разошлите во все концы своих чиновников, а вместе с ними — хорошо вооруженные отряды для надзора за исполнением высочайших повелений. Пусть глашатаи прочитают императорские эдикты в столицах провинций; прикажите провести грабителей и растратчиков по улицам городов. Люди очень скоро забудут, что начало этому положил Сёнто.
— Ах, Тадамото-сум, я так ценю ваше мнение. Другие дают советы, преследуя свои личные цели, но вы… в ваших словах мне слышится эхо мудрости Хакаты.
Молодой полковник в глубоком поклоне коснулся лбом пола.
— Счастлив слышать это, мой император.
Аканцу благожелательно кивнул.
— Думаю, мои похвалы не напрасны. Посмотрим, что будет дальше. Тадамото-сум, есть еще один вопрос. — Император понизил голос. — Мы с вами уже обсуждали его. Ваш брат в своей неустанной заботе о нашей безопасности окружил себя шпионами, которые докладывают обо всем лично ему. Я понимаю, что он старается избежать ненужной огласки, но, как я уже упоминал, считаю это лишним. Вам удалось узнать, кто эти люди?
Тадамото кивнул, стараясь не встречаться глазами с императором.
— Да, ваше величество.
— Вы составили список?
Тадамото опять кивнул. Аканцу довольно улыбнулся.
— Оставьте его нам, Тадамото-сум. Я поговорю с вашим братом. Подобные предосторожности совершенно излишни даже для столь ревностного слуги, как Катта-сум. — Император сделал паузу и уже другим, холодным тоном спросил: — А что слышно о последователях Томсомы? — Прежде чем Тадамото успел раскрыть рот, Сын Неба продолжил: — Попытка раздуть конфликт между ними и Молчаливыми Братьями была нелепой. Братья коварны, но отнюдь не глупы. Тот жрец… как его по имени?
— Асигару, ваше величество.
— Он объявился? Тадамото покачал головой.
— Нет, мой император. Думаю, он не стоит внимания вашего величества. Секты магиков начали сознавать, что им не удастся обратить высочайшую семью в свою веру. Они обижены, ваше величество, хотя пока никак не выражают своих чувств.
Император досадливо поморщился.
— Пользы они почти не принесли, а требовали слишком много. — Аканцу Второй посмотрел на молодого офицера с нескрываемой теплотой. — Вы когда-нибудь разговаривали со своим братом о княжне Нисиме, Тадамото-сум?
— Да, ваше величество.
— Вот как.
— Он считает своим долгом перед императором приглядывать за княжной.
— Разумеется. И продолжает видеться с ней?
— Насколько мне известно, они не встречаются, ваше величество.
— Возможно, он пересмотрел свои взгляды на то, что считать долгом. Это было бы мудро с его стороны. Я хочу попросить вас выполнить одно задание, Тадамото-сум. — Не дожидаясь ответа, император заговорил дальше: — Как вы понимаете, Осса опечалена своим нынешним положением. Может быть, она немного утешится, если вы сопроводите ее на Церемонию Серых Коней.
— С радостью, ваше величество. Осмелюсь сказать, я тронут вашей заботой о простых людях.
Император скромно кивнул.
— Мы еще побеседуем с вами, Тадамото-сум, причем очень скоро. Есть и другие дела, в которых мне нужен ваш совет.
Тадамото отвесил низкий поклон и, не поворачиваясь к императору спиной, удалился. Оставшись в одиночестве, Аканцу потянулся за списком, оставленным полковником.
— Сёнто никогда не заключают невыгодных для себя соглашений, — прошептал он. — Никогда.
* * *
Двое мужчин медленно кружили друг за другом, и каждый повторял движения соперника. На них были традиционные черные штаны с разрезами и белые рубашки бойцов-сисама. У того, кто выступал в роли нападающего, над холодными серыми глазами была повязана красная шелковая лента. Клинок метнулся вправо и вниз, начиная комбинацию «полет ласточки», но соперник быстро парировал удар, и мечи вернулись в оборонительную позицию. Нападавший, Яку Катта, замедлил движение по кругу, а потом остановился и покрепче уперся ногами в каменные плиты пола. Его меч взлетел в «рывке сокола», заставляя противника отступать и защищаться. Сверкающие на солнце мечи мелькали так быстро, что глаз не успевал следить за их движениями. Послышался лязг скрестившихся клинков — меч Яку нашел руку противника чуть выше локтя, и в следующий миг все закончилось. Соперник генерала почтительно поклонился и потер ушибленную руку.
Яку Катта ответил поклоном на поклон.
— Надеюсь, я не причинил вам сильной боли.
— Вы очень тщательно рассчитали удар, генерал. Стоять против вас в поединке — уже большая честь для меня. Благодарю вас.
— Я тоже был рад сразиться с вами, капитан. — Оба вручили тупые учебные мечи своим адъютантам. — Как-нибудь встретимся снова?
— Охотно, генерал. — Капитан еще раз поклонился.
Яку кивнул и обернулся к ожидавшему его стражнику.
— В чем дело?
Стражник быстро опустился на колени.
— Генерал Катта, вам пришел ответ из императорского секретариата. — Он протянул Яку сложенное письмо.
Яку Катта взял его и направился к двери, которая вела в личные покои. Тренировки неизменно возвращали ему чувство уверенности, и сейчас Яку нежился в теплых волнах ощущений, которые поэты называли «солнцем внутри». Генерал неторопливо развернул письмо, поднялся на веранду и начал читать. Еще через два шага он чуть не споткнулся и застыл на месте. В письме говорилось:
Генералу Яку Когте,
Командующему Императорской Гвардией В просьбе об аудиенции у Высокочтимого Сына Неба вам отказано. Его Величество надеется, что будет иметь удовольствие лицезреть вас на Церемонии Серых Коней.
Князь Бакаи Дзима, Секретарь. По поручению Его Императорского Величества,
Аканцу Второго
Колени Яку стали ватными, он протянул руку и схватился за деревянную стойку. Письмо подействовало на него как удар меча — один миг, и все было кончено. Как и в поединке, он уже не мог исправить ошибку, встать в более удобную позицию, точнее отразить выпад.
Смутное предчувствие беды владело им с раннего утра, когда он получил донесение из Итцы. Если бы он сумел увидеться с императором и все объяснить — а в своем влиянии на Сына Неба Яку не сомневался, — то его репутация была бы восстановлена. Но теперь;. Он потерял шанс произнести свою тщательно отрепетированную речь.
Он приготовил простые и четкие объяснения, как раз такие, которые предпочитал слышать Аканцу. Яку Катта знал, что отрицать свою причастность к попытке покушения на Сёнто в ущелье Дендзи глупо — император имел слишком много других источников, из которых мог узнать обратное. Нет, Яку собирался взять на себя вину и заявить, что действовал втайне от императора из соображений секретности.
Провал плана повлек за собой и другие последствия. Сёнто не только выскользнул из западни, но и поставил в неловкое положение Трон Дракона, очистив главную артерию страны от клана Хадзивары — паразитов, которые существовали с молчаливого согласия императора. Эту политику порекомендовал Сыну Неба не кто иной, как генерал Яку Катта. Черный Тигр покачал головой и пошел в ванную комнату.
Прежде чем он опустился в горячую воду, слуги усердно растерли его мочалками. Яку был в растерянности. Что делать? До сих пор он ни разу не получал отказа в аудиенции. Никогда. Важность произошедшего потрясла его. Он чувствовал себя словно человек, глухой ночью выпавший за борт корабля и теперь наблюдающий, как судно постепенно растворяется во мраке. Яку не верил, что с ним может случиться нечто подобное, однако по большому счету все уже случилось.
Яку Каттой почему-то овладело чувство несправедливости, словно его планам — какими бы они ни были и кого бы ни затрагивали — суждено было свершиться только из-за того, что они принадлежали ему. Кто, как не он, придумал всю эту хитрую комбинацию, чтобы избавить императора от постоянно нависающей тени Сёнто? Разве он не оказал Сыну Неба тысячи услуг, и немалую часть из них — с риском для жизни? Нет, наверняка все не так плохо, как ему кажется. Яку отправится в покои императора и скажет, что хочет видеть государя по неотложному делу, связанному с его безопасностью. Окружение императора — люди Яку, они пропустят его без единого вопроса. Еще есть возможность исправить ошибку.
Яку поерзал в воде, запрокинул голову и закрыл глаза. Да, именно так он и поступит. Представ перед императором, он сумеет повлиять на Сына Неба. Кто бы ни строил заговоры против Черного Тигра — а Яку не сомневался, что кто-то это делает, — он не знает ключа к сердцу императора, а Яку знает. В душе император был солдатом и уважал лишь тех, кто походил на него. Яку — живое воплощение идеального бойца, сырой материал, который так долго подвергался обработке, что стал прозрачным и чистым, словно дух ветра. Яку — воин из воинов, и Аканцу Второй это понимал.
Мысли генерала необъяснимым образом перескочили на письмо, полученное от княжны Нисимы всего час назад. Наверняка ее сдержанность — не более чем притворство. Он уже сталкивался с этим — другие барышни из благородных семей вели себя точно так же. Взгляд княжны сказал ему правду: девушка страстно влюблена в него. В ее чувствах Яку не сомневался, эту кампанию генерал блестяще выиграл, и даже без особого труда.
Все шло прекрасно, покуда Сёнто не добрался до Итцы. Что же такое там случилось? Яку вытянул над головой мускулистые руки, и струи воды потекли ему на лицо. План был безукоризнен, хотя, надо признать, Хадзивара никогда не отличался большим умом… Ладно, еще не все потеряно. Яку поднимется на ноги, как боец во время поединка, и обернет выпады врагов против них же самих. Он еще силен. Княжна Нисима очень скоро сыграет свою роль в его планах, и тогда император, который отказался принять его, поймет, что Яку Катта — фигура гораздо более серьезная, чем он предполагал.
Яку встал и ступил из ванны на пол. Вода стекала с него ручьями. Слуги принесли полотенца и вытерли его.
— Подай мне доспехи и шлем, — приказал он адъютанту. Пришло время повидаться с неразговорчивым императором. Пора нанести решительный удар. Яку медленно оделся, наслаждаясь прикосновением к телу легких доспехов и восхищаясь искусством мастера, который их изготовил.
— Генерал Яку, — обратился к нему адъютант. — Генерал, там, снаружи, собрались стражники и слуги. Они ждут ваших приказаний.
— Что? — переспросил Яку.
Он взял свой шлем и двинулся к дверям. Адъютант принялся мелко кланяться и засеменил рядом с командиром.
— Они ничего не понимают. Их прислали. Вам лучше посмотреть самому.
У выхода Яку обогнал адъютанта. Он раздвинул ширму и увидел множество людей. Он знал их всех. Слуги императора. Яку молча стоял в дверях. Взгляды этих несчастных были обращены на него; на их лицах застыл такой страх, что Яку невольно отступил на шаг назад, под защиту своих стен.
Церемония Серых Коней проводилась на главном дворе Островного Дворца — это место славилось красотой вида на заходящее солнце. Гирлянды поздних цветов украшали колонны примыкающих галерей; на поверхности прудов и ручьев были разбросаны палые листья и лепестки цветов. Большинство деревьев, убранных осенним золотом и багрянцем, не нуждались в искусственном украшении, и остальные цвета, включая костюмы всех собравшихся на этой древней церемонии, были подобраны сообразно палитре природных красок.
Прямо напротив Ворот Внутреннего Духа на возвышении стоял трон, на котором сидел Высокочтимый Сын Неба. Его окружали члены монаршей семьи, в том числе хмурая императрица. Главный Советник и Министры Правой и Левой Руки занимали соответствующие места, а с обеих сторон по старшинству расположились чиновники первого, второго и третьего ранга. Третий был самым низким рангом, представителям которого разрешалось присутствовать на церемонии. Даже с учетом этого на главном дворе собралось несколько тысяч мужчин и женщин. Наряды всех без исключения гостей отвечали положенной цветовой гамме и степени официальности церемонии, поэтому ни одно пятно не портило общей гармонии композиции.
Сидя среди чиновников третьего ранга по левую руку от императора, Яку Катта изобразил на лице то же, что и остальные придворные — почтительное ожидание, — а сам неотступно следил за каждым движением Сына Неба, пытаясь угадать его намерения. Тем не менее ничего особенного он не разглядел и, как и многие другие, не удостоился даже кивка императора.
«Словно меня и нет вовсе, — думал Яку, — словно я уже умер». Он поймал на себе взгляд молодой дамы, которая с наигранной скромностью улыбнулась ему и спрятала лицо за веером, но даже не обратил на это внимания. «Что мне делать? — спрашивал себя генерал. — Все, что я задумал, рушится у меня на глазах».
Приглушенное возбуждение толпы ощущалось чуть ли не физически — словно поток энергии ши, оно струилось вдоль центральной оси всего сущего. Болезненная страсть к церемониям всегда была отличительной чертой вайянской придворной жизни. Все ждали знака со стороны Аканцу.
Предполагалось, что император — наполовину человек, наполовину божество — от имени народа Ва общается с духами предков и богами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Ах, Тадамото-сум, я так ценю ваше мнение. Другие дают советы, преследуя свои личные цели, но вы… в ваших словах мне слышится эхо мудрости Хакаты.
Молодой полковник в глубоком поклоне коснулся лбом пола.
— Счастлив слышать это, мой император.
Аканцу благожелательно кивнул.
— Думаю, мои похвалы не напрасны. Посмотрим, что будет дальше. Тадамото-сум, есть еще один вопрос. — Император понизил голос. — Мы с вами уже обсуждали его. Ваш брат в своей неустанной заботе о нашей безопасности окружил себя шпионами, которые докладывают обо всем лично ему. Я понимаю, что он старается избежать ненужной огласки, но, как я уже упоминал, считаю это лишним. Вам удалось узнать, кто эти люди?
Тадамото кивнул, стараясь не встречаться глазами с императором.
— Да, ваше величество.
— Вы составили список?
Тадамото опять кивнул. Аканцу довольно улыбнулся.
— Оставьте его нам, Тадамото-сум. Я поговорю с вашим братом. Подобные предосторожности совершенно излишни даже для столь ревностного слуги, как Катта-сум. — Император сделал паузу и уже другим, холодным тоном спросил: — А что слышно о последователях Томсомы? — Прежде чем Тадамото успел раскрыть рот, Сын Неба продолжил: — Попытка раздуть конфликт между ними и Молчаливыми Братьями была нелепой. Братья коварны, но отнюдь не глупы. Тот жрец… как его по имени?
— Асигару, ваше величество.
— Он объявился? Тадамото покачал головой.
— Нет, мой император. Думаю, он не стоит внимания вашего величества. Секты магиков начали сознавать, что им не удастся обратить высочайшую семью в свою веру. Они обижены, ваше величество, хотя пока никак не выражают своих чувств.
Император досадливо поморщился.
— Пользы они почти не принесли, а требовали слишком много. — Аканцу Второй посмотрел на молодого офицера с нескрываемой теплотой. — Вы когда-нибудь разговаривали со своим братом о княжне Нисиме, Тадамото-сум?
— Да, ваше величество.
— Вот как.
— Он считает своим долгом перед императором приглядывать за княжной.
— Разумеется. И продолжает видеться с ней?
— Насколько мне известно, они не встречаются, ваше величество.
— Возможно, он пересмотрел свои взгляды на то, что считать долгом. Это было бы мудро с его стороны. Я хочу попросить вас выполнить одно задание, Тадамото-сум. — Не дожидаясь ответа, император заговорил дальше: — Как вы понимаете, Осса опечалена своим нынешним положением. Может быть, она немного утешится, если вы сопроводите ее на Церемонию Серых Коней.
— С радостью, ваше величество. Осмелюсь сказать, я тронут вашей заботой о простых людях.
Император скромно кивнул.
— Мы еще побеседуем с вами, Тадамото-сум, причем очень скоро. Есть и другие дела, в которых мне нужен ваш совет.
Тадамото отвесил низкий поклон и, не поворачиваясь к императору спиной, удалился. Оставшись в одиночестве, Аканцу потянулся за списком, оставленным полковником.
— Сёнто никогда не заключают невыгодных для себя соглашений, — прошептал он. — Никогда.
* * *
Двое мужчин медленно кружили друг за другом, и каждый повторял движения соперника. На них были традиционные черные штаны с разрезами и белые рубашки бойцов-сисама. У того, кто выступал в роли нападающего, над холодными серыми глазами была повязана красная шелковая лента. Клинок метнулся вправо и вниз, начиная комбинацию «полет ласточки», но соперник быстро парировал удар, и мечи вернулись в оборонительную позицию. Нападавший, Яку Катта, замедлил движение по кругу, а потом остановился и покрепче уперся ногами в каменные плиты пола. Его меч взлетел в «рывке сокола», заставляя противника отступать и защищаться. Сверкающие на солнце мечи мелькали так быстро, что глаз не успевал следить за их движениями. Послышался лязг скрестившихся клинков — меч Яку нашел руку противника чуть выше локтя, и в следующий миг все закончилось. Соперник генерала почтительно поклонился и потер ушибленную руку.
Яку Катта ответил поклоном на поклон.
— Надеюсь, я не причинил вам сильной боли.
— Вы очень тщательно рассчитали удар, генерал. Стоять против вас в поединке — уже большая честь для меня. Благодарю вас.
— Я тоже был рад сразиться с вами, капитан. — Оба вручили тупые учебные мечи своим адъютантам. — Как-нибудь встретимся снова?
— Охотно, генерал. — Капитан еще раз поклонился.
Яку кивнул и обернулся к ожидавшему его стражнику.
— В чем дело?
Стражник быстро опустился на колени.
— Генерал Катта, вам пришел ответ из императорского секретариата. — Он протянул Яку сложенное письмо.
Яку Катта взял его и направился к двери, которая вела в личные покои. Тренировки неизменно возвращали ему чувство уверенности, и сейчас Яку нежился в теплых волнах ощущений, которые поэты называли «солнцем внутри». Генерал неторопливо развернул письмо, поднялся на веранду и начал читать. Еще через два шага он чуть не споткнулся и застыл на месте. В письме говорилось:
Генералу Яку Когте,
Командующему Императорской Гвардией В просьбе об аудиенции у Высокочтимого Сына Неба вам отказано. Его Величество надеется, что будет иметь удовольствие лицезреть вас на Церемонии Серых Коней.
Князь Бакаи Дзима, Секретарь. По поручению Его Императорского Величества,
Аканцу Второго
Колени Яку стали ватными, он протянул руку и схватился за деревянную стойку. Письмо подействовало на него как удар меча — один миг, и все было кончено. Как и в поединке, он уже не мог исправить ошибку, встать в более удобную позицию, точнее отразить выпад.
Смутное предчувствие беды владело им с раннего утра, когда он получил донесение из Итцы. Если бы он сумел увидеться с императором и все объяснить — а в своем влиянии на Сына Неба Яку не сомневался, — то его репутация была бы восстановлена. Но теперь;. Он потерял шанс произнести свою тщательно отрепетированную речь.
Он приготовил простые и четкие объяснения, как раз такие, которые предпочитал слышать Аканцу. Яку Катта знал, что отрицать свою причастность к попытке покушения на Сёнто в ущелье Дендзи глупо — император имел слишком много других источников, из которых мог узнать обратное. Нет, Яку собирался взять на себя вину и заявить, что действовал втайне от императора из соображений секретности.
Провал плана повлек за собой и другие последствия. Сёнто не только выскользнул из западни, но и поставил в неловкое положение Трон Дракона, очистив главную артерию страны от клана Хадзивары — паразитов, которые существовали с молчаливого согласия императора. Эту политику порекомендовал Сыну Неба не кто иной, как генерал Яку Катта. Черный Тигр покачал головой и пошел в ванную комнату.
Прежде чем он опустился в горячую воду, слуги усердно растерли его мочалками. Яку был в растерянности. Что делать? До сих пор он ни разу не получал отказа в аудиенции. Никогда. Важность произошедшего потрясла его. Он чувствовал себя словно человек, глухой ночью выпавший за борт корабля и теперь наблюдающий, как судно постепенно растворяется во мраке. Яку не верил, что с ним может случиться нечто подобное, однако по большому счету все уже случилось.
Яку Каттой почему-то овладело чувство несправедливости, словно его планам — какими бы они ни были и кого бы ни затрагивали — суждено было свершиться только из-за того, что они принадлежали ему. Кто, как не он, придумал всю эту хитрую комбинацию, чтобы избавить императора от постоянно нависающей тени Сёнто? Разве он не оказал Сыну Неба тысячи услуг, и немалую часть из них — с риском для жизни? Нет, наверняка все не так плохо, как ему кажется. Яку отправится в покои императора и скажет, что хочет видеть государя по неотложному делу, связанному с его безопасностью. Окружение императора — люди Яку, они пропустят его без единого вопроса. Еще есть возможность исправить ошибку.
Яку поерзал в воде, запрокинул голову и закрыл глаза. Да, именно так он и поступит. Представ перед императором, он сумеет повлиять на Сына Неба. Кто бы ни строил заговоры против Черного Тигра — а Яку не сомневался, что кто-то это делает, — он не знает ключа к сердцу императора, а Яку знает. В душе император был солдатом и уважал лишь тех, кто походил на него. Яку — живое воплощение идеального бойца, сырой материал, который так долго подвергался обработке, что стал прозрачным и чистым, словно дух ветра. Яку — воин из воинов, и Аканцу Второй это понимал.
Мысли генерала необъяснимым образом перескочили на письмо, полученное от княжны Нисимы всего час назад. Наверняка ее сдержанность — не более чем притворство. Он уже сталкивался с этим — другие барышни из благородных семей вели себя точно так же. Взгляд княжны сказал ему правду: девушка страстно влюблена в него. В ее чувствах Яку не сомневался, эту кампанию генерал блестяще выиграл, и даже без особого труда.
Все шло прекрасно, покуда Сёнто не добрался до Итцы. Что же такое там случилось? Яку вытянул над головой мускулистые руки, и струи воды потекли ему на лицо. План был безукоризнен, хотя, надо признать, Хадзивара никогда не отличался большим умом… Ладно, еще не все потеряно. Яку поднимется на ноги, как боец во время поединка, и обернет выпады врагов против них же самих. Он еще силен. Княжна Нисима очень скоро сыграет свою роль в его планах, и тогда император, который отказался принять его, поймет, что Яку Катта — фигура гораздо более серьезная, чем он предполагал.
Яку встал и ступил из ванны на пол. Вода стекала с него ручьями. Слуги принесли полотенца и вытерли его.
— Подай мне доспехи и шлем, — приказал он адъютанту. Пришло время повидаться с неразговорчивым императором. Пора нанести решительный удар. Яку медленно оделся, наслаждаясь прикосновением к телу легких доспехов и восхищаясь искусством мастера, который их изготовил.
— Генерал Яку, — обратился к нему адъютант. — Генерал, там, снаружи, собрались стражники и слуги. Они ждут ваших приказаний.
— Что? — переспросил Яку.
Он взял свой шлем и двинулся к дверям. Адъютант принялся мелко кланяться и засеменил рядом с командиром.
— Они ничего не понимают. Их прислали. Вам лучше посмотреть самому.
У выхода Яку обогнал адъютанта. Он раздвинул ширму и увидел множество людей. Он знал их всех. Слуги императора. Яку молча стоял в дверях. Взгляды этих несчастных были обращены на него; на их лицах застыл такой страх, что Яку невольно отступил на шаг назад, под защиту своих стен.
Церемония Серых Коней проводилась на главном дворе Островного Дворца — это место славилось красотой вида на заходящее солнце. Гирлянды поздних цветов украшали колонны примыкающих галерей; на поверхности прудов и ручьев были разбросаны палые листья и лепестки цветов. Большинство деревьев, убранных осенним золотом и багрянцем, не нуждались в искусственном украшении, и остальные цвета, включая костюмы всех собравшихся на этой древней церемонии, были подобраны сообразно палитре природных красок.
Прямо напротив Ворот Внутреннего Духа на возвышении стоял трон, на котором сидел Высокочтимый Сын Неба. Его окружали члены монаршей семьи, в том числе хмурая императрица. Главный Советник и Министры Правой и Левой Руки занимали соответствующие места, а с обеих сторон по старшинству расположились чиновники первого, второго и третьего ранга. Третий был самым низким рангом, представителям которого разрешалось присутствовать на церемонии. Даже с учетом этого на главном дворе собралось несколько тысяч мужчин и женщин. Наряды всех без исключения гостей отвечали положенной цветовой гамме и степени официальности церемонии, поэтому ни одно пятно не портило общей гармонии композиции.
Сидя среди чиновников третьего ранга по левую руку от императора, Яку Катта изобразил на лице то же, что и остальные придворные — почтительное ожидание, — а сам неотступно следил за каждым движением Сына Неба, пытаясь угадать его намерения. Тем не менее ничего особенного он не разглядел и, как и многие другие, не удостоился даже кивка императора.
«Словно меня и нет вовсе, — думал Яку, — словно я уже умер». Он поймал на себе взгляд молодой дамы, которая с наигранной скромностью улыбнулась ему и спрятала лицо за веером, но даже не обратил на это внимания. «Что мне делать? — спрашивал себя генерал. — Все, что я задумал, рушится у меня на глазах».
Приглушенное возбуждение толпы ощущалось чуть ли не физически — словно поток энергии ши, оно струилось вдоль центральной оси всего сущего. Болезненная страсть к церемониям всегда была отличительной чертой вайянской придворной жизни. Все ждали знака со стороны Аканцу.
Предполагалось, что император — наполовину человек, наполовину божество — от имени народа Ва общается с духами предков и богами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69