В последнее время в наших краях ничего подобного не случалось.
— Мы не знаем, почему они на нас напали, — проговорил Тэм, — но нам кажется, что они считают нас сообщниками человека, которого мы случайно встретили неподалеку от Долины. Мы думаем, они убили того человека.
Старик покачал головой, и в его глаза вернулась печаль.
— Здесь, на моей реке… Как неприятно. Они будут вас преследовать?
— У них нет лодок. Но зато есть лошади. Мы боимся, что они будут поджидать нас возле северного моста.
— Да, но вы сейчас на реке, а за моим островом течение становится очень быстрым. Оно пронесет вас мимо моста, прежде чем туда доберутся всадники, потому что дорога обходит холмы и сворачивает далеко на восток. А человек, которого они убили, — какое он имел к ним отношение?
— Мы не знаем, — ответил Финнол. — Он называл себя Алаан. У него прекрасная речь, он явно получил хорошее образование — так мы решили — и опытный путешественник.
Старик вскинул голову:
— Я знаю человека по имени Алаан. У него есть ручной уист? Маленькая черная птичка?
Все четверо удивленно уставились на Эбера.
— Вы были с ним знакомы? — выпалил Финнол.
— Да, хотя не видел Алаана вот уже несколько лет. — Старик выпрямился в своем кресле, и на лице у него появилось встревоженное выражение. — Вы сказали, что те люди на вас напали; это очень опасные люди, если им удалось застать врасплох Алаана. Вы уверены, что он погиб?
— Да, абсолютно. Они убили его ночью, когда он удерживал мост Теланон, спасая нас.
Эбер потер виски, в глазах у него заблестели слезы.
— Я давным-давно предупреждал Алаана. Советовал ему изменить привычки… «Когда-нибудь тебя поймают, — сказал я, — несмотря на твою ловкость». Такая судьба ждет всех мошенников, но он не пожелал послушаться доброго совета.
— А как вы с ним познакомились? — спросил Синддл.
— Вы сказали, что он производил впечатление человека образованного, и не ошиблись — гораздо в большей степени, чем думаете. Алаан вышел из очень благородной семьи, в которой ценились ум и знания. Он нашел меня здесь, совсем как вы, — мало кому из тех, кто путешествует по реке, это удается. И вот он умер. Возможно, совратил дочь какого-нибудь знатного человека. — Эбер резко поднял голову и посмотрел на реку. — Вы слышали? Почти внятное слово, впрочем, больше похоже на вздох. Вот так всегда, река никогда не говорит так, чтобы было понятно…
— А какой образ жизни вел Алаан? — спросил Тэм. — Мы так и не узнали, зачем он приехал на север. Причем не в первый раз. Несколько лет назад он побывал в Долине, кажется, искал кого-то, кто, по его мнению, там спрятался.
Эбер теребил пальцами нитку, торчащую из его одеяния, потом мягко потянул ее тонкими, костлявыми пальцами.
— Кто знает, чем занимался Алаан? Его многое интересовало, вопросы возвышенные и совсем земные: политика благородных семей, история древнего Аира, старые и новые языки, народы, когда-то жившие в этих глухих местах. Особенно его завораживала река Уиннд. И придворные дамы. — Эбер продолжал теребить нитку, перечисляя то, что интересовало Алаана.
— Вы сказали, что он из благородной семьи, — сказал Тэм. — Мы хотели бы сообщить его родным о том, что с ним случилось, чтобы они не ждали от него известий. По сравнению с тем, что он для нас сделал, совсем небольшая услуга.
Старик покачал головой:
— Боюсь, ничего у вас не получится. Вам не удастся найти семью Алаана. Уже не удастся. — Эбер неловко поднялся с кресла и подошел к ограде, глядя вниз, в темноту. Он долго молчал, но Тэм видел, как у него поникли плечи.
Финнол, который устроился так, чтобы не болел раненый бок, жестом показал на старика и закатил глаза. Совершенно очевидно, что тот слишком долго пробыл в одиночестве в доме на маленьком острове, слушая реку и размышляя о том, какое страшное зло он совершил — с его точки зрения.
— Представьте себе жизнь без языка, — тихо проговорил Эбер, продолжая вглядываться в темную воду внизу. — Я мог бы научить сына читать — язык, конечно, но не разговорный. Там, где нет звуков, нет красоты: изменение интонаций, слоги, ассонанс, ритм, рифма… Я не знал, какая страшная это потеря. Представьте себе поэзию без звуков — слова без музыки. Я приговорил Ллиа к миру безмолвия. В нем не звучит смех, песня не тронет его сердце, не живет эхо и не шепчет свои тайны река. Он даже не слышал своего имени. — Эбер опустил голову, и несколько мгновений до его гостей доносился лишь шум воды.
Потом он посмотрел на своих гостей, удивленно и одновременно смущенно, словно они подслушали его разговор с самим собой.
— Я расскажу вам, что мне известно об Алаане, — проговорил он. — Он обладал поразительным талантом скрываться от других людей. Можно было подумать, что ты его прекрасно понимаешь, многие так и считали, но на самом деле они и половины про него не знали. Алаан был очень закрытым — не зря он подружился с уистом, который страшно пуглив, — закрытым и осторожным. Но все эти черты прятались за фасадом поразительного обаяния. А еще он никогда не оставался равнодушным к бедам людей. Однажды он привез мне подарок. Просто так. Без всякого повода. Я вам покажу.
Эбер проковылял внутрь и вернулся с длинной, узкой шкатулкой в руках. Он открыл крышку и достал флейту, когда-то белую, но теперь пожелтевшую от древнего возраста.
— Алаан надеялся, что я смогу прочитать надпись, но она сделана на каком-то очень древнем языке, и мне просто не хватило знаний. Впрочем, я вовсе не уверен, что это на самом деле буквы. Говорят, флейта волшебная, если вы склонны верить в подобные вещи, и ее пение может услышать даже глухой человек. Но либо я не сумел разгадать ее тайну, либо в ней нет ничего особенного.
Он передал флейту Синддлу:
— Вы видели что-нибудь подобное?
Синддл осторожно взял в руки инструмент и подставил его лунному свету.
— Нет, не видел. Но я думаю, что она очень древняя. Я даже не могу понять, из чего она сделана. Кость?
— Рог мистического зверя по имени рыба-кит — по крайней мере так сказал Алаан. Прежде флейта принадлежала менестрелю, которого звали Руадан.
— Я о нем слышал! — вскричал Синддл, вскинув голову. — Баллады. В них говорится о менестреле, который завоевал сердце принцессы при помощи волшебной флейты.
Эбер кивнул:
— Да. Только, когда флейту украли, чары рассеялись, и принцесса уговорила отца казнить несчастного Руадана за то, что он ее околдовал и обманом вынудил отдать свою любовь. Но говорят, что глухие люди могут услышать пение сказочной флейты, и Алаан принес ее мне — впрочем, он не был уверен, что это именно она, хотя и надеялся, что не ошибся. Он обожал древние вещи — причем самые разные. — Старик посмотрел на Синддла, словно пытался его оценить. — Алаан просил меня сохранить флейту и никому о ней не рассказывать. Но он умер… Алаан назвал мне имя одного человека. Его зовут Гилберт Абергейл. Вы не могли бы отвезти флейту ему? Мне кажется, она должна быть у него. Вы его найдете на турнирах, которые проводятся у границы Старого Королевства. Он был другом Алаана. Единственным, о котором мне известно. — Старик печально покачал головой. — Единственным, кроме меня.
— Мой народ путешествуют по землям между горами, — сказал Синддл. — Я с ними свяжусь, мы найдем Гилберта Абергейла и передадим ему флейту.
— Вы не должны… — Взгляд Эбера заметался по террасе, не останавливаясь ни на ком в отдельности. — Флейта представляет огромную ценность, и многие захотят ею завладеть — из-за легенды. Вам не следует рассказывать всем подряд о том, что она у вас. Я говорю это ради вашей собственной безопасности.
Синддл кивнул.
— В таком случае я не стану упоминать о флейте, только попытаюсь найти друга Алаана, — пообещал он и поднес флейту к губам, наполнив ночь легкими, нежными звуками.
Неожиданно сын Эбера поднял голову, но тут же вернулся к прерванной игре, привлеченный лишь движением рук Синддла. Собиратель преданий снова заиграл, но мальчик его не слышал.
— Мне еще не приходилось встречать флейту с таким звуком, — проговорил Синддл и снова принялся рассматривать инструмент.
— Думаю, что такой флейты не держал в руках никто, — тихо сказал Эбер. — Но уже поздно. Вы можете остаться на ночь в доме Гвиара, если пожелаете. У нас достаточно кроватей, только вот отдельных комнат на всех не хватит. Мы здесь спим днем, а живем ночью, чтобы я мог изучать звезды, но вы, наверное, устали после долгого пути.
Все четверо быстро переглянулись, и Синддл сказал:
— Мы разбили лагерь на оконечности вашего острова, у нас там лодка, мы бы хотели за ней присмотреть. Мы признательны вам за любезное приглашение, Эбер, и благодарим вас, но сегодня нам придется спать на берегу.
Старик кивнул:
— Если вы будете лежать на берегу реки, прислушайтесь к ее речам. У нее есть тайна, нужно только уметь ее узнать.
Друзья нашли относительно удобное место и лежали, прислушиваясь к шепоту реки, которая бежала мимо Болтливого Камня. Встреча с Эбером оказалась такой неожиданной и необычной, что Тэму временами казалось, будто ее и вовсе не было. Может быть, он спал и ему приснился разговор со странным стариком? Тень Алаана повсюду следует за ними. От моста Теланон, где им чудом удалось остаться в живых, до Ивового Прута, откуда они едва унесли ноги.
А теперь они чуть не разбили лодку о диковинный каменистый остров. И что же они здесь обнаружили? Полоумного старика, у которого сын калека. А еще он знает Алаана. Он назвал его мошенником, хотя в его голосе прозвучало явное расположение — в отличие от Делгерта Галлона. Но вот у них появилось другое имя: Абергейл. Еще один друг Алаана. Как может такой обаятельный человек иметь только двух друзей?
Неожиданно Тэм поднял голову. Что такое? Похоже на вздох, в котором ему послышались слоги и какие-то более жесткие звуки — наверное, река перекатывает камни по дну. Ну вот, старик даже его заразил своим безумием и страстью. Тэм откинулся на спину, закрыл глаза и почувствовал, как сон окутал его, точно тяжелый, черный туман.
Ему приснилось, что он идет по лесу, пытается выйти к дому Эбера, но не может его найти — он заблудился среди высоких деревьев. Наконец он нашел крутую, извивающуюся тропинку и увидел на ней сына Эбера, который стоял в тени, неподвижный и безмолвный в своем роскошном бархатном костюмчике.
Ллиа поманил Тэма и, взяв его за руку, потянул вниз так, что тому пришлось опуститься на одно колено. Мальчик приблизил губы к уху Тэма, но вместо слов у него получились звуки, похожие на лепет реки, несущейся среди камней.
ГЛАВА 16
Они пустились в путь, как только рассвело. При свете дня без труда удалось миновать стремнины, окружавшие Болтливый Камень. Проплывая мимо острова, Тэм поднял голову, пытаясь разглядеть дом Гвиара, но не сумел его отыскать. Глазам предстали лишь раскачивающиеся деревья и одинокий, нависший над водой камень. Никому никогда не придет в голову, что здесь есть дом — ведь внимание путников будет отдано быстрому течению, а не голосу реки.
Небо затягивали прозрачные облака, и легкая дымка окутывала деревья, растущие на холмах, превращая их в загадочные, чужие силуэты. Впрочем, Синддл время от времени произносил вслух то одно, то другое название.
После Болтливого Камня окружающий пейзаж переменился, течение стало более стремительным, и путники оказались среди высоких крутых холмов. Река прокладывала путь между камнями, разбросанными тут и там, и всем приходилось держаться настороже, опасаясь стремнин и подводных препятствий.
Земля здесь казалась намного суше, кое-где сквозь зеленую растительность пробивались голые, неприветливые скалы. Тэм решил, что так должны выглядеть древние земли — вылепленные и потрепанные прошедшими веками. Поражала их таинственная, призрачная красота — не только не было видно никаких признаков присутствия человека, но сразу становилось ясно, что люди жили тут много веков назад.
Тоска, охватившая Тэма около Зеленых Источников, время от времени возвращалась, снова и снова касаясь его своими холодными пальцами. Но он уже понимал ее суть, и когда печаль проникала в его сердце, знал, что она не его.
Высоко в небе парили орлы, их золотистые крылья яркими бликами возникали в тусклых лучах солнца. Древний орел, величественная птица с белой головой, устроился на дереве, растущем на берегу и высматривает не подозревающую об опасности рыбу; а на мелководье разгуливают журавли и цапли, задумчиво заглядывают в воду, словно пытаются найти там ответы на какие-то только им одним известные вопросы.
Когда утро было в самом разгаре, Финнол увидел в тени берега двух черных лебедей. Синддл быстро выпрямился и попросил Тэма подвести лодку поближе. При их приближении лебеди поплыли чуть быстрее, вывернув свои изысканные шеи, чтобы видеть чужаков. Расправленные крылья, черные, точно беззвездная ночь, перья — они показались Тэму поразительно красивыми.
— У нас в Долине таких лебедей не водится, — заметил Бэйори.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
— Мы не знаем, почему они на нас напали, — проговорил Тэм, — но нам кажется, что они считают нас сообщниками человека, которого мы случайно встретили неподалеку от Долины. Мы думаем, они убили того человека.
Старик покачал головой, и в его глаза вернулась печаль.
— Здесь, на моей реке… Как неприятно. Они будут вас преследовать?
— У них нет лодок. Но зато есть лошади. Мы боимся, что они будут поджидать нас возле северного моста.
— Да, но вы сейчас на реке, а за моим островом течение становится очень быстрым. Оно пронесет вас мимо моста, прежде чем туда доберутся всадники, потому что дорога обходит холмы и сворачивает далеко на восток. А человек, которого они убили, — какое он имел к ним отношение?
— Мы не знаем, — ответил Финнол. — Он называл себя Алаан. У него прекрасная речь, он явно получил хорошее образование — так мы решили — и опытный путешественник.
Старик вскинул голову:
— Я знаю человека по имени Алаан. У него есть ручной уист? Маленькая черная птичка?
Все четверо удивленно уставились на Эбера.
— Вы были с ним знакомы? — выпалил Финнол.
— Да, хотя не видел Алаана вот уже несколько лет. — Старик выпрямился в своем кресле, и на лице у него появилось встревоженное выражение. — Вы сказали, что те люди на вас напали; это очень опасные люди, если им удалось застать врасплох Алаана. Вы уверены, что он погиб?
— Да, абсолютно. Они убили его ночью, когда он удерживал мост Теланон, спасая нас.
Эбер потер виски, в глазах у него заблестели слезы.
— Я давным-давно предупреждал Алаана. Советовал ему изменить привычки… «Когда-нибудь тебя поймают, — сказал я, — несмотря на твою ловкость». Такая судьба ждет всех мошенников, но он не пожелал послушаться доброго совета.
— А как вы с ним познакомились? — спросил Синддл.
— Вы сказали, что он производил впечатление человека образованного, и не ошиблись — гораздо в большей степени, чем думаете. Алаан вышел из очень благородной семьи, в которой ценились ум и знания. Он нашел меня здесь, совсем как вы, — мало кому из тех, кто путешествует по реке, это удается. И вот он умер. Возможно, совратил дочь какого-нибудь знатного человека. — Эбер резко поднял голову и посмотрел на реку. — Вы слышали? Почти внятное слово, впрочем, больше похоже на вздох. Вот так всегда, река никогда не говорит так, чтобы было понятно…
— А какой образ жизни вел Алаан? — спросил Тэм. — Мы так и не узнали, зачем он приехал на север. Причем не в первый раз. Несколько лет назад он побывал в Долине, кажется, искал кого-то, кто, по его мнению, там спрятался.
Эбер теребил пальцами нитку, торчащую из его одеяния, потом мягко потянул ее тонкими, костлявыми пальцами.
— Кто знает, чем занимался Алаан? Его многое интересовало, вопросы возвышенные и совсем земные: политика благородных семей, история древнего Аира, старые и новые языки, народы, когда-то жившие в этих глухих местах. Особенно его завораживала река Уиннд. И придворные дамы. — Эбер продолжал теребить нитку, перечисляя то, что интересовало Алаана.
— Вы сказали, что он из благородной семьи, — сказал Тэм. — Мы хотели бы сообщить его родным о том, что с ним случилось, чтобы они не ждали от него известий. По сравнению с тем, что он для нас сделал, совсем небольшая услуга.
Старик покачал головой:
— Боюсь, ничего у вас не получится. Вам не удастся найти семью Алаана. Уже не удастся. — Эбер неловко поднялся с кресла и подошел к ограде, глядя вниз, в темноту. Он долго молчал, но Тэм видел, как у него поникли плечи.
Финнол, который устроился так, чтобы не болел раненый бок, жестом показал на старика и закатил глаза. Совершенно очевидно, что тот слишком долго пробыл в одиночестве в доме на маленьком острове, слушая реку и размышляя о том, какое страшное зло он совершил — с его точки зрения.
— Представьте себе жизнь без языка, — тихо проговорил Эбер, продолжая вглядываться в темную воду внизу. — Я мог бы научить сына читать — язык, конечно, но не разговорный. Там, где нет звуков, нет красоты: изменение интонаций, слоги, ассонанс, ритм, рифма… Я не знал, какая страшная это потеря. Представьте себе поэзию без звуков — слова без музыки. Я приговорил Ллиа к миру безмолвия. В нем не звучит смех, песня не тронет его сердце, не живет эхо и не шепчет свои тайны река. Он даже не слышал своего имени. — Эбер опустил голову, и несколько мгновений до его гостей доносился лишь шум воды.
Потом он посмотрел на своих гостей, удивленно и одновременно смущенно, словно они подслушали его разговор с самим собой.
— Я расскажу вам, что мне известно об Алаане, — проговорил он. — Он обладал поразительным талантом скрываться от других людей. Можно было подумать, что ты его прекрасно понимаешь, многие так и считали, но на самом деле они и половины про него не знали. Алаан был очень закрытым — не зря он подружился с уистом, который страшно пуглив, — закрытым и осторожным. Но все эти черты прятались за фасадом поразительного обаяния. А еще он никогда не оставался равнодушным к бедам людей. Однажды он привез мне подарок. Просто так. Без всякого повода. Я вам покажу.
Эбер проковылял внутрь и вернулся с длинной, узкой шкатулкой в руках. Он открыл крышку и достал флейту, когда-то белую, но теперь пожелтевшую от древнего возраста.
— Алаан надеялся, что я смогу прочитать надпись, но она сделана на каком-то очень древнем языке, и мне просто не хватило знаний. Впрочем, я вовсе не уверен, что это на самом деле буквы. Говорят, флейта волшебная, если вы склонны верить в подобные вещи, и ее пение может услышать даже глухой человек. Но либо я не сумел разгадать ее тайну, либо в ней нет ничего особенного.
Он передал флейту Синддлу:
— Вы видели что-нибудь подобное?
Синддл осторожно взял в руки инструмент и подставил его лунному свету.
— Нет, не видел. Но я думаю, что она очень древняя. Я даже не могу понять, из чего она сделана. Кость?
— Рог мистического зверя по имени рыба-кит — по крайней мере так сказал Алаан. Прежде флейта принадлежала менестрелю, которого звали Руадан.
— Я о нем слышал! — вскричал Синддл, вскинув голову. — Баллады. В них говорится о менестреле, который завоевал сердце принцессы при помощи волшебной флейты.
Эбер кивнул:
— Да. Только, когда флейту украли, чары рассеялись, и принцесса уговорила отца казнить несчастного Руадана за то, что он ее околдовал и обманом вынудил отдать свою любовь. Но говорят, что глухие люди могут услышать пение сказочной флейты, и Алаан принес ее мне — впрочем, он не был уверен, что это именно она, хотя и надеялся, что не ошибся. Он обожал древние вещи — причем самые разные. — Старик посмотрел на Синддла, словно пытался его оценить. — Алаан просил меня сохранить флейту и никому о ней не рассказывать. Но он умер… Алаан назвал мне имя одного человека. Его зовут Гилберт Абергейл. Вы не могли бы отвезти флейту ему? Мне кажется, она должна быть у него. Вы его найдете на турнирах, которые проводятся у границы Старого Королевства. Он был другом Алаана. Единственным, о котором мне известно. — Старик печально покачал головой. — Единственным, кроме меня.
— Мой народ путешествуют по землям между горами, — сказал Синддл. — Я с ними свяжусь, мы найдем Гилберта Абергейла и передадим ему флейту.
— Вы не должны… — Взгляд Эбера заметался по террасе, не останавливаясь ни на ком в отдельности. — Флейта представляет огромную ценность, и многие захотят ею завладеть — из-за легенды. Вам не следует рассказывать всем подряд о том, что она у вас. Я говорю это ради вашей собственной безопасности.
Синддл кивнул.
— В таком случае я не стану упоминать о флейте, только попытаюсь найти друга Алаана, — пообещал он и поднес флейту к губам, наполнив ночь легкими, нежными звуками.
Неожиданно сын Эбера поднял голову, но тут же вернулся к прерванной игре, привлеченный лишь движением рук Синддла. Собиратель преданий снова заиграл, но мальчик его не слышал.
— Мне еще не приходилось встречать флейту с таким звуком, — проговорил Синддл и снова принялся рассматривать инструмент.
— Думаю, что такой флейты не держал в руках никто, — тихо сказал Эбер. — Но уже поздно. Вы можете остаться на ночь в доме Гвиара, если пожелаете. У нас достаточно кроватей, только вот отдельных комнат на всех не хватит. Мы здесь спим днем, а живем ночью, чтобы я мог изучать звезды, но вы, наверное, устали после долгого пути.
Все четверо быстро переглянулись, и Синддл сказал:
— Мы разбили лагерь на оконечности вашего острова, у нас там лодка, мы бы хотели за ней присмотреть. Мы признательны вам за любезное приглашение, Эбер, и благодарим вас, но сегодня нам придется спать на берегу.
Старик кивнул:
— Если вы будете лежать на берегу реки, прислушайтесь к ее речам. У нее есть тайна, нужно только уметь ее узнать.
Друзья нашли относительно удобное место и лежали, прислушиваясь к шепоту реки, которая бежала мимо Болтливого Камня. Встреча с Эбером оказалась такой неожиданной и необычной, что Тэму временами казалось, будто ее и вовсе не было. Может быть, он спал и ему приснился разговор со странным стариком? Тень Алаана повсюду следует за ними. От моста Теланон, где им чудом удалось остаться в живых, до Ивового Прута, откуда они едва унесли ноги.
А теперь они чуть не разбили лодку о диковинный каменистый остров. И что же они здесь обнаружили? Полоумного старика, у которого сын калека. А еще он знает Алаана. Он назвал его мошенником, хотя в его голосе прозвучало явное расположение — в отличие от Делгерта Галлона. Но вот у них появилось другое имя: Абергейл. Еще один друг Алаана. Как может такой обаятельный человек иметь только двух друзей?
Неожиданно Тэм поднял голову. Что такое? Похоже на вздох, в котором ему послышались слоги и какие-то более жесткие звуки — наверное, река перекатывает камни по дну. Ну вот, старик даже его заразил своим безумием и страстью. Тэм откинулся на спину, закрыл глаза и почувствовал, как сон окутал его, точно тяжелый, черный туман.
Ему приснилось, что он идет по лесу, пытается выйти к дому Эбера, но не может его найти — он заблудился среди высоких деревьев. Наконец он нашел крутую, извивающуюся тропинку и увидел на ней сына Эбера, который стоял в тени, неподвижный и безмолвный в своем роскошном бархатном костюмчике.
Ллиа поманил Тэма и, взяв его за руку, потянул вниз так, что тому пришлось опуститься на одно колено. Мальчик приблизил губы к уху Тэма, но вместо слов у него получились звуки, похожие на лепет реки, несущейся среди камней.
ГЛАВА 16
Они пустились в путь, как только рассвело. При свете дня без труда удалось миновать стремнины, окружавшие Болтливый Камень. Проплывая мимо острова, Тэм поднял голову, пытаясь разглядеть дом Гвиара, но не сумел его отыскать. Глазам предстали лишь раскачивающиеся деревья и одинокий, нависший над водой камень. Никому никогда не придет в голову, что здесь есть дом — ведь внимание путников будет отдано быстрому течению, а не голосу реки.
Небо затягивали прозрачные облака, и легкая дымка окутывала деревья, растущие на холмах, превращая их в загадочные, чужие силуэты. Впрочем, Синддл время от времени произносил вслух то одно, то другое название.
После Болтливого Камня окружающий пейзаж переменился, течение стало более стремительным, и путники оказались среди высоких крутых холмов. Река прокладывала путь между камнями, разбросанными тут и там, и всем приходилось держаться настороже, опасаясь стремнин и подводных препятствий.
Земля здесь казалась намного суше, кое-где сквозь зеленую растительность пробивались голые, неприветливые скалы. Тэм решил, что так должны выглядеть древние земли — вылепленные и потрепанные прошедшими веками. Поражала их таинственная, призрачная красота — не только не было видно никаких признаков присутствия человека, но сразу становилось ясно, что люди жили тут много веков назад.
Тоска, охватившая Тэма около Зеленых Источников, время от времени возвращалась, снова и снова касаясь его своими холодными пальцами. Но он уже понимал ее суть, и когда печаль проникала в его сердце, знал, что она не его.
Высоко в небе парили орлы, их золотистые крылья яркими бликами возникали в тусклых лучах солнца. Древний орел, величественная птица с белой головой, устроился на дереве, растущем на берегу и высматривает не подозревающую об опасности рыбу; а на мелководье разгуливают журавли и цапли, задумчиво заглядывают в воду, словно пытаются найти там ответы на какие-то только им одним известные вопросы.
Когда утро было в самом разгаре, Финнол увидел в тени берега двух черных лебедей. Синддл быстро выпрямился и попросил Тэма подвести лодку поближе. При их приближении лебеди поплыли чуть быстрее, вывернув свои изысканные шеи, чтобы видеть чужаков. Расправленные крылья, черные, точно беззвездная ночь, перья — они показались Тэму поразительно красивыми.
— У нас в Долине таких лебедей не водится, — заметил Бэйори.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73