- Это что у тебя, игрушка?
Общеизвестно, что, говоря с детьми, взрослые пытаются общаться с ними на их уровне и детским языком. Они начинают задавать столь идиотские вопросы, что по коэффициенту интеллектуального развития сразу падают в глазах маленьких собеседников пунктов на семьдесят. Дети теряются, не зная, о чём можно толковать с умственно отсталыми великанами.
Подростки оценили усилия Форта по-своему:
- Корноухие, когда у нас живут, умнеют год от года. Язык учат.
Взрослые глядели на Форта с молчаливым осуждением. Вот ещё, он нам демонстрировать будет, какой он адаптированный! в трубопоезде с младенцами беседует. Все мысли окружающих как-то внечувственно проецировались Форту в мозг - он догадывался, что о нём думают, и радости это отнюдь не прибавляло.
- Это мляка, - предъявил ребёнок куклу. - Деда сделал.
- Красивая, - похвалил Форт уродливое рукоделие. Выкарабкаться из бессмысленного диалога было невозможно, оставалось как-то продолжать его. - Ты с дедой играешь?
- Играю.
- А во что?
- В старые прятки. - И дитя, наивно надеясь на понимание чужака, запело:
Запирайте крепче дверь,
В коридоре...
Тут снисходительный папаша, до сих пор терпевший вольности своего чада и возмутительную невоспитанность иномирянина, быстро и зло стукнул мальца костяшками пальцев по лбу, заставив его подавиться словом и испуганно замолкнуть.
Форт повёл глазами - если он хоть сколько-нибудь научился понимать выражения ньягонских лиц, атмосфера вблизи него должна была почернеть от злобы и страха. Странно... Сперва они смотрели мрачно, но скорее с желанием, чтобы он замолчал; невинный голосок ребёнка почему-то заставил их втянуть головы и ощетиниться. Теперь глаза их мерцали изжелта-зелёными кислотными бликами, словно кричали хором: «Уходи!» Недоросли перестали шептаться и посуровели, даже мягкая кукла с ненавистью вытаращила глазки-пуговки. Форт оказался среди скопища враждебных эльфов, хотя всего несколько минут назад они казались добрыми сказочными къюпи.
Чтобы избавиться от чувства всеобщего неприятия, он сделал вид, что не начинал беседы, и стал читать наклейки и граффити на стенах.
«ВЕРЬ В КРЕПЬ И СТЕЛЬ», «ДЕТИ РАДУГИ» (частично зачёркнуто, сверху поправка; получилось - «ЖЕРТВЫ РАДУГИ»), «ТАНЦЫ ПЬЯНЫХ СВИНОК», «КУРИЦА ВОРОВКА» (программа отметила: «курица - перевод условный»), «КУРИЦУ НА ВЫСЫЛ», «ИДУ ПО РАДУГЕ», «МЕНЯ ЗОВЁТ БЕЗДНА». Несколько раз криво и грубо начертана и закрашена черным перевёрнутая пятиконечная звезда...
И вдруг - надпись жирным, чётким шрифтом:
ПОДНИМИ НА НЕГО СВОЮ РУКУ И ПОМНИ -
ТЫ БЬЁШЬСЯ В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ
Как это могло здесь оказаться?! почему?
Текст был хорошо знаком Форту - но кто вывел по-ньягонски две тщательно прописанные строчки, впервые появившиеся тысячи лет назад, на иной планете и на ином языке?..
На ближайшей станции Форт поспешил выскочить из вагона - лучше дойти своим ходом, чем ощущать десятки неприязненных, отталкивающих взглядов. Следом вышли люди экстренной бригады 16, выбежали подростки - и новая толпа повалила в поезд с шорохом сотен подошв.
Пешком и по эскалаторам путь в гостиницу оказался куда дольше - тем более, что из-за каких-то «профилактических работ» пришлось сделать крюк. Эрке во всех трёх измерениях пронизывала стель - сложно переплетённая и регулярно нуждавшаяся в профилактике пучковая структура из труб и кабелей. Можно было ум сломать, гадая, на какую глубину уходят кровеносная и нервная системы града. Обильные движущиеся панно с красочными фракталами могли повредить разум и зрение даже стойкому человеку. Хорошо хоть, что череду панно сильно разбавляло множество указателей и чётких схем с текстом в одну строку. Форту не раз и не два встретились фотопортреты с пояснениями вроде: «ВОТ - ЭРКЕ ТОЛОЕН ОРА ИНТО, БРИГАДИРКА КОНУСА ПОГРУЖЕНИЯ „КРАСНАЯ ГЛЫБЬ 21". ЕЁ ТРУДОВАЯ СЕМЬЯ ВГЛУБИЛАСЬ НА МИРИАД ВЕЛИКИХ САЖЕНЕЙ!»
Форт ловил себя на том, что чем лучше он читает, тем меньше понимает. Ускользало от внимания нечто главное, о чём здесь знает любой сосунок, а он, пилот со стажем, сведущий в космосе, оказывается невеждой. И отнюдь не факт, что это неуловимое найдётся в справочниках или в Сети.
Свет в тоннелях медленно, пошагово смеркался - подступала темнота, исконная жительница подземелья, загоняя ньягонцев в ячейки квартир. Спать, спать, спать! Переходы пустели, все прятались, чтобы переждать нашествие тьмы во сне, - так дети прячутся под одеяло, боясь увидеть, кто шастает ночью по дому, кто заглядывает в окна с улицы.
В номере гостиницы Форт вытряс на стёганый мат вспомогательную дребедень для входа в здешнюю информационную паутину - пора испытать железо в деле! - и поудобней установил раскладную клавиатуру. Но едва на экране начало вращаться, изгибаясь и ломаясь, объёмное отражение процесса скрытого проникновения, как дверь номера без всякого предупреждения открылась.
- Ничего не выйдет, - сказал вошедший Зенон. - Ньягошки сильно охраняют Сеть и могут вычислить любого проникателя - особенно того, кто залезает впервые.
- Лениво было постучать? - Форт поднялся. Удовольствие сломано; он готов был удалить гостя вручную.
- Здесь привыкаешь к тому, что живёшь на виду. - Зенон без интереса осматривал убогую обстановку номера. - Извини, что помешал, - но толку от твоей хак-атаки всё равно не будет. Ушастые не терпят, если кто-то забирается в Сеть без их ведома.
- Отыскал меня по списку приезжих?
- Да; все наши так ищут знакомых.
- Зачем ты явился?
- Поговорить о люгере. Ведь тебе нужен люгер?
- А тебе нужен врач. Ты что-то впрыснул или покурил, чтоб лучше выглядеть, но здоровей от этого не стал.
Действительно, Зенон смотрелся не настолько скверно, как недавно в «Кабарете». Осанка его стала твёрже, порывистые движения смягчились, а мимика, жестикуляция и голос перестали намекать на нервный срыв с минуты на минуту.
- Это неважно. - В лице Зенона что-то дрогнуло, как от укола. - Речь идёт о хорошем судне по приемлемой цене.
- Ты бы сначала вызволил из-под ареста своё судно.
- Враньё, - слишком громко ответил Зенон, сдвинув брови. - Кто сказал?
- Говорят.
- В «Кабарете»? может, Буфин?
- Зачем зря гадать?.. Был разговор о превратностях судьбы, упомянули тебя - вот и всё.
- Превратности... - Заложив беспокойные руки в карманы, Зенон прошёлся от стены к стене. - Ну да, так и есть. Мне нужно всего пятьдесят тысяч бассов. Я рассчитаюсь с банком, а ты получишь люгер. Вполне подходяще для нас обоих!
В сфере космических перевозок вертятся очень большие, нередко астрономические суммы. На их фоне 50 000 В - почти пустяковина. Но Форт был прижимистым централом и отлично знал - если потеряешь счёт деньгам, скоро окажешься голым и в долгах. В Сэитрал-Сити человек с годовым доходом 50 000 состоит в имущественном классе выше среднего и живёт в охраняемом квартале престижной части Города. В прежнем воплощении, в роли наладчика игральных автоматов, Форт получал всего 3620 В в год.
- Сколько хотят за люгер те, кого ты представляешь?
- В экю - три восемьсот, - быстро проговорил Зенон, не отрывая пристальных глаз от лица Форта. - Судно не новенькое, но ни под судом, ни в розыске не состоит. Покупку заверит градская торговая палата.
- Долго было в эксплуатации? капремонты? замены движков?
- Налётано сорок семь имперских лет. Два ремонта, три замены. Как видишь, я ничего не скрываю.
- Извини, Зенон, по это - старьё, - почти искренне вздохнул Форт, стремясь благовидно отделаться от злосчастного шкипера и его старомодного товара. Жалость жалостью, а чутьё подсказывало, что добра эта покупка не сулит.
- Нет, погоди! - Зенон засуетился. - Есть сертификат регистра Ллойда о годности к полётам. Судно законно выставлено на продажу, убедись сам. - Он развернул перед Фортом лист прейскуранта.
- Зачем ты это показываешь? здесь написано - б/у, износ 19/64. По-твоему, я прилетел сюда скупать second-hand?
- Это нормальное, это исправное судно, - настойчиво убеждал Зенон, пытаясь внушить Форту мысль о необходимости покупки. - Оно пригодно, оно ещё долго прослужит.
- Зенон, ты капитан. Должен соображать, что судно б/у - коллекция сюрпризов и подвохов. Не надо меня зомбировать, я не куплю.
- Половина грузового флота вообще просится на слом - но летает и возит товар!
- Я понимаю, что тебе срочно нужны деньги, но ничем не могу помочь. Если бы мы вместе работали и я знал, чего от тебя ждать, - кредитовал бы просто так, на раз. А кто мне поручится, что прейскурант не липовый и фирма не протезная? кто подпишется, что ты насквозь честный парень?
- Могу назвать хоть десять человек, - даже почти потеряв клиента, Зенон не отступал, - они подтвердят, что я не замешан ни в каких...
- ...и это будут десять твоих приятелей. И я им должен доверять? Спасибо, не надо. Я здесь никого не знаю - абсолютно никого!
При этих словах дверь вновь открылась, и вошёл Pax, которого Форт уже мысленно похоронил. Pax был измятый, испачканный; ноги, лицо и кисти рук - в кровоподтёках и ссадинах, жилетка порвана, на водолазке - отпечатки ньягонских подошв. Под багровыми отметинами на лице застыла маска высокомерия и подозрительности.
Зенон, обернувшись к Раху, замер с открытым ртом.
- Вон, - отрывисто бросил ему Pax, для наглядности указав на дверь.
- Но, офицер! на каком основании? - Зенон вышел из оцепенения. - Я что, не могу выпить кофе с приятелем?
- Твой приятель не пьёт кофе.
- Правда? - Зенон поглядел на Форта.
- Больное сердце, - развёл руками Форт с самым лживым выражением.
- Может быть, тогда выпьем чаю?
- И чая он тоже не пьёт, - непреклонно сказал Pax. - Вон, кому говорю.
- Всё-таки я не согласен. Я пришёл к земляку, мы беседуем, а вы меня выгоняете...
- Не надо было попадаться. - Реплика явно касалась чего-то, что оставалось за пределами беседы. - Мне повторить приглашение?
- Мы не закончили, - сказал Зенон на прощание. - Ещё свяжемся, в другой раз.
- Вы знаете, кого впускаете в свой номер? - с нажимом спросил Pax, едва дверь закрылась.
- Я не впускаю. Ко мне все сами входят, не стучась. Pax, я жутко рад, что...
- Он контрабандист.
- О-о... а я думал, он торгует крадеными судами.
- Нет, это не его профиль. Он честен во всём, кроме импорта мимо таможни. Но я категорически не советую заключать с ним сделки. Надо иметь дело с легальными партнёрами. И вообще я крайне удивлён, обнаружив его здесь - и в качестве посредника.
- А что было делать? по TV показали, как тебя топчут ньягонцы, и я не рассчитывал увидеть тебя живым.
- Обошлось.
- ...волей-неволей начнёшь искать посредников. Правда, искать я ещё не начинал - просто Зенон шёл за мной по пятам от «Кабарета». Ему сильно нужны деньги - банк арестовал его корабль.
- Да ну? какая неожиданная новость...
«Похоже, я сболтнул лишнее», - огорчился Форт.
- Ты получил медицинскую помощь? - сменил он тему. - Бывают внутренние травмы, которые не сразу проявляются.
- Да, меня осматривали. Кости целы, кровотечения нет. - Pax старался выглядеть молодцом, с усилием сохраняя здоровый вид и скрывая боль, но лицо его осунулось, осанка была скованной, плечи - напряжёнными, а движения - неуверенными и замедленными. Он опустился на мат и несколько ослабил выдержку - сгорбился, осторожно проводя рукой по животу, склонил голову. Офицер клана выглядел куда бледней, чем раньше.
- Мне надо выспаться. Я останусь у вас. - Разрешения Pax не спрашивал; видимо, людям клана позволялось многое. - Это не стеснит вас, мотаси Фортунат. Я не храплю.
- Что за суматоха произошла на стадионе? показывали недолго... я ничего не понял.
- Я тоже. - Pax поднял злое измождённое лицо. - Именно этим мы с вами и будем заниматься.
В самом деле - заснув, Pax не храпел. Зато он метался, стонал и много говорил во сне - порой по-ньягонски, а иногда на другом языке.
Обрывки его сбивчивых речей, которые Форт смог разобрать, были такими, что лучше б их вовсе не слышать. В конце концов Форт вышел из номера и, плотно закрыв дверь, до конца днёвки простоял в коридоре, потому что неприятно было видеть белое лицо с закрытыми глазами - говорящее, искажённое в гримасах и сочащееся каплями пота - и ещё руки, судорожно ищущие что-то.
Коридор заполнен тугим, неподатливым воздухом; идти сквозь него трудно, словно ноги и плечи преодолевают упрямую силу эластичных тяг. Приходится буквально продавливать себе путь, раздвигая туловищем студенистый вязкий воздух. Бегом? да, бегом, что есть сил, но бег чудовищно замедлен, а моменты безопорных скачков длятся целую вечность. Воздух расплёскивается густой жижей под босыми ногами. Мутная пелена наползает сзади, до колен заливая коридор млечно-голубой дымкой. НЕ КУРИТЬ ! « НЕ » широко замазано грязью, сохранившей следы пальцев, осталось только « КУРИТЬ !». Редкое, напряжённое дыхание не наполняет грудь свежестью, словно в воздухе нет кислорода. И стекло, всюду стекло. Рельефный рисунок превратил зеленоватую гладь в полупрозрачную, обманчиво проницаемую, размывающую и скрывающую истинный облик тех, кто за стеклом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69