– Том, не надо…
Он в упор посмотрел на нее.
– Жаль, что у меня не было шанса сказать тебе то же самое раньше.
Это заявление сбило ее с толку.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду…
– Жаль, что я не мог сказать тебе «не надо», прежде чем ты отняла мне ногу.
На мгновение Джейни утратила дар речи.
– Ты умер бы, не сделай я этого.
– Я сам должен был решать.
– Ох, ради всего святого…
– Следовало оставить все в руках Божьих, как тому и надлежит быть. – Он кивнул на культю. – Посмотри на меня. Я не могу ходить, не могу ничего носить. Даже помочиться не могу аккуратно, потому что мне трудно сохранять равновесие.
– И ты обвиняешь меня во всем этом?
– Я просто что хочу сказать? Может, нога зажила бы.
– Ты не понимаешь, о чем ведешь речь. Здесь я доктор…
– И индейский вождь – судя по тому, каким образом ты принимаешь решения. А я всего лишь адвокат.
Ей было так больно, что она едва могла говорить. И не сумела сдержать гнев.
– Да. И сейчас ты ведешь себя именно как адвокат. Отстаиваешь совершенно нелепое дело, заведомо зная, что все твои доводы – чушь собачья. Но ты будешь повторять их снова и снова, потому что привык так действовать.
– Это не чушь собачья. И ты заставила моего сына помогать тебе резать. Это-то зачем понадобилось?
– Он и мой сын тоже, и я не заставляла его, я позволила ему, потому что он сам просил об этом. И это хорошо, потому что таким образом он внес свой вклад в твое выздоровление. Точно так же, как и я. – Джейни зашагала к двери, но, прежде чем уйти, обернулась. – Сейчас ты – единственный, кто не делает этого.
* * *
Стараясь ни с кем не встретиться, Джейни выскочила из дома, юркнула в сарай и встала между двух коров, положив руки на их холки, глядя, как они мирно жуют свою жвачку, и надеясь, что исходящее от них ощущение мира хотя бы отчасти успокоит ее разгулявшиеся нервы. Действительно, спустя некоторое время запах соломы и тепло коровьих тел сотворили маленькое чудо, и она снова смогла сосредоточиться на том, что ей предстояло. Самое важное, что нужно сделать до отъезда в Ориндж – сейчас поездка туда воспринималась как отдых в раю, – это поговорить с Алексом.
Несколько минут спустя она нашла его за компьютером; раз в неделю ему дозволялось играть в игру под названием «Цивилизация». Он бросил на мать любопытный взгляд; очевидно, следы огорчения все еще были заметны на ее лице.
Джейни постаралась избавиться от них.
– Где Кристина?
– Не знаю, но, скорее всего, с Эваном.
– А-а… Понятно.
– Она любит его.
Это так прозаически прозвучавшее заявление отчасти позабавило Джейни, что сейчас было ей на руку.
– Тебе так кажется?
– Да. С тех пор как он здесь, она старается все время проводить с ним.
Джейни уселась рядом с Алексом.
– Вы с Сарой привыкли, что она всегда в вашем распоряжении. Может, тебя огорчает присутствие Эвана?
Алекс задумался.
– Вообще-то нет.
– Уверен? Если хочешь, я могу поговорить с ней об этом.
Он защелкал по клавишам и ответил рассеянно, как бы не очень вслушиваясь в ее слова:
– Не нужно. Все в порядке.
На экране неожиданно возникло лицо.
Отслеживать компьютерные игры Алекса всегда было обязанностью Тома; пока он не в форме, этим придется заниматься Джейни.
– Кто это? – спросила она.
– Мой военный советник.
Джейни пригляделась; персонаж в плотно прилегающем серебристом шлеме явился сюда, казалось, прямо из Средневековья. Когда он заговорил, в его речи чувствовался британский акцент.
– Франция сейчас относится к тебе настороженно.
– Ох, надо же! – огорчился Алекс. – Несколько минут назад они были настроены дружелюбно.
– Советник докладывает тебе каждый раз, когда меняется отношение? – спросила Джейни.
– Да. Они могут быть любезны, насторожены, раздражены и в ярости.
Алекс кликнул по изображению советника; голова съежилась и исчезла.
– Что заставляет их менять к тебе отношение?
– Я не знаю, что именно каждый раз. Может, мой боевой корабль неожиданно наткнулся на их подводную лодку. Тогда я не могу их видеть, а они меня видят, вот и выходят из себя.
«От Дефкон-два к Дефкон-три, – подумала Джейни. – В прежние времена никто не знал, когда и почему происходят эти колебания, но они постоянно имели место. По крайней мере, в игре дается хоть какой-то намек».
– У тебя есть шпионы, которые сообщают, что происходит?
– Да, если я плачу им. Шпионы стоят очень дорого. Ничего удивительного.
– Какого рода информацию они для тебя собирают?
– Ну, – Алекс снова защелкал клавишами, – типа сколько солдат у противника, где они, какого рода у них оружие…
– Ничего себе! Все и не упомнишь.
– Да, часто я забываю, что у них есть, вот тогда и начинаются неприятности. Неплохо бы записать все это.
Он нетерпеливо глянул на свою меловую доску.
– Через пару дней мы отбываем в Ориндж, – сказала Джейни.
Алекс отвернулся от экрана.
– Можно мне с вами? Ну, пожалуйста!
– Нет.
– Тогда я останусь без своих медицинских уроков.
– Когда я вернусь, мы будем вдвое больше заниматься. И я оставлю тебе что-то вроде домашнего задания, а по электронной почте буду следить за твоим прогрессом. Я хочу, чтобы ты остался здесь, в полной безопасности.
– А ты будешь там в безопасности? – спросил он.
Внезапно его голос зазвучал так по-детски! И лицо вытянулось от испуга. Та ночь, когда он бежал через лес, оставила царапины в его душе, но они успешно затягивались, и Джейни надеялась, что шрамов не будет.
По крайней мере снаружи.
Она обняла его за плечи.
– Да. Этот поход будет протекать совсем не так, как в тот раз, когда вы отправились за ячейками. Все время по дороге, не через лес. Гораздо безопаснее. Доберемся меньше чем за день.
«А теперь, – подумала она, – самое время рассказать ему, какой он необыкновенный».
Она отпустила его.
– Есть кое-что, о чем я хочу поговорить с тобой; это касается тебя и может быть названо… искусной работой.
Он мгновенно навострил уши.
– Что это?
Куда подевались все заранее подготовленные фразы? Попросту исчезли. На протяжении семи лет, думая об этом моменте, Джейни перебрала сотни психологически точных эвфемизмов для слова «клон», но сейчас, глядя в глаза мальчику, так страстно жаждущему узнать и понять, позабыла их все.
Она проглотила ком в горле и сказала:
– Ты живешь уже не в первый раз.
* * *
Алекс сохранил свою компьютерную игру, моментально забыл о компьютере и залез к Джейни на колени.
– Я уже жил прежде?
Она сделала глубокий вдох и без оглядки нырнула в предательские воды истины.
– Да. Жил. Ты был перенесен в этот мир средствами ядерного перемещения. Это означает, что ядро клетки твоего первого тела – содержащее весь генетический материал, который и делает человека тем, кто он есть, – было внедрено в мою яйцеклетку, а из нее предварительно удалили уже имевшееся там ядро. Потом видоизмененная яйцеклетка была имплантирована в мое тело, чтобы я могла стать твоей матерью, потому что я хотела ею быть.
Алекс замер, обдумывая услышанное. Джейни прикусила нижнюю губу. «Пусть сам задает вопросы», – напомнила она себе. Можно не сомневаться, их будет множество.
– Сколько лет прошло… ну, с тех пор, как я жил… прежде?
– Почти семьсот.
Он не воскликнул: «Вот это да!», или «Круто!», или «Неужели?» – просто присвистнул и спросил:
– Сколько мне было лет?
Ответить на этот вопрос было потруднее. Что его интересовало? Из какого момента предыдущей жизни он возник? Или сколько вообще прожил? Она не хотела сообщать двойнику, в каком возрасте и каким образом умер его оригинал.
– Ну… сначала ты был маленьким мальчиком, как и положено, потом стал подростком, хотя, думаю, быть подростком в те времена означало нечто иное по сравнению с тем, что сейчас. А потом ты вырос и стал мужчиной. Очень хорошим человеком.
И надо же! Этот уклончивый ответ удовлетворил его.
– В каком смысле я был хорошим?
– В таком же, в каком и сейчас. Добрым, великодушным, храбрым, умным и… ну, ты был просто очень, очень славным.
Его лицо просияло, и Джейни почувствовала, как ее опасения начинают рассеиваться.
– Ты родился где-то около тысяча триста двадцать пятого года в Испании, – продолжала она, – в маленьком городке под названием Сервера. Тебя звали Алехандро Санчес.
– Алехандро Санчес, – благоговейно прошептал он. – Поэтому меня назвали Алексом?
– Твоего отца звали Авраам. Мать… Не знаю, – призналась Джейни. – Ты никогда… В смысле, в том, что я читала, о ней не было ни слова.
Алекс открыл рот, как бы собираясь с ходу задать следующий вопрос, но внезапно запнулся.
– Где ты обо мне читала?
Джейни понимала: полностью правдиво она ответить не может; он сам захочет прочесть дневник. А между тем он был еще слишком мал, чтобы узнать о своей прошлой жизни в деталях – о своих невзгодах и потерях, о долгих разлуках с любимыми, об ужасных преступлениях, которые совершил, защищая себя и тех, кого любил. Поэтому она просто сказала:
– В одной старой книге. Думаю, ты был замечательным человеком. Женщине, которую я знала прежде, попали в руки несколько твоих волосков и кусочков кожи. Она отдала их мне, а я использовала их для получения материала, требующегося для ядерного перемещения.
Его лицо просияло.
– Что я делал, когда вырос?
– Ты был доктором.
Он захлопал в ладоши.
– Надо же! И снова хочу стать им.
– Да. – Его бурная реакция обрадовала ее. – Однако медицина тогда была совсем не такая, как сейчас. Ты окончил медицинский университет во Франции, в городе под названием Монпелье. У тебя было немало известных учителей, одного из них звали Ги де Шальяк. Он служил доктором у двух пап и жил в Авиньоне, как и ты какое-то время. В конце концов он стал твоим лучшим другом… вот как сейчас Сара.
«Жил». Это слово ударило Джейни – но не Алекса; он, без всяких сомнений, воспринимал свое существование как непрерывное.
– Я тоже был знаком с этими папами?
– По-моему, нет.
Она чуть было не сказала: «Ты ничего не писал о том, что лично встречался с ними», но удержалась.
Алекс соскочил с ее колен и ринулся к компьютеру, вызвал на экран карту мира и, более укрупненно, Европу.
– Как пишется Сервера?
Джейни ответила, и Алекс ввел название.
– Вот она! – Несколько мгновений они молча изучали карту. – А как называется тот, другой город?
– Авиньон, – по буквам произнесла она и кончиком пальца провела линию между этими городами. – Из Серверы в Авиньон ты путешествовал вот по этой дороге.
– Это во Франции.
– Да. Ты говорил по-французски, но не только. Ты говорил на многих других языках.
– На каких?
– На латыни, потому что это был язык, на котором люди учились, а ты всю жизнь стремился к знаниям. И на иврите, потому что на этом языке говорили твои родители. Ты говорил и по-английски – в те времена, когда этот язык только становился популярным. Это не совсем наш язык, но, в принципе, тот же самый.
– Что значит «не совсем наш»?
– Ну, языки изменяются со временем.
– Почему?
«О господи, действительно, почему?»
– Ну, давай я покажу тебе это на примере. Где диск с записями классической литературы?
Алекс встал на кресло, порылся на полке над компьютером и в конце концов достал нужный диск. Джейни поставила его и нашла «Кентерберийские рассказы».
– Посмотри вот на это, – сказала она.
«With us ther was a doctour of phisik;
In al this world he was the noon hym lik,
To speke of phisik and of surgerye…»
Алекс с трудом попытался прочесть вслух незнакомые слова.
– Это английский времен Алехандро. Писатель говорит здесь о докторе, «рассказывающем историю о рыцаре, который предпочел убить свою дочь, чем видеть ее женой человека, который сломил бы ее дух…» – продолжала Джейни «переводить» со старинного языка на современный.
– Звучит как-то не похоже на английский.
– Так оно и есть. Языки развиваются со временем. И знаешь что еще? Ты знал человека, написавшего эти слова. Его звали Джеффри Чосер.
– Не может быть!
– Правда-правда.
Алекс надолго погрузился в себя, переваривая сказанное матерью. Когда он заговорил снова, тон был более мрачный.
– Почему я ничего не помню об этом?
– Честно говоря, не знаю, Алекс. Ты еще очень юн.
Мелькнула мысль о Кристине, тоже не сохранившей воспоминаний о своей прошлой жизни.
Однако мальчика этот расплывчатый ответ, казалось, вполне удовлетворил. Его лицо снова просияло.
– Вот это да! Я уже жил прежде!
* * *
Перед отбытием в Ориндж они как следует напоили лошадей и рассчитывали проделать весь путь без остановки. Однако день для весны был очень теплый, и когда через два часа после выхода они оказались у ручья, Конфетка устремилась прямиком к нему.
– Давайте задержимся ненадолго, – предложила Джейни. – Мне, кстати, нужно в кустики.
Джеймс и Эван повели коней к воде; Джейни и Кристина двинулись в противоположном направлении, в сторону кустов.
Найдя уединенное местечко, Джейни внимательно огляделась. Расстегивая брюки, она подумала: «Какая ты все-таки идиотка, Кроув. Можно подумать, кому-то интересно смотреть, как ты облегчаешься».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69