– спросила Кэт.
– Потому что наш славный барон де Куси рвался назад к своей невесте и потому что в отряде заболел человек, которого следовало доставить домой.
Эти слова привлекли внимание Алехандро.
– Заболел чем?
Шандос сделал большой глоток из фляжки и вытер рот.
– Не знаю. Он был весь в жару, когда я видел его последний раз, три дня назад. Думаю, сейчас он уже на небесах. Вполне допускаю, что де Куси нашел повод бросить его на краю дороги, хотя я и велел своим людям доставить беднягу в Виндзор. – Он снова выпил. – Если они все же умудрились выполнить мой приказ, там могут возникнуть… ну, в некотором роде осложнения, но тут уж ничего не поделаешь. Я не оставлю человека на краю дороги на съедение хищным птицам, пока его тело даже не похолодело.
Кэт и Алехандро не проронили ни слова.
– Ну, похоже, разговора у нас с вами не получится. Жаль. Беседы у костра… это развлекает.
Сэр Джон прислонил открытую фляжку к дереву и встал, все еще удивительно твердо держась на ногах, если учитывать, сколько он выпил.
– Мне нужно отлить, – пробормотал он. – Это все выпивка… С'час вернусь. – Он заметил устремленный на него взгляд Алехандро. – Только не воображайте, лекарь, будто я пьян.
Он отошел к ближайшему дереву и отвернулся, прислонив меч к стволу, чтобы все время видеть его.
В голове Алехандро внезапно зазвучали слова Сары. «Множество полезных вещей можно найти, просто глядя на землю… Но не это..»
Пузырек с опием все еще лежал в мешочке у пояса. Обыскивая его, Шандос не счел эту вещь достойной внимания. Алехандро понимал, что, наверно, это их единственная возможность. Поймав взгляд Кэт, он посмотрел на свой пояс, справа. Сначала она не поняла, но потом отгадала его намек.
Она оглянулась на Шандоса; тот все еще стоял спиной к ним. Она вскочила, подошла к Алехандро, нашла пузырек и быстро вытащила его.
Высыпала половину содержимого пузырька во фляжку и сунула его в карман своих штанов за мгновение до того, как сэр Джон повернулся.
– Ну вот и я. Так что, поболтаем? Как думаете, объявится чума незваным гостем на свадьбе Изабеллы? – Он с горечью рассмеялся. – По крайней мере, за это можно выпить!
Он одним долгим глотком опустошил фляжку, отшвырнул ее и прилег, облокотившись на локоть.
– Можете тоже поспать, леди. До Виндзора еще далеко. Я-то сам буду бодрствовать, но вам не стоит волноваться, я не воспользуюсь своим преимуществом. – Шандос хохотнул и тут же снова посерьезнел. – Я не из тех мужчин, которые делают такие вещи на глазах у отца женщины.
Она с покорным видом легла на одеяло; голова Шандоса упала, но он тут же встрепенулся снова.
– Что-то я чувствую сильную усталость. Может, следует связать и вас, чтобы самому тоже поспать.
Он сел и попытался встать, однако ноги не слушались. На его лице возникло выражение замешательства, он завалился на бок, но успел подставить локоть. И потянулся к мечу, как будто тот мог каким-то образом отогнать сон.
Однако даже меч великого воина не способен был соперничать со снадобьем, которое циркулировало в его венах; больше Шандос не шевелился и вскоре крепко уснул.
Под звуки его мощного храпа Кэт развязала Алехандро. Тот сразу же подошел к Шандосу и прислушался к его дыханию.
– Спит мертвецким сном.
А когда проснется, голова будет болеть так, что смерть покажется желанной.
* * *
Тело больного все еще лежало там, куда его отнесли, – в редко используемой конюшне в одном из дальних закоулков Виндзора. Смотритель замка приказал двум своим людям оттащить туда волокушу, пока следопыт был еще жив, и оставить ему еды и воды на случай, если он очнется. Однако этого не произошло; на протяжении нескольких дней труп лежал там, на майской жаре, пока стало уже невозможно не обращать внимания на вонь. Завернув труп в одеяло, на той же волокуше его вынесли из конюшни и скатили в могилу. Священник, стоя настолько далеко от ямы, насколько позволяли приличия, торопливо благословил усопшего.
Свадьба Изабеллы Плантагенет и Энжерана де Куси прошла без сучка без задоринки; ни один гость даже не чихнул.
* * *
Де Шальяк заглянул в чашу с мочой, не увидел там ничего дурного и вздохнул про себя. Все в точности, как с предшественниками этого Папы; много тревог, отсюда много жалоб.
– Мои предположения оправдались, – сказал он Гильому де Гримоару, который, в прошлом году став Папой, взял себе имя Урбан, как и четверо его предшественников. – У вас снова разыгрался ревматизм. Нужно почаще отдыхать, ваше святейшество, а иначе это недомогание причинит вам еще большие мучения.
– Уж конечно, не большие, чем проблемы, которые ждут моего решения, Ги. Одна заваруха с Англией чего стоит! Я почти каждый день получаю письма от Эдуарда. Стоит мне услышать, как голубь садится на крышу, и я трепещу при мысли о том, что на этот раз привязано к его лапе! Эдуард рвет и мечет по поводу проблем, в отношении которых уже ничего не изменишь, и никак не оставляет меня в покое.
«Проблемы, в отношении которых уже ничего не изменишь».
Де Шальяк поставил чашу с мочой и выпрямился.
– Я распорядился, чтобы вам каждый день давали немного опия. Он приглушит боль и успокоит нервы. Однако спустя некоторое время вы начнете замечать, что его эффект уменьшается, и тогда, в соответствии с моими указаниями, аптекарь слегка увеличит дозу. И он будет ставить вам припарки, способствующие отхождению желчи. Скажите, ваше святейшество, а какими проблемами донимает вас Эдуард?
– Похоже, соглашение о браке Бенуа с его дочерью, восстановленной мною в правах, до осуществления так и не дошло. Теперь он хочет, чтобы я поддержал его претензии к семье де Ре в Бретани. Помилуй бог, разве я могу так поступить? Они почувствуют себя оскорбленными. Я не настолько глуп, чтобы делать подобные вещи. – Папа вздохнул и вытянул руку. – Что, будешь опять пускать мне кровь?
Де Шальяк мягко взял его руку и положил ее на ручку трона.
– Думаю, не стоит. Судя по состоянию вашей мочи, в этом нет нужды.
Почему-то вид у Папы сделался отчасти разочарованный. Тем не менее он сказал:
– Прекрасно. Это большое облегчение – узнать, что, кроме чумы, ничего всерьез мне не угрожает. Сколько хлопот, однако, когда лекарь так далеко, в Париже. Скажи-ка, Ги, как идут дела с «Хирургией»?
– Неплохо, но я горю желанием вернуться к работе и потому прошу вашего позволения снова уехать.
– Конечно, ты его получишь. – Папа поднял свой посох и с его помощью изобразил знак креста над склоненной головой де Шальяка. – Иди и делай свое дело.
Покидая аудиенц-зал, де Шальяк разминулся с кардиналом, несущим большую кипу бумаг. При виде ее лицо Папы омрачилось; де Шальяк не сомневался, что следующий вызов не заставит себя долго ждать.
Он торопливо прошагал через дворец в свои здешние апартаменты и сменил одеяние лекаря на одежду путешественника. За дверью его ждал эскорт.
– Пошли со мной, – распорядился он.
Они пешком проследовали по улицам Авиньона и в конце концов оказались в еврейском квартале. Добравшись до улицы, где жил Алехандро, де Шальяк велел сопровождающим обождать.
А сам пошел по узкой улочке, привлекая удивленные взгляды, поскольку по сравнению со здешними обитателями выглядел настоящим великаном. Дойдя до двери Алехандро, он остановился, отошел назад, отсчитал несколько дверей и увидел играющего неподалеку мальчика.
– Я ищу женщину по имени Рахиль.
Мальчик указал ему нужную дверь и убежал.
Де Шальяк постучал. Дверь открыли не сразу и совсем чуть-чуть; лица за ней было почти не различить.
– Вы знаете, кто я такой?
Дверь широко распахнулась. Женщина кивнула и сделала ему знак войти.
– Он умер? – негромко спросила она.
– Я пришел, чтобы повидаться с его отцом, если возможно, – не отвечая на вопрос, сказал де Шальяк.
– Он отдыхает.
– Тогда разбудите его, потому что у меня мало времени.
Какое-то время Рахиль подозрительно вглядывалась в его лицо.
– Подождите здесь.
Она вышла, но вскоре вернулась.
– Он проснулся.
Она кивнула на маленькую комнату в задней части дома. Де Шальяку пришлось наклониться, чтобы пройти через дверной проем. В кровати, высоко на подушках, лежал очень старый человек.
– Мой сын говорит о вас так, словно вы сам Бог, – сказал Авраам Санчес. – Вы принесли печальные вести?
– У меня нет других новостей, кроме тех, которые вам уже известны. Однако я обещал вашему сыну позаботиться о тех, кто ему дорог. Я пришел за вами, сэр, и хочу забрать вас в Париж. Там вы встретитесь с Алехандро – если он вернется. Если же нет, я позабочусь о том, чтобы вы жили со всеми удобствами.
Авраам задумался.
– Скажите, в Париже есть кто-то, по достоинствам равный Рахили? Ведь это лишь благодаря ее преданности я дожил до того, чтобы выслушать ваше великодушное предложение. Может, вам имеет смысл распространить его и на нее, избавив себя от необходимости искать нескольких людей, которые будут делать то, что она с легкостью делает одна?
Де Шальяк оглянулся, проверяя, слышит ли их разговор Рахиль.
– Сожалею, но ваше пожелание не может быть выполнено, и для того существует веская причина.
Авраам устремил на него пристальный взгляд, огорченный тем, что его надеждам на брак сына и Рахили не суждено сбыться. Однако это определенно его последний шанс увидеться с Алехандро…
– Лучше сообщите ей новость сами.
Де Шальяк так и сделал. Со слезами на глазах Рахиль отказалась от золота, которое он и Авраам настойчиво предлагали ей. Де Шальяк подумал, что никогда не видел на женском лице более несчастного выражения. Молодые солдаты посадили старика в устланную соломой телегу. Кутаясь в шаль, Рахиль молча стояла в дверном проеме и смотрела, как Авраам Санчес отбывает в последнее в своей жизни путешествие, в Париж.
* * *
Алехандро развернул на земле перед ними превосходную карту.
– Чудо! – воскликнула Кэт. – Как будто мы ангелы, парящие над землей.
– Уверен, без ангелов тут не обошлось, а иначе как бы она попала нам в руки? И одного из этих ангелов, конечно же, зовут де Шальяк. – Алехандро прикоснулся пальцем к карте. – Мы примерно вот здесь.
На лице Кэт возникло огорченное, даже испуганное выражение.
– Ох, p?re, мы гораздо дальше к северу, чем я думала!
– Да, слишком далеко к северу. Но теперь ничто не мешает нам отправиться на юг, и мы будем скакать быстро. Если сэр Джон снова погонится за нами, он будет не один и так же, если не больше, исполнен решимости. – Алехандро провел пальцем сверху вниз прямо по центру Англии, затем остановился на острове Уайт. – Из Саутгемптона корабли ходят в Нормандию и Бретань, а оттуда можно верхом добраться до Парижа.
– Но это же такой долгий путь!
Кэт пальцами измерила расстояние на карте, мысленно произвела расчет времени и тяжело вздохнула. Алехандро знал, что она думает о сыне, о том, как не скоро увидит его собственными глазами.
Он сложил карту и убрал ее в сумку.
– Если мы поедем прямо в Дувр, твой сын может вообще никогда не увидеть ни мать, ни деда. Он ждал тебя семь лет; еще немного времени погоды не делает.
* * *
Конь захромал, когда они подъезжали к Ковентри. Он вез Алехандро всю дорогу от Авиньона, знал все особенности и капризы своего хозяина, однако тащить на себе двух человек – гораздо тяжелее, и пришло время дать ему отдохнуть. В маленьком городке на северном краю равнины Солсбери они нашли мельника, сыну которого требовался породистый конь. У этого человека в конюшне было полно лошадей, и он увлекался их разведением, задавшись целью выяснить, какое потомство получится от каждого спаривания.
– Дайте нам двух коней, которые будут без устали скакать целый день, а ночью рваться с привязи в предвкушении завтрашней скачки, – попросил его Алехандро. – У нас впереди долгий путь.
Новые кони справлялись прекрасно. Алехандро и Кэт поскакали на юг, оставив Оксфорд с его роялистскими страстями далеко на востоке. Прошло много дней, прежде чем высокие холмы, которые так сильно затрудняли им путь через центр страны, постепенно сменились мягкими, округлыми возвышенностями, покрытыми ковром сочной, покачивающейся на ветру весенней травы.
На следующий вечер, уже собираясь закончить дневной переход, они увидели в отдалении странное сооружение.
Кэт вглядывалась, затенив глаза.
– Не понимаю, что это такое. По-моему, какое-то здание. И внутри него люди. – Она посмотрела на Алехандро. – Что, если это солдатский лагерь?
Он задумался.
– Нужно спешиться и подойти поближе. Верхом мы слишком бросаемся в глаза.
Они повели коней за собой и спрятали их позади достаточно высокого холма. Пешком поднялись на вершину и пригнулись к земле, вглядываясь в открывшееся им странное зрелище.
– По-моему, это всего лишь большие камни, – сказал Алехандро. – Никакого здания. Но то, как они стоят в кружок…
– P?re, это же «Каменная ограда»! Я видела ее изображение. Много лет назад ко двору забрел менестрель, и у него при себе был пергамент, на котором в точности это и было нарисовано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Потому что наш славный барон де Куси рвался назад к своей невесте и потому что в отряде заболел человек, которого следовало доставить домой.
Эти слова привлекли внимание Алехандро.
– Заболел чем?
Шандос сделал большой глоток из фляжки и вытер рот.
– Не знаю. Он был весь в жару, когда я видел его последний раз, три дня назад. Думаю, сейчас он уже на небесах. Вполне допускаю, что де Куси нашел повод бросить его на краю дороги, хотя я и велел своим людям доставить беднягу в Виндзор. – Он снова выпил. – Если они все же умудрились выполнить мой приказ, там могут возникнуть… ну, в некотором роде осложнения, но тут уж ничего не поделаешь. Я не оставлю человека на краю дороги на съедение хищным птицам, пока его тело даже не похолодело.
Кэт и Алехандро не проронили ни слова.
– Ну, похоже, разговора у нас с вами не получится. Жаль. Беседы у костра… это развлекает.
Сэр Джон прислонил открытую фляжку к дереву и встал, все еще удивительно твердо держась на ногах, если учитывать, сколько он выпил.
– Мне нужно отлить, – пробормотал он. – Это все выпивка… С'час вернусь. – Он заметил устремленный на него взгляд Алехандро. – Только не воображайте, лекарь, будто я пьян.
Он отошел к ближайшему дереву и отвернулся, прислонив меч к стволу, чтобы все время видеть его.
В голове Алехандро внезапно зазвучали слова Сары. «Множество полезных вещей можно найти, просто глядя на землю… Но не это..»
Пузырек с опием все еще лежал в мешочке у пояса. Обыскивая его, Шандос не счел эту вещь достойной внимания. Алехандро понимал, что, наверно, это их единственная возможность. Поймав взгляд Кэт, он посмотрел на свой пояс, справа. Сначала она не поняла, но потом отгадала его намек.
Она оглянулась на Шандоса; тот все еще стоял спиной к ним. Она вскочила, подошла к Алехандро, нашла пузырек и быстро вытащила его.
Высыпала половину содержимого пузырька во фляжку и сунула его в карман своих штанов за мгновение до того, как сэр Джон повернулся.
– Ну вот и я. Так что, поболтаем? Как думаете, объявится чума незваным гостем на свадьбе Изабеллы? – Он с горечью рассмеялся. – По крайней мере, за это можно выпить!
Он одним долгим глотком опустошил фляжку, отшвырнул ее и прилег, облокотившись на локоть.
– Можете тоже поспать, леди. До Виндзора еще далеко. Я-то сам буду бодрствовать, но вам не стоит волноваться, я не воспользуюсь своим преимуществом. – Шандос хохотнул и тут же снова посерьезнел. – Я не из тех мужчин, которые делают такие вещи на глазах у отца женщины.
Она с покорным видом легла на одеяло; голова Шандоса упала, но он тут же встрепенулся снова.
– Что-то я чувствую сильную усталость. Может, следует связать и вас, чтобы самому тоже поспать.
Он сел и попытался встать, однако ноги не слушались. На его лице возникло выражение замешательства, он завалился на бок, но успел подставить локоть. И потянулся к мечу, как будто тот мог каким-то образом отогнать сон.
Однако даже меч великого воина не способен был соперничать со снадобьем, которое циркулировало в его венах; больше Шандос не шевелился и вскоре крепко уснул.
Под звуки его мощного храпа Кэт развязала Алехандро. Тот сразу же подошел к Шандосу и прислушался к его дыханию.
– Спит мертвецким сном.
А когда проснется, голова будет болеть так, что смерть покажется желанной.
* * *
Тело больного все еще лежало там, куда его отнесли, – в редко используемой конюшне в одном из дальних закоулков Виндзора. Смотритель замка приказал двум своим людям оттащить туда волокушу, пока следопыт был еще жив, и оставить ему еды и воды на случай, если он очнется. Однако этого не произошло; на протяжении нескольких дней труп лежал там, на майской жаре, пока стало уже невозможно не обращать внимания на вонь. Завернув труп в одеяло, на той же волокуше его вынесли из конюшни и скатили в могилу. Священник, стоя настолько далеко от ямы, насколько позволяли приличия, торопливо благословил усопшего.
Свадьба Изабеллы Плантагенет и Энжерана де Куси прошла без сучка без задоринки; ни один гость даже не чихнул.
* * *
Де Шальяк заглянул в чашу с мочой, не увидел там ничего дурного и вздохнул про себя. Все в точности, как с предшественниками этого Папы; много тревог, отсюда много жалоб.
– Мои предположения оправдались, – сказал он Гильому де Гримоару, который, в прошлом году став Папой, взял себе имя Урбан, как и четверо его предшественников. – У вас снова разыгрался ревматизм. Нужно почаще отдыхать, ваше святейшество, а иначе это недомогание причинит вам еще большие мучения.
– Уж конечно, не большие, чем проблемы, которые ждут моего решения, Ги. Одна заваруха с Англией чего стоит! Я почти каждый день получаю письма от Эдуарда. Стоит мне услышать, как голубь садится на крышу, и я трепещу при мысли о том, что на этот раз привязано к его лапе! Эдуард рвет и мечет по поводу проблем, в отношении которых уже ничего не изменишь, и никак не оставляет меня в покое.
«Проблемы, в отношении которых уже ничего не изменишь».
Де Шальяк поставил чашу с мочой и выпрямился.
– Я распорядился, чтобы вам каждый день давали немного опия. Он приглушит боль и успокоит нервы. Однако спустя некоторое время вы начнете замечать, что его эффект уменьшается, и тогда, в соответствии с моими указаниями, аптекарь слегка увеличит дозу. И он будет ставить вам припарки, способствующие отхождению желчи. Скажите, ваше святейшество, а какими проблемами донимает вас Эдуард?
– Похоже, соглашение о браке Бенуа с его дочерью, восстановленной мною в правах, до осуществления так и не дошло. Теперь он хочет, чтобы я поддержал его претензии к семье де Ре в Бретани. Помилуй бог, разве я могу так поступить? Они почувствуют себя оскорбленными. Я не настолько глуп, чтобы делать подобные вещи. – Папа вздохнул и вытянул руку. – Что, будешь опять пускать мне кровь?
Де Шальяк мягко взял его руку и положил ее на ручку трона.
– Думаю, не стоит. Судя по состоянию вашей мочи, в этом нет нужды.
Почему-то вид у Папы сделался отчасти разочарованный. Тем не менее он сказал:
– Прекрасно. Это большое облегчение – узнать, что, кроме чумы, ничего всерьез мне не угрожает. Сколько хлопот, однако, когда лекарь так далеко, в Париже. Скажи-ка, Ги, как идут дела с «Хирургией»?
– Неплохо, но я горю желанием вернуться к работе и потому прошу вашего позволения снова уехать.
– Конечно, ты его получишь. – Папа поднял свой посох и с его помощью изобразил знак креста над склоненной головой де Шальяка. – Иди и делай свое дело.
Покидая аудиенц-зал, де Шальяк разминулся с кардиналом, несущим большую кипу бумаг. При виде ее лицо Папы омрачилось; де Шальяк не сомневался, что следующий вызов не заставит себя долго ждать.
Он торопливо прошагал через дворец в свои здешние апартаменты и сменил одеяние лекаря на одежду путешественника. За дверью его ждал эскорт.
– Пошли со мной, – распорядился он.
Они пешком проследовали по улицам Авиньона и в конце концов оказались в еврейском квартале. Добравшись до улицы, где жил Алехандро, де Шальяк велел сопровождающим обождать.
А сам пошел по узкой улочке, привлекая удивленные взгляды, поскольку по сравнению со здешними обитателями выглядел настоящим великаном. Дойдя до двери Алехандро, он остановился, отошел назад, отсчитал несколько дверей и увидел играющего неподалеку мальчика.
– Я ищу женщину по имени Рахиль.
Мальчик указал ему нужную дверь и убежал.
Де Шальяк постучал. Дверь открыли не сразу и совсем чуть-чуть; лица за ней было почти не различить.
– Вы знаете, кто я такой?
Дверь широко распахнулась. Женщина кивнула и сделала ему знак войти.
– Он умер? – негромко спросила она.
– Я пришел, чтобы повидаться с его отцом, если возможно, – не отвечая на вопрос, сказал де Шальяк.
– Он отдыхает.
– Тогда разбудите его, потому что у меня мало времени.
Какое-то время Рахиль подозрительно вглядывалась в его лицо.
– Подождите здесь.
Она вышла, но вскоре вернулась.
– Он проснулся.
Она кивнула на маленькую комнату в задней части дома. Де Шальяку пришлось наклониться, чтобы пройти через дверной проем. В кровати, высоко на подушках, лежал очень старый человек.
– Мой сын говорит о вас так, словно вы сам Бог, – сказал Авраам Санчес. – Вы принесли печальные вести?
– У меня нет других новостей, кроме тех, которые вам уже известны. Однако я обещал вашему сыну позаботиться о тех, кто ему дорог. Я пришел за вами, сэр, и хочу забрать вас в Париж. Там вы встретитесь с Алехандро – если он вернется. Если же нет, я позабочусь о том, чтобы вы жили со всеми удобствами.
Авраам задумался.
– Скажите, в Париже есть кто-то, по достоинствам равный Рахили? Ведь это лишь благодаря ее преданности я дожил до того, чтобы выслушать ваше великодушное предложение. Может, вам имеет смысл распространить его и на нее, избавив себя от необходимости искать нескольких людей, которые будут делать то, что она с легкостью делает одна?
Де Шальяк оглянулся, проверяя, слышит ли их разговор Рахиль.
– Сожалею, но ваше пожелание не может быть выполнено, и для того существует веская причина.
Авраам устремил на него пристальный взгляд, огорченный тем, что его надеждам на брак сына и Рахили не суждено сбыться. Однако это определенно его последний шанс увидеться с Алехандро…
– Лучше сообщите ей новость сами.
Де Шальяк так и сделал. Со слезами на глазах Рахиль отказалась от золота, которое он и Авраам настойчиво предлагали ей. Де Шальяк подумал, что никогда не видел на женском лице более несчастного выражения. Молодые солдаты посадили старика в устланную соломой телегу. Кутаясь в шаль, Рахиль молча стояла в дверном проеме и смотрела, как Авраам Санчес отбывает в последнее в своей жизни путешествие, в Париж.
* * *
Алехандро развернул на земле перед ними превосходную карту.
– Чудо! – воскликнула Кэт. – Как будто мы ангелы, парящие над землей.
– Уверен, без ангелов тут не обошлось, а иначе как бы она попала нам в руки? И одного из этих ангелов, конечно же, зовут де Шальяк. – Алехандро прикоснулся пальцем к карте. – Мы примерно вот здесь.
На лице Кэт возникло огорченное, даже испуганное выражение.
– Ох, p?re, мы гораздо дальше к северу, чем я думала!
– Да, слишком далеко к северу. Но теперь ничто не мешает нам отправиться на юг, и мы будем скакать быстро. Если сэр Джон снова погонится за нами, он будет не один и так же, если не больше, исполнен решимости. – Алехандро провел пальцем сверху вниз прямо по центру Англии, затем остановился на острове Уайт. – Из Саутгемптона корабли ходят в Нормандию и Бретань, а оттуда можно верхом добраться до Парижа.
– Но это же такой долгий путь!
Кэт пальцами измерила расстояние на карте, мысленно произвела расчет времени и тяжело вздохнула. Алехандро знал, что она думает о сыне, о том, как не скоро увидит его собственными глазами.
Он сложил карту и убрал ее в сумку.
– Если мы поедем прямо в Дувр, твой сын может вообще никогда не увидеть ни мать, ни деда. Он ждал тебя семь лет; еще немного времени погоды не делает.
* * *
Конь захромал, когда они подъезжали к Ковентри. Он вез Алехандро всю дорогу от Авиньона, знал все особенности и капризы своего хозяина, однако тащить на себе двух человек – гораздо тяжелее, и пришло время дать ему отдохнуть. В маленьком городке на северном краю равнины Солсбери они нашли мельника, сыну которого требовался породистый конь. У этого человека в конюшне было полно лошадей, и он увлекался их разведением, задавшись целью выяснить, какое потомство получится от каждого спаривания.
– Дайте нам двух коней, которые будут без устали скакать целый день, а ночью рваться с привязи в предвкушении завтрашней скачки, – попросил его Алехандро. – У нас впереди долгий путь.
Новые кони справлялись прекрасно. Алехандро и Кэт поскакали на юг, оставив Оксфорд с его роялистскими страстями далеко на востоке. Прошло много дней, прежде чем высокие холмы, которые так сильно затрудняли им путь через центр страны, постепенно сменились мягкими, округлыми возвышенностями, покрытыми ковром сочной, покачивающейся на ветру весенней травы.
На следующий вечер, уже собираясь закончить дневной переход, они увидели в отдалении странное сооружение.
Кэт вглядывалась, затенив глаза.
– Не понимаю, что это такое. По-моему, какое-то здание. И внутри него люди. – Она посмотрела на Алехандро. – Что, если это солдатский лагерь?
Он задумался.
– Нужно спешиться и подойти поближе. Верхом мы слишком бросаемся в глаза.
Они повели коней за собой и спрятали их позади достаточно высокого холма. Пешком поднялись на вершину и пригнулись к земле, вглядываясь в открывшееся им странное зрелище.
– По-моему, это всего лишь большие камни, – сказал Алехандро. – Никакого здания. Но то, как они стоят в кружок…
– P?re, это же «Каменная ограда»! Я видела ее изображение. Много лет назад ко двору забрел менестрель, и у него при себе был пергамент, на котором в точности это и было нарисовано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69