Ботаистам нельзя верить! Они слишком удалились в сторону от учения Владыки Ботахары и чересчур часто вмешиваются в дела империи. Я не верю, что они могли измениться, несмотря на все миролюбие нынешнего главы их ордена. — Яку замолчал, и Сёнто заметил, что генерал пытается справиться со своим гневом так, как делают единоборцы, — его дыхание стало ровным, а лицо — почти безмятежным.
Сёнто вновь послушал сад. Интересно, ощущает ли Яку с его обостренным восприятием единоборца присутствие телохранителей? Несомненно, он понял, что они тут, — не зря ведь он обучен умению слушать тишину.
— Я считаю, Катта-сум, что братья-ботаисты ведут себя очень любезно по отношению к нашему императору, пожалуй, даже слишком любезно. Разве не преподнесли они ему в дар землю, которую император собирался у них выкупить еще год назад? Разве не благословили они Сына Неба и его династию, обеспечив тем самым его поддержку всеми последователями Ботахары? Ходят слухи, что они предлагали императору и более значительные услуги, от которых он отказался.
— Ботаисты ничего не предлагают просто так. Они торгуют человеческими душами, обменивая свое так называемое просвещение на золото и власть. Они — лицемеры, не знающие преданности никому и ничему, кроме собственных корыстных устремлений.
«А не учил ли Ботахара, что в других мы больше всего ненавидим те пороки, которые наименее приятны нам в нас самих?» — подумалось Сёнто.
— И все же, Катта-сум, я не вполне понимаю, чего хочет император. Я не вправе отказаться от духовного наставника, об этом не может быть и речи, так как я заключил соглашение с орденом. Кроме того, за его услуги я заплатил приличную сумму — золото в обмен на духовные знания, как вы выразились. Полагаю, вы посетили меня, просто чтобы передать опасения императора по этому поводу?
— Император считает, что вы поступите мудро, отослав монаха назад к его учителям, господин наместник.
— Генерал Яку, — проговорил Сёнто, выбрав самый покровительственный тон, — я не могу сделать этого, опираясь только на ту скудную информацию, которую вы сообщаете. Наша семья постоянно пользовалась услугами духовных наставников в течение вот уже пяти столетий. И Сёнто склонны видеть в этом безусловную пользу для себя. Мне с трудом верится, что орден ботаистов отправил бы монаха, способного представлять угрозу для императора, в дом Сёнто. Это так же бессмысленно, как отправить его в дом к Яку Катта! — Сёнто засмеялся и жестом приказал слуге наполнить чашки.
— Как император предсказывал, так оно и вышло: вы не послушались его совета, — холодно сказал Яку, игнорируя смех князя.
— Катта-сум, император — умный и рассудительный человек. Он не мог ожидать, что я откажусь от духовного наставника и нанесу оскорбление ордену, имея столь слабые доказательства. Если у вас появятся какие-либо иные сведения, достаточные, чтобы меня убедить, тогда я посмотрю на ситуацию иначе. Скажите, а почему сестринская община следила за молодым монахом? Согласитесь, это довольно странно.
— По правде говоря, господин наместник, нам это неизвестно.
— Гм… Итак, я получил предостережение. Я буду наблюдать за монахом очень тщательно. Ничего больше мне не остается, верно?
— Один выход есть. — Яку вновь пронзил Сёнто взглядом, но это уже не произвело должного эффекта. — Император предлагает приставить к монаху слугу. Слугу, обученного смотреть, слушать и передавать информацию. У меня есть такой человек. Если вам будет угрожать опасность, он заметит это.
— И тут же сообщит Яку Катте? — не сдержавшись, ухмыльнулся князь.
— Все его донесения будут в первую очередь проходить через ваши руки, ваша светлость.
— Понятно. — Сёнто взболтал содержимое чашки. — Своим вниманием император оказывает мне большую честь, но в этом нет необходимости. Я — Сёнто, и я не нуждаюсь в опеке мальчишки-прислужника. Если вас это беспокоит, я сам извещу императора о своем решении.
«Ах, Яку, ты, должно быть, и вправду уверен, что можешь меня уязвить, иначе ты ни за что не предложил бы так плохо замаскированный план. Но Нисима будет в безопасности, — сказал себе Сёнто, в сотый раз мысленно повторяя эти слова со вчерашнего вечера. — Я позабочусь об этом».
Яку перевел взгляд вдаль.
— Как вам угодно, господин наместник, — произнес он, однако смирения в его голосе отнюдь не слышалось.
«С этим человеком нужно держаться настороже, — подумал Сёнто. — Черный Тигр может выпрыгнуть из темноты без предупреждения».
— Император оказал вашей дочери большую честь, не так ли? — неожиданно спросил Яку.
— Своим вниманием и щедростью он оказал честь всей моей семье, — ответил князь почти механически.
— Вы правы. Приятно пользоваться благосклонностью императора, верно? — Сёнто ничего не сказал, и Яку продолжил: — Мне приказано сообщить вам, что император позаботится о безопасности вашей дочери, пока вы будете в Сэй. Он очень тепло к ней относится, впрочем, как и все остальные. Она хороша собой, талантлива и наделена очарованием, а это очень редкое сочетание.
— Сыну Неба не стоит затрудняться. Княжна Нисима будет под надежной защитой.
— Охранять княжну Нисиму не труд, ваша светлость, а честь. Если бы император поручил мне эту обязанность, я был бы счастлив выполнить ее. — Яку наклонился к Сёнто и понизил голос: — У меня длинные руки, князь. Многие удары можно отвести, предвидя их, — это главное умение единоборца. За эту способность император меня и ценит.
Сёнто изумленно выслушал тираду, произнесенную генералом, и даже не сразу нашелся что ответить.
— И какую же опасность вы предвидите в отношении моей дочери, Катта-сум?
— Пока никакой, но я ничего не исключаю. Я хочу, чтобы вы знали мое мнение, князь Сёнто: ваша дочь — персона слишком важная, чтобы кто-нибудь — хоть кто-нибудь — осмелился ей угрожать.
«Ах, Яку, — мысленно покачал головой князь. — Как я и подозревал, твоя верность состоит на службе у твоих амбиций. А сейчас ты замахнулся чересчур высоко. Смотри, как бы твои „длинные руки“ не остались пустыми! Ты настоящий хищник, Яку! Какая потрясающая ненасытность! Но ты считаешь эту ненасытность своей силой, а ведь она — твоя слабость. Ты должен научиться держать в узде свои желания. Ну вот, я прочел тебе наставление, но ты, конечно же, меня не слышишь».
— Знаете, Катта-сум, — проговорил Сёнто, устремив взор на сад, — мне иногда кажется, что за этими стенами существуют некие силы, которые почти неуловимо, но непрестанно влияют на мой сад, и под их воздействием он постоянно меняется. Так же, как и душа человека, правда? Если позволить миру разрушить стены, ограждающие наше внутреннее «я», чистота души будет утрачена. Нужно всегда помнить об этом, иначе можно лишиться спокойствия духа. Вы так не думаете?
— Вы совершенно правы, господин наместник, — отвечал Яку, но его слова прозвучали откуда-то издалека.
Сёнто наблюдал, как Яку снова расслабил мускулатуру, пользуясь испытанным приемом единоборцев — настраивая тело, как будто оно заново соприкоснулось с миром. Лицо генерала было обращено в сторону сада, и он замер в полной неподвижности, закрыв глаза и положив ладонь на эфес меча. Сёнто молчал, завороженно глядя, как эта большая кошка напротив него погружается в состояние полной концентрации. Князь с гордостью подумал, что один только звук его сада настолько красив, что производит такое сильное впечатление, и в это мгновение створки сёдзи справа от Яку разлетелись в щепки. Один из телохранителей Сёнто отшвырнул остатки сёдзи в сторону, шагнул вперед и с бесстрастным выражением лица занес меч над Яку.
Внезапно все погрузилось в хаос. Сёнто потянулся за собственным оружием, но Яку словно по волшебству уже плавно подлетел в воздух с мечом в руке. Сёдзи, ведущие в глубь дома, резко раздвинулись в ту самую секунду, когда правая нога Яку остановила руку нападавшего, отводя удар, нацеленный генералу в грудь. Сверкнул меч Яку, и двое стражников ринулись в проем между бамбуковыми опорами. Нападавший рухнул замертво, увлекая за собой деревянный столик, а Яку Катта мягко приземлился на ноги за порогом веранды. Его рука по-прежнему сжимала меч, а поза излучала спокойную силу.
— Всем стоять! — взревел Сёнто со своего места, стоя спиной к бамбуковой стойке с мечом наголо. Молодой слуга, безоружный, застыл между своим хозяином и порушенной стеной, приготовившись к худшему. Отовсюду слышался топот бегущих ног и крики.
Растолкав стражников, на веранду ворвался Каму, но, увидев мертвого телохранителя в форме Дома Сёнто, остановился как вкопанный. Позади него вырос лейтенант Яку Катты, который метнул зоркий взгляд по сторонам, оценивая степень угрозы. Сёнто указал на бездыханное тело острием меча:
— Кто это, Каму?
Управляющий повернулся к лейтенанту, стоявшему у разбитых сёдзи.
— Токаго Яма, сержант княжеской охраны, ваша светлость. — Каму поклонился Сёнто, не сводя при этом глаз с Яку Катты.
— Он пытался убить своего господина, — сильным и уверенным голосом произнес Яку, словно не имел никакого отношения к всеобщему смятению. — К счастью, на его пути оказался Яку Катта. Я избавил князя Сёнто от необходимости смывать кровь этого мерзавца с оружия, подаренного императором.
— Каму, — Сёнто обратил ледяной взгляд на управляющего, — все телохранители, находящиеся в саду, разжалованы в носильщики. Ты лично сломаешь их мечи. Гостю угрожала смертельная опасность в саду Сёнто — это недопустимо! — Князь сделал паузу, подавляя гнев. — Где капитан стражи?
— Уже идет, ваша светлость.
— Хорошо. Пошлите за моим бестолковым садовником и успокойте госпожу Нисиму.
Сёнто развернулся спиной к месту недавних событий и вышел с веранды в сад, кивнув Яку, который последовал за ним. Мечи оба держали в руках.
— Катта-сум, прошу принять мои глубочайшие извинения за прискорбное происшествие. За все время, пока я был главой Дома, подобного не случалось никогда. Я перед вами в огромном долгу.
— Любой на моем месте поступил бы так же, ваша светлость. Со своей стороны я лишь попросил бы вас подумать об опасностях, подстерегающих вас. По моему убеждению, ввести сейчас в ваш дом одного из коварных монахов — это ошибка. Еще раз прошу вас изменить ваше решение.
— Ваша забота делает мне честь, генерал. Разумеется, я обдумаю ваши слова.
Капитан стражи и садовник появились одновременно. Оба опустились на колени и коснулись лбом земли, не показывая своего испуга.
Сёнто жестом приказал садовнику следовать за ним, но на капитана не обратил никакого внимания. У дальней стены сада князь остановился перед великолепным кустом чако. Над формой кустарника потрудился искусный мастер, и даже на самый неискушенный взгляд красота растения была очевидна.
— Дарю его вам, Катта-сум. Это ведь частичка моей внутренней гармонии, не так ли? Примите его в знак благодарности за ваше сегодняшнее мужество. Если желаете, я могу отправить с вами своего садовника, чтобы он выбрал для куста подходящее место в вашем саду. Мой садовник — лучший во всей Ва.
— Это огромная для меня честь, князь Сёнто. Но мой скромный садик недостоин такого прекрасного растения. Теперь получается, что я ваш должник.
Сёнто обернулся к садовнику:
— Сопроводишь генерала Яку домой и посоветуешься с ним и его садовником, где посадить чако. Подготовь куст немедленно. — Сёнто повернул обратно к крыльцу. — Каждый должен постараться создать самый замечательный сад, какой только возможно, Катта-сум. Это жизненно важно для духа. Когда у человека столько забот, как у нас с вами, ему необходим уголок, где забываются все тревоги, где можно отдохнуть душой. Вы согласны со мной?
— Да, ваша светлость.
Они снова прошли мимо согнувшегося в поклоне капитана и поднялись на веранду, где слуги ставили новые сёдзи. Они уже заменили соломенные циновки и накрыли другой столик. Сёнто передал меч слуге, который вложил его в ножны и вернул на подставку. Князь и Яку Катта сели на краю веранды и позволили слугам омыть им ноги, так как в сад они выходили босиком.
— Еще раз благодарю вас, Катта-сум. Я очень серьезно обдумаю то, что вы мне сообщили.
Яку кивнул.
— Ваш куст чако станет самой большой жемчужиной в моем саду. — Генерал встал. — Спасибо за то, что уделили мне время, ваша светлость. Увидев ваш сад собственными глазами, я получил великий урок. К сожалению, я должен вас покинуть — меня ждут государственные дела.
Слуга подал Яку шлем. Сёнто и его гость обменялись прощальными поклонами, и в сопровождении охранников князя Яку Катта удалился. Сёдзи закрылись, и Сёнто остался наедине со слугой и капитаном стражи, который по-прежнему стоял на коленях в центре сада. За исключением вытоптанного бамбука, о покушении на убийство ничего не напоминало. В саду вновь воцарилась безмятежность.
Сёнто нетерпеливо побарабанил пальцами по столу.
— Где мой десерт? — требовательно вопросил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Сёнто вновь послушал сад. Интересно, ощущает ли Яку с его обостренным восприятием единоборца присутствие телохранителей? Несомненно, он понял, что они тут, — не зря ведь он обучен умению слушать тишину.
— Я считаю, Катта-сум, что братья-ботаисты ведут себя очень любезно по отношению к нашему императору, пожалуй, даже слишком любезно. Разве не преподнесли они ему в дар землю, которую император собирался у них выкупить еще год назад? Разве не благословили они Сына Неба и его династию, обеспечив тем самым его поддержку всеми последователями Ботахары? Ходят слухи, что они предлагали императору и более значительные услуги, от которых он отказался.
— Ботаисты ничего не предлагают просто так. Они торгуют человеческими душами, обменивая свое так называемое просвещение на золото и власть. Они — лицемеры, не знающие преданности никому и ничему, кроме собственных корыстных устремлений.
«А не учил ли Ботахара, что в других мы больше всего ненавидим те пороки, которые наименее приятны нам в нас самих?» — подумалось Сёнто.
— И все же, Катта-сум, я не вполне понимаю, чего хочет император. Я не вправе отказаться от духовного наставника, об этом не может быть и речи, так как я заключил соглашение с орденом. Кроме того, за его услуги я заплатил приличную сумму — золото в обмен на духовные знания, как вы выразились. Полагаю, вы посетили меня, просто чтобы передать опасения императора по этому поводу?
— Император считает, что вы поступите мудро, отослав монаха назад к его учителям, господин наместник.
— Генерал Яку, — проговорил Сёнто, выбрав самый покровительственный тон, — я не могу сделать этого, опираясь только на ту скудную информацию, которую вы сообщаете. Наша семья постоянно пользовалась услугами духовных наставников в течение вот уже пяти столетий. И Сёнто склонны видеть в этом безусловную пользу для себя. Мне с трудом верится, что орден ботаистов отправил бы монаха, способного представлять угрозу для императора, в дом Сёнто. Это так же бессмысленно, как отправить его в дом к Яку Катта! — Сёнто засмеялся и жестом приказал слуге наполнить чашки.
— Как император предсказывал, так оно и вышло: вы не послушались его совета, — холодно сказал Яку, игнорируя смех князя.
— Катта-сум, император — умный и рассудительный человек. Он не мог ожидать, что я откажусь от духовного наставника и нанесу оскорбление ордену, имея столь слабые доказательства. Если у вас появятся какие-либо иные сведения, достаточные, чтобы меня убедить, тогда я посмотрю на ситуацию иначе. Скажите, а почему сестринская община следила за молодым монахом? Согласитесь, это довольно странно.
— По правде говоря, господин наместник, нам это неизвестно.
— Гм… Итак, я получил предостережение. Я буду наблюдать за монахом очень тщательно. Ничего больше мне не остается, верно?
— Один выход есть. — Яку вновь пронзил Сёнто взглядом, но это уже не произвело должного эффекта. — Император предлагает приставить к монаху слугу. Слугу, обученного смотреть, слушать и передавать информацию. У меня есть такой человек. Если вам будет угрожать опасность, он заметит это.
— И тут же сообщит Яку Катте? — не сдержавшись, ухмыльнулся князь.
— Все его донесения будут в первую очередь проходить через ваши руки, ваша светлость.
— Понятно. — Сёнто взболтал содержимое чашки. — Своим вниманием император оказывает мне большую честь, но в этом нет необходимости. Я — Сёнто, и я не нуждаюсь в опеке мальчишки-прислужника. Если вас это беспокоит, я сам извещу императора о своем решении.
«Ах, Яку, ты, должно быть, и вправду уверен, что можешь меня уязвить, иначе ты ни за что не предложил бы так плохо замаскированный план. Но Нисима будет в безопасности, — сказал себе Сёнто, в сотый раз мысленно повторяя эти слова со вчерашнего вечера. — Я позабочусь об этом».
Яку перевел взгляд вдаль.
— Как вам угодно, господин наместник, — произнес он, однако смирения в его голосе отнюдь не слышалось.
«С этим человеком нужно держаться настороже, — подумал Сёнто. — Черный Тигр может выпрыгнуть из темноты без предупреждения».
— Император оказал вашей дочери большую честь, не так ли? — неожиданно спросил Яку.
— Своим вниманием и щедростью он оказал честь всей моей семье, — ответил князь почти механически.
— Вы правы. Приятно пользоваться благосклонностью императора, верно? — Сёнто ничего не сказал, и Яку продолжил: — Мне приказано сообщить вам, что император позаботится о безопасности вашей дочери, пока вы будете в Сэй. Он очень тепло к ней относится, впрочем, как и все остальные. Она хороша собой, талантлива и наделена очарованием, а это очень редкое сочетание.
— Сыну Неба не стоит затрудняться. Княжна Нисима будет под надежной защитой.
— Охранять княжну Нисиму не труд, ваша светлость, а честь. Если бы император поручил мне эту обязанность, я был бы счастлив выполнить ее. — Яку наклонился к Сёнто и понизил голос: — У меня длинные руки, князь. Многие удары можно отвести, предвидя их, — это главное умение единоборца. За эту способность император меня и ценит.
Сёнто изумленно выслушал тираду, произнесенную генералом, и даже не сразу нашелся что ответить.
— И какую же опасность вы предвидите в отношении моей дочери, Катта-сум?
— Пока никакой, но я ничего не исключаю. Я хочу, чтобы вы знали мое мнение, князь Сёнто: ваша дочь — персона слишком важная, чтобы кто-нибудь — хоть кто-нибудь — осмелился ей угрожать.
«Ах, Яку, — мысленно покачал головой князь. — Как я и подозревал, твоя верность состоит на службе у твоих амбиций. А сейчас ты замахнулся чересчур высоко. Смотри, как бы твои „длинные руки“ не остались пустыми! Ты настоящий хищник, Яку! Какая потрясающая ненасытность! Но ты считаешь эту ненасытность своей силой, а ведь она — твоя слабость. Ты должен научиться держать в узде свои желания. Ну вот, я прочел тебе наставление, но ты, конечно же, меня не слышишь».
— Знаете, Катта-сум, — проговорил Сёнто, устремив взор на сад, — мне иногда кажется, что за этими стенами существуют некие силы, которые почти неуловимо, но непрестанно влияют на мой сад, и под их воздействием он постоянно меняется. Так же, как и душа человека, правда? Если позволить миру разрушить стены, ограждающие наше внутреннее «я», чистота души будет утрачена. Нужно всегда помнить об этом, иначе можно лишиться спокойствия духа. Вы так не думаете?
— Вы совершенно правы, господин наместник, — отвечал Яку, но его слова прозвучали откуда-то издалека.
Сёнто наблюдал, как Яку снова расслабил мускулатуру, пользуясь испытанным приемом единоборцев — настраивая тело, как будто оно заново соприкоснулось с миром. Лицо генерала было обращено в сторону сада, и он замер в полной неподвижности, закрыв глаза и положив ладонь на эфес меча. Сёнто молчал, завороженно глядя, как эта большая кошка напротив него погружается в состояние полной концентрации. Князь с гордостью подумал, что один только звук его сада настолько красив, что производит такое сильное впечатление, и в это мгновение створки сёдзи справа от Яку разлетелись в щепки. Один из телохранителей Сёнто отшвырнул остатки сёдзи в сторону, шагнул вперед и с бесстрастным выражением лица занес меч над Яку.
Внезапно все погрузилось в хаос. Сёнто потянулся за собственным оружием, но Яку словно по волшебству уже плавно подлетел в воздух с мечом в руке. Сёдзи, ведущие в глубь дома, резко раздвинулись в ту самую секунду, когда правая нога Яку остановила руку нападавшего, отводя удар, нацеленный генералу в грудь. Сверкнул меч Яку, и двое стражников ринулись в проем между бамбуковыми опорами. Нападавший рухнул замертво, увлекая за собой деревянный столик, а Яку Катта мягко приземлился на ноги за порогом веранды. Его рука по-прежнему сжимала меч, а поза излучала спокойную силу.
— Всем стоять! — взревел Сёнто со своего места, стоя спиной к бамбуковой стойке с мечом наголо. Молодой слуга, безоружный, застыл между своим хозяином и порушенной стеной, приготовившись к худшему. Отовсюду слышался топот бегущих ног и крики.
Растолкав стражников, на веранду ворвался Каму, но, увидев мертвого телохранителя в форме Дома Сёнто, остановился как вкопанный. Позади него вырос лейтенант Яку Катты, который метнул зоркий взгляд по сторонам, оценивая степень угрозы. Сёнто указал на бездыханное тело острием меча:
— Кто это, Каму?
Управляющий повернулся к лейтенанту, стоявшему у разбитых сёдзи.
— Токаго Яма, сержант княжеской охраны, ваша светлость. — Каму поклонился Сёнто, не сводя при этом глаз с Яку Катты.
— Он пытался убить своего господина, — сильным и уверенным голосом произнес Яку, словно не имел никакого отношения к всеобщему смятению. — К счастью, на его пути оказался Яку Катта. Я избавил князя Сёнто от необходимости смывать кровь этого мерзавца с оружия, подаренного императором.
— Каму, — Сёнто обратил ледяной взгляд на управляющего, — все телохранители, находящиеся в саду, разжалованы в носильщики. Ты лично сломаешь их мечи. Гостю угрожала смертельная опасность в саду Сёнто — это недопустимо! — Князь сделал паузу, подавляя гнев. — Где капитан стражи?
— Уже идет, ваша светлость.
— Хорошо. Пошлите за моим бестолковым садовником и успокойте госпожу Нисиму.
Сёнто развернулся спиной к месту недавних событий и вышел с веранды в сад, кивнув Яку, который последовал за ним. Мечи оба держали в руках.
— Катта-сум, прошу принять мои глубочайшие извинения за прискорбное происшествие. За все время, пока я был главой Дома, подобного не случалось никогда. Я перед вами в огромном долгу.
— Любой на моем месте поступил бы так же, ваша светлость. Со своей стороны я лишь попросил бы вас подумать об опасностях, подстерегающих вас. По моему убеждению, ввести сейчас в ваш дом одного из коварных монахов — это ошибка. Еще раз прошу вас изменить ваше решение.
— Ваша забота делает мне честь, генерал. Разумеется, я обдумаю ваши слова.
Капитан стражи и садовник появились одновременно. Оба опустились на колени и коснулись лбом земли, не показывая своего испуга.
Сёнто жестом приказал садовнику следовать за ним, но на капитана не обратил никакого внимания. У дальней стены сада князь остановился перед великолепным кустом чако. Над формой кустарника потрудился искусный мастер, и даже на самый неискушенный взгляд красота растения была очевидна.
— Дарю его вам, Катта-сум. Это ведь частичка моей внутренней гармонии, не так ли? Примите его в знак благодарности за ваше сегодняшнее мужество. Если желаете, я могу отправить с вами своего садовника, чтобы он выбрал для куста подходящее место в вашем саду. Мой садовник — лучший во всей Ва.
— Это огромная для меня честь, князь Сёнто. Но мой скромный садик недостоин такого прекрасного растения. Теперь получается, что я ваш должник.
Сёнто обернулся к садовнику:
— Сопроводишь генерала Яку домой и посоветуешься с ним и его садовником, где посадить чако. Подготовь куст немедленно. — Сёнто повернул обратно к крыльцу. — Каждый должен постараться создать самый замечательный сад, какой только возможно, Катта-сум. Это жизненно важно для духа. Когда у человека столько забот, как у нас с вами, ему необходим уголок, где забываются все тревоги, где можно отдохнуть душой. Вы согласны со мной?
— Да, ваша светлость.
Они снова прошли мимо согнувшегося в поклоне капитана и поднялись на веранду, где слуги ставили новые сёдзи. Они уже заменили соломенные циновки и накрыли другой столик. Сёнто передал меч слуге, который вложил его в ножны и вернул на подставку. Князь и Яку Катта сели на краю веранды и позволили слугам омыть им ноги, так как в сад они выходили босиком.
— Еще раз благодарю вас, Катта-сум. Я очень серьезно обдумаю то, что вы мне сообщили.
Яку кивнул.
— Ваш куст чако станет самой большой жемчужиной в моем саду. — Генерал встал. — Спасибо за то, что уделили мне время, ваша светлость. Увидев ваш сад собственными глазами, я получил великий урок. К сожалению, я должен вас покинуть — меня ждут государственные дела.
Слуга подал Яку шлем. Сёнто и его гость обменялись прощальными поклонами, и в сопровождении охранников князя Яку Катта удалился. Сёдзи закрылись, и Сёнто остался наедине со слугой и капитаном стражи, который по-прежнему стоял на коленях в центре сада. За исключением вытоптанного бамбука, о покушении на убийство ничего не напоминало. В саду вновь воцарилась безмятежность.
Сёнто нетерпеливо побарабанил пальцами по столу.
— Где мой десерт? — требовательно вопросил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69