Свенсон подавил восхищенный свист, представив себе, сколько Роберт Вандаарифф потратил денег на одну только эту стену лестницы, а потом, исходя из этой воображаемой суммы, безуспешно попытался оценить, во что обошлась хозяину переделка тюрьмы Харшморт в Харшморт-хаус. Такая сумма выходила за пределы арифметических способностей доктора.
Внизу лестницы он предполагал увидеть дверь в коридор первого этажа, но ничего подобного там не обнаружилось. Вместо этого он увидел незапертую дверь, на пружине. Неужели где-то рядом кухня? Он на секунду нахмурился, пытаясь сориентироваться в доме. В прошлое свое посещение Харшморта он вместе с принцем воспользовался центральным входом и все время провел в левом крыле (вблизи театрального зала), а потом был в саду, где видел тело Траппинга. Теперь же он находился на неизвестной ему территории. Он приоткрыл дверь и заглянул в щель – что там?
Там оказалась комната с голыми деревянными столами и простым каменным полом. За одним столом он увидел двух мужчин и трех женщин – две из них сидели, а женщина помоложе наливала пиво из кувшина в деревянные кружки, все пятеро были в простых темных рабочих одеждах из шерсти. На столе стояло пустое блюдо и горка пустых мисок – слуги ужинали. Свенсон распрямил плечи и шагнул в комнату, напустив на себя выражение, свойственное майору Блаху, и намеренно усиливая свой немецкий акцент и коверкая слова, чтобы выглядеть надменнее.
– Прошу извинить! Я искать принц Карл-Хорст фон Маасмарк. Он здесь ходить? Или, прошу извинить, здесь я его найти?
Они уставились на него так, будто он говорил по-китайски. И доктор Свенсон опять повел себя так, как повел бы майор Блах, то есть закричал на них:
– Принц! С вашей мисс Вандаарифф – сюда ходить? Кто-нибудь из вас немедленно отвечать!
Бедные слуги сжались на своих стульях, приятное завершение их вечерней трапезы было нарушено этим настойчивым, грубым солдафоном. Трое из них с подобострастной готовностью указали на противоположную дверь, а одна из женщин даже встала, поклонилась с испуганной учтивостью и указала на ту же дверь.
– Сюда, сэр… всего десять минут… прошу прощения…
– Благодарить. Вы очень милы, я вас благодарить… Прошу, возвращайтесь к своим обязанностям! – прервал ее Свенсон и направился к двери, прежде чем кто-либо успел у него спросить, кто он такой и почему человек в такой грязной неаккуратной одежде ищет принца? Он мог только надеяться, что для слуг все требования заговорщиков были не менее непонятны, а их фигуры – столь же высокомерны.
Поверить в это было нетрудно.
* * *
Пройдя через дверь, Свенсон повернулся и прикрыл ее. Он оказался в конце просторной, открытой гостиной, вдоль стены которой проходило что-то вроде коридора для слуг с низким нависающим потолком, чтобы по нему можно было двигаться, не мешая находящимся в комнате. Наверху располагался балкон для музыкантов, откуда до Свенсона доносились нежные звуки арфы. В другом конце коридора, метрах в трех, была видна еще одна открывающаяся дверь, а сам проход вел в комнату. Он встал за небольшой выступ в стене, за которым и находилась дверь, и прислушался к громким голосам, звучавшим прямо за ней.
– Они должны выбрать, мистер Баскомб! Я не могу бесконечно приостанавливать Процесс! Как вам известно, сразу же за этим неотложным делом идут преображения графа, инициации в театре и потом масса важных гостей, предназначенных для отбора… И все это требует моего личного участия.
– И как я вам говорил, доктор Лоренц, мне неизвестны их пожелания!
– Выбор-то невелик: либо одно, либо другое! Либо он подвергнется трансмутации немедленно, либо разложение и тлен!
– Да, вы уже ясно разъяснили эти варианты…
– Значит, недостаточно ясно – ведь они так и не приняли решения! – Лоренц начал разглагольствовать со снисходительным педантизмом завзятого ученого. – Вы увидите – на висках, на ногтях, на губах – обесцвечивание… инфильтрация… У меня нет сомнений, что вы почувствуете запах…
– Вы можете бранить меня сколько угодно, доктор, но нам надо дождаться решения министра.
– Я буду бранить вас…
– А я напоминаю вам, что не вам решать судьбу брата королевы!
– Слушайте… Что это был за шум?
Это был еще чей-то голос. Свенсон знал его, но не мог вспомнить, кому он принадлежит.
Еще важнее было то, что голос этот говорил о шуме, который произвел сам Свенсон, войдя через дверь в комнату. Другие прекратили свой спор.
– Какой еще шум? – спросил Лоренц.
– Не знаю. Мне показалось, что я что-то слышал.
– Не арфу? – спросил Баскомб.
– Ну да, эти сладостные аккорды! – раздраженно пробормотал Лоренц. – Что еще нужно трупу, погруженному в ванну со льдом?
– Нет-нет… откуда-то оттуда… – сказал голос, явно поворачиваясь в ту сторону, где чуть ли не на виду стоял Свенсон. Голос принадлежал Флауссу.
* * *
Посланник был с ними. Он узнает Свенсона, и тогда всему конец. Может быть, ему лучше вернуться в комнату, где сидят слуги? Но куда потом? Вверх по лестнице?
Размышления его были нарушены новыми звуками – в дальнюю дверь (рядом с уже присутствующими в гостиной) вошла большая группа… звук шагов… а точнее, сапог. Лоренц своим глухим насмешливым голосом обратился к вошедшим:
– Отлично! Вы наконец-то прибыли! Как это любезно с вашей стороны. Вы видите наш груз? Мне понадобятся двое из ваших людей, чтобы принести льда. Говорят, что тут где-то неподалеку есть ледник…
– Капитан, – это был голос Баскомба, оборвавший речь доктора, – не могли бы вы принять меры, чтобы нас никто не беспокоил из прислуги через тот проход?
– Не раньше, чем вы пошлете людей за льдом, – гнул свое Лоренц.
– Да, – сказал Баскомб, – двух человек за льдом, четырех к ванной, одного – чтобы нижайше спросить министра, не будет ли новых указаний, и одного – чтобы проверить коридор. Кажется, это удовлетворит нас всех, а?
Свенсон проскользнул назад к двери и толкнул ее легонько, чтобы не произвести шума. Дверь не поддалась. Она оказалась закрыта изнутри – слуги не хотели, чтобы он еще раз нарушил их трапезу. Он толкнул дверь посильнее – тщетно. Он быстро вытащил пистолет, потому что за звуками металлического скрежета и шаркающих ног его врагов в дальнем конце комнаты различил стук сапог, приближающийся прямо к нему.
Он не успел подготовиться – человек был уже совсем близко и смотрел прямо на него – драгунский капитан в безупречном красном мундире, с медным шлемом, который он прижимал к себе одной рукой, и саблей – в другой. Свенсон встретил его проницательный взгляд и крепче сжал револьвер, но не выстрелил. Мысль убить солдата противоречила всем его жизненным принципам. Кто знает, что говорили этим парням, что приказывали такие фигуры из правительства, как Граббе или Баскомб? Но все же Свенсон вспомнил, как без колебаний действовал в таких случаях Чань, и поднял револьвер.
Драгун обвел его взглядом – отметил его форму, звание, неприглядный вид. Не говоря ни слова, он повернулся в другую сторону, а потом как бы невзначай сделал шаг к Свенсону якобы для того, чтобы проверить дверь за ним. Свенсон вздрогнул, но так и не смог заставить себя нажать спусковой крючок, а капитан, потянувшись мимо Свенсона к двери, чтобы проверить замок, наклонился к доктору. При этом револьвер почти уперся в его грудь, но сабля капитана демонстративно была отведена в сторону. <
– Доктор Свенсон? – прошептал он.
Свенсон кивнул.
– Я видел Чаня. Я уведу этих людей в центральную часть дома – пожалуйста, идите в противоположном направлении.
Свенсон кивнул.
– Капитан Смит? – позвал Баскомб.
Смит сделал шаг назад:
– Ничего необычного, сэр.
– Вы с кем-то там говорили?
Смит, возвращаясь назад и выходя из поля зрения Свенсона, неопределенно кивнул в сторону двери.
– Там в соседней комнате слуги. Они никого не видели. Наверно, посланник их и слышал. Теперь дверь заперта.
– Несомненно, – нетерпеливо согласился Лоренц. – Вы позволите?
– Прошу вас за мной, джентльмены, – сказал Смит.
Свенсон услышал, как открываются двери, шаркают ноги по полу, скрипят половицы, – люди поднимают тело герцога, потом плеск воды, переливающейся через борт ванны, топот ног и наконец звук закрывающейся двери. Свенсон подождал немного. Больше в комнате не раздавалось ни звука. Он вздохнул и вышел из-за угла, засовывая револьвер в карман пальто.
* * *
Герр Флаусс, самодовольно ухмыляясь, стоял в проеме дальней двери. Свенсон выхватил револьвер. Флаусс фыркнул.
– И что же вы собираетесь делать, доктор, – застрелить меня, чтобы все солдаты в доме знали о вашем присутствии?
Свенсон решительно направился к посланнику, не сводя пистолета с его груди. После всех доставшихся на его долю мучений горько было представить, что причиной его поражения станет этот жалкий и ничтожный человек.
– Я знал, – улыбнулся Флаусс, – что капитан Смит сказал неправду. Я понятия не имею… и мне в самом деле любопытно, какую власть вы можете иметь над драгунским офицером, в особенности в вашем нынешнем абсолютно неприглядном виде?
– Вы – предатель, Флаусс, – ответил Свенсон. – И всегда были предателем.
Он находился в метре от посланника, а до двери оставалось еще несколько шагов. Флаусс снова фыркнул.
– Как я могу быть предателем, если исполняю требования моего принца? Согласен, что я не всегда это понимал, но мне помогли прийти к моему нынешнему уровню ясности… Вы ошибаетесь в том, что касается меня и принца, как вы ошибались и раньше…
– Он сам предатель, – горячо произнес Свенсон, – он предал своего отца, свой народ…
– Мой бедный доктор, вы отстали от времени. В Макленбурге произошли серьезные перемены. – Флаусс облизнул губы, глаза его горели. – Ваш барон умер. Да-да, барон фон Хурн отдал богу душу. И к тому же сам герцог сильно нездоров… Так что ваш замшелый патриотизм устарел. Очень скоро от имени Макленбурга будет говорить принц Карл-Хорст, который займет весьма выгодное положение, чтобы способствовать финансовым вложениям лорда Вандаариффа и его компаньонов.
У Флаусса на лице была простая черная полумаска, и Свенсон мрачно отметил жутковатые шрамы, выглядывающие из-за краев.
– Где майор Блах? – спросил он.
– Наверняка где-то неподалеку… Он будет счастлив узнать, что вы попались. Мы с ним наконец-то смотрим на вещи одинаково! На самом деле все дело в том, чтобы смотреть в корень, видеть невидимое. Если, как вы говорите, принц не очень искушен в вопросах политики, то тем важнее, чтобы те, кто его поддерживает, были в состоянии восполнить этот досадный недостаток своим опытом и умением.
Теперь настала очередь Свенсона издевательски усмехнуться. Он оглянулся. Арфа по-прежнему аккомпанировала его странному разговору с претерпевшим умственные изменения Флауссом. Свенсон снова повернулся к нему.
– Если вы знали, что я здесь, почему ничего не сказали вашим хозяевам – Лоренцу или Баскомбу? – Он шевельнул револьвером. – Зачем давать мне преимущество?
– Никакого преимущества я вам не дал – как я уже сказал: вы не сможете меня застрелить, не приговорив себя. Вы вовсе не глупец и не драчун. Если хотите остаться живым, вы отдадите мне оружие и пойдете вместе со мной к принцу, а там увидите, что мне в моей новой роли можно доверять. В особенности еще и потому, должен добавить я, что вы, добираясь сюда, должны были устранить на своем пути немало невинных людей.
Самодовольное выражение на лице посланника демонстрировало доктору Свенсону, в какой мере Процесс преображает человека. Никогда прежде у этого человека не хватало храбрости вступить в открытую конфронтацию, не говоря уже о том, чтобы с такой наглостью признаваться в своих тайных планах. Флаусс всегда был из тех людей, которые с готовностью шли на любые соглашения, а потом начинали закулисные маневры, многосложные козни, искали покровителей. Он прежде презирал грубые аргументы майора Блаха и неуверенную независимость Свенсона, считая их отчасти даже личным оскорблением. Не оставалось сомнений, что преданность этого человека была (по его же словам) выведена на новый уровень «ясности» и, после того как он прошел мучительное испытание Процессом, его неуверенность в себе испарилась, хотя – доктор видел и это – в глубине души Флаусс не сильно изменился.
– Ваше оружие, доктор Свенсон, – повторил Флаусс, голос его прозвучал многозначительно и в то же время комически строго. – Я обезоружил вас логикой. Я настаиваю.
Свенсон перехватил револьвер за ствол, и Флаусс улыбнулся, решив, будто это первый шаг к тому, чтобы передать ему револьвер. Но Свенсон вместо этого, ощутив несвойственный ему прилив животных инстинктов, поднял руку и ударил посланника пистолетом по голове. Флаусс крякнул и пошатнулся, он посмотрел на Свенсона обиженным взглядом человека, столкнувшегося с предательством (словно надсмеявшись над его «логикой», Свенсон нарушил все законы природы), и открыл рот, чтобы закричать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
Внизу лестницы он предполагал увидеть дверь в коридор первого этажа, но ничего подобного там не обнаружилось. Вместо этого он увидел незапертую дверь, на пружине. Неужели где-то рядом кухня? Он на секунду нахмурился, пытаясь сориентироваться в доме. В прошлое свое посещение Харшморта он вместе с принцем воспользовался центральным входом и все время провел в левом крыле (вблизи театрального зала), а потом был в саду, где видел тело Траппинга. Теперь же он находился на неизвестной ему территории. Он приоткрыл дверь и заглянул в щель – что там?
Там оказалась комната с голыми деревянными столами и простым каменным полом. За одним столом он увидел двух мужчин и трех женщин – две из них сидели, а женщина помоложе наливала пиво из кувшина в деревянные кружки, все пятеро были в простых темных рабочих одеждах из шерсти. На столе стояло пустое блюдо и горка пустых мисок – слуги ужинали. Свенсон распрямил плечи и шагнул в комнату, напустив на себя выражение, свойственное майору Блаху, и намеренно усиливая свой немецкий акцент и коверкая слова, чтобы выглядеть надменнее.
– Прошу извинить! Я искать принц Карл-Хорст фон Маасмарк. Он здесь ходить? Или, прошу извинить, здесь я его найти?
Они уставились на него так, будто он говорил по-китайски. И доктор Свенсон опять повел себя так, как повел бы майор Блах, то есть закричал на них:
– Принц! С вашей мисс Вандаарифф – сюда ходить? Кто-нибудь из вас немедленно отвечать!
Бедные слуги сжались на своих стульях, приятное завершение их вечерней трапезы было нарушено этим настойчивым, грубым солдафоном. Трое из них с подобострастной готовностью указали на противоположную дверь, а одна из женщин даже встала, поклонилась с испуганной учтивостью и указала на ту же дверь.
– Сюда, сэр… всего десять минут… прошу прощения…
– Благодарить. Вы очень милы, я вас благодарить… Прошу, возвращайтесь к своим обязанностям! – прервал ее Свенсон и направился к двери, прежде чем кто-либо успел у него спросить, кто он такой и почему человек в такой грязной неаккуратной одежде ищет принца? Он мог только надеяться, что для слуг все требования заговорщиков были не менее непонятны, а их фигуры – столь же высокомерны.
Поверить в это было нетрудно.
* * *
Пройдя через дверь, Свенсон повернулся и прикрыл ее. Он оказался в конце просторной, открытой гостиной, вдоль стены которой проходило что-то вроде коридора для слуг с низким нависающим потолком, чтобы по нему можно было двигаться, не мешая находящимся в комнате. Наверху располагался балкон для музыкантов, откуда до Свенсона доносились нежные звуки арфы. В другом конце коридора, метрах в трех, была видна еще одна открывающаяся дверь, а сам проход вел в комнату. Он встал за небольшой выступ в стене, за которым и находилась дверь, и прислушался к громким голосам, звучавшим прямо за ней.
– Они должны выбрать, мистер Баскомб! Я не могу бесконечно приостанавливать Процесс! Как вам известно, сразу же за этим неотложным делом идут преображения графа, инициации в театре и потом масса важных гостей, предназначенных для отбора… И все это требует моего личного участия.
– И как я вам говорил, доктор Лоренц, мне неизвестны их пожелания!
– Выбор-то невелик: либо одно, либо другое! Либо он подвергнется трансмутации немедленно, либо разложение и тлен!
– Да, вы уже ясно разъяснили эти варианты…
– Значит, недостаточно ясно – ведь они так и не приняли решения! – Лоренц начал разглагольствовать со снисходительным педантизмом завзятого ученого. – Вы увидите – на висках, на ногтях, на губах – обесцвечивание… инфильтрация… У меня нет сомнений, что вы почувствуете запах…
– Вы можете бранить меня сколько угодно, доктор, но нам надо дождаться решения министра.
– Я буду бранить вас…
– А я напоминаю вам, что не вам решать судьбу брата королевы!
– Слушайте… Что это был за шум?
Это был еще чей-то голос. Свенсон знал его, но не мог вспомнить, кому он принадлежит.
Еще важнее было то, что голос этот говорил о шуме, который произвел сам Свенсон, войдя через дверь в комнату. Другие прекратили свой спор.
– Какой еще шум? – спросил Лоренц.
– Не знаю. Мне показалось, что я что-то слышал.
– Не арфу? – спросил Баскомб.
– Ну да, эти сладостные аккорды! – раздраженно пробормотал Лоренц. – Что еще нужно трупу, погруженному в ванну со льдом?
– Нет-нет… откуда-то оттуда… – сказал голос, явно поворачиваясь в ту сторону, где чуть ли не на виду стоял Свенсон. Голос принадлежал Флауссу.
* * *
Посланник был с ними. Он узнает Свенсона, и тогда всему конец. Может быть, ему лучше вернуться в комнату, где сидят слуги? Но куда потом? Вверх по лестнице?
Размышления его были нарушены новыми звуками – в дальнюю дверь (рядом с уже присутствующими в гостиной) вошла большая группа… звук шагов… а точнее, сапог. Лоренц своим глухим насмешливым голосом обратился к вошедшим:
– Отлично! Вы наконец-то прибыли! Как это любезно с вашей стороны. Вы видите наш груз? Мне понадобятся двое из ваших людей, чтобы принести льда. Говорят, что тут где-то неподалеку есть ледник…
– Капитан, – это был голос Баскомба, оборвавший речь доктора, – не могли бы вы принять меры, чтобы нас никто не беспокоил из прислуги через тот проход?
– Не раньше, чем вы пошлете людей за льдом, – гнул свое Лоренц.
– Да, – сказал Баскомб, – двух человек за льдом, четырех к ванной, одного – чтобы нижайше спросить министра, не будет ли новых указаний, и одного – чтобы проверить коридор. Кажется, это удовлетворит нас всех, а?
Свенсон проскользнул назад к двери и толкнул ее легонько, чтобы не произвести шума. Дверь не поддалась. Она оказалась закрыта изнутри – слуги не хотели, чтобы он еще раз нарушил их трапезу. Он толкнул дверь посильнее – тщетно. Он быстро вытащил пистолет, потому что за звуками металлического скрежета и шаркающих ног его врагов в дальнем конце комнаты различил стук сапог, приближающийся прямо к нему.
Он не успел подготовиться – человек был уже совсем близко и смотрел прямо на него – драгунский капитан в безупречном красном мундире, с медным шлемом, который он прижимал к себе одной рукой, и саблей – в другой. Свенсон встретил его проницательный взгляд и крепче сжал револьвер, но не выстрелил. Мысль убить солдата противоречила всем его жизненным принципам. Кто знает, что говорили этим парням, что приказывали такие фигуры из правительства, как Граббе или Баскомб? Но все же Свенсон вспомнил, как без колебаний действовал в таких случаях Чань, и поднял револьвер.
Драгун обвел его взглядом – отметил его форму, звание, неприглядный вид. Не говоря ни слова, он повернулся в другую сторону, а потом как бы невзначай сделал шаг к Свенсону якобы для того, чтобы проверить дверь за ним. Свенсон вздрогнул, но так и не смог заставить себя нажать спусковой крючок, а капитан, потянувшись мимо Свенсона к двери, чтобы проверить замок, наклонился к доктору. При этом револьвер почти уперся в его грудь, но сабля капитана демонстративно была отведена в сторону. <
– Доктор Свенсон? – прошептал он.
Свенсон кивнул.
– Я видел Чаня. Я уведу этих людей в центральную часть дома – пожалуйста, идите в противоположном направлении.
Свенсон кивнул.
– Капитан Смит? – позвал Баскомб.
Смит сделал шаг назад:
– Ничего необычного, сэр.
– Вы с кем-то там говорили?
Смит, возвращаясь назад и выходя из поля зрения Свенсона, неопределенно кивнул в сторону двери.
– Там в соседней комнате слуги. Они никого не видели. Наверно, посланник их и слышал. Теперь дверь заперта.
– Несомненно, – нетерпеливо согласился Лоренц. – Вы позволите?
– Прошу вас за мной, джентльмены, – сказал Смит.
Свенсон услышал, как открываются двери, шаркают ноги по полу, скрипят половицы, – люди поднимают тело герцога, потом плеск воды, переливающейся через борт ванны, топот ног и наконец звук закрывающейся двери. Свенсон подождал немного. Больше в комнате не раздавалось ни звука. Он вздохнул и вышел из-за угла, засовывая револьвер в карман пальто.
* * *
Герр Флаусс, самодовольно ухмыляясь, стоял в проеме дальней двери. Свенсон выхватил револьвер. Флаусс фыркнул.
– И что же вы собираетесь делать, доктор, – застрелить меня, чтобы все солдаты в доме знали о вашем присутствии?
Свенсон решительно направился к посланнику, не сводя пистолета с его груди. После всех доставшихся на его долю мучений горько было представить, что причиной его поражения станет этот жалкий и ничтожный человек.
– Я знал, – улыбнулся Флаусс, – что капитан Смит сказал неправду. Я понятия не имею… и мне в самом деле любопытно, какую власть вы можете иметь над драгунским офицером, в особенности в вашем нынешнем абсолютно неприглядном виде?
– Вы – предатель, Флаусс, – ответил Свенсон. – И всегда были предателем.
Он находился в метре от посланника, а до двери оставалось еще несколько шагов. Флаусс снова фыркнул.
– Как я могу быть предателем, если исполняю требования моего принца? Согласен, что я не всегда это понимал, но мне помогли прийти к моему нынешнему уровню ясности… Вы ошибаетесь в том, что касается меня и принца, как вы ошибались и раньше…
– Он сам предатель, – горячо произнес Свенсон, – он предал своего отца, свой народ…
– Мой бедный доктор, вы отстали от времени. В Макленбурге произошли серьезные перемены. – Флаусс облизнул губы, глаза его горели. – Ваш барон умер. Да-да, барон фон Хурн отдал богу душу. И к тому же сам герцог сильно нездоров… Так что ваш замшелый патриотизм устарел. Очень скоро от имени Макленбурга будет говорить принц Карл-Хорст, который займет весьма выгодное положение, чтобы способствовать финансовым вложениям лорда Вандаариффа и его компаньонов.
У Флаусса на лице была простая черная полумаска, и Свенсон мрачно отметил жутковатые шрамы, выглядывающие из-за краев.
– Где майор Блах? – спросил он.
– Наверняка где-то неподалеку… Он будет счастлив узнать, что вы попались. Мы с ним наконец-то смотрим на вещи одинаково! На самом деле все дело в том, чтобы смотреть в корень, видеть невидимое. Если, как вы говорите, принц не очень искушен в вопросах политики, то тем важнее, чтобы те, кто его поддерживает, были в состоянии восполнить этот досадный недостаток своим опытом и умением.
Теперь настала очередь Свенсона издевательски усмехнуться. Он оглянулся. Арфа по-прежнему аккомпанировала его странному разговору с претерпевшим умственные изменения Флауссом. Свенсон снова повернулся к нему.
– Если вы знали, что я здесь, почему ничего не сказали вашим хозяевам – Лоренцу или Баскомбу? – Он шевельнул револьвером. – Зачем давать мне преимущество?
– Никакого преимущества я вам не дал – как я уже сказал: вы не сможете меня застрелить, не приговорив себя. Вы вовсе не глупец и не драчун. Если хотите остаться живым, вы отдадите мне оружие и пойдете вместе со мной к принцу, а там увидите, что мне в моей новой роли можно доверять. В особенности еще и потому, должен добавить я, что вы, добираясь сюда, должны были устранить на своем пути немало невинных людей.
Самодовольное выражение на лице посланника демонстрировало доктору Свенсону, в какой мере Процесс преображает человека. Никогда прежде у этого человека не хватало храбрости вступить в открытую конфронтацию, не говоря уже о том, чтобы с такой наглостью признаваться в своих тайных планах. Флаусс всегда был из тех людей, которые с готовностью шли на любые соглашения, а потом начинали закулисные маневры, многосложные козни, искали покровителей. Он прежде презирал грубые аргументы майора Блаха и неуверенную независимость Свенсона, считая их отчасти даже личным оскорблением. Не оставалось сомнений, что преданность этого человека была (по его же словам) выведена на новый уровень «ясности» и, после того как он прошел мучительное испытание Процессом, его неуверенность в себе испарилась, хотя – доктор видел и это – в глубине души Флаусс не сильно изменился.
– Ваше оружие, доктор Свенсон, – повторил Флаусс, голос его прозвучал многозначительно и в то же время комически строго. – Я обезоружил вас логикой. Я настаиваю.
Свенсон перехватил револьвер за ствол, и Флаусс улыбнулся, решив, будто это первый шаг к тому, чтобы передать ему револьвер. Но Свенсон вместо этого, ощутив несвойственный ему прилив животных инстинктов, поднял руку и ударил посланника пистолетом по голове. Флаусс крякнул и пошатнулся, он посмотрел на Свенсона обиженным взглядом человека, столкнувшегося с предательством (словно надсмеявшись над его «логикой», Свенсон нарушил все законы природы), и открыл рот, чтобы закричать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132