— Прошу вас, господин управляющий, это очень важно.
Каму немного помолчал, потом спросил:
— Могу ли я назвать Суйюну-сум причину, которая привела вас к нему? — Увидев страдание на лице девушки, он поднял ладонь. — Хорошо, я поговорю с ним.
Каму удалился, оставив Тессеко в обществе стражников Сёнто. Несмотря на приказ стеречь ее, солдаты проявили вежливость и, чтобы не смущать юную послушницу, смотрели куда-то вдаль.
Через минуту Каму возвратился.
— Прошу, сестра, пойдемте со мной.
Тессеко запомнила знак, который управляющий подал стражникам. Позже она сообщит об этом сестрам. Они записывали подобную информацию, и иногда сведения, собранные в течение нескольких лет, позволяли полностью овладеть тайной системой знаков того или иного клана.
Вслед за Каму Тессеко прошла через палубу на нос судна. Снизу по трапу поднялся монах, который поздоровался с ней в городе. Он кивнул Каму, и управляющий ответил почтительным поклоном.
— Послушница Тессеко, я счастлив видеть вас. Возможно, эта встреча положит начало добрым отношениям наших общин в будущем. — Суйюн церемонно поклонился, и девушка ответила тем же.
— Надеюсь на это, брат Суйюн, хотя должна вам признаться, что пришла сюда по собственной воле, а не по поручению сестер.
Суйюн кивнул и жестом указал на уголок, где они могли поговорить наедине. Прислонившись к низким перилам, он внимательно посмотрел на послушницу. Высокая, подумал он, и хорошо сложена. Взгляд ее глаз под плоской шляпой с коническим верхом был тревожным; очевидно, девушка старалась подавить беспокойство. Она еще не овладела техникой, которая позволяла справиться с волнением, — Суйюн заметил натянутую кожу вокруг ее глаз и покрасневшие слезные каналы.
— Не хотите ли чаю, послушница Тессеко? — спросил монах, как полагалось по этикету.
— Благодарю, брат, меня ждут дела. Я пришла к вам всего на два слова.
По голосу девушки Суйюн понял, что дело срочное.
— Полагаю, будет лучше, если мы оставим формальности и поговорим откровенно, послушница Тессеко.
— Согласна. — Тессеко набрала в грудь воздуха, но так и не смогла начать тщательно отрепетированную речь. Внезапно ее снова охватили сомнения.
— Если хотите, я поклянусь именем Просветленного Владыки, что ваши слова останутся между нами, — мягко заверил Суйюн.
Девушка облегченно кивнула.
— Я пришла к вам за советом, брат, за советом целителя. Я сопровождаю старшую сестру, которая очень больна. Симптомы ее болезни мне неизвестны, и я обеспокоена.
— Вероятно, сестра не захочет, чтобы я ее осмотрел?
— Нет, об этом не может быть и речи. — Тессеко положила руку на перила и устремила взор вдаль, на канал.
— Пожалуйста, опишите мне симптомы.
— Ее лихорадит, чаще всего по ночам. Днем она тоже выглядит так, как будто у нее жар, но жара нет. Иногда она ест слишком много, а в иные дни ее тошнит от одного вида пищи. Она ведет себя очень странно, и я не знаю, что мне делать, брат.
— Плохо, что она не позволит мне осмотреть ее. Что еще вы можете рассказать?
Тессеко снова перевела взгляд вдаль, на ласточку, которая чистила перышки. Кожа вокруг глаз девушки напряглась еще больше, и Суйюн решил, что она не найдет в себе сил продолжить.
— Есть еще кое-что… брат. В бреду она разговаривает, и мне… становится страшно.
— Страшно?
— Она говорит, что… Это все ее болезнь, но то, что она говорит, вредит ее разуму. Я опасаюсь за рассудок сестры Моримы. Она такая просвещенная женщина…
Сестра Морима! Суйюн вспомнил ее — толстая монахиня в кабинете Верховного Настоятеля («Вы научились останавливать песок, инициат?»). Да, он знал ее, знал, что ей разрешили присутствовать на церемонии Божественного Обновления.
— Расскажите мне, что она говорит. Это может быть важно.
— Я… я не могу повторить ее слова, брат, это богохульство.
— Постарайтесь передать смысл, не повторяя ее выражений.
— Она говорила о Слове Владыки Ботахары, истинном написанном Слове.
— Мне известно, что она присутствовала на церемонии Божественного Обновления, послушница Тессеко.
Девушка кивнула, не поворачивая головы.
— Она говорит… она думает, что слова Ботахары — не его слова.
— Она так думает? Что вы имеете в виду?
— Она снова и снова повторяет… — Послушница прикрыла рот ладонью. — «Ложь! Все, что мы узнали, — ложь!» — Тессеко на секунду крепко зажмурилась. — И еще. Порой в темноте она кричит: «Это не истинные слова! Это не рука нашего Владыки!» Я не смею больше продолжать, брат. Я очень боюсь за нее.
— Понимаю, — едва слышно сказал Суйюн.
Девушка начала говорить, и теперь не остановится, пока не расскажет все.
— Во время еды она совсем не следит за собой и просто обжирается, а иногда — не знаю, откуда она его берет, — сестра Морима ест мясо, брат!
Тессеко закрыла лицо руками. Плечи ее содрогались, но рыдала она беззвучно. Суйюн позволил ей выплакаться — он не умел утешать женщин и, кроме того, боялся, что еще больше расстроит девушку. Монах скрыл свое изумление. Сестра употребляет в пищу плоть животных! Это говорит о многом. Суйюн почувствовал глубокое отвращение.
Постепенно самообладание вернулось к Тессеко, хотя ее руки еще дрожали, и девушка спрятала их за спину.
— Простите, брат, я проявила слабость и недостойна вашего уважения.
— Пожалуйста, не думайте о себе плохо. Я понимаю, поведение сестры — тяжелое зрелище. То, что вы пришли ко мне за советом, — большая честь для меня. Вам нечего стыдиться. Я слыхал о симптомах, которые вы мне описали, послушница Тессеко. Полагаю, сестра Морима страдает не телом, у нее душевный кризис. Внешние проявления болезни лишь отражают ее внутренние терзания. Но чем они вызваны? — Монах пожал плечами. — Полагаю, это связано с тем, что она видела рукописи Ботахары. Возможно, она не была готова к подобным переживаниям. Вы останетесь с ней, однако необходимо обязательно послать весточку в ваш орден. Там должны как можно скорее узнать о болезни сестры Моримы. Постарайтесь завтра же отправить гонца из ближайшего порта. Вы владеете секретным шифром?
Тессеко молча кивнула.
— Хорошо. Держите его в тайне. И не допускайте, чтобы она ела мясо. Пристыдите ее, если потребуется. Пригрозите скандалом, тем более что такой исход вполне вероятен. Смесь каких трав вы ей давали? — Суйюн увидел, что девушка заколебалась. — Ладно, не важно. Я расскажу, что прописал бы ей я, а вы уж решайте сами. Думаю, вы лечили ее тем же самым. Корень менты — не вареный, а приготовленный на пару, — смешанный с томалом. Давать через каждые три часа. Будет еще лучше, если вы убедите ее заняться медитацией и делать упражнения на концентрацию энергии ши. Как далеко на север вы едете, послушница?
На лице девушки снова отразились колебания, и это удивило Суйюна.
— Мы плывем в Сэй, брат.
— Туда тоже следует отправить весточку. Не сомневаюсь, сестры будут знать, что им делать. Я скажу страже, чтобы вас пропускали в любое время, на случай, если вам опять понадобится поговорить со мной.
Тессеко почтительно поклонилась монаху.
— Я перед вами в долгу, брат. А сейчас я должна вернуться к сестре Мориме. — Послушница собралась уходить, но остановилась и, бросив взгляд через плечо, мягко улыбнулась. — Благодарю вас за совет, брат Суйюн. Для меня было честью познакомиться с вами.
Монах проводил взглядом высокую молодую девушку в желтом одеянии сестер-ботаисток. Он постарался сосредоточиться на новой информации, но ему это не удалось. Свитки, думал он. Рукописи Владыки Ботахары, священные рукописи!
13
Мотылек во тьме
Порхает меж листьев шелковицы.
Честь так легко
Потерять.
Яку Тадамото
Галерея Спокойствия Духа располагалась высоко во дворце императора и представляла собой длинный проход со сводчатым потолком, открытый с одной стороны. С галереи открывался вид на восток — на пышные сады и холмы за ними. Холмы были увенчаны храмами и монастырями; белоснежные стены резко выделялись на темно-зеленом фоне. Яку Тадамото прохаживался по галерее — его острый ум анализировал только что полученные сведения. Дерзкая выходка Катты поразила даже брата. Тадамото изучил отчет о происшествии на канале: капитан императорской стражи осмелился задержать княжну Нисиму. Под отчетом стояла подпись Яку Катты. Тадамото недоверчиво покачал головой.
Та самая княжна Нисима! О чем только думает брат? Союз с Сёнто невозможен, это просто немыслимо! Клан Сёнто слишком могуществен. Катта не могут рисковать, взяв в союзники кого-то сильнее себя. Нет, здесь таится что-то еще.
Это «что-то еще» и пугало Тадамото. Яку возвысились так, как никто из них не мечтал и во сне. Неужели этот болван Катта хочет все испортить? Тадамото пошел быстрее. В его рукаве лежало письменное донесение Катты императору. Свиток с важным сообщением оттягивал рукав Тадамото, ожидая своего часа.
Стояло раннее утро, слишком раннее для всех тех, кто каждый день прогуливался по Галерее Спокойствия Духа, поэтому Яку Тадамото был удивлен, увидев в дальнем конце галереи одинокую фигуру, наполовину скрытую за колонной. Судя по золотистому кимоно из дорогой ткани (все ткани во дворце были дорогими), это женщина, понял Тадамото. Фрейлина, вернувшаяся со свидания? Куртизанка, услаждавшая императора ночью?
Не сбавляя шага, Тадамото подошел ближе, и сердце его радостно забилось. Он узнал ее — Осса, любимая сонса императора!
Он приблизился так тихо, что испугал ее.
— Ах, Тадамото-сум! — Девушка приложила руку к груди. — Мои мысли были далеко отсюда.
— Простите, что нарушил гармонию вашего духа, Осса-сум, — с поклоном сказал Тадамото. — Я не ожидал встретить здесь кого-то в такой ранний час и не заметил вас.
На лице танцовщицы расцвела улыбка — прелестная и в то же время полная тревоги.
— Пожалуйста, не извиняйтесь. Быть в вашем обществе — честь для меня. Мы так редко встречаемся. — Осса бросила на императорского советника быстрый взгляд, затем повернулась к саду, словно приглашая Тадамото разделить с ней красоту пейзажа. Оглянувшись по сторонам, он встал у низкой стены рядом с девушкой. Дымчатые облака в небе мягко светились всеми оттенками зари.
— Прекрасное зрелище, не правда ли? — проговорила Осса.
— Да, — согласился Тадамото.
— Но столь быстротечное, — вздохнула сонса, не оборачиваясь. — Почему истинная красота приходит в мир только на краткое мгновение?
— Чтобы всегда оставаться редкостью. Это ведь часть ее очарования, верно?
Осса посмотрела на него, желая прочесть в глазах Тадамото подлинный смысл его высказывания.
— Я понимаю, за что император так ценит вас, Тадамото-сум.
Он скромно кивнул, смущенный похвалой. И в то же время обратил внимание, как странно Осса произнесла комплимент, особо подчеркнув слово «вас».
Она снова обратила взор на великолепный пейзаж, расстилавшийся внизу, — зелень садов и холмов, расцвеченную яркими красками осени. Танцовщица выглядела печальной, и это тронуло Тадамото. Ему захотелось обнять и утешить ее, однако он знал, что не смеет этого делать. Неожиданный звук заставил его круто развернуться, но это всего лишь заворковала голубка.
— Тадамото-сум, вы не находите, что наш император стал каким-то… отстраненным? — внезапно спросила Осса.
Настроение императора было крайне щекотливой темой, и доверие девушки польстило Тадамото.
— Я ничего такого не заметил.
— Вот как, — задумчиво кивнула она. — Значит, мне показалось. — Танцовщица, в свою очередь, оглядела галерею — поблизости не было ни души. — Тадамото-сум, мне нужно посоветоваться. Я бы не осмелилась обратиться к вам, если бы не знала, как глубоко вы преданны нашему императору.
— Я к вашим услугам.
— Нет, только не здесь. — Осса опять оглянулась. — Можем ли мы встретиться наедине, или я прошу слишком многого?
— Нет ничего, что я бы не сделал для вас, — учтиво ответил Тадамото.
— В восточном крыле есть одно место — алтарь Ботахары, он остался со времен правления Ханамы. Сейчас туда никто не ходит. — Девушка устремила на него взгляд, полный боли. — Сегодня ночью. Вы придете туда сегодня ночью?
Тадамото молча кивнул.
— В час совы, — шепнула сонса и, прошелестев шелком, исчезла.
Тадамото осталось лишь воспоминание об изящной ручке, сжавшей его ладонь, да нежном касании шелкового кимоно. Сердце бешено стучало. Зачем ей понадобилось встретиться с ним? Связано ли это с императором, или она захотела видеть именно его, Яку Тадамото? Он молился, чтобы это было — и не было — так.
Сознавая весь риск, на который она только что пошла, Осса с трясущимися руками неслышно проскользнула в свои покои. Стукнув в створки ширмы в дальнем конце комнаты, она приказала невидимой служанке: «Чаю». Чтобы унять дрожь в руках, прижала их к груди. «У меня нет выбора, — твердила она себе, — у меня нет выбора».
Сонса упала коленями на подушку. Император охладел к ней. Она закрыла лицо ладонями. Все произошло так быстро. Еще три дня назад он был без ума от нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69