Пуля прошла мимо, и графиня с криком метнулась к трапу.
Свенсон отчаянно боролся с Роджером за пистолет, но Роджер, который был моложе и сильнее, выхватил оружие из его руки, когда доктор споткнулся о ногу Ксонка. Со злобной гримасой он прицелился в Свенсона, но тут вскрикнула мисс Темпл:
– Роджер, не делайте этого!
Он поднял на нее взгляд, искаженный ненавистью и бешенством.
– Все кончено, Роджер. Игра проиграна. Она знала, что в револьвере остается последняя пуля, а Роджер находится слишком близко к цели и не промахнется.
– Нет, не проиграна! – рявкнул Роджер Баскомб.
– Роджер, ваши хозяева мертвы. Где графиня? Она оставила вас. Мы летим по воле ветра. И принц, и герцог Сталмерский мертвы.
– Герцог мертв?
– Его убьет полковник Аспич. Роджер уставился на нее:
– С какой стати полковник будет это делать?
– Потому что я ему приказала. Понимаете, я узнала контрольную фразу полковника, я…
– Его что?
– И вашу контрольную фразу я тоже знаю.
– Нет у меня никакой контрольной фразы…
– Ах, Роджер… так вы ничего не знаете, да?
Роджер прищурился и поднял револьвер, целясь в доктора Свенсона. Мисс Темпл быстро и отчетливо произнесла, глядя прямо в глаза Роджеру Баскомбу:
– Синий ангел за столом обернется синим сном… Лицо Роджера обмякло.
– Сядьте, – сказала ему мисс Темпл. – Мы поговорим, когда придет время.
* * *
– А где графиня? – спросила Элоиза.
– Не знаю, – ответила мисс Темпл. – Как там Чань? Доктор Свенсон подполз к Кардиналу.
– Элоиза, помогите мне подвинуть его. Селеста… – (Она показала на металлические ступени, на принца.) – Оранжевая бутыль. Если она не разбита, принесите ее поскорей!
Она бросилась за бутылкой, стараясь не ступать на стекло (благодарная за сапожки) и не смотреть на искалеченные мертвые тела.
– А что в ней?
– Не знаю… Это шанс для Кардинала. Я думаю, это то, что спасло Анжелику. В оранжерее матрас был испачкан оранжевым.
– Но всех, с кем мы сталкивались, эта бутылка приводила в ужас – сказала Элоиза. – Если я делала вид, что собираюсь ее разбить, они бросались кто куда!
– Да, бросались… Наверно, жидкость очень опасна, и все же… Клин клином вышибают, или, как в этом случае, лед.
Мисс Темпл нашла бутылку – она покоилась в мертвой руке принца – вытащила ее, взглянув на его жуткое лицо: открытый рот с гнилыми зубами и кровоточащие десны, губы и язык теперь с синюшным оттенком. Потом мисс Темпл подняла взгляд на трап. Сундук с книгами находился там же, где прежде, а из рубки не доносилось других звуков, кроме воя ветра. Она снова бросилась к Чаню. Элоиза встала на колени у него за спиной, подняла его голову, отерла кровь с лица. Свенсон намочил платок оранжевой жидкостью, а потом, решительно вздохнув, приложил материю к носу и рту Чаня. Тот никак не прореагировал.
– Действует? – спросила мисс Темпл.
– Я не знаю, – ответил доктор. – Я только думаю, что без этого он умрет.
– Похоже, оно никак не действует, – сказала мисс Темпл.
– Где графиня? – спросила Элоиза.
Мисс Темпл посмотрела на Кардинала Чаня. Платок доктора немного сдвинул очки, и теперь она видела шрамы, и такие же кровоточащие раны – кровь каплями стекала по его лицу и шее. И все же за историей насилия – а мисс Темпл не сомневалась, что это качество неотделимо от его души, – она видела какую-то мягкость, отпечаток того, что представляли собой его глаза в прежней жизни. Мисс Темпл плохо разбиралась в других людях. Что, если Чань обречен умереть? Что бы испытывал он, если бы они поменялись ролями? Она представила, что он исчез бы в опиумокурильне. Что бы сделала она, у которой даже не было этой возможности предаться пороку? Она посмотрела на Элоизу и доктора, действующих рука об руку, и вернулась к Роджеру.
– Селеста? – позвал Свенсон.
– У Франсиса Ксонка ваш серебряный портсигар в кармане – не забудьте забрать его.
– А вы куда? – спросила Элоиза.
– За графиней, – сказала мисс Темпл.
* * *
В рубке стояла тишина, и мисс Темпл перешагнула через убитого пилота на окровавленную палубу, глядя на тело Каролины. Глаза мертвой женщины были удивленно раскрыты, ее красивое бледное горло было разодрано, будто в него впился клыками волк. Графини видно не было, но в потолке был открыт еще один люк. Прежде чем подняться наверх, мисс Темпл подошла к окну. Туман и облака наконец-то рассеялись. Какой бы ни был начальный курс дирижабля, теперь они безнадежно сбились с пути. Внизу она видела только холодную серую воду (к тому же не очень далеко – возможно, они были на высоте крыши дома в Харшморте) и бледные гребни пены на верхушках темных волн. Неужели им суждено утонуть в этом ледяном море? После всего, что они пережили? Чань, возможно, уже был мертв. Она покинула кабину внизу отчасти и для того, чтобы не видеть, как он умрет, предпочитая даже в такой крайней ситуации избегать излишней боли. Она вздохнула. Как упорная маленькая обезьянка, мисс Темпл принялась подниматься по ступеньками трапа и наконец добралась до отверстия люка и вылезла на холод.
Графиня стояла на вершине гондолы, держась за металлическую опору под наполненным газом баллоном, ветер трепал ее платье и волосы, которые распустились и теперь вились за ее головой, как черный пиратский флаг. Мисс Темпл, чьи голова и плечи торчали из люка, а локти упирались в ледяной металл крыши, посмотрела на облака вокруг. Интересно, сможет ли она отсюда застрелить графиню, подумала она. Или лучше ей захлопнуть крышку люка, оставив женщину наверху? Но конец был близок, и мисс Темпл поняла, что не может сделать ни то ни другое. Она смотрела на графиню как завороженная.
– Графиня! – позвала она, перекрикивая ветер, а потом произнесла слово, показавшееся странно знакомым ее языку: – Розамонда!
Графиня повернулась и, увидев мисс Темпл, устало улыбнулась.
– Возвращайтесь внутрь, Селеста.
Мисс Темпл не шелохнулась. Она твердо сжимала пистолет. Графиня увидела оружие и замерла.
– Вы дурная женщина, – закричала мисс Темпл. – Вы сделали столько зла!
* * *
Графиня только кивнула в ответ, волосы на мгновение закрыли лицо, но она тут же тряхнула головой, и они снова заполоскали за ее спиной. Мисс Темпл не знала, что ей делать. Острее всего чувствовала она то, что ее неспособность говорить и действовать в точности отвечают состоянию, в которое она погружалась во время стычек с отцом, но еще чувствовала она, что эта женщина (эта ужасная женщина) перевернула ее жизнь и каким-то образом предвидела или по меньшей мере предугадывала возможность того, что в конечном счете сможет заглянуть в глаза мисс Темпл и увидеть желание, боль… А еще увидеть вот это… Увидеть ее такой, какая она есть. Столько всего хотелось ей сказать! Она хотела разгадать природу жестокости этой женщины, хотя и знала, что не сможет это сделать. Она хотела доказать свою независимость, но знала, что графине это безразлично, она хотела отмщения, но понимала, что графиня никогда не признает своего поражения. Не могла мисс Темпл и победить графиню, выстрелив ей в спину, – с таким же успехом можно было пытаться принудить отца любить ее, сжигая его плантацию.
– Мистер Ксонк и граф мертвы, – прокричала она. – Я послала полковника Аспича убить герцога. Ваш план погублен.
– Я это вижу. Вы хорошо поработали.
– Вы издевались надо мной… и вы изменили меня…
– Зачем сожалеть об удовольствии, Селеста? – сказала графиня. – Его так мало в жизни. И разве это не было чем-то исключительным? Я получила огромное наслаждение.
– А я нет.
Графиня протянула вверх руку с зубцом на ленте и пропорола двух футовую дыру в ткани воздушной оболочки, и сразу же изнутри хлынул голубого цвета газ.
– Возвращайтесь внутрь, Селеста, – крикнула графиня.
Она снова выбросила руку вверх и вспорола дирижабль в другом месте, из него заструился газ, голубой, как летнее небо. Графиня держалась за опору в этом лазурном облаке и в своем окровавленном платье и с раздуваемыми ветром волосами напоминала злобного темного ангела.
Я не похожа на ваших последователей! – прокричала мисс Темпл. – Я получила урок! Я видела вас!
Графиня пропорола третью дыру в обмякшем шаре, и струя газа попала прямо в мисс Темпл. Она закашлялась и тряхнула головой, в глазах у нее защипало. Она ухватилась за крышку люка и, в последний раз взглянув на ледяное лицо графини ди Лакер-Сфорца, захлопнула крышку и свалилась на скользкий пол рубки.
* * *
– Мы падаем в море! – прокричала она и со спокойствием, которого даже не заметила в себе, перешагнула через искалеченные тела и спустилась к остальным, не поскользнувшись на крови и не оцарапавшись о разбросанное вокруг битое стекло.
К ее облегчению, Чань стоял на четвереньках, кашлял и сплевывал на пол. Капли вокруг его рта были теперь не красными, а голубыми.
– Оно действует… – сказал Свенсон.
Мисс Темпл не могла произнести ни слова – только теперь, поверив, что Чань будет жить, смогла она понять, как тяжела была бы для нее его потеря. Она подняла взгляд и увидела, что доктор смотрит на нее и, судя по выражению на его лице, видит и ее радость и в то же время печалится.
– Графиня? – спросил он.
– Она проколола дирижабль. Мы вот-вот упадем в море!
– Мы поможем Чаню… Элоиза, будьте так добры, возьмите эту бутылку, а вы, мисс Темпл, займитесь им.
Свенсон, обернувшись, бросил через плечо взгляд на Роджера Баскомба, который терпеливо восседал на диванчике.
– Как заняться? – спросила мисс Темпл.
– Как хотите, – ответил доктор. – Разбудите его или пристрелите. Никто не будет возражать. Или не трогайте его, но я предлагаю вам, моя дорогая, выбрать что-нибудь. Жизнь меня научила, что лучше уж жалеть о том, что ты сделал, чем о том, что не сделал.
Он открыл люк в полу и, озабоченно втянув через зубы воздух, захлопнул крышку.
– Времени нет, мы должны срочно перебираться на крышу. Элоиза!
Они вдвоем взяли Чаня под руки и помогли ему подняться по трапу. Мисс Темпл повернулась к Роджеру. Дирижабль вздрогнул – кабина мягко коснулась поверхности воды.
– Селеста, оставьте его! – крикнула Элоиза. – Скорее!
Дирижабль снова сотрясло – он целиком сел на воду.
* * *
– Просыпайтесь, Роджер, – сказала мисс Темпл охрипшим голосом.
На лице его появилось осмысленное выражение, он моргнул, оглянулся, недоуменным взглядом обвел пустую кабину.
– Мы тонем, – сказала она.
– Селеста! – позвал ее сверху Свенсон.
Роджер уставился на пистолет в ее руке. Она стояла между ним и единственным выходом. Он облизнул губы. Кабина покачивалась на волнах.
– Селеста… – прошептал Роджер.
– Столько всего случилось за последние дни, – начала мисс Темпл. – Я нахожу, что не могу выдержать все это… – Она заглянула в его глаза – испуганные, настороженные, умоляющие – и почувствовала, как ее собственные наполняются слезами. – Графиня только что посоветовала мне не жалеть…
– Селеста, пожалуйста… вода…
– …но я не похожа на нее. Я даже не похожа на себя. Наверно, мой характер изменился… Потому что сожаление ко всему, кажется, захлестывает меня… Сожаление к тому, что было у меня в сердце, к тому, что я больше не ребенок… – Она беспомощно повела рукой, показывая на трупы вокруг. – Ко всем этим мертвецам, к Лидии… Даже к бедняжке Каролине…
– Каролине? – прервал вдруг ее Роджер.
Мисс Темпл увидела неуверенность на его лице; в сердце своем она все еще пыталась не замечать того факта, что Роджер дважды отверг ее: во-первых, потому что его обуяло честолюбие, а во-вторых, потому что она не устраивала его как спутница (любовница!), предпочтя ей Каролину Стерн. Эту тему она обсуждать не собиралась и теперь, встретив его взгляд, сама испытала чувство неуверенности.
– Она мертва, Роджер. Она мертва, как вы и я. Мисс Темпл, видя, как Роджер Баскомб воспринял это известие, поняла, что его слова, последовавшие за этим, объясняются вовсе не жестокостью или желанием мести. Просто теперь она воплощала собой все то в его жизни, что привело его к гибели.
– Она – единственная, кого я любил, – сказал Роджер.
– Тогда хорошо, что вы ее нашли, – сказала мисс Темпл, кусая губу.
– Вам этого не понять, – сказал он глухим голосом, полным горечи и скорби.
– А я думаю, что понимаю… – тихо начала она.
– Как? – закричал он. – Вы никогда не понимали… ни меня и никого другого… В вашей гордыне… В вашей невыносимой гордыне…
Ей отчаянно хотелось, чтобы Роджер замолчал, но он продолжал говорить, эмоции захлестывали его, как волны, бившиеся в стены кабины.
– Чудеса, которые я видел, чувства, которые испытал… Возможности! – Он мрачно усмехнулся, глядя на нее, хотя и увидел слезы в ее глазах, слезы, стекавшие по ее щекам. – Она поклялась мне в верности, Селеста, даже не зная меня, презрев то, что мы должны будем умереть! Все это прах! Она знала, что наша любовь закончится вот этим! Она еще тогда знала это!
Он выпростал вперед руки и сильно оттолкнул ее. Она ударилась спиной о шкафчик, а он продолжал наступать на нее, размахивая руками и продолжая кричать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
Свенсон отчаянно боролся с Роджером за пистолет, но Роджер, который был моложе и сильнее, выхватил оружие из его руки, когда доктор споткнулся о ногу Ксонка. Со злобной гримасой он прицелился в Свенсона, но тут вскрикнула мисс Темпл:
– Роджер, не делайте этого!
Он поднял на нее взгляд, искаженный ненавистью и бешенством.
– Все кончено, Роджер. Игра проиграна. Она знала, что в револьвере остается последняя пуля, а Роджер находится слишком близко к цели и не промахнется.
– Нет, не проиграна! – рявкнул Роджер Баскомб.
– Роджер, ваши хозяева мертвы. Где графиня? Она оставила вас. Мы летим по воле ветра. И принц, и герцог Сталмерский мертвы.
– Герцог мертв?
– Его убьет полковник Аспич. Роджер уставился на нее:
– С какой стати полковник будет это делать?
– Потому что я ему приказала. Понимаете, я узнала контрольную фразу полковника, я…
– Его что?
– И вашу контрольную фразу я тоже знаю.
– Нет у меня никакой контрольной фразы…
– Ах, Роджер… так вы ничего не знаете, да?
Роджер прищурился и поднял револьвер, целясь в доктора Свенсона. Мисс Темпл быстро и отчетливо произнесла, глядя прямо в глаза Роджеру Баскомбу:
– Синий ангел за столом обернется синим сном… Лицо Роджера обмякло.
– Сядьте, – сказала ему мисс Темпл. – Мы поговорим, когда придет время.
* * *
– А где графиня? – спросила Элоиза.
– Не знаю, – ответила мисс Темпл. – Как там Чань? Доктор Свенсон подполз к Кардиналу.
– Элоиза, помогите мне подвинуть его. Селеста… – (Она показала на металлические ступени, на принца.) – Оранжевая бутыль. Если она не разбита, принесите ее поскорей!
Она бросилась за бутылкой, стараясь не ступать на стекло (благодарная за сапожки) и не смотреть на искалеченные мертвые тела.
– А что в ней?
– Не знаю… Это шанс для Кардинала. Я думаю, это то, что спасло Анжелику. В оранжерее матрас был испачкан оранжевым.
– Но всех, с кем мы сталкивались, эта бутылка приводила в ужас – сказала Элоиза. – Если я делала вид, что собираюсь ее разбить, они бросались кто куда!
– Да, бросались… Наверно, жидкость очень опасна, и все же… Клин клином вышибают, или, как в этом случае, лед.
Мисс Темпл нашла бутылку – она покоилась в мертвой руке принца – вытащила ее, взглянув на его жуткое лицо: открытый рот с гнилыми зубами и кровоточащие десны, губы и язык теперь с синюшным оттенком. Потом мисс Темпл подняла взгляд на трап. Сундук с книгами находился там же, где прежде, а из рубки не доносилось других звуков, кроме воя ветра. Она снова бросилась к Чаню. Элоиза встала на колени у него за спиной, подняла его голову, отерла кровь с лица. Свенсон намочил платок оранжевой жидкостью, а потом, решительно вздохнув, приложил материю к носу и рту Чаня. Тот никак не прореагировал.
– Действует? – спросила мисс Темпл.
– Я не знаю, – ответил доктор. – Я только думаю, что без этого он умрет.
– Похоже, оно никак не действует, – сказала мисс Темпл.
– Где графиня? – спросила Элоиза.
Мисс Темпл посмотрела на Кардинала Чаня. Платок доктора немного сдвинул очки, и теперь она видела шрамы, и такие же кровоточащие раны – кровь каплями стекала по его лицу и шее. И все же за историей насилия – а мисс Темпл не сомневалась, что это качество неотделимо от его души, – она видела какую-то мягкость, отпечаток того, что представляли собой его глаза в прежней жизни. Мисс Темпл плохо разбиралась в других людях. Что, если Чань обречен умереть? Что бы испытывал он, если бы они поменялись ролями? Она представила, что он исчез бы в опиумокурильне. Что бы сделала она, у которой даже не было этой возможности предаться пороку? Она посмотрела на Элоизу и доктора, действующих рука об руку, и вернулась к Роджеру.
– Селеста? – позвал Свенсон.
– У Франсиса Ксонка ваш серебряный портсигар в кармане – не забудьте забрать его.
– А вы куда? – спросила Элоиза.
– За графиней, – сказала мисс Темпл.
* * *
В рубке стояла тишина, и мисс Темпл перешагнула через убитого пилота на окровавленную палубу, глядя на тело Каролины. Глаза мертвой женщины были удивленно раскрыты, ее красивое бледное горло было разодрано, будто в него впился клыками волк. Графини видно не было, но в потолке был открыт еще один люк. Прежде чем подняться наверх, мисс Темпл подошла к окну. Туман и облака наконец-то рассеялись. Какой бы ни был начальный курс дирижабля, теперь они безнадежно сбились с пути. Внизу она видела только холодную серую воду (к тому же не очень далеко – возможно, они были на высоте крыши дома в Харшморте) и бледные гребни пены на верхушках темных волн. Неужели им суждено утонуть в этом ледяном море? После всего, что они пережили? Чань, возможно, уже был мертв. Она покинула кабину внизу отчасти и для того, чтобы не видеть, как он умрет, предпочитая даже в такой крайней ситуации избегать излишней боли. Она вздохнула. Как упорная маленькая обезьянка, мисс Темпл принялась подниматься по ступеньками трапа и наконец добралась до отверстия люка и вылезла на холод.
Графиня стояла на вершине гондолы, держась за металлическую опору под наполненным газом баллоном, ветер трепал ее платье и волосы, которые распустились и теперь вились за ее головой, как черный пиратский флаг. Мисс Темпл, чьи голова и плечи торчали из люка, а локти упирались в ледяной металл крыши, посмотрела на облака вокруг. Интересно, сможет ли она отсюда застрелить графиню, подумала она. Или лучше ей захлопнуть крышку люка, оставив женщину наверху? Но конец был близок, и мисс Темпл поняла, что не может сделать ни то ни другое. Она смотрела на графиню как завороженная.
– Графиня! – позвала она, перекрикивая ветер, а потом произнесла слово, показавшееся странно знакомым ее языку: – Розамонда!
Графиня повернулась и, увидев мисс Темпл, устало улыбнулась.
– Возвращайтесь внутрь, Селеста.
Мисс Темпл не шелохнулась. Она твердо сжимала пистолет. Графиня увидела оружие и замерла.
– Вы дурная женщина, – закричала мисс Темпл. – Вы сделали столько зла!
* * *
Графиня только кивнула в ответ, волосы на мгновение закрыли лицо, но она тут же тряхнула головой, и они снова заполоскали за ее спиной. Мисс Темпл не знала, что ей делать. Острее всего чувствовала она то, что ее неспособность говорить и действовать в точности отвечают состоянию, в которое она погружалась во время стычек с отцом, но еще чувствовала она, что эта женщина (эта ужасная женщина) перевернула ее жизнь и каким-то образом предвидела или по меньшей мере предугадывала возможность того, что в конечном счете сможет заглянуть в глаза мисс Темпл и увидеть желание, боль… А еще увидеть вот это… Увидеть ее такой, какая она есть. Столько всего хотелось ей сказать! Она хотела разгадать природу жестокости этой женщины, хотя и знала, что не сможет это сделать. Она хотела доказать свою независимость, но знала, что графине это безразлично, она хотела отмщения, но понимала, что графиня никогда не признает своего поражения. Не могла мисс Темпл и победить графиню, выстрелив ей в спину, – с таким же успехом можно было пытаться принудить отца любить ее, сжигая его плантацию.
– Мистер Ксонк и граф мертвы, – прокричала она. – Я послала полковника Аспича убить герцога. Ваш план погублен.
– Я это вижу. Вы хорошо поработали.
– Вы издевались надо мной… и вы изменили меня…
– Зачем сожалеть об удовольствии, Селеста? – сказала графиня. – Его так мало в жизни. И разве это не было чем-то исключительным? Я получила огромное наслаждение.
– А я нет.
Графиня протянула вверх руку с зубцом на ленте и пропорола двух футовую дыру в ткани воздушной оболочки, и сразу же изнутри хлынул голубого цвета газ.
– Возвращайтесь внутрь, Селеста, – крикнула графиня.
Она снова выбросила руку вверх и вспорола дирижабль в другом месте, из него заструился газ, голубой, как летнее небо. Графиня держалась за опору в этом лазурном облаке и в своем окровавленном платье и с раздуваемыми ветром волосами напоминала злобного темного ангела.
Я не похожа на ваших последователей! – прокричала мисс Темпл. – Я получила урок! Я видела вас!
Графиня пропорола третью дыру в обмякшем шаре, и струя газа попала прямо в мисс Темпл. Она закашлялась и тряхнула головой, в глазах у нее защипало. Она ухватилась за крышку люка и, в последний раз взглянув на ледяное лицо графини ди Лакер-Сфорца, захлопнула крышку и свалилась на скользкий пол рубки.
* * *
– Мы падаем в море! – прокричала она и со спокойствием, которого даже не заметила в себе, перешагнула через искалеченные тела и спустилась к остальным, не поскользнувшись на крови и не оцарапавшись о разбросанное вокруг битое стекло.
К ее облегчению, Чань стоял на четвереньках, кашлял и сплевывал на пол. Капли вокруг его рта были теперь не красными, а голубыми.
– Оно действует… – сказал Свенсон.
Мисс Темпл не могла произнести ни слова – только теперь, поверив, что Чань будет жить, смогла она понять, как тяжела была бы для нее его потеря. Она подняла взгляд и увидела, что доктор смотрит на нее и, судя по выражению на его лице, видит и ее радость и в то же время печалится.
– Графиня? – спросил он.
– Она проколола дирижабль. Мы вот-вот упадем в море!
– Мы поможем Чаню… Элоиза, будьте так добры, возьмите эту бутылку, а вы, мисс Темпл, займитесь им.
Свенсон, обернувшись, бросил через плечо взгляд на Роджера Баскомба, который терпеливо восседал на диванчике.
– Как заняться? – спросила мисс Темпл.
– Как хотите, – ответил доктор. – Разбудите его или пристрелите. Никто не будет возражать. Или не трогайте его, но я предлагаю вам, моя дорогая, выбрать что-нибудь. Жизнь меня научила, что лучше уж жалеть о том, что ты сделал, чем о том, что не сделал.
Он открыл люк в полу и, озабоченно втянув через зубы воздух, захлопнул крышку.
– Времени нет, мы должны срочно перебираться на крышу. Элоиза!
Они вдвоем взяли Чаня под руки и помогли ему подняться по трапу. Мисс Темпл повернулась к Роджеру. Дирижабль вздрогнул – кабина мягко коснулась поверхности воды.
– Селеста, оставьте его! – крикнула Элоиза. – Скорее!
Дирижабль снова сотрясло – он целиком сел на воду.
* * *
– Просыпайтесь, Роджер, – сказала мисс Темпл охрипшим голосом.
На лице его появилось осмысленное выражение, он моргнул, оглянулся, недоуменным взглядом обвел пустую кабину.
– Мы тонем, – сказала она.
– Селеста! – позвал ее сверху Свенсон.
Роджер уставился на пистолет в ее руке. Она стояла между ним и единственным выходом. Он облизнул губы. Кабина покачивалась на волнах.
– Селеста… – прошептал Роджер.
– Столько всего случилось за последние дни, – начала мисс Темпл. – Я нахожу, что не могу выдержать все это… – Она заглянула в его глаза – испуганные, настороженные, умоляющие – и почувствовала, как ее собственные наполняются слезами. – Графиня только что посоветовала мне не жалеть…
– Селеста, пожалуйста… вода…
– …но я не похожа на нее. Я даже не похожа на себя. Наверно, мой характер изменился… Потому что сожаление ко всему, кажется, захлестывает меня… Сожаление к тому, что было у меня в сердце, к тому, что я больше не ребенок… – Она беспомощно повела рукой, показывая на трупы вокруг. – Ко всем этим мертвецам, к Лидии… Даже к бедняжке Каролине…
– Каролине? – прервал вдруг ее Роджер.
Мисс Темпл увидела неуверенность на его лице; в сердце своем она все еще пыталась не замечать того факта, что Роджер дважды отверг ее: во-первых, потому что его обуяло честолюбие, а во-вторых, потому что она не устраивала его как спутница (любовница!), предпочтя ей Каролину Стерн. Эту тему она обсуждать не собиралась и теперь, встретив его взгляд, сама испытала чувство неуверенности.
– Она мертва, Роджер. Она мертва, как вы и я. Мисс Темпл, видя, как Роджер Баскомб воспринял это известие, поняла, что его слова, последовавшие за этим, объясняются вовсе не жестокостью или желанием мести. Просто теперь она воплощала собой все то в его жизни, что привело его к гибели.
– Она – единственная, кого я любил, – сказал Роджер.
– Тогда хорошо, что вы ее нашли, – сказала мисс Темпл, кусая губу.
– Вам этого не понять, – сказал он глухим голосом, полным горечи и скорби.
– А я думаю, что понимаю… – тихо начала она.
– Как? – закричал он. – Вы никогда не понимали… ни меня и никого другого… В вашей гордыне… В вашей невыносимой гордыне…
Ей отчаянно хотелось, чтобы Роджер замолчал, но он продолжал говорить, эмоции захлестывали его, как волны, бившиеся в стены кабины.
– Чудеса, которые я видел, чувства, которые испытал… Возможности! – Он мрачно усмехнулся, глядя на нее, хотя и увидел слезы в ее глазах, слезы, стекавшие по ее щекам. – Она поклялась мне в верности, Селеста, даже не зная меня, презрев то, что мы должны будем умереть! Все это прах! Она знала, что наша любовь закончится вот этим! Она еще тогда знала это!
Он выпростал вперед руки и сильно оттолкнул ее. Она ударилась спиной о шкафчик, а он продолжал наступать на нее, размахивая руками и продолжая кричать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132