Наверное, для блага империи мне следует создать канцелярию Эстетических Суждений во главе с князем Сёнто.
Публика ответила смехом и одобрительными кивками. Сёнто старался сохранять невозмутимость, пока что не понимая, к чему клонит Аканцу.
Император, казалось, не потерял доброго расположения духа.
— К счастью, в моей стране немало людей, обладающих талантом, о котором упоминал князь Сёнто, ведь совершенство ваших работ, госпожа Окара, признают все. Поэтому, поправив меня минуту назад, князь Сёнто одновременно сделал комплимент и мне, и всей империи. Что прикажете делать с таким выдающимся человеком?
Придворные опять согласно закивали, очевидно, глубоко пораженные логикой монарха.
— Мне придется как следует поразмыслить над этим, — задумчиво произнес император, разглядывая Сёнто. Он снова повернулся к Окаре: — Ямаку слишком долго пренебрегали своими обязанностями по отношению к художникам, поэтам и музыкантам нашей империи. Культура страны развита ровно настолько, насколько развиты существующие в ней искусства. Вы согласны, госпожа Окара?
— Совершенно согласна, ваше величество.
— Прямо с этой минуты я начну исправлять наше семейное упущение и постараюсь восполнить недостаток внимания к художникам Ва. Все, кто может, должны оказать мне в этом содействие, не так ли, князь Сёнто?
— Вы совершенно правы, ваше величество, — ответил Сёнто с нарочитой сдержанностью. «Что все это значит?» — задавался он вопросом. Князь чувствовал нарастающую тревогу: что бы ни замыслил император, весь сегодняшний прием задуман единственно с этой целью. Но при чем здесь Ока-сум? Участие Окары в заговоре с императором против него исключено. Или не исключено?.. Сёнто лихорадочно перебирал варианты. Каждая клеточка мозга напряженно работала, пытаясь отыскать отгадку, которая позволила бы ему уклониться от возможного удара императора.
— Госпожа Окара, надеюсь, при вашей поддержке я смогу помочь талантливым художникам моей империи. Я учреждаю свой личный императорский патронаж — очень щедрое покровительство, позволю себе заметить, — и желаю, чтобы наши лучшие художники брали под свое крыло молодых одаренных учеников. Госпожа Окара, вы окажете мне честь, если первой примете мое предложение. — Император изобразил сердечную улыбку.
Художница попыталась скрыть свое изумление.
— Это вы… оказываете мне… честь, ваше величество. Конечно же, я принимаю ваше предложение, хотя и недостойна подобной награды! Есть другие, более заслуживающие вашего доверия.
— Ах, госпожа Окара! Как сказал наш друг князь Сёнто, я в некоторой степени обладаю талантом видеть высокое искусство. Позвольте мне быть судьей в этом вопросе. Так вы согласны?
— О да, ваше величество, благодарю вас. — Окара почтительно поклонилась. Публика зааплодировала.
— Теперь надо найти вам подходящего ученика — разумеется, из тех, кого вы сами сочтете достойными. — Император замолчал, словно погрузившись в глубокое раздумье. Сёнто слишком поздно понял, что сейчас произойдет.
— Княжна Нисима, — обратился Аканцу к испуганной падчерице Сёнто, — если вы и госпожа Окара не против, я объявляю вас первой ученицей, которая будет находиться под императорским патронажем. — Довольный собой император широко улыбнулся. Придворные были потрясены дурными манерами повелителя, однако скрыли свое удивление.
Поставить кого-то в положение, когда необходимо прилюдно принять или отвергнуть общество другого человека, — неслыханная грубость! Все подобные ситуации, как правило, улаживались без свидетелей, через третьих лиц, так чтобы никто не потерял лицо в случае отказа. Взоры присутствующих обратились на двух женщин — публика затаила дыхание, ожидая, как Окара и Нисима разрешат эту трудность.
Княжна Нисима, несмотря на свою юность, имела одно преимущество — ее воспитал Сёнто. Девушка ответила, не колеблясь:
— Ваше величество, вы помогли осуществить мою мечту. Я немедленно отберу несколько моих работ и отправлю их госпоже Окаре, чтобы она могла принять решение. И еще, ваше величество, если вы хотите, чтобы все было по-честному, почему бы не предоставить такую же возможность и другим ученикам? Такой выдающейся художнице, как госпожа Окара, не следует понапрасну тратить время на посредственностей — ее внимание должно принадлежать только лучшим из лучших. Уверена, все со мной согласятся. — Нисима произнесла эту длинную речь самым почтительным тоном, скромно опустив глаза.
Лицо императора исказила гримаса неудовольствия — он не привык, чтобы его желания обсуждались. Однако он овладел собой почти мгновенно.
— Госпожа Нисима, ваша справедливость делает вам честь, но судить позвольте мне. Я ведь наделен способностью разбираться в картинах и художниках, вы не забыли? Госпожа Окара, прошу вас взять княжну Нисиму в ученицы. Должен вам сказать, у юной барышни бесспорный талант.
Сёнто наблюдал за этой сценой, ощущая собственное бессилие. Исход борьбы полностью зависел от его дочери и госпожи Окары, а ему оставалось лишь молить Ботахару о помощи. Нисима должна стать заложницей. Этого и добивается император — удержать ее в столице, вдали от Сёнто с его войском. Она будет его трофеем. Кровь рода Фанисан, имя и могущество Сёнто. Кому из своих сыновей он предназначил ее в жены? Наследнику? Да, решил Сёнто, это логичнее всего, но у императора также есть причины выдать ее за самого слабого своего отпрыска и тем самым попытаться уничтожить Сёнто. Кто из принцев станет наследником?
Госпожа Окара сглотнула — у нее пересохло в горле, а руки заметно дрожали. Художница внезапно оказалась центральной фигурой в хитросплетении замыслов императора. Придворные интриги — вот чего она избегала всю свою жизнь.
— Я всецело доверяю вашему мнению, ваше величество. Буду счастлива поделиться с княжной Нисимой тем немногим, что знаю сама, в любое удобное для нее время. — Окара выбросила свой единственный козырь, отчаянно надеясь, что Нисима поймет ее игру.
— Я намереваюсь, — продолжил император, — в рамках своего императорского патронажа выплачивать вознаграждение ежегодно, начиная с сегодняшнего дня. Полагаю, так будет лучше всего.
— Прошу прощения, ваше величество, — смиренно произнесла Нисима. — Не хочу показаться неблагодарной, но теперь я разрываюсь между своим долгом и тем счастьем, которое вы изволили мне предложить. Мой отец и господин готовится к серьезному военному походу под императорскими знаменами. Мой долг перед князем Сёнто — и перед вами, мой император, — оказать всяческую помощь главе моего Дома. Так как мой отец не имеет жены, которая отвечала бы за ведение хозяйства, мои обязанности сейчас шире, чем просто у дочери. — Нисима вдруг подняла глаза и посмотрела в лицо императору. — Меня всегда учили, что долг важнее всего, и мы ни разу не отступали от сего, правила. Я не знаю, как разрешить это противоречие.
Император не мог скрыть досады. Он обвел взглядом собравшихся гостей, пытаясь унять кипевшую в нем ярость, выискивая, на ком выместить раздражение. Простая девчонка перехитрила его! Он рассчитывал, что она согласится, ни секунды не колеблясь, — наживка была превосходной.
— Князь Сёнто, я уверен, в вашем окружении найдется кто-нибудь другой, кто сможет выполнять обязанности госпожи Нисимы. Не так хорошо, конечно, — поспешно прибавил император, — но вы ведь сможете обойтись без нее какое-то время?
— Ради вас я готов пожертвовать чем угодно, ваше величество, — не моргнув и глазом, ответил Сёнто, убив последнюю надежду дочери. — Воину не нужно ничего, кроме его оружия. Разумеется, я переживу, если хозяйство в моем доме временно будет вестись хуже, чем я привык.
Император широко улыбнулся.
— Значит, решено. Искусства снова начнут процветать, как это было в эпоху Мори!
Публика громко захлопала. Некоторые богатые князья, вдохновленные примером монарха, предложили также и свое покровительство, пообещав предоставить молодым одаренным художникам поистине сказочные условия.
Покончив с главным, Аканцу Второй перевел свое внимание на княжну Кицуру, публично позволив себе откровенный флирт. Император проявил себя во всем светском блеске; Кицура держалась столь же очаровательно и была совершенно неотразима. Князь Сёнто наблюдал за их словесной игрой с большим интересом. Дважды он вежливо пытался вовлечь в разговор Комавару, но император этого словно и не замечал. Сёнто видел, что шея молодого князя налилась краской, хотя лицо — его оставалось спокойным, и порой, после вставленной фразы или короткого ответа, на нем мелькала легкая улыбка.
Осенняя луна уже уплыла далеко на запад, когда императорский прием начал близиться к завершению. На лужайке исполнили танец Пятисот Пар — порхание длинных рукавов кимоно создавало иллюзию струящейся в лунном свете воды. Свидания были назначены, интриги — выношены, предательства — задуманы, изысканные блюда и дорогие вины — съедены и выпиты. Для тех, кого император особо не выделял своим вниманием, вечер явно удался.
Княжна Нисима, однако, была очень расстроена. Ее не радовала даже арфа, которая когда-то принадлежала легендарной куртизанке Раньё, умиротворявшей своей игрой Безумного Императора.
— Я подвела вас, мой господин, — печально сказала она, когда сампан выплыл из дворцовых ворот. — Я попалась в ловушку императора, как темная крестьянка, и не оправдала вашего доверия.
Сёнто проворчал что-то невнятное — он не привык искать оправданий поражениям хоть собственных детей, хоть вассалов — и позволил Нисиме продолжить монолог, а сам едва слушал ее, пытаясь уловить какую-то тонкую ниточку в их разговоре с императором. Хорошая память помогла ему мысленно воспроизвести каждую фразу, в которой, как подсказывала ему интуиция, лежал ключ к разрешению трудности. Наконец он громко рассмеялся и хлопнул падчерицу по колену, отчего та даже подпрыгнула.
— Не вижу здесь ничего смешного, дядя! Я должна стать заложницей в столице, пока вы будете находиться на другом конце империи! — Девушка чуть не плакала.
— Ниси-сум, я скажу тебе это лишь раз, и если ты не поймешь меня сейчас, то не поймешь уже никогда. Все планы имеют слабые места — все без исключения! Хитрость состоит в том, чтобы найти лазейку прежде, чем ловушка захлопнется. В нашем случае ловушка еще открыта, а я нашел в ней изъян. — Он снова засмеялся, довольный собой. Сёнто, как и его отец, любил поучать. — Вот поэтому-то я всегда и побеждаю тебя в ги-и. Когда обстоятельства складываются против меня, я не стенаю и не рву на себе волосы. Помни: расставляя ловушку, недостаточно знать слабости противника, необходимо также тщательно изучить его сильные стороны. Мудрость наполовину — самая опасная глупость. Не горюй, Нисима-сум. Ты повела себя наилучшим образом и сделала все возможное.
Лицо девушки просветлело.
— А в чем изъян, дядя? Я его не вижу.
Сёнто отодвинул занавесь, чтобы посмотреть, где они находятся, что-то пробурчал и отказался раскрыть план, предоставив дочери самой разобраться в ситуации, решив, что это будет ей полезно. В его голове теснились тысячи мыслей — надо подготовиться к отъезду, встретиться с новым духовным наставником, собрать нужные сведения и распространить фальшивые… Тем не менее нечто вроде бы совсем незначительное не давало ему покоя. Прекрасная танцовщица императора преподнесла госпоже Окаре цветы с благодарностью за вдохновение, которое вызвали у сонсы работы художницы. Женщины обменялись лестными друг для друга комплиментами, а неподдельная застенчивость юной сонсы и ее заразительный смех очень скоро покорили Сёнто и его спутников. Она удивила Сёнто, попросив быть ее кавалером в танце Пятисот Пар. Грация, с которой она исполняла фигуры старинного танца, заворожила князя. Когда музыка смолкла и раздались аплодисменты, девушка наклонилась к его уху и прошептала: «Удачи вам в Сэй, господин наместник. Пусть сон ваш будет спокоен, варвары — не самая страшная опасность». Сонса удалилась, оставив после себя лишь едва уловимый аромат духов.
Зачем император заставил ее сказать эти слова? Не рассчитывал же он в самом деле вывести Сёнто из равновесия парочкой несложных отвлекающих маневров?
— Странно, не так ли? — произнес Сёнто вслух.
— Простите, мой господин? — не поняла Нисима.
— Странный молодой человек — Комавара, правда?
— Мне он показался вполне нормальным, дядя, и не очень опытным. Посоветуйте ему как можно скорее вернуться в свою провинцию. Здесь, в столице, он точно ягненок среди волков.
— Ниси-сум, я ведь тебе говорил, что не всегда верно судить о человеке по его внешнему виду.
— Сегодня я совершаю одну глупость за другой, дядя. Покорнейше прошу вашего прощения.
— Ты права, во внешних провинциях умению держаться в обществе и остроумию не придают такого большого значения, как в столице, но вопреки сложившемуся мнению это связано с тем, что жители отдаленных уголков гораздо лучше воспитаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Публика ответила смехом и одобрительными кивками. Сёнто старался сохранять невозмутимость, пока что не понимая, к чему клонит Аканцу.
Император, казалось, не потерял доброго расположения духа.
— К счастью, в моей стране немало людей, обладающих талантом, о котором упоминал князь Сёнто, ведь совершенство ваших работ, госпожа Окара, признают все. Поэтому, поправив меня минуту назад, князь Сёнто одновременно сделал комплимент и мне, и всей империи. Что прикажете делать с таким выдающимся человеком?
Придворные опять согласно закивали, очевидно, глубоко пораженные логикой монарха.
— Мне придется как следует поразмыслить над этим, — задумчиво произнес император, разглядывая Сёнто. Он снова повернулся к Окаре: — Ямаку слишком долго пренебрегали своими обязанностями по отношению к художникам, поэтам и музыкантам нашей империи. Культура страны развита ровно настолько, насколько развиты существующие в ней искусства. Вы согласны, госпожа Окара?
— Совершенно согласна, ваше величество.
— Прямо с этой минуты я начну исправлять наше семейное упущение и постараюсь восполнить недостаток внимания к художникам Ва. Все, кто может, должны оказать мне в этом содействие, не так ли, князь Сёнто?
— Вы совершенно правы, ваше величество, — ответил Сёнто с нарочитой сдержанностью. «Что все это значит?» — задавался он вопросом. Князь чувствовал нарастающую тревогу: что бы ни замыслил император, весь сегодняшний прием задуман единственно с этой целью. Но при чем здесь Ока-сум? Участие Окары в заговоре с императором против него исключено. Или не исключено?.. Сёнто лихорадочно перебирал варианты. Каждая клеточка мозга напряженно работала, пытаясь отыскать отгадку, которая позволила бы ему уклониться от возможного удара императора.
— Госпожа Окара, надеюсь, при вашей поддержке я смогу помочь талантливым художникам моей империи. Я учреждаю свой личный императорский патронаж — очень щедрое покровительство, позволю себе заметить, — и желаю, чтобы наши лучшие художники брали под свое крыло молодых одаренных учеников. Госпожа Окара, вы окажете мне честь, если первой примете мое предложение. — Император изобразил сердечную улыбку.
Художница попыталась скрыть свое изумление.
— Это вы… оказываете мне… честь, ваше величество. Конечно же, я принимаю ваше предложение, хотя и недостойна подобной награды! Есть другие, более заслуживающие вашего доверия.
— Ах, госпожа Окара! Как сказал наш друг князь Сёнто, я в некоторой степени обладаю талантом видеть высокое искусство. Позвольте мне быть судьей в этом вопросе. Так вы согласны?
— О да, ваше величество, благодарю вас. — Окара почтительно поклонилась. Публика зааплодировала.
— Теперь надо найти вам подходящего ученика — разумеется, из тех, кого вы сами сочтете достойными. — Император замолчал, словно погрузившись в глубокое раздумье. Сёнто слишком поздно понял, что сейчас произойдет.
— Княжна Нисима, — обратился Аканцу к испуганной падчерице Сёнто, — если вы и госпожа Окара не против, я объявляю вас первой ученицей, которая будет находиться под императорским патронажем. — Довольный собой император широко улыбнулся. Придворные были потрясены дурными манерами повелителя, однако скрыли свое удивление.
Поставить кого-то в положение, когда необходимо прилюдно принять или отвергнуть общество другого человека, — неслыханная грубость! Все подобные ситуации, как правило, улаживались без свидетелей, через третьих лиц, так чтобы никто не потерял лицо в случае отказа. Взоры присутствующих обратились на двух женщин — публика затаила дыхание, ожидая, как Окара и Нисима разрешат эту трудность.
Княжна Нисима, несмотря на свою юность, имела одно преимущество — ее воспитал Сёнто. Девушка ответила, не колеблясь:
— Ваше величество, вы помогли осуществить мою мечту. Я немедленно отберу несколько моих работ и отправлю их госпоже Окаре, чтобы она могла принять решение. И еще, ваше величество, если вы хотите, чтобы все было по-честному, почему бы не предоставить такую же возможность и другим ученикам? Такой выдающейся художнице, как госпожа Окара, не следует понапрасну тратить время на посредственностей — ее внимание должно принадлежать только лучшим из лучших. Уверена, все со мной согласятся. — Нисима произнесла эту длинную речь самым почтительным тоном, скромно опустив глаза.
Лицо императора исказила гримаса неудовольствия — он не привык, чтобы его желания обсуждались. Однако он овладел собой почти мгновенно.
— Госпожа Нисима, ваша справедливость делает вам честь, но судить позвольте мне. Я ведь наделен способностью разбираться в картинах и художниках, вы не забыли? Госпожа Окара, прошу вас взять княжну Нисиму в ученицы. Должен вам сказать, у юной барышни бесспорный талант.
Сёнто наблюдал за этой сценой, ощущая собственное бессилие. Исход борьбы полностью зависел от его дочери и госпожи Окары, а ему оставалось лишь молить Ботахару о помощи. Нисима должна стать заложницей. Этого и добивается император — удержать ее в столице, вдали от Сёнто с его войском. Она будет его трофеем. Кровь рода Фанисан, имя и могущество Сёнто. Кому из своих сыновей он предназначил ее в жены? Наследнику? Да, решил Сёнто, это логичнее всего, но у императора также есть причины выдать ее за самого слабого своего отпрыска и тем самым попытаться уничтожить Сёнто. Кто из принцев станет наследником?
Госпожа Окара сглотнула — у нее пересохло в горле, а руки заметно дрожали. Художница внезапно оказалась центральной фигурой в хитросплетении замыслов императора. Придворные интриги — вот чего она избегала всю свою жизнь.
— Я всецело доверяю вашему мнению, ваше величество. Буду счастлива поделиться с княжной Нисимой тем немногим, что знаю сама, в любое удобное для нее время. — Окара выбросила свой единственный козырь, отчаянно надеясь, что Нисима поймет ее игру.
— Я намереваюсь, — продолжил император, — в рамках своего императорского патронажа выплачивать вознаграждение ежегодно, начиная с сегодняшнего дня. Полагаю, так будет лучше всего.
— Прошу прощения, ваше величество, — смиренно произнесла Нисима. — Не хочу показаться неблагодарной, но теперь я разрываюсь между своим долгом и тем счастьем, которое вы изволили мне предложить. Мой отец и господин готовится к серьезному военному походу под императорскими знаменами. Мой долг перед князем Сёнто — и перед вами, мой император, — оказать всяческую помощь главе моего Дома. Так как мой отец не имеет жены, которая отвечала бы за ведение хозяйства, мои обязанности сейчас шире, чем просто у дочери. — Нисима вдруг подняла глаза и посмотрела в лицо императору. — Меня всегда учили, что долг важнее всего, и мы ни разу не отступали от сего, правила. Я не знаю, как разрешить это противоречие.
Император не мог скрыть досады. Он обвел взглядом собравшихся гостей, пытаясь унять кипевшую в нем ярость, выискивая, на ком выместить раздражение. Простая девчонка перехитрила его! Он рассчитывал, что она согласится, ни секунды не колеблясь, — наживка была превосходной.
— Князь Сёнто, я уверен, в вашем окружении найдется кто-нибудь другой, кто сможет выполнять обязанности госпожи Нисимы. Не так хорошо, конечно, — поспешно прибавил император, — но вы ведь сможете обойтись без нее какое-то время?
— Ради вас я готов пожертвовать чем угодно, ваше величество, — не моргнув и глазом, ответил Сёнто, убив последнюю надежду дочери. — Воину не нужно ничего, кроме его оружия. Разумеется, я переживу, если хозяйство в моем доме временно будет вестись хуже, чем я привык.
Император широко улыбнулся.
— Значит, решено. Искусства снова начнут процветать, как это было в эпоху Мори!
Публика громко захлопала. Некоторые богатые князья, вдохновленные примером монарха, предложили также и свое покровительство, пообещав предоставить молодым одаренным художникам поистине сказочные условия.
Покончив с главным, Аканцу Второй перевел свое внимание на княжну Кицуру, публично позволив себе откровенный флирт. Император проявил себя во всем светском блеске; Кицура держалась столь же очаровательно и была совершенно неотразима. Князь Сёнто наблюдал за их словесной игрой с большим интересом. Дважды он вежливо пытался вовлечь в разговор Комавару, но император этого словно и не замечал. Сёнто видел, что шея молодого князя налилась краской, хотя лицо — его оставалось спокойным, и порой, после вставленной фразы или короткого ответа, на нем мелькала легкая улыбка.
Осенняя луна уже уплыла далеко на запад, когда императорский прием начал близиться к завершению. На лужайке исполнили танец Пятисот Пар — порхание длинных рукавов кимоно создавало иллюзию струящейся в лунном свете воды. Свидания были назначены, интриги — выношены, предательства — задуманы, изысканные блюда и дорогие вины — съедены и выпиты. Для тех, кого император особо не выделял своим вниманием, вечер явно удался.
Княжна Нисима, однако, была очень расстроена. Ее не радовала даже арфа, которая когда-то принадлежала легендарной куртизанке Раньё, умиротворявшей своей игрой Безумного Императора.
— Я подвела вас, мой господин, — печально сказала она, когда сампан выплыл из дворцовых ворот. — Я попалась в ловушку императора, как темная крестьянка, и не оправдала вашего доверия.
Сёнто проворчал что-то невнятное — он не привык искать оправданий поражениям хоть собственных детей, хоть вассалов — и позволил Нисиме продолжить монолог, а сам едва слушал ее, пытаясь уловить какую-то тонкую ниточку в их разговоре с императором. Хорошая память помогла ему мысленно воспроизвести каждую фразу, в которой, как подсказывала ему интуиция, лежал ключ к разрешению трудности. Наконец он громко рассмеялся и хлопнул падчерицу по колену, отчего та даже подпрыгнула.
— Не вижу здесь ничего смешного, дядя! Я должна стать заложницей в столице, пока вы будете находиться на другом конце империи! — Девушка чуть не плакала.
— Ниси-сум, я скажу тебе это лишь раз, и если ты не поймешь меня сейчас, то не поймешь уже никогда. Все планы имеют слабые места — все без исключения! Хитрость состоит в том, чтобы найти лазейку прежде, чем ловушка захлопнется. В нашем случае ловушка еще открыта, а я нашел в ней изъян. — Он снова засмеялся, довольный собой. Сёнто, как и его отец, любил поучать. — Вот поэтому-то я всегда и побеждаю тебя в ги-и. Когда обстоятельства складываются против меня, я не стенаю и не рву на себе волосы. Помни: расставляя ловушку, недостаточно знать слабости противника, необходимо также тщательно изучить его сильные стороны. Мудрость наполовину — самая опасная глупость. Не горюй, Нисима-сум. Ты повела себя наилучшим образом и сделала все возможное.
Лицо девушки просветлело.
— А в чем изъян, дядя? Я его не вижу.
Сёнто отодвинул занавесь, чтобы посмотреть, где они находятся, что-то пробурчал и отказался раскрыть план, предоставив дочери самой разобраться в ситуации, решив, что это будет ей полезно. В его голове теснились тысячи мыслей — надо подготовиться к отъезду, встретиться с новым духовным наставником, собрать нужные сведения и распространить фальшивые… Тем не менее нечто вроде бы совсем незначительное не давало ему покоя. Прекрасная танцовщица императора преподнесла госпоже Окаре цветы с благодарностью за вдохновение, которое вызвали у сонсы работы художницы. Женщины обменялись лестными друг для друга комплиментами, а неподдельная застенчивость юной сонсы и ее заразительный смех очень скоро покорили Сёнто и его спутников. Она удивила Сёнто, попросив быть ее кавалером в танце Пятисот Пар. Грация, с которой она исполняла фигуры старинного танца, заворожила князя. Когда музыка смолкла и раздались аплодисменты, девушка наклонилась к его уху и прошептала: «Удачи вам в Сэй, господин наместник. Пусть сон ваш будет спокоен, варвары — не самая страшная опасность». Сонса удалилась, оставив после себя лишь едва уловимый аромат духов.
Зачем император заставил ее сказать эти слова? Не рассчитывал же он в самом деле вывести Сёнто из равновесия парочкой несложных отвлекающих маневров?
— Странно, не так ли? — произнес Сёнто вслух.
— Простите, мой господин? — не поняла Нисима.
— Странный молодой человек — Комавара, правда?
— Мне он показался вполне нормальным, дядя, и не очень опытным. Посоветуйте ему как можно скорее вернуться в свою провинцию. Здесь, в столице, он точно ягненок среди волков.
— Ниси-сум, я ведь тебе говорил, что не всегда верно судить о человеке по его внешнему виду.
— Сегодня я совершаю одну глупость за другой, дядя. Покорнейше прошу вашего прощения.
— Ты права, во внешних провинциях умению держаться в обществе и остроумию не придают такого большого значения, как в столице, но вопреки сложившемуся мнению это связано с тем, что жители отдаленных уголков гораздо лучше воспитаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69