заразную одежду.
Он опустил взгляд, как бы устыдившись, хотя для этого не было причин.
– Разум тут ни при чем, я действовал скорее по велению сердца. Нельзя было допустить, чтобы зараза распространилась… Одежду наверняка кто-нибудь нашел и взял бы, поскольку она была еще вполне пригодна для носки.
– Ах, да. Достойный одобрения поступок. Очень жаль, лекарь, но мне ничего не известно о твоем дневнике.
– Интересно, что с ним стало? Кроме вас и вашей матери, тут никто не жил.
– Мы иногда уходим отсюда, как тебе известно. – Она бросила взгляд на красную шаль, висящую на колышке рядом с дверью. – И кроме того, в последние свои годы мать иногда совершала… опрометчивые поступки. Даже мне временами казалось, что она сходит с ума. Один бог знает, что она могла сделать с таким сокровищем.
Алехандро разочарованно вздохнул, плечи его поникли. Он взял корзину.
– А я надеялся, что, может, вам о нем что-нибудь известно. – Он поставил корзину на стол. – Ну, за травами так за травами. Надо полагать, смысл в том, чтобы занять меня чем-то в ожидании, когда время придет.
Она кивнула и улыбнулась.
– Да. Когда время придет.
Оказавшись снаружи и разглядев положение солнца, он удивился. Оказывается, он проспал большую часть утра. Алехандро вышел в затянутый легкой дымкой сад около дома и начал собирать травы, пытаясь представить себе возможное развитие вечерних событий. Каждый раз, поднимаясь, он ощущал, что колени разгибаются с трудом. Вскоре корзина была полна зеленых медицинских чудес, и он остановился, глядя на озерцо, питаемое бьющим из-под земли ключом.
«Эта вода спасла меня и Кэт, – подумал он, – но не Адель».
Он почувствовал знакомый укол боли. Каждые несколько мгновений на поверхность медленно поднимались пузыри и лопались. Над водой лениво жужжали насекомые, время от времени садясь на нее. Алехандро поставил корзину, снова опустился на колени и коснулся пальцем поверхности. По воде побежали круги. Он лизнул палец, рассчитывая ощутить запомнившийся с давних пор неприятный, металлический вкус горечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69