священник должен быть под наблюдением прихожан, которые мо­гут удалить его, если он не подходит к требованиям, ус­тановленным самим апостолом Павлом; а последний, кроме всего прочего, требовал, чтобы клирики были честны, благочинны, трезвы, некорыстолюбивы и несреб­ролюбивы. Оказалось, что тогдашнее духовенство не только не удовлетворяет этим требованиям, но подле­жит осуждению от самого бога, провозглашенному че­рез пророков Исайю и Иезекииля: теперешние попы и монахи - это «псы, жадные душою и не знающие сыто­сти», «все, каждый до последнего, смотрят на свою ко­рысть», «едят тук и волною (шерстью) одеваются, а стада не пасут». Найдя в Библии разрешение проблемы о пастырях, любцовцы стали проверять Библией и все то, чему учило духовенство. И тут оказалось много лиш­него и противного писанию: иконы и мощи, добрая по­ловина обрядов и таинств, из которых любцовцы призна­ли, и то факультативно, лишь крещение, причащение, брак и елеосвящение (соборование умирающих). Таким путем была выработана идеология, чрезвычайно сход­ная с лютеранской догмой. В ней было мало оригиналь­ного, но вся она была проникнута трезвой мужицкой сметкой. Культ был организован также по протестант­скому образцу и заключался в устройстве воскресных мо­литвенных собраний. Обстановка и чин этих собраний чрезвычайно напоминают евангелический культ. Собирались в просторной комнате, лишенной каких бы то ни было священных изображений; собранием руководил проповедник, а богослужение состояло в чтении священ­ного писания и пении псалмов и духовных стихов, в ко­торых восхвалялась вера и любовь, ведущая в рай, род­ную и желанную страну; собрание непременно получало поучение от проповедника на религиозно-нравственную тему.
Организация постепенно создавалась также чисто практического характера. «Библейские христиане» не ушли из мира и не осудили современное им государство и общество. Собственность в их глазах была священной, воровство считалось тяжелым грехом; наемный труд вполне законен, только надо честно «разбираться с бат­раками». Они исправно несли все повинности, молились за царя и считали существование сословий вполне ес­тественным и разумным делом. В семье власть мужа и отцов не только не оспаривалась, но получала еще но­вое обоснование из писания, путем подбора соответст­вующих мест из Ветхого завета. Общины «библейских христиан» поэтому были чужды каких бы то ни было коммунистических тенденций, напротив, они стали свое­образными кредитно-кооперативными организациями, помогавшими сектантам выбиваться из нужды и из бед­няцкого состояния подниматься на следующие ступени. Центр тяжести заключался в учреждении при каждой общине кассы взаимопомощи, капитал которой состав­лялся из взносов членов; так как бедняцкие элементы одни своими средствами не могли создать значитель­ных фондов, то в общины стали допускаться и зажиточ­ные элементы. Эти кассы платили за неимущих собрать­ев казенные налоги, выдавали пособия в случае неуро­жая или неудачи в делах; в особенности охотно дава­лись ссуды вступающим новичкам, если хозяйство последних было в расстроенном состоянии. Эти кассы ос­вобождали «библейских христиан» от цепких лап дере­венских кулаков, которые и повели против «библейских христиан» кампании в любцовском и сагутьевском об­ществах обычными средствами: угощением мира водкой и составлением приговоров об исключении из общества и отобрании наделов. Одновременно с кулаками повели кампанию и местные священники, по доносу которых в 1883 г. был возбужден судебный процесс против любцовских штундистов. Процесс кончился приговором сек­тантов к переселению на Кавказ; но эта мера оказалась для них в конечном счете выгодной, ибо, переселившись, они ушли от безземелья и притеснений кулачества.
Такие же штундистские общины стали потом появ­ляться и в некоторых украинских местностях. Мотивом и там служили столкновения с причтом и чтение еван­гелия. Один из известнейших украинских штундистов, Тимофей Зайц из-под Киева, рассказывает, что сначала вел по примеру отца «пустую нехорошую жизнь» - пьян­ствовал, курил трубку, и воровал, и попа слушал, и в церковь ходил, и бога чтил, «того, которого поп нама­левал»; на отступление от православия навела его бед­ность - нечем было платить за требы: «через хрестины, и свадьбу, и погребения-то и принужден был ворожыты, бо не було чого у рот уложыты», потом стал он читать евангелие и понял заблуждение официальной церкви, «став размышляты и на вси выдумки и на попа плюваты». Он составил себе очень простое credo: «знать одно­го бога, делать правду, горилки не пить, люльки не ку­рить, не ругатися, не битися, не красть, а жинки дер­жаться одной». «Правда» очень проста и по отношению к культу: «по правде не нужно ни венчания, ни креще­ния; и не будет стоить ни одной копейки, а попам надо бы 100 рублей». Доктрина Зайца и история его обраще­ния, как мы видим, почти ничем не отличаются от докт­рины и истории орловских «библейских христиан». Зайц быстро приобрел известность и стал главою сектантской общины. Православные его так и звали «штундерский поп». «И с тех пор, - говорит он, - взорвался надо мной попов вихорь: арест, гонение из села в село, из холод­ной в холодную, из города в город, из тюрьмы в тюрь­му, из суда в суд... Видят попы непокорность, произве­ли страшный ураган, искусили хохлов нехорошей и пья­ной жизнью и произвели страшное поражение: сперва заглушили кулаками и ногами, а потом розгами три раза в одну ночь голого и еще на морозе сильно изби­ли до неподвижности и насильно напоили водкою».
«Хохлы нехорошей и пьяной жизни», очевидно, те же социальные враги зайцской организации, что и ку­лацкие погромщики в Любцах, которые стремились вся­ческими мерами удержать в кабале бедняцкую массу, стремившуюся прорвать кулацкую паутину. Зайц кон­чил ссылкой на Кавказ, куда было сослано еще немало штундистов. Там на колонизационной основе были ор­ганизованы артельные хозяйства, превратившие скоро участников артелей в маленьких капиталистов. Те «библейские» общины, которые уцелели внутри России, в скором времени перестали быть опасными для деревен­ских богатеев. Последние нашли туда доступ и подчи­нили их своему влиянию. После этого идет уже не борь­ба, а конкуренция - конкуренция православного кула­ка со штундистом, в которой перевес далеко не всегда был на стороне первого, хотя к его услугам всегда был государственный аппарат церкви, полиции и суда.
Таким образом, с чего бы ни начинали штундистские секты 60-80-х годов, они неизбежно становились эксплу­ататорскими организациями. Еще резче эта черта об­наруживается в характере сект двух последних десяти­летий XIX в., когда сектантские организации частично стал уже контролировать международный капитал.
СЕКТАНТСТВО 1890-1900-х ГОДОВ
В 90-х годах начинается быстрый процесс нивели­ровки различий между всеми мелкобуржуазными штун-дистскими толками и постепенное слияние их в одну ор­ганизацию. Этот процесс проходит под знаменем так на­зываемого баптизма. Последний проник в Россию из-за границы в 70-х годах, сначала в немецкие колонии. Сохраняя в основном характер евангелической секты, баптизм отличался от остальных сект этого рода тем, что не признавал крещения над младенцами, требуя созна­тельного отношения крещаемого к этому обряду, и пото­му устанавливал для вновь вступивших в секту пере­крещивание. Первые украинские баптистские общины образовались в том же районе Херсонщины, где воз­никли и первые штундистские общины. По-видимому, дело обстояло даже так, что в баптизм стали перехо­дить некоторые местные штундистские общины. Но за­тем распространение баптизма пошло чрезвычайно бы­стро. Он рос как за счет новых общин, организуемых его проповедниками, так и за счет всякого рода сектант­ских организаций мелкобуржуазного характера. В 900-х годах в официальной терминологии штунда отступает на задний план перед штундо-баптизмом. Последний на­считывал к 1905 г. 137 общин, рассеянных по всей евро­пейской и азиатской части империи, с 20 000 членов, преимущественно из среды зажиточного крестьянства и городских ремесленников. Общины были организованы в «Союз баптистов России», с центральными съездами, центральным советом и с центральной кассой взаимопо­мощи, имевшей свои филиалы на местах.
Этот блестящий успех баптизма объясняется тем, что за баптизмом стояла уже сила международного капита­ла. Баптистские организации в Европе и в особенности в Америке были еще в 90-х годах захвачены в свои руки капиталистами, промышленными и финансовыми, сумев­шими путем финансирования баптистских общин прев­ратить их наставников в своих агентов. Острие было на­правлено, конечно, в рабочие кварталы; вербовкой ра­бочих в баптизм стремились отвлечь пролетариев от их классовой борьбы и создать кадры штрейкбрехеров. Бап­тизм в руках капитала оказался чрезвычайно гибким и плодотворным орудием, и в 1905 г. он приобрел уже международный характер: был организован Всемирный баптистский союз. Усиленная пропаганда баптизма в 90-х и 900-х годах в России, которая велась под руковод­ством и при живейшем участии проповедников из-за границы, совпадает с проникновением в Россию иност­ранного промышленного и финансового капитала. За связью по времени скрывается, несомненно, и связь опе­ративная, но в нашем распоряжении еще нет сейчас до­статочных материалов, чтобы эту связь вскрыть очевид­ным образом. Пока можно указать лишь одну харак­терную черту: со времени начала усиленной пропаган­ды баптизма из-за границы баптизм распространяется и в русских городах. Проповедники баптизма в особен­ности налегают на эту область своей миссии, и мы встре­чаем в 900-х годах городские баптистские общины, со­стоящие из мелких ремесленников, лавочников, мелких конторских и железнодорожных служащих, учителей, и даже изредка попадаются в баптистских общинах и ра­бочие. Это устремление баптистской пропаганды в го­рода и поселения городского типа вполне соответствует также движению иностранного капитала, для которого мужицкая среда не представляла никакого интереса. С соответствующими видоизменениями, отвечающими характеру капитализма конца XIX -начала XX в., в отличие от характера капитализма веком раньше, мы имеем здесь, по существу, то же самое явление, какое мы наблюдали в свое время в лице старообрядчества и скопчества, использовавших религиозные организации для укрепления позиций капитала и развития его посту­пательного движения. Переменилось только религиозно-идеологическое оформление: в эпоху пара и электриче­ства нельзя было уже ловить «пришельцев» на приман­ку старой веры, а приходилось выбрасывать лозунги но­вой веры.
Надо, однако, заметить, что при случае междуна­родный капитал не брезговал и старыми лозунгами, если на них можно было более или менее надежно опереть­ся. Таким лозунгом был, как это ни странно, лозунг близости второго пришествия. Возродившийся в 30-х го­дах в Северной Америке среди мелкой городской бур­жуазии, разорявшейся в непосильной борьбе с новыми крупнокапиталистическими предприятиями, этот лозунг продолжал действовать и позднее, поскольку процесс разорения мелкой буржуазии и ее подчинения крупному капиталу продолжался с неослабевающей силой. На ос­нове этого лозунга возникла в Америке новая секта ад­вентистов, т. е. ожидающих скорого второго пришествия (adventus) Христа; она распалась на несколько толков, из которых наиболее жизнеспособным оказался толк адвентистов седьмого дня, праздновавших вместо вос­кресенья субботу как праздник, установленный самим богом при творении мира. Придерживаясь Апокалипси­са, адвентисты истолковали его в стиле XIX в.: сатана, который будет бороться в последние дни за власть с Христом, будет оперировать армией, вооруженной по по­следнему слову техники, снабженной новыми дьяволь­скими орудиями истребления и руководимой воскресши­ми из мертвых гениальными полководцами; новый Ие­русалим, где будут царствовать вместе с Христом адвен­тисты. Это идеальный город будущего с садами, парка­ми, роскошными дворцами, огромный - 1500 английских миль (12 000 стадий Апокалипсиса), т. е. около 2500 километров в поперечнике. Адвентистское движение очень быстро обратило на себя внимание того самого «сатаны», который угнетал мелкую буржуазию, и аме­риканские миллиардеры прибрали его к рукам так же, как раньше прибрали баптизм. После этого была про­ведена большая работа по объединению адвентистских общин в одну организацию, была широко поставлена пропаганда адвентизма, он проник в Европу, в том чис­ле в конце 90-х годов и в Россию. Здесь пропаганду его вели немецкие проповедники в Крыму и в Таврической губернии, где им удалось перетянуть в адвентизм не­сколько баптистских общин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77