После звонка к Микульским ему стало немного лучше. Странная пара. У них настоящая тюрьма для педофилов. Джек не знал, да и не хотел знать, что у них было в прошлом, после чего они стали так к ним относиться. Но он четко знал, что братья отследят этот фургончик и, когда убедятся, что Джек прав — в чем сам он не сомневался, — еще один поставщик цыплят будет изъят из общества. Навсегда.
Он переменил положение и почувствовал какой-то твердый предмет, который уперся ему в бедро. Пошарив на сиденье, он нашел распятие с оборванной цепочкой. Точно такое, как однажды видел на шее сестры Мэгги.
Джек закрыл глаза и попытался сохранить спокойствие. Единственное, что ему помогало, были слова — теперь уже недолго... теперь уже недолго... — которые он повторял, снова и снова.
Через несколько минут появился Кордова. Он положил камеры на заднее сиденье и перебрался на место водителя. Включив двигатель, он расхохотался.
— Что смешного? — спросил Джек.
— Мы его сделали! Считай, что он труп! Если даже из-за этих снимков его не посадят в каталажку, он больше никогда не осмелится показаться на людях! Ему придется сидеть в своем маленьком любовном гнездышке и не высовываться!
Кордова смеялся и подпрыгивал на сиденье, как ребенок, которому рассказали, что Рождество будет триста шестьдесят пять дней в году.
— Я уж начинаю думать, — сказал Джек, — что у вас к нему столько же претензий, сколько и у меня.
Кордова немедленно посерьезнел:
— В общем-то нет. Просто я всегда радуюсь, когда удается успешно провести расследование для клиента. И вы должны признать, что у нас на руках есть все козыри против этого пижона. Не могу дождаться, пока не увижу эти снимки.
— Я тоже. Где их можно проявить?
— У меня дома есть небольшая лаборатория.
Джек это знал. Он заглянул в нее. Просто небольшой чулан, но, поскольку Кордова снимал от случая к случаю, больше ему и не требовалось.
— Великолепно. Поехали. Только не пытайтесь отстранить меня, потому что я все равно поеду. Я плачу за эти снимки и хочу видеть, что получу. Если они окажутся тем, что мне надо, вы здесь и сейчас получите дополнительную тысячу.
— Что? Ко мне? Я никогда... — Кордова помолчал и продолжил. — Впрочем, думаю, все будет о'кей. Я хочу сказать, раз уж вы так раздаете деньги... Ну да. Конечно. Почему бы и нет?..
Что-то уж слишком легко он согласился. Джек не сомневался, что в конечном счете отправится с ним, но полагал, что уломать его будет несколько тяжелее.
15
Иисусе всемилостивый, подумал Ричи, выкладывая снимки на стол. Они были... просто фантастическими — единственное слово, которое им подходило.
Он сидел в полумраке своего офиса на чердаке и рассматривал их. Единственным звуком, нарушавшим тишину, было хриплое дыхание этого парня за спиной. Горси настоял, чтобы были распечатаны все кадры. И немедленно. Он хотел тут же получить их. Не завтра, не послезавтра. Сейчас.
Ричи это устраивало. Печатать их так и так придется. Он просмотрел их и скопировал на лазерный диск. Затем положил в конверт, написал на нем «Лично и конфиденциально» и адрес Лютера Брейди.
Ему хотелось прыгать и танцевать. Словно все золотые копи Калифорнии и алмазные россыпи Де Бирса попали к нему в руки.
Изображение было достаточно четким и ясным. То, что происходило в хижине, не вызывало никаких сомнений. Брейди без маски появляется перед ребятами; Брейди надевает маску; Брейди заставляет ребят отрабатывать свой гонорар — и они истово стараются.
Брейди, Брейди, Брейди...
Ричи слегка мутило от действа в той комнате, но он держался, пока не сделал достаточно снимков. И даже слишком много.
Лютер Брейди, ты мой хлеб с мясом, ты моя сука. Отныне ты принадлежишь мне.
Единственное, что мешает, — этот тип за спиной. Луис Горси.
Отсюда ему никуда не деться. Этот дом он покинет в единственном виде: в горизонтальном положении и ногами вперед.
Но он не может рисковать, даже намеком давая Горси понять, что его ждет.
Ричи заговорил, не поднимая глаз:
— Выбрали, что вам нравится? — Он понимал, что его слова звучат довольно двусмысленно.
— Мне ничего не нравится из этого. Я в ужасе. Я надеялся, что увижу нечто скандальное, но это... это что-то невообразимое.
Горси был неподдельно возмущен. Это удивило Ричи. С чего бы это гею не понравилась молодость? Он знал, что, скажем, ему она бы понравилась. Конечно, девочки. Не мальчики. О, эти девочки-подростки нынешних дней с их тугими топиками и спущенными на бедра джинсами, которые обнажают их круглые гладкие животики... нет, это нечестно. О, как бы ему хотелось спустить с бедер эти джинсы и зарыться лицом...
Держи карман шире. Словно кому-то из них захочется иметь дело с мужиком на сорок лет старше — наверно, старше, чем их папаши. И к тому же толстым.
Ричи вздохнул. Ему остается разве что иметь дело с ними в Интернете. Но мечтать он может. О да, воображение у него богатое.
Он оторвался от мыслей о юных девочках и вернулся к изображениям юных мальчиков.
— Ну как, заработал я дополнительный кусок?
— Да, свою награду вы заслужили.
— Отлично. Итак, что мы будем делать? — Поскольку Горси не ответил, Ричи посмотрел на него. — Алло? Вы слышали, что я...
У Горси было какое-то странное лицо. Он наконец снял солнечные очки. Перчатки он оставил, но ставни с глаз ему пришлось снять, потому что в комнате и без того было довольно темно. В его карих глазах стояло какое-то жуткое выражение. Это был взгляд убийцы. У Ричи на секунду замерло сердце, когда он подумал, что этот взгляд мог бы предназначаться ему. Но с чего бы? Они встретились только вчера вечером, и Горси интересовал только Брейди.
Горси кивнул:
— Я вас слышал. Но я думаю.
— О чем?
— О шантаже. — Он резко отмахнулся. — Я помню, как вы говорили о вашем этическом кодексе, но уверен, что Брейди отдаст все, что у него есть, — лишь бы эти снимки не попались на глаза обществу.
Ричи услышал тревожный звонок. Что тут происходит? Такое впечатление, что этот гомик читает его мысли. В голове шевельнулась мысль, от которой подвело живот: а что, если он сидит рядом с типом, которого наняла монахиня, чтобы положить конец всем его операциям?
Его рука поползла к тридцать восьмому в наплечной кобуре.
Эй, остановись. Это полная чушь. Горси только что дал ему в руки гусыню, из которой сплошным потоком посыплются золотые яйца. И, кроме того, если у Горси и было что-то на уме — а Ричи совершенно уверен, что ничего подобного и в помине нет, — то у него имелась тысяча шансов доставить ему неприятности по пути туда и обратно.
Горси явно не был Джеком, тем типом из заведения Хулио, о котором ему призналась монахиня. Он был просто педиком, у которого стоит на Лютера Брейди.
И скоро он станет дохлым педиком.
— Шантаж незаконен, Лу. И больше не упоминайте мне о нем. А то я могу потерять лицензию, если не сообщу о вас.
— С тем, что мы выжмем из Брейди, лицензия вам больше не понадобится.
— "Мы"?
— Видите ли, чтобы шантажировать его, потребуется определенная жесткость, а я не уверен, что обладаю ею. А вот вы, похоже, человек жесткий, мистер Кордова.
Ричи не знал, как ему реагировать. Горси предлагал партнерство. Это означало, что ему не придется убивать Горси. Может, такой поворот и к лучшему — избавляться от тела было далеко не просто, о чем свидетельствовало быстрое обнаружение трупа монахини. Криминалистические лаборатории работают все лучше и лучше. Какой-нибудь пустячок может поставить на нем крест.
Но привлечение Горси означало, что придется делить удои от Брейди, а Ричи не хотел даже думать об этом. В любом случае он сомневался, что такой гомик, как
Горси, выдержит. Хуже того, он может проболтаться одному из своих любовничков — когда станет нашептывать ему милые глупости или добиваться расположения какого-нибудь жеребца.
О'кей. Оценим ситуацию. У меня есть оружие, у него нет. Очки он уже снял. Мой дом закрыт. Соседские тоже. В такую холодную воскресную ночь никто и носа не высунет на улицу. Остается по-быстрому всадить в грудь Горси две пули и больше о нем не думать.
Должно сработать. Он подождет, когда наступит полная темнота, и перетащит тело в машину. Закопает Горси где-нибудь под эстакадой — и забудет о нем. Между ними ничего не было — нигде и никогда.
Только провести операцию надо точно и аккуратно. Ублажить Горси, заставить его расслабиться, чтобы он ничего не заметил. Ричи не хотел никаких драк: даже и таким анютиным глазкам, как этот педик, случайно может повезти. Ему нужно быстрое, чистое и аккуратное убийство.
Предстать как можно более честным и благородным, блюстителем высокой этики — это самая лучшая роль.
— Что ж, я могу быть достаточно жестким, — сказал Ричи, — но я честен. Я отдам вам снимки и негативы, и мы оба забудем, что вели этот разговор. — Он пошарил руками по столу. — Ох, нет конвертов. Придется достать из шкафа.
Из шкафа... ха!
Приподнявшись, он запустил руку под пиджак, выхватил из кобуры свой тридцать восьмой и поднял его на уровень груди. Теперь ему оставалось лишь...
Откуда-то из пустоты вынырнула рука в перчатке, выкрутила запястье, а другая ткнула в скулу большим блестящим пистолетом.
— Ч-ч-что?..
— Так что ты собирался с этим делать? — Голос прозвучал сухо и жестко. Он ничем не напоминал блеяние Луиса Горси.
Ричи мог шевелить лишь глазами, что он и сделал. Да, это был Горси. Вроде такой же и в то же время совершенно другой. Горси больше не был тем самым Горси.
У Ричи подломились колени, когда он осознал, что совершил ужасную ошибку.
— Я... я... н-н-ничего такого... Просто вынул, чтобы положить на стол. Он тяжелый и... вы же знаете... как-то мешает.
Ричи попытался высвободить руку, но та была в железном захвате. У него чуть не хрустнули кости, а дуло еще сильнее врезалось в лицо.
— Да, знаю. Брось его на пол.
— Э-э-э...
В долю секунды дуло врезало ему по носу и тут же снова переместилось к скуле.
От боли у Ричи вспыхнули искры перед глазами, и он испустил вопль:
— Хорошо! Хорошо!
Пистолет упал на пол.
— Сесть.
Он опустился на стул и взглянул на Горси. Тот тоже разглядывал его. Тут только Ричи понял, что жажда убийства, которую он увидел в его взгляде, была обращена не к Брейди, а к нему.
— Ч-ч-что случилось, Лу?
— Я не Лу. Меня зовут Джек.
Джек? О нет... о господи... о нет! Джек от монахини!
Но он не может признаться, что все знал.
— Джек, Лу... какая разница? Могли и не врать относительно своего имени. Все тайны лежат во мне, как в сейфе.
Он увидел, как лицо Джека исказилось гримасой ярости, и заметил, что положение пистолета изменилось — теперь Джек держал его за дуло. Еще он успел увидеть, как пистолет взлетел у него над головой и опустился, сорвав кожу. Ричи попытался увернуться, но был слишком неповоротлив.
Череп раскололся болью и мир закружился, когда он услышал гулкий голос: «Заткнись».
От этого деловитого ледяного голоса у него болезненно сжался мочевой пузырь.
Очередной удар заставил исчезнуть звуки, голоса, все образы.
16
— Эй! — сказал кто-то. — Эй, шевелись. — Его пнули в ногу. — Просыпайся, толстяк!
Ричи с трудом открыл глаза. Комната качнулась, сделала пол-оборота, успокоилась и снова пошла кругом. Ему казалось, что череп у него взорвался, а потом его кое-как слепил из кусков человек, ничего не знавший об анатомии.
Застонав, он попытался поднести к страдающей голове руку, но та не шевельнулась. Ричи увидел, что рука примотана проводом к подлокотнику кресла. Как и вторая.
Затем он увидел, что стул отодвинут от стола.
— Ч-ч-что?..
Джек посмотрел на него:
— Вот и хорошо. Проснулся, наконец. Как раз вовремя.
Он был занят тем, что раскладывал фотографии в две стопки. Между ними лежали кольца негативов.
— Что вы делаете?
— Сортирую.
Он подошел к Ричи и остановился, глядя на него сверху вниз. Увидев, с каким выражением этот тип смотрит на него, Ричи быстро отвел глаза.
— Будь у меня время и намерение, я бы с удовольствием сделал с тобой то, что ты сделал с сестрой Мэгги. Помнишь ее? Ты угрожал разрушить ее жизнь — и ты это сделал.
Вот оно, пришло...
— Это она вас наняла, чтобы уничтожить мой компьютер, да?
Парень кивнул:
— А ты уничтожил Мэгги.
— Дайте мне объяснить. Все вовсе не так, как вы думаете. Я не...
Рука в черной перчатке влепила ему оплеуху.
— Не трать попусту мое время.
Ричи сплюнул кровь.
— О'кей, о'кей.
— Как ты узнал?
— О чем узнал?
— Что Мэгги наняла меня?
— Почему вас это интересует? — От еще одного удара у Ричи закружилась голова. — Хорошо, хорошо. Это все ее бойфренд, Меткаф. Он потешался, рассказывая, как монахиня обхитрила меня. Вот так я и узнал.
Этот тип вздохнул и сказал сквозь зубы что-то вроде «Никто не услышит». Но у него был такой вид, словно он испытал некоторое облегчение. Может быть, у Ричи появился шанс.
— То есть это не только моя ошибка. Меткафа тоже. Я не должен все брать на себя... — Он съежился от страха, увидев, как рука в перчатке взметнулась для очередного удара. — Прошу вас, не надо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Он переменил положение и почувствовал какой-то твердый предмет, который уперся ему в бедро. Пошарив на сиденье, он нашел распятие с оборванной цепочкой. Точно такое, как однажды видел на шее сестры Мэгги.
Джек закрыл глаза и попытался сохранить спокойствие. Единственное, что ему помогало, были слова — теперь уже недолго... теперь уже недолго... — которые он повторял, снова и снова.
Через несколько минут появился Кордова. Он положил камеры на заднее сиденье и перебрался на место водителя. Включив двигатель, он расхохотался.
— Что смешного? — спросил Джек.
— Мы его сделали! Считай, что он труп! Если даже из-за этих снимков его не посадят в каталажку, он больше никогда не осмелится показаться на людях! Ему придется сидеть в своем маленьком любовном гнездышке и не высовываться!
Кордова смеялся и подпрыгивал на сиденье, как ребенок, которому рассказали, что Рождество будет триста шестьдесят пять дней в году.
— Я уж начинаю думать, — сказал Джек, — что у вас к нему столько же претензий, сколько и у меня.
Кордова немедленно посерьезнел:
— В общем-то нет. Просто я всегда радуюсь, когда удается успешно провести расследование для клиента. И вы должны признать, что у нас на руках есть все козыри против этого пижона. Не могу дождаться, пока не увижу эти снимки.
— Я тоже. Где их можно проявить?
— У меня дома есть небольшая лаборатория.
Джек это знал. Он заглянул в нее. Просто небольшой чулан, но, поскольку Кордова снимал от случая к случаю, больше ему и не требовалось.
— Великолепно. Поехали. Только не пытайтесь отстранить меня, потому что я все равно поеду. Я плачу за эти снимки и хочу видеть, что получу. Если они окажутся тем, что мне надо, вы здесь и сейчас получите дополнительную тысячу.
— Что? Ко мне? Я никогда... — Кордова помолчал и продолжил. — Впрочем, думаю, все будет о'кей. Я хочу сказать, раз уж вы так раздаете деньги... Ну да. Конечно. Почему бы и нет?..
Что-то уж слишком легко он согласился. Джек не сомневался, что в конечном счете отправится с ним, но полагал, что уломать его будет несколько тяжелее.
15
Иисусе всемилостивый, подумал Ричи, выкладывая снимки на стол. Они были... просто фантастическими — единственное слово, которое им подходило.
Он сидел в полумраке своего офиса на чердаке и рассматривал их. Единственным звуком, нарушавшим тишину, было хриплое дыхание этого парня за спиной. Горси настоял, чтобы были распечатаны все кадры. И немедленно. Он хотел тут же получить их. Не завтра, не послезавтра. Сейчас.
Ричи это устраивало. Печатать их так и так придется. Он просмотрел их и скопировал на лазерный диск. Затем положил в конверт, написал на нем «Лично и конфиденциально» и адрес Лютера Брейди.
Ему хотелось прыгать и танцевать. Словно все золотые копи Калифорнии и алмазные россыпи Де Бирса попали к нему в руки.
Изображение было достаточно четким и ясным. То, что происходило в хижине, не вызывало никаких сомнений. Брейди без маски появляется перед ребятами; Брейди надевает маску; Брейди заставляет ребят отрабатывать свой гонорар — и они истово стараются.
Брейди, Брейди, Брейди...
Ричи слегка мутило от действа в той комнате, но он держался, пока не сделал достаточно снимков. И даже слишком много.
Лютер Брейди, ты мой хлеб с мясом, ты моя сука. Отныне ты принадлежишь мне.
Единственное, что мешает, — этот тип за спиной. Луис Горси.
Отсюда ему никуда не деться. Этот дом он покинет в единственном виде: в горизонтальном положении и ногами вперед.
Но он не может рисковать, даже намеком давая Горси понять, что его ждет.
Ричи заговорил, не поднимая глаз:
— Выбрали, что вам нравится? — Он понимал, что его слова звучат довольно двусмысленно.
— Мне ничего не нравится из этого. Я в ужасе. Я надеялся, что увижу нечто скандальное, но это... это что-то невообразимое.
Горси был неподдельно возмущен. Это удивило Ричи. С чего бы это гею не понравилась молодость? Он знал, что, скажем, ему она бы понравилась. Конечно, девочки. Не мальчики. О, эти девочки-подростки нынешних дней с их тугими топиками и спущенными на бедра джинсами, которые обнажают их круглые гладкие животики... нет, это нечестно. О, как бы ему хотелось спустить с бедер эти джинсы и зарыться лицом...
Держи карман шире. Словно кому-то из них захочется иметь дело с мужиком на сорок лет старше — наверно, старше, чем их папаши. И к тому же толстым.
Ричи вздохнул. Ему остается разве что иметь дело с ними в Интернете. Но мечтать он может. О да, воображение у него богатое.
Он оторвался от мыслей о юных девочках и вернулся к изображениям юных мальчиков.
— Ну как, заработал я дополнительный кусок?
— Да, свою награду вы заслужили.
— Отлично. Итак, что мы будем делать? — Поскольку Горси не ответил, Ричи посмотрел на него. — Алло? Вы слышали, что я...
У Горси было какое-то странное лицо. Он наконец снял солнечные очки. Перчатки он оставил, но ставни с глаз ему пришлось снять, потому что в комнате и без того было довольно темно. В его карих глазах стояло какое-то жуткое выражение. Это был взгляд убийцы. У Ричи на секунду замерло сердце, когда он подумал, что этот взгляд мог бы предназначаться ему. Но с чего бы? Они встретились только вчера вечером, и Горси интересовал только Брейди.
Горси кивнул:
— Я вас слышал. Но я думаю.
— О чем?
— О шантаже. — Он резко отмахнулся. — Я помню, как вы говорили о вашем этическом кодексе, но уверен, что Брейди отдаст все, что у него есть, — лишь бы эти снимки не попались на глаза обществу.
Ричи услышал тревожный звонок. Что тут происходит? Такое впечатление, что этот гомик читает его мысли. В голове шевельнулась мысль, от которой подвело живот: а что, если он сидит рядом с типом, которого наняла монахиня, чтобы положить конец всем его операциям?
Его рука поползла к тридцать восьмому в наплечной кобуре.
Эй, остановись. Это полная чушь. Горси только что дал ему в руки гусыню, из которой сплошным потоком посыплются золотые яйца. И, кроме того, если у Горси и было что-то на уме — а Ричи совершенно уверен, что ничего подобного и в помине нет, — то у него имелась тысяча шансов доставить ему неприятности по пути туда и обратно.
Горси явно не был Джеком, тем типом из заведения Хулио, о котором ему призналась монахиня. Он был просто педиком, у которого стоит на Лютера Брейди.
И скоро он станет дохлым педиком.
— Шантаж незаконен, Лу. И больше не упоминайте мне о нем. А то я могу потерять лицензию, если не сообщу о вас.
— С тем, что мы выжмем из Брейди, лицензия вам больше не понадобится.
— "Мы"?
— Видите ли, чтобы шантажировать его, потребуется определенная жесткость, а я не уверен, что обладаю ею. А вот вы, похоже, человек жесткий, мистер Кордова.
Ричи не знал, как ему реагировать. Горси предлагал партнерство. Это означало, что ему не придется убивать Горси. Может, такой поворот и к лучшему — избавляться от тела было далеко не просто, о чем свидетельствовало быстрое обнаружение трупа монахини. Криминалистические лаборатории работают все лучше и лучше. Какой-нибудь пустячок может поставить на нем крест.
Но привлечение Горси означало, что придется делить удои от Брейди, а Ричи не хотел даже думать об этом. В любом случае он сомневался, что такой гомик, как
Горси, выдержит. Хуже того, он может проболтаться одному из своих любовничков — когда станет нашептывать ему милые глупости или добиваться расположения какого-нибудь жеребца.
О'кей. Оценим ситуацию. У меня есть оружие, у него нет. Очки он уже снял. Мой дом закрыт. Соседские тоже. В такую холодную воскресную ночь никто и носа не высунет на улицу. Остается по-быстрому всадить в грудь Горси две пули и больше о нем не думать.
Должно сработать. Он подождет, когда наступит полная темнота, и перетащит тело в машину. Закопает Горси где-нибудь под эстакадой — и забудет о нем. Между ними ничего не было — нигде и никогда.
Только провести операцию надо точно и аккуратно. Ублажить Горси, заставить его расслабиться, чтобы он ничего не заметил. Ричи не хотел никаких драк: даже и таким анютиным глазкам, как этот педик, случайно может повезти. Ему нужно быстрое, чистое и аккуратное убийство.
Предстать как можно более честным и благородным, блюстителем высокой этики — это самая лучшая роль.
— Что ж, я могу быть достаточно жестким, — сказал Ричи, — но я честен. Я отдам вам снимки и негативы, и мы оба забудем, что вели этот разговор. — Он пошарил руками по столу. — Ох, нет конвертов. Придется достать из шкафа.
Из шкафа... ха!
Приподнявшись, он запустил руку под пиджак, выхватил из кобуры свой тридцать восьмой и поднял его на уровень груди. Теперь ему оставалось лишь...
Откуда-то из пустоты вынырнула рука в перчатке, выкрутила запястье, а другая ткнула в скулу большим блестящим пистолетом.
— Ч-ч-что?..
— Так что ты собирался с этим делать? — Голос прозвучал сухо и жестко. Он ничем не напоминал блеяние Луиса Горси.
Ричи мог шевелить лишь глазами, что он и сделал. Да, это был Горси. Вроде такой же и в то же время совершенно другой. Горси больше не был тем самым Горси.
У Ричи подломились колени, когда он осознал, что совершил ужасную ошибку.
— Я... я... н-н-ничего такого... Просто вынул, чтобы положить на стол. Он тяжелый и... вы же знаете... как-то мешает.
Ричи попытался высвободить руку, но та была в железном захвате. У него чуть не хрустнули кости, а дуло еще сильнее врезалось в лицо.
— Да, знаю. Брось его на пол.
— Э-э-э...
В долю секунды дуло врезало ему по носу и тут же снова переместилось к скуле.
От боли у Ричи вспыхнули искры перед глазами, и он испустил вопль:
— Хорошо! Хорошо!
Пистолет упал на пол.
— Сесть.
Он опустился на стул и взглянул на Горси. Тот тоже разглядывал его. Тут только Ричи понял, что жажда убийства, которую он увидел в его взгляде, была обращена не к Брейди, а к нему.
— Ч-ч-что случилось, Лу?
— Я не Лу. Меня зовут Джек.
Джек? О нет... о господи... о нет! Джек от монахини!
Но он не может признаться, что все знал.
— Джек, Лу... какая разница? Могли и не врать относительно своего имени. Все тайны лежат во мне, как в сейфе.
Он увидел, как лицо Джека исказилось гримасой ярости, и заметил, что положение пистолета изменилось — теперь Джек держал его за дуло. Еще он успел увидеть, как пистолет взлетел у него над головой и опустился, сорвав кожу. Ричи попытался увернуться, но был слишком неповоротлив.
Череп раскололся болью и мир закружился, когда он услышал гулкий голос: «Заткнись».
От этого деловитого ледяного голоса у него болезненно сжался мочевой пузырь.
Очередной удар заставил исчезнуть звуки, голоса, все образы.
16
— Эй! — сказал кто-то. — Эй, шевелись. — Его пнули в ногу. — Просыпайся, толстяк!
Ричи с трудом открыл глаза. Комната качнулась, сделала пол-оборота, успокоилась и снова пошла кругом. Ему казалось, что череп у него взорвался, а потом его кое-как слепил из кусков человек, ничего не знавший об анатомии.
Застонав, он попытался поднести к страдающей голове руку, но та не шевельнулась. Ричи увидел, что рука примотана проводом к подлокотнику кресла. Как и вторая.
Затем он увидел, что стул отодвинут от стола.
— Ч-ч-что?..
Джек посмотрел на него:
— Вот и хорошо. Проснулся, наконец. Как раз вовремя.
Он был занят тем, что раскладывал фотографии в две стопки. Между ними лежали кольца негативов.
— Что вы делаете?
— Сортирую.
Он подошел к Ричи и остановился, глядя на него сверху вниз. Увидев, с каким выражением этот тип смотрит на него, Ричи быстро отвел глаза.
— Будь у меня время и намерение, я бы с удовольствием сделал с тобой то, что ты сделал с сестрой Мэгги. Помнишь ее? Ты угрожал разрушить ее жизнь — и ты это сделал.
Вот оно, пришло...
— Это она вас наняла, чтобы уничтожить мой компьютер, да?
Парень кивнул:
— А ты уничтожил Мэгги.
— Дайте мне объяснить. Все вовсе не так, как вы думаете. Я не...
Рука в черной перчатке влепила ему оплеуху.
— Не трать попусту мое время.
Ричи сплюнул кровь.
— О'кей, о'кей.
— Как ты узнал?
— О чем узнал?
— Что Мэгги наняла меня?
— Почему вас это интересует? — От еще одного удара у Ричи закружилась голова. — Хорошо, хорошо. Это все ее бойфренд, Меткаф. Он потешался, рассказывая, как монахиня обхитрила меня. Вот так я и узнал.
Этот тип вздохнул и сказал сквозь зубы что-то вроде «Никто не услышит». Но у него был такой вид, словно он испытал некоторое облегчение. Может быть, у Ричи появился шанс.
— То есть это не только моя ошибка. Меткафа тоже. Я не должен все брать на себя... — Он съежился от страха, увидев, как рука в перчатке взметнулась для очередного удара. — Прошу вас, не надо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63