– Ну что ж, – сказала Феламора. – Отомсти мне. И пусть твоя месть будет еще слаще от сознания того, что я умираю, подойдя так близко к тому, чтобы выполнить свой долг, и потерпев неудачу. – В глазах у нее стояли слезы.
Магрета подняла меч высоко над головой. Боль противника доставляла ей радость. Вспомнив последние страшные минуты Рулька, она больше всего на свете захотела, чтобы Феламора испытала такие же страдания.
– Не медли! – надтреснутым голосом попросила Феламора.
Феллемы застыли, глядя на эту картину. Ни один не шевельнулся, чтобы прийти на помощь Феламоре. Они не осмеливаются или не хотят? Проходили минуты.
Резким движением Магрета опустила меч и плашмя ударила Феламору по щеке.
– Ступай домой! – хрипло сказала она.
Лицо Феламоры исказила судорога. Сейчас она казалась очень хрупкой.
– Хорошо этим феллемам, – прошептала она. – Они могут себе позволить взвалить все бремя на своего предводителя. Хватит ли у меня силы для последнего акта?
По Стене прошла рябь. Что-то ужасное и невероятно могучее просунуло лапу в воронку, схватило Феламору за ногу и попыталось утащить за собой свою добычу.
Феламора отмахнулась от неведомого существа. Кровь потекла у нее по ноге из глубоких царапин, оставленных тремя острыми когтями.
– Ты отпускаешь меня? – спросила она Магрету.
– Да, – ответила девушка.
И вдруг Феламора растерялась:
– Стоило ли оно того? Оправдывает ли все то зло, что я причинила миру и ребенку, который мог бы стать более великим человеком, чем я?
Наклонив голову, Феламора взяла девушку за руку. Золотистая слезинка скатилась по щеке Феламоры и упала на запястье Магреты. Девушка немедленно вырвала руку.
– Нет, не стоило, – прошептала Феламора. – Я должна искупить свою вину. Я беру эту обязанность на себя, в наказание за мои преступления.
Феламора выпрямилась. Казалось, к ней вернулась молодость. Сейчас Феламора выглядела как в ту минуту, когда много столетий назад впервые повела феллемов на Сантенар.
– Я феллем! – выкрикнула она в блеске славы и величия, открывая Путь между мирами одним усилием воли. – Вперед, мой народ! Нам пора. Мы идем домой!
Первый феллем приблизился и прижал губы к руке Феламоры. Он замешкался. И потому, положив руку ему на плечо, Феламора легонько подтолкнула его к Пути. Путь принял его, и феллем исчез. Тут же от толпы отделился второй – это была маленькая старушка с такими же серебряными волосами, как у Феламоры. Потом – еще один, и еще, и еще… Феламора считала проходящих мимо нее.
И вдруг сияющая воронка затряслась от мощного удара. Между Путем и Стеной появилась узкая трещина. В нее протиснулось человекоподобное существо, а затем раздулось, как воздушный шар, оказавшись ростом с Рулька. Этот обитатель бездны был очень похож на лорска. Царапнув когтями по полу, существо сделало прыжок и ударило Феламору. Рукав ее рубашки был оторван, на руке виднелись два глубоких пореза.
Феламора вздрогнула:
– Шестьдесят один, шестьдесят два…
Ее голос сорвался, и она не могла считать дальше. Она сделала какое-то движение свободной рукой, и обитатель бездны согнулся пополам. Но стоило ей отвлечься, и на Сантенар просочился еще один лорск, затем третий. Они напали на Феламору все разом, вонзая когти в спину и ноги, пытаясь прокусить поджилки. Несмотря на силу ее чар, им удавалось наносить удары то здесь, то там. Феламора корчилась под ударами, но благодаря собственной воле держалась. Ничто не могло поколебать железное самообладание Феламоры в эту минуту, которой она так долго ждала.
Феллемы, не решавшиеся вступиться за свою предводительницу, старались побыстрее проскочить во врата под ее прикрытием. И вдруг Феламора упала под натиском противников. Они нависли над ней, щелкая клыками и раздирая. Врата зашатались, Стену вновь затрясло.
– Двести пятьдесят шесть, двести пятьдесят семь… – Поднявшись на ноги, она очертила окровавленной рукой круг, расшвыряв нападавших. Существа отпрянули от нее как ужаленные. Воронка Пути сузилась. Пошатнувшись, Феламора рухнула на колени.
– Наконец-то мой долг выполнен! – задыхаясь проговорила она. – Мне просто не верится. – Усевшись на пол, она оплакивала все века испытаний и мучений, которые наконец закончились только что. Вытерев лицо, она поднялась. – У меня есть одна, последняя, просьба, Магрета. Подержи для меня Путь открытым, чтобы я могла пройти последней.
– Ступай! – презрительно произнесла Магрета. – Я непременно его подержу! Оно стоит того – увидеть, как ты уходишь навсегда.
Феламора не сдвинулась с места.
– Теперь, когда мой долг выполнен, я должна связать все концы. Не имеет значения, попаду я домой или нет. – Она наклонилась над Караной. Та задрожала.
– Когда-то ты оказала мне неоценимую услугу, – сказала Феламора. – Ты честно пронесла Зеркало от Фиц-Горго до Туркада, во исполнение обязательства Магреты передо мной. Тебе за эту услугу так и не уплатили.
– Теперь это не имеет значения, – прошептала Карана. – Я умираю.
– Может быть, – согласилась Феламора, пощупав ее лоб. Боль внезапно покинула Карану. – Я не могу увидеть будущее. Но я должна уплатить свои долги, все до последнего. Я оставляю тебе сокровища феллемов. Их можно найти в пещере в Эллюдоре – там, где Джиллиас… нашел Магрету. – С этими словами Феламора сняла с руки браслет из черного дерева и надела его Каране. – Пещера защищена чарами, но этот браслет устранит их.
– Убирайся! – закричала Магрета. – Поздно каяться. Даже если бы ты простояла на коленях хоть тысячу лет, тебе не искупить свою вину за то, что ты наделала.
– Ты права, – ответила Феламора. Ее лицо застыло. – Подумать только, что я так поступила с собственным ребенком. Теперь я уже не могу понять почему. Я была одержима.
У Магреты подогнулись ноги.
– Нет, нет! – выкрикнула она. – Ты не моя мать. Моя мать – Элиора.
Наклонившись над осевшей на пол Магретой, Феламора взяла ее за плечи.
– Магрета, вот правда, которой ты доискивалась всю жизнь. Я твоя вторая бабушка. Я заставила моего сына Галжилиеля, хрупкого, эмоционального мальчика, жениться на Элиоре. Его я тоже погубила.
У Магреты началась истерика, она хлестала Феламору по лицу.
– Нет! Я отказываюсь верить твоей гнусной лжи! Как ты могла сделать со мной такое? Ты чудовище!
Феламора даже не защищалась:
– Да. Но ты подашь мне руку? Ты простишь меня, прежде чем я уйду… внучка?
Магрета замахала в воздухе кулаками:
– Никогда! Я плюю тебе в лицо.
– Я не заслуживаю лучшего. Я шагала по головам всех и вся, даже по головам своих родных, ради того, чтобы выжила моя раса. Отойди, Магрета. Я пройду через Путь сама. Сейчас феллемы уже дома. Я выполнила свой долг. А моя судьба не имеет значения. Я феллем, – прошептала она, салютуя Каране, Магрете, всем остальным, присутствующим в Большом Зале. – Я Таллалам! – Этот возглас эхом отозвался в зале.
Путь снова сузился.
– Прощай, внучка. Прости меня.
Феламора вскочила во врата. С минуту они оставались открытыми, потом захлопнулись. Оставшиеся в Шазмаке увидели лицо Феламоры, искаженное мучениями. Вспышка синего и белого света скрыла врата, воронку и все существа, затаившиеся возле него. Дыра в стене затянулась. Феллемы ушли домой.
Магрета смотрела в Зеркало, прослеживая их на всем пути до Таллалама. Они ликовали, оказавшись в собственном мире, – даже Феламора. Магрета отшвырнула Зеркало, и картинка застыла в нем.
– Ни в одном из трех миров нет справедливости! – сказала она Каране.
Карана закашлялась и застонала. Боль снова вернулась.
– Чего же ты ожидала от Кривого Зеркала?
Большой кокон врат Шанда сильно растянулся и превратился в тонкую нить, соединяющую собой Каркарон с Шазмаком. Нить порвалась, Шазмак исчез, а вместе с ним и врата. Вся компания созерцала теперь обледеневшие стены Каркарона. Врата подвели, и Карана, смертельно раненная, осталась в Шазмаке, куда было по крайней мере четыре дня пути.
Шанд повернулся к Лиану:
– Она была Таллаламом, а Таллалам был ею. Интересно, что они там найдут? Ведь Непреодолимая Преграда повлияла не только на Сантенар.
– Шанд, открой врата еще раз, – заплакал Лиан. – Карана умирает!
– Не думаю, что я смогу, – ответил Шанд. – Теперь все изменилось.
Он был прав. Если Каркарон и прежде поражал своей странностью, то теперь он стал невероятно причудливым. Стены здесь были порой мягкие, как сыр, а порой – твердые, как металл, к тому же они все время перемещались. Полуразрушенная каменная лестница спиралью уходила сразу в нескольких направлениях, а по ней вверх и вниз слонялись кошмарные призраки, приводя в действие устройства, разбрызгивавшие повсюду сгустки нереальности. Воздух постоянно менял цвет. Самые различные звуки терзали барабанные перепонки.
Шанд, Таллия и Малиена, собравшись вместе, пытались заблокировать Каркарон и восстановить врата. К ним присоединился Иггур, рвавшийся обратно, к Магрете.
– Да, на это уйдет немало времени, – проворчал Шанд, когда они бились над искривленной тканью пространства и времени.
– Я не понимаю, что произошло между Феламорой и Рульком, – сказала Малиена. – На мгновение он стал совсем беспомощным.
– Лиан может тебе объяснить это, – хмыкнул Шанд. Лиан прекратил тереть покрасневшие от слез глаза и покачал головой. Он испытывал адские муки.
– Нам нужно знать! – отрезал Иггур, который вместе с Таллией занимался каким-то загадочным магическим процессом.
Лиан сделал над собой видимое усилие:
– Часть истории содержится в книжке Ялкары. Именно там я нашел самое начало событий, приведших к возникновению Непреодолимой Преграды.
– Я думал, что эта книжка была уничтожена, прежде чем ее успели прочитать, – с подозрением взглянул на него Иггур.
– Это совсем другая история, и я расскажу ее как-нибудь в другой раз. – Лиан выдавил слабую улыбку. – Вот что было написано Ялкарой – во всяком случае, вкратце.
Давным-давно на Таллаламе жили две человеческие расы – мариемы и феллемы. Народ феллемов был многочисленным и отличался талантами в области психологии и воздействия на человеческое сознание. А мариемы прекрасно разбирались в разных устройствах и машинах. Но не были плодовиты. Со временем эти два народа размежевались – по мере того, как у каждого из них развивались собственные таланты и культура. Мариемы и феллемы смешивались между собой, так в конце концов образовалось два совершенно разных народа.
Мариемы накапливали богатство и власть, поскольку строили свою цивилизацию с помощью машин, которые за них работали. Не ощущая своего родства с природой, мариемы принялись ее покорять. Они вырубили прекрасные леса, которые когда-то покрывали все континенты Таллалама. Они изменили течение рек, прорубили дороги в дикой местности и построили огромные города. Феллемы были оттеснены на самые бесплодные и скудные земли, в то время как мариемы использовали для своей цивилизации все больше богатств этого мира.
У феллемов были совершенно иные взгляды. Их слияние с природой было полным, и они знали, что являются всего лишь одним из видов в огромной паутине жизни. Они не испытывали потребности в побрякушках цивилизации – за исключением искусства. Их жизнь была жизнью разума. Они никогда не срубили ни одного дерева и не убили ни одного животного, не вознеся благодарственную молитву за этот дар. Феллемы не строили городов, не использовали машин. Их ремесла и культура были очень простые, но очень красивые.
Иггур выругался и отскочил в сторону: их с Таллией задумка не сработала. Произошел небольшой взрыв, от ударной волны которого сломанные стены изогнулись, как резиновые, и начали вибрировать.
– Я не могу это сделать! – произнес он охрипшим голосом. – Каркарон – очень-очень странное место.
– У меня есть идея, – сказала Малиена. И шепотом поделилась с Иггуром своим предложением.
Тот кивнул:
– Имеет смысл попробовать.
Малиена выпустила в воздух содержимое одного из своих пузырьков и раздула его так, что все они в него вместились. Причудливый мир Каркарона был заблокирован, хотя до них еще доносились его звуки. Стало совсем темно, чтобы осветить пространство, в котором они оказались, Шанд поджег свою дубинку. Они вернулись к прерванной работе над вратами.
– Продолжай, Лиан, – попросила Малиена.
– Феллемы поняли, что мариемы хотят их вытеснить. Как только будет покончено с лесами, им будет негде жить, да и ни к чему. Мариемы покончат и с ними – не по злому умыслу, а просто из алчности и безразличия. А прекрасный мир, хранителями которого они, феллемы, были, прекратит свое существование.
Феллемам нужно было изыскать способ обуздать мариемов и восстановить Таллалам. В отчаянии они начали заключать браки между теми, у кого были самые большие таланты или кто был чувствительником, – точно так выводят племенных лошадей. Они стремились так развить силу ума и своих иллюзий, что мариемы не смогли им сопротивляться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79