Здесь все было просто, никаких украшений. Посредине стоял круглый стол с табуретами, на некоторых из них восседали в ожидании вазири. При появлении чужеземцев все взгляды устремились на них. Трое джессеритов, что привели их сюда, также сели за стол рядом с товарищами. Очен вышел вперёд, поклонился и представил путников одного за другим.
Каландрилл разглядывал сидевших за столом старцев с испещрёнными морщинами лицами, в основном в возрасте Очена. Почти все белобородые, но кое у кого волосы на голове ещё местами чернели. На всех были халаты великолепных расцветок.
По окончании представления вазирь, восседавший за столом напротив гостей, жестом пригласил их сесть.
— Добро пожаловать в Анвар-тенг, друзья, — вновь заговорил главный среди вазирей. — Моё имя Зеду. Мы, вазирь-нарумасу, выражаем вам свою признательность за предпринятую попытку…
— Попытку? — До Каландрилла вдруг дошёл смысл этого слова, и, забыв о приличиях, он позволил себе прервать вазирь-нарумасу: — Почему ты говоришь о попытке?
Зеду задержал на нем взгляд раскосых глаз, в коих Каландрилл явственно различил отчаяние. Остальные молчали, и молчание это становилось угрожающим. Зеду вздохнул, ему было трудно говорить. Каждое слово его прозвучало как удар молотка, вгоняющий последний гвоздь в гроб их надежды:
— День назад в Анвар-тенг прибыл всадник. Сказал, что его послали верные нам города, а к нам он пробрался хитростью. Его имя Джабу Орати Макузен.
— Ахрд! — не сдержался Брахт и с силой ударил кулаком по столу. — Рхыфамун, он был здесь.
Ценнайра шумно вздохнула и взяла Каландрилла за руку.
— Вы задержали его? — резко, хрипло спросила Катя. — Во имя всех богов, скажите: вы задержали его?
Ответ можно было прочитать на лице Зеду и на лицах других колдунов. Словно холодная рука схватила Каландрилла за сердце, во рту пересохло. Зеду медленно качнул головой:
— Мы не задержали его, да простит нас Хоруль, но…
— Вы его отпустили?! — взревел Брахт. — Клянусь священной кровью Ахрда, как это могло случиться? Как вы не распознали его?
Оттолкнув табурет, керниец вскочил на ноги, в бессильной ярости сжимая кулаки. Голубые глаза его метали молнии. Вазирь-нарумасу пристыженно опустили глаза. Катя коснулась его руки, пытаясь успокоить, хотя в серых глазах её бушевал шторм.
— Фарн становится сильнее, — словно извиняясь, продолжал Зеду. — Даже во сне он помогает всякому, кто жаждет его пробуждения. Он разлагает умы людей…
— И опьяняет ваши. — Брахт подхватил табурет и с силой грохнул его об пол. Затем повернулся к Очену: — Ты обещал нам помощь этих колдунов. А они ничего не стоят! Ты обещал, что они распознают Рхыфамуна.
Очен молчал, древнее лицо его было пепельного цвета, в глазах стоял ужас, голова медленно покачивалась из стороны в сторону, словно он не хотел ничего слышать. Брахт сел, сердито обводя взглядом собравшихся магов. Оскорбление его осталось безответным. Они не смели поднять глаз.
Если бы Каландрилл услышал эту новость за стенами Анвар-тенга, он, скорее всего, потерял бы всякую надежду. Но здесь мозг его работал чётче, словно магия пристыженных колдунов создавала особую атмосферу, позволявшую ему преодолеть отчаяние, ярость и разочарование и спокойно размышлять.
— Возьмём себя в руки и выслушаем Зеду, — обратился он к Брахту.
— Какой смысл? — прорычал Брахт. — Он же сказал — Рхыфамун был здесь, никто его не узнал, и он спокойно ушёл. Как ты думаешь, куда он направился?
Каландрилл жестом попросил разгневанного кернийца помолчать и повернулся к Зеду:
— Продолжай, пожалуйста.
Вазирь-нарумасу благодарно улыбнулся.
— Нас обманули, — сказал он. — Будь мы не столь заняты этой проклятой войной, мы распознали бы Джабу Орати Макузена. — Он резко, словно обвиняя самого себя, выдохнул и продолжил: — Мы пали жертвой собственной гордыни. Мы были уверены, что никто не сможет нас провести, хотя все наше внимание было сосредоточено на тех силах, что собрались по ту сторону наших стен. Фарн обволок его особым облаком, и мы впустили его в город. Хоруль, он времени зря не терял. Безумный бог направил его прямо к воротам… Он отыскал их и вышел из города.
Голос его осёкся, и он замолчал. Каландрилл дышал глубоко и прерывисто, горло его было словно разорвано на узкие полоски плоти, сердце бешено билось о ребра, кровь тяжело стучала в голове. Он хрипло спросил:
— Когда?
— Сегодня, — последовал едва слышный ответ, — на заходе солнца, когда Фарн становится особенно силён.
— В это время мы дрались! — простонал Брахт. — Ахрд! Нападение было предназначено специально для того, чтобы задержать нас, если не убить. Несмотря на помощь Хоруля, Рхыфамун оказался проворнее.
«Мы помогаем, чем можем, не забывайте этого там, куда вы пойдёте».
Рхыфамун вышел через ворота, «Заветная книга» была с ним. Это имел в виду Хоруль? Знал ли бог, когда вёл друзей в Анвар-тенг, что цитадель — лишь промежуточный пункт на их пути? Каландрилл пытался привести в порядок мысли и успокоиться. Они же сами были готовы гнаться за Рхыфамуном через Боррхун-Мадж! Они собирались преследовать его всюду, куда бы он ни пошёл, и даже намеревались пройти через ворота, если в том возникнет необходимость.
Да, они действительно так говорили, но это было раньше, когда впереди брезжила хоть слабая надежда перехватить врага, драться с ним там, где ещё действуют законы для смертных. Теперь эта надежда рухнула, и у них оставалось два выбора: сдаться, признать победу Рхыфамуна или продолжать преследовать его до того места, где спал Безумный бог, где соединённая мощь хозяина и приспешника могла стать непобедимой. От этой перспективы, которая уже казалась вполне реальной, ему стало не по себе. Очен обещал им помощь вазирь-нарумасу в подготовке к схватке с Рхыфамуном в оккультном мире. Теперь у них не оставалось времени, иначе они упустят последнюю возможность. Необходимо немедленно гнаться за Рхыфамуном.
Каландрилл повернулся к товарищам, чувствуя, что должен рассказать все это, прежде чем потеряет дар речи, прежде чем испугается величия того, что ждёт их впереди.
— Нам некогда рассиживать. Надо идти вперёд!
Катя посмотрела ему прямо в глаза:
— Через ворота?
— За Рхыфамуном.
— Мы дали клятву в Тезин-Даре, — заявил Брахт, — и я не собираюсь отказываться от своего слова.
— Истинно, мы дали клятву, — подтвердила Катя и холодно улыбнулась, — и мы пойдём вперёд.
Каландрилл посмотрел на Ценнайру, и та сказала:
— Я с тобой, куда бы ты ни пошёл.
— В таком случае, — он обвёл взглядом вазирь-нарумасу, — ведите нас к воротам. Только быстро, ибо Рхыфамун может воспользоваться заклятиями из «Заветной книги» в любой момент.
Колдуны переглянулись, они явно колебались. Зеду нервно погладил себя по серебристой бороде и произнёс
— Ни один смертный не вернулся оттуда живым. Если вы пройдёте через ворота, то найдёте смерть.
— А что будет, если мы не пойдём? — Каландрилл сердито уставился на мага. — Так и будем сидеть и ждать пробуждения Фарна? А вазирь-нарумасу примут его с распростёртыми объятиями? Если Рхыфамун доведёт своё чёрное дело до конца и пробудит Безумного бога, не думаю, что мы проживём долго. Если он и оставит нам жизнь, то только для того, чтобы подвергнуть нас страданиям, ибо Рхыфамун поклялся нам отомстить.
Голос его звучал убийственно спокойно. Зеду и его товарищи даже съёжились, словно под ударом хлыста.
— Так вы решились? — спросил Зеду.
— Стоит ли рисковать и открывать ворота? — вступил в разговор второй вазирь. — Если Фарн пробудится, то разумнее держать ворота закрытыми.
— Если Фарн пробудится, вряд ли нам удастся удержать ворота закрытыми, — возразил третий.
— Это решение мы должны принимать все вместе, советом, — сказал четвёртый.
— У нас нет времени на рассуждения! — Стол содрогнулся под ударом кулаков Брахта. — Рхыфамун мчится к своему хозяину. — Голубые глаза бросали магам холодный вызов. — Пока вы тут рассусоливаете, он пробуждает Безумного бога.
Катя сидела не шевелясь, но, когда заговорила, голос её произвёл впечатление разбушевавшегося шторма:
— Я прибыла из Вану, дабы доставить туда «Заветную книгу», где она может быть уничтожена. Я пересекла весь мир. И здесь останавливаться не намерена.
Каландрилл повернулся к Очену:
— Именем Деры, именем Хоруля, убеди их. У нас нет времени.
Вазирь был раздавлен. Он сидел съёжившись, плотно смежив веки, словно пытался сдержать слезы. Каландриллу показалось, что старец даже не слышал его слов. Но тут Очен открыл глаза, по телу его пробежала дрожь, будто он очнулся от кошмара. Подняв голову, он посмотрел через стол на старейшину и кивнул.
— Ты самый мудрый, самый великий из нас, — сказал Очен, и хотя голос его звучал тихо, он долетал до каждого уха. — Я же простой вазирь и недостоин вас, но я утверждаю: эти четверо идут рука об руку с богами, они выполняют миссию, возложенную на них Молодыми богами. Им самой судьбой предопределено довести эту миссию до конца. Только им по силам уничтожить Рхыфамуна; только они могут помешать пробуждению Фарна Если встанете вы на их пути, то на головы ваши падёт проклятие Хоруля и его братьев и сестры. Ежели задержите их, ежели откажете им в помощи, в коей они нуждаются, то заявляю именем Хоруля: вы вступаете в сговор с Фарном.
Вазирь-нарумасу заговорили все разом, и в словах их были обида, злость, согласие, поддержка. Каландрилл нетерпеливо переводил взгляд с одного на другого, думая о том, что, знай он, где находятся врата, он без них побежал бы туда и силой проложил бы к ним путь. Минуты уходили как века, и с каждой из них Рхыфамун приближался к злому богу. Каландрилл заскрежетал зубами, кляня нерешительность колдунов. Брахт сидел с каменным лицом, олицетворяя саму ярость. Серые глаза Кати, сидевшей подле него, метали искры. Ценнайра не шевелилась, держа Каландрилла за руку.
Зеду жестом приказал всем замолчать и возвысил голос, чтобы перекричать гул:
— Если Очен не ошибается, то он имеет полное право с нами так говорить, ибо на самом деле мы обречены. — Зеду обвёл взглядом вазирь-нарумасу, те умолкли и повернулись к своему главе. Зеду выдержал многозначительную паузу и продолжал: — Я верю ему. Очень скоро, если останемся мы живы, он станет одним из нас. И я повторяю: Очен глаголет истину. Я голосую «за». Отведём их к воротам, и чем быстрее, тем лучше.
— Не спросив мнения других, имеющих право голоса? — раздался вдруг вопрос. — Ты не хочешь их выслушать?
— Нам нужно поспешить, — заявил Зеду.
— Мы не имеем права принимать такое решение, не собрав всех, — возразил кто-то ещё. — Пошли за ними гонцов.
Сейчас спор разгорится вновь, каждое предложение и контрпредложение будут забирать драгоценные минуты, и так до тех пор, пока спору этому не будет положен конец пробуждением Фарна. Брахт зашептал Каландриллу на ухо:
— Ахрд, и это — самые мудрые из джессеритов? Они лопочут как дети, а мир тем временем идёт к краху.
Каландрилл кивнул и повернулся к Очену:
— А один ты не сможешь отвести нас к воротам?
Очен отрешённо мотнул головой и сказал:
— До ворот я провести вас смогу — при условии, что нас не остановят. Но через них — нет, ибо не знаю магических формул, их открывающих. К тому же, чтобы их открыть, необходимо семь вазирей.
Каландрилл застонал и вновь прислушался к разговору. В этот момент Зеду заявил:
— Послав гонцов, мы потеряем время, а если и созовём всех сюда, то кто будет охранять город? Я требую, чтобы мы отказались от совета и приняли решение немедля.
— Истинно! — воскликнул один из вазирей. — Я отдаю свой голос Зеду и Очену.
— Очен не имеет права голосовать, — возразил кто-то.
Вдруг словно какая-то внутренняя сила заставила Очена встать на ноги. Стоя с прямой спиной, он зычно заявил:
— Да, у меня нет права голоса, если не считать того, коим обладает каждый из нас, живущий на этой земле: это право выбора между Молодыми богами и Фарном. Я отдаю свой голос за Хоруля и его братьев и сестру. Да, я не принадлежу к вашему числу, но если управляете вы нами таким образом, если таков ваш совет, то я немного потерял, ибо мало чем отличаетесь вы от простых смертных. Мужественный керниец правильно сказал: вы лопочете как дети и приведёте мир к краху. Хоруль! Вы же сами только что признали, что прихвостень Безумного бога провёл вас, заставил пропустить его через ворота! А вы сидите и ругаетесь, как сварливые женщины, хоть и понимаете, что Рхыфамун все ближе и ближе к своему повелителю. — Старец помолчал, обведя вазирь-нарумасу сверкающим взглядом; ни один не посмел возразить или прервать его, словно он околдовал их своим гневом. — Я вновь заявляю: ваша нерешительность на руку Фарну. Я вновь требую: отведите этих мужественных людей к вратам и пропустите их. Они готовы рискнуть своей жизнью, дабы спасти наш мир, а вы… сидите и спорите из-за мелочей, теряя драгоценные минуты. И так вы будете спорить бесконечно до тех пор, пока в мир не вернётся Безумный бог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Каландрилл разглядывал сидевших за столом старцев с испещрёнными морщинами лицами, в основном в возрасте Очена. Почти все белобородые, но кое у кого волосы на голове ещё местами чернели. На всех были халаты великолепных расцветок.
По окончании представления вазирь, восседавший за столом напротив гостей, жестом пригласил их сесть.
— Добро пожаловать в Анвар-тенг, друзья, — вновь заговорил главный среди вазирей. — Моё имя Зеду. Мы, вазирь-нарумасу, выражаем вам свою признательность за предпринятую попытку…
— Попытку? — До Каландрилла вдруг дошёл смысл этого слова, и, забыв о приличиях, он позволил себе прервать вазирь-нарумасу: — Почему ты говоришь о попытке?
Зеду задержал на нем взгляд раскосых глаз, в коих Каландрилл явственно различил отчаяние. Остальные молчали, и молчание это становилось угрожающим. Зеду вздохнул, ему было трудно говорить. Каждое слово его прозвучало как удар молотка, вгоняющий последний гвоздь в гроб их надежды:
— День назад в Анвар-тенг прибыл всадник. Сказал, что его послали верные нам города, а к нам он пробрался хитростью. Его имя Джабу Орати Макузен.
— Ахрд! — не сдержался Брахт и с силой ударил кулаком по столу. — Рхыфамун, он был здесь.
Ценнайра шумно вздохнула и взяла Каландрилла за руку.
— Вы задержали его? — резко, хрипло спросила Катя. — Во имя всех богов, скажите: вы задержали его?
Ответ можно было прочитать на лице Зеду и на лицах других колдунов. Словно холодная рука схватила Каландрилла за сердце, во рту пересохло. Зеду медленно качнул головой:
— Мы не задержали его, да простит нас Хоруль, но…
— Вы его отпустили?! — взревел Брахт. — Клянусь священной кровью Ахрда, как это могло случиться? Как вы не распознали его?
Оттолкнув табурет, керниец вскочил на ноги, в бессильной ярости сжимая кулаки. Голубые глаза его метали молнии. Вазирь-нарумасу пристыженно опустили глаза. Катя коснулась его руки, пытаясь успокоить, хотя в серых глазах её бушевал шторм.
— Фарн становится сильнее, — словно извиняясь, продолжал Зеду. — Даже во сне он помогает всякому, кто жаждет его пробуждения. Он разлагает умы людей…
— И опьяняет ваши. — Брахт подхватил табурет и с силой грохнул его об пол. Затем повернулся к Очену: — Ты обещал нам помощь этих колдунов. А они ничего не стоят! Ты обещал, что они распознают Рхыфамуна.
Очен молчал, древнее лицо его было пепельного цвета, в глазах стоял ужас, голова медленно покачивалась из стороны в сторону, словно он не хотел ничего слышать. Брахт сел, сердито обводя взглядом собравшихся магов. Оскорбление его осталось безответным. Они не смели поднять глаз.
Если бы Каландрилл услышал эту новость за стенами Анвар-тенга, он, скорее всего, потерял бы всякую надежду. Но здесь мозг его работал чётче, словно магия пристыженных колдунов создавала особую атмосферу, позволявшую ему преодолеть отчаяние, ярость и разочарование и спокойно размышлять.
— Возьмём себя в руки и выслушаем Зеду, — обратился он к Брахту.
— Какой смысл? — прорычал Брахт. — Он же сказал — Рхыфамун был здесь, никто его не узнал, и он спокойно ушёл. Как ты думаешь, куда он направился?
Каландрилл жестом попросил разгневанного кернийца помолчать и повернулся к Зеду:
— Продолжай, пожалуйста.
Вазирь-нарумасу благодарно улыбнулся.
— Нас обманули, — сказал он. — Будь мы не столь заняты этой проклятой войной, мы распознали бы Джабу Орати Макузена. — Он резко, словно обвиняя самого себя, выдохнул и продолжил: — Мы пали жертвой собственной гордыни. Мы были уверены, что никто не сможет нас провести, хотя все наше внимание было сосредоточено на тех силах, что собрались по ту сторону наших стен. Фарн обволок его особым облаком, и мы впустили его в город. Хоруль, он времени зря не терял. Безумный бог направил его прямо к воротам… Он отыскал их и вышел из города.
Голос его осёкся, и он замолчал. Каландрилл дышал глубоко и прерывисто, горло его было словно разорвано на узкие полоски плоти, сердце бешено билось о ребра, кровь тяжело стучала в голове. Он хрипло спросил:
— Когда?
— Сегодня, — последовал едва слышный ответ, — на заходе солнца, когда Фарн становится особенно силён.
— В это время мы дрались! — простонал Брахт. — Ахрд! Нападение было предназначено специально для того, чтобы задержать нас, если не убить. Несмотря на помощь Хоруля, Рхыфамун оказался проворнее.
«Мы помогаем, чем можем, не забывайте этого там, куда вы пойдёте».
Рхыфамун вышел через ворота, «Заветная книга» была с ним. Это имел в виду Хоруль? Знал ли бог, когда вёл друзей в Анвар-тенг, что цитадель — лишь промежуточный пункт на их пути? Каландрилл пытался привести в порядок мысли и успокоиться. Они же сами были готовы гнаться за Рхыфамуном через Боррхун-Мадж! Они собирались преследовать его всюду, куда бы он ни пошёл, и даже намеревались пройти через ворота, если в том возникнет необходимость.
Да, они действительно так говорили, но это было раньше, когда впереди брезжила хоть слабая надежда перехватить врага, драться с ним там, где ещё действуют законы для смертных. Теперь эта надежда рухнула, и у них оставалось два выбора: сдаться, признать победу Рхыфамуна или продолжать преследовать его до того места, где спал Безумный бог, где соединённая мощь хозяина и приспешника могла стать непобедимой. От этой перспективы, которая уже казалась вполне реальной, ему стало не по себе. Очен обещал им помощь вазирь-нарумасу в подготовке к схватке с Рхыфамуном в оккультном мире. Теперь у них не оставалось времени, иначе они упустят последнюю возможность. Необходимо немедленно гнаться за Рхыфамуном.
Каландрилл повернулся к товарищам, чувствуя, что должен рассказать все это, прежде чем потеряет дар речи, прежде чем испугается величия того, что ждёт их впереди.
— Нам некогда рассиживать. Надо идти вперёд!
Катя посмотрела ему прямо в глаза:
— Через ворота?
— За Рхыфамуном.
— Мы дали клятву в Тезин-Даре, — заявил Брахт, — и я не собираюсь отказываться от своего слова.
— Истинно, мы дали клятву, — подтвердила Катя и холодно улыбнулась, — и мы пойдём вперёд.
Каландрилл посмотрел на Ценнайру, и та сказала:
— Я с тобой, куда бы ты ни пошёл.
— В таком случае, — он обвёл взглядом вазирь-нарумасу, — ведите нас к воротам. Только быстро, ибо Рхыфамун может воспользоваться заклятиями из «Заветной книги» в любой момент.
Колдуны переглянулись, они явно колебались. Зеду нервно погладил себя по серебристой бороде и произнёс
— Ни один смертный не вернулся оттуда живым. Если вы пройдёте через ворота, то найдёте смерть.
— А что будет, если мы не пойдём? — Каландрилл сердито уставился на мага. — Так и будем сидеть и ждать пробуждения Фарна? А вазирь-нарумасу примут его с распростёртыми объятиями? Если Рхыфамун доведёт своё чёрное дело до конца и пробудит Безумного бога, не думаю, что мы проживём долго. Если он и оставит нам жизнь, то только для того, чтобы подвергнуть нас страданиям, ибо Рхыфамун поклялся нам отомстить.
Голос его звучал убийственно спокойно. Зеду и его товарищи даже съёжились, словно под ударом хлыста.
— Так вы решились? — спросил Зеду.
— Стоит ли рисковать и открывать ворота? — вступил в разговор второй вазирь. — Если Фарн пробудится, то разумнее держать ворота закрытыми.
— Если Фарн пробудится, вряд ли нам удастся удержать ворота закрытыми, — возразил третий.
— Это решение мы должны принимать все вместе, советом, — сказал четвёртый.
— У нас нет времени на рассуждения! — Стол содрогнулся под ударом кулаков Брахта. — Рхыфамун мчится к своему хозяину. — Голубые глаза бросали магам холодный вызов. — Пока вы тут рассусоливаете, он пробуждает Безумного бога.
Катя сидела не шевелясь, но, когда заговорила, голос её произвёл впечатление разбушевавшегося шторма:
— Я прибыла из Вану, дабы доставить туда «Заветную книгу», где она может быть уничтожена. Я пересекла весь мир. И здесь останавливаться не намерена.
Каландрилл повернулся к Очену:
— Именем Деры, именем Хоруля, убеди их. У нас нет времени.
Вазирь был раздавлен. Он сидел съёжившись, плотно смежив веки, словно пытался сдержать слезы. Каландриллу показалось, что старец даже не слышал его слов. Но тут Очен открыл глаза, по телу его пробежала дрожь, будто он очнулся от кошмара. Подняв голову, он посмотрел через стол на старейшину и кивнул.
— Ты самый мудрый, самый великий из нас, — сказал Очен, и хотя голос его звучал тихо, он долетал до каждого уха. — Я же простой вазирь и недостоин вас, но я утверждаю: эти четверо идут рука об руку с богами, они выполняют миссию, возложенную на них Молодыми богами. Им самой судьбой предопределено довести эту миссию до конца. Только им по силам уничтожить Рхыфамуна; только они могут помешать пробуждению Фарна Если встанете вы на их пути, то на головы ваши падёт проклятие Хоруля и его братьев и сестры. Ежели задержите их, ежели откажете им в помощи, в коей они нуждаются, то заявляю именем Хоруля: вы вступаете в сговор с Фарном.
Вазирь-нарумасу заговорили все разом, и в словах их были обида, злость, согласие, поддержка. Каландрилл нетерпеливо переводил взгляд с одного на другого, думая о том, что, знай он, где находятся врата, он без них побежал бы туда и силой проложил бы к ним путь. Минуты уходили как века, и с каждой из них Рхыфамун приближался к злому богу. Каландрилл заскрежетал зубами, кляня нерешительность колдунов. Брахт сидел с каменным лицом, олицетворяя саму ярость. Серые глаза Кати, сидевшей подле него, метали искры. Ценнайра не шевелилась, держа Каландрилла за руку.
Зеду жестом приказал всем замолчать и возвысил голос, чтобы перекричать гул:
— Если Очен не ошибается, то он имеет полное право с нами так говорить, ибо на самом деле мы обречены. — Зеду обвёл взглядом вазирь-нарумасу, те умолкли и повернулись к своему главе. Зеду выдержал многозначительную паузу и продолжал: — Я верю ему. Очень скоро, если останемся мы живы, он станет одним из нас. И я повторяю: Очен глаголет истину. Я голосую «за». Отведём их к воротам, и чем быстрее, тем лучше.
— Не спросив мнения других, имеющих право голоса? — раздался вдруг вопрос. — Ты не хочешь их выслушать?
— Нам нужно поспешить, — заявил Зеду.
— Мы не имеем права принимать такое решение, не собрав всех, — возразил кто-то ещё. — Пошли за ними гонцов.
Сейчас спор разгорится вновь, каждое предложение и контрпредложение будут забирать драгоценные минуты, и так до тех пор, пока спору этому не будет положен конец пробуждением Фарна. Брахт зашептал Каландриллу на ухо:
— Ахрд, и это — самые мудрые из джессеритов? Они лопочут как дети, а мир тем временем идёт к краху.
Каландрилл кивнул и повернулся к Очену:
— А один ты не сможешь отвести нас к воротам?
Очен отрешённо мотнул головой и сказал:
— До ворот я провести вас смогу — при условии, что нас не остановят. Но через них — нет, ибо не знаю магических формул, их открывающих. К тому же, чтобы их открыть, необходимо семь вазирей.
Каландрилл застонал и вновь прислушался к разговору. В этот момент Зеду заявил:
— Послав гонцов, мы потеряем время, а если и созовём всех сюда, то кто будет охранять город? Я требую, чтобы мы отказались от совета и приняли решение немедля.
— Истинно! — воскликнул один из вазирей. — Я отдаю свой голос Зеду и Очену.
— Очен не имеет права голосовать, — возразил кто-то.
Вдруг словно какая-то внутренняя сила заставила Очена встать на ноги. Стоя с прямой спиной, он зычно заявил:
— Да, у меня нет права голоса, если не считать того, коим обладает каждый из нас, живущий на этой земле: это право выбора между Молодыми богами и Фарном. Я отдаю свой голос за Хоруля и его братьев и сестру. Да, я не принадлежу к вашему числу, но если управляете вы нами таким образом, если таков ваш совет, то я немного потерял, ибо мало чем отличаетесь вы от простых смертных. Мужественный керниец правильно сказал: вы лопочете как дети и приведёте мир к краху. Хоруль! Вы же сами только что признали, что прихвостень Безумного бога провёл вас, заставил пропустить его через ворота! А вы сидите и ругаетесь, как сварливые женщины, хоть и понимаете, что Рхыфамун все ближе и ближе к своему повелителю. — Старец помолчал, обведя вазирь-нарумасу сверкающим взглядом; ни один не посмел возразить или прервать его, словно он околдовал их своим гневом. — Я вновь заявляю: ваша нерешительность на руку Фарну. Я вновь требую: отведите этих мужественных людей к вратам и пропустите их. Они готовы рискнуть своей жизнью, дабы спасти наш мир, а вы… сидите и спорите из-за мелочей, теряя драгоценные минуты. И так вы будете спорить бесконечно до тех пор, пока в мир не вернётся Безумный бог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61