Наряд ее был ничуть не богаче, чем у прочих, но именно она была хозяйкой крова крепости Холодные Скалы.
Руарк остановился перед уступом, и шум немедленно стих. Гейрн и Куладин стояли за спиной вождя.
– Я испрашиваю дозволения вступить в твою Крепость, хозяйка крова, – громко возгласил Руарк.
– Я даю тебе его, о вождь клана, – так же громко отозвалась женщина и, понизив голос, добавила с улыбкой и с большей теплотой:
– И сейчас, и всегда, о прохлада моего сердца.
– Благодарю тебя, хозяйка крова и отрада моего сердца. – Эти слова тоже прозвучали не очень церемонно.
Вперед выступил Гейрн:
– Хозяйка крова, я прошу дозволения обрести приют у твоего очага.
– Я даю его тебе, Гейрн. Под моим кровом всегда найдутся вода и прохлада для тебя.
– Спасибо тебе, хозяйка крова. – Гейрн похлопал Руарка по плечу и отправился к своим воинам. Айильская церемония оказалась не слишком долгой.
Куладин с надменным видом встал рядом с Руарком:
– Хозяйка крова, я испрашиваю дозволения вступить в твою Крепость.
Лиан растерянно заморгала и нахмурилась. Позади Ранда послышалось удивленное перешептывание. В воздухе повисло ощущение угрозы. Мэт тоже почуял ее, он сжал в руке копье, беспокойно оглядываясь на айильцев. – В чем дело? – тихонько спросил Ранд Авиенду. – Почему она молчит?
– Он спросил так, как подобает только вождю, – Изумленно прошептала Авиенда. – Должно быть, этот человек спятил. Такая просьба – оскорбление, но если она откажет ему, то заденет этим всех Шайдо. Но отказать она вправе. Кровной вражды это не вызовет, ибо он, как бы ни заносился, не вождь клана, но неприятностей не оберешься. – В голосе девушки слышалась тревога. – Ты ведь меня не слушал, разве не так? Наверняка не слушал! Она могла отказать даже Руарку, и ему пришлось бы уйти. Это привело бы к расколу клана, но таково ее право. Она могла бы отказать и ТомугКто-Приходит-с-Рассветом, Ранд ал'Тор. Женщины у нас не так бесправны, как у вас, в мокрых землях, где нужно быть чуть ли не королевой, чтобы не выпрашивать у мужчины кусок хлеба!
Ранд только молча покачал головой. Он частенько корил себя за то, что маловато знает об айильцах, однако же, судя по словам Авиенды, она тоже имела смутное представление об обычаях других народов. – Вот бы тебе хоть разок взглянуть на Круг Женщин у нас в Эмондовом Лугу. Ты бы враз зареклась называть их бесправными. И они бы тебе самой кое-что объяснили. – Ранд почувствовал, как она шевельнулась, видимо, желая заглянуть ему в лицо, и постарался придать своей физиономии невозмутимое выражение.
– Тебе дозволено, – начала Лиан, и Куладин приосанился, – вступить под мой кров. Для тебя найдутся и вода, и прохлада.
Сгрудившаяся вокруг толпа отозвалась одобрительным гулом.
Куладин вздрогнул, словно его ударили, и побагровел от ярости. Похоже, он растерялся и не знал, что делать. Сначала он с вызывающим видом шагнул вперед, зло глядя на Лиан и Эмис, и даже сцепил руки, будто для того, чтобы не схватиться за копья, потом повернулся и отошел, свирепо озираясь по сторонам. Теперь он стоял позади Руарка, почти там же, где в начале церемонии, и смотрел на Ранда. Его голубые глаза горели как уголья.
– Как одинокого бродягу, – восхищенно прошептала Авиенда. – Она приветила его, как привечают безродного бродягу! Смертельное оскорбление для него, но вовсе никакого – для клана Шайдо. – Неожиданно она ткнула Ранда кулаком под ребра, да так, что он охнул:
– Давай, не мешкай. Покажи всем, чему я тебя научила. Пошевеливайся!
Соскользнув со спины Джиди'ина, юноша подошел и встал рядом с Руарком. Я не айилец, подумал Ранд. Не айилец, и никогда не смогу им стать. Мне их не понять. Он поклонился Лиан. Никто из айильцев этого не делал, но Ранд поступал в соответствии с понятиями, в которых был воспитан.
– Хозяйка крова, я прошу дозволения вступить под твой кров. Он услышал, как охнула Авиенда. Предполагалось, что он произнесет вовсе не те же самые слова, что и Руарк, ведь Ранд – не вождь. Глаза Руарка беспокойно сузились – он смотрел на Лиан с тревогой. Куладин, все еще красный от злости, скривил губы в презрительной усмешке. Джиндо озабоченно переглядывались.
Хозяйка крова окинула Ранда еще более суровым взглядом, чем до того Куладина. Глаза ее задержались на шуфа, на красном кафтане, какого не надел бы ни один айилец. Затем Лиан вопросительно посмотрела на Эмис, та кивнула.
– Такая скромность, – медленно проговорила Лиан, – подобает мужчине. Мужчины не часто ее выказывают. – Приподняв толстую юбку, она присела в неловком реверансе. Айильские женщины никогда не делали ничего подобного, но она сочла нужным ответить реверансом на поклон Ранда. – Kap'а'карну дозволено вступить в мою крепость. Для вождя вождей в Холодных Скалах всегда есть вода и прохлада.
Айильские женщины вновь заулюлюкали – одобрительно или осуждающе, Ранд так и не понял. Куладин бросил на него исполненный жгучей ненависти взгляд и зашагал прочь, грубо отстранив Авиенду, когда та неловко слезла с пятнистого жеребца.
Мэт замешкался, слезая с коня, и, посмотрев вслед Куладину, негромко сказал Ранду:
– Советую тебе не поворачиваться к этому малому спиной.
– Не ты один мне это советуешь, – отозвался Ранд.
Торговцы уже распрягали мулов и, не теряя времени, выносили товары. Подошли Хранительницы Мудрости, с ними и Морейн. Их тоже приветствовали криками и битьем в котлы, хотя и не так шумно, как Руарка.
– Но мне не о нем надо беспокоиться.
Тревоги Ранда были связаны вовсе не с айильцами. Морейн с одной стороны, а Ланфир с другой – вот уж с ними забот не оберешься. И кто опаснее – неизвестно. Ранд чуть было не рассмеялся.
Женщины спустились со скалы, и, к удивлению Ранда, Руарк, подойдя к Лиан и Эмис, обнял обеих за плечи. Они обе были рослые, как и большинство айильских женщин, но Руарк оказался выше на целую голову.
– Мою жену Эмис ты уже знаешь, – промолвил вождь, – а теперь познакомься и с моей женой Лиан.
Юноша разинул рот от удивления, но тут же спохватился и закрыл его. Авиенда говорила ему, что Лиан, хозяйка крова Холодных Скал, – жена Руарка, и он решил, что неправильно истолковал весь этот обмен ласковыми словами и взглядами между Руарком и Эмис на Чейндаре. Да он над этим и не особо задумывался – некогда было…
– Обе? – выпалил Мэт. – О Свет! Вот это да, чтоб мне сгореть! Везет же некоторым! Или же глупее его мир не видывал с самого дня творения.
– Я думал, – промолвил Руарк, приметив удивление Ранда, – что Авиенда больше рассказала тебе о наших обычаях. Похоже, многое она упустила.
Лиан вопросительно взглянула на Эмис, и та, кивнув, сухо сказала:
– Видимо, мне придется потолковать с ней в укромном местечке. О чем она
все время с ним говорила? Не иначе как учила языку жестов Дев или гара доить.
Авиенда слегка покраснела и возмущенно вскинула голову.
– У нас были темы и поважнее, чем семейные дела. К тому же он ничего не слушает…
– Авиенда – прекрасная наставница, – поспешно вставил Ранд, – благодаря ей я уже немало узнал о Трехкратной Земле и ваших обычаях. – Что это еще за язык жестов? – А если чего и не понял, так это не ее вина, а моя. – Хотелось бы знать, подумал он, как можно доить ядовитую ящерицу в два фута длиной. – Повторяю, она – прекрасная наставница, и я хочу, чтобы она учила меня и дальше. – Ранд и сам не знал, почему это сказал. Может быть, потому, что Авиенда присматривала за ним в открытую, что всяко предпочтительнее тайных соглядатаев. Эмис окинула его пристальным взглядом. Ее ясные голубые глаза были так же остры и проницательны, как у любой Айз Седай. Да, по правде сказать, от Айз Седай она мало чем отличалась – и Силу направлять умела, и выглядела гораздо моложе своих лет.
– Так тому и быть, – сказала она наконец. Авиенда открыла было рот, собираясь возразить, но под взором Хранительницы спохватилась и угрюмо потупилась. Видимо, она надеялась, что с прибытием к Холодным Скалам ее избавят от присмотра за Рандом.
– Ты, наверное, устал с дороги, – с материнской заботой обратилась к Ранду Лиан, – да небось и проголодался. Пойдем. – Она улыбнулась и Мэту, который уже поглядывал в сторону фургонов. – Добро пожаловать под мой кров. Взяв седельные сумы, Ранд оставил Джиди'ина на попечение гай'шайн, которая приняла и поводья Типуна. Мэт кинул последний взгляд на фургоны, перебросил свои сумы через плечо и последовал за всеми.
Дом Лиан находился на самом верхнем уступе западного склона. Жилище вождя клана и правительницы крепости оказалось скромным – самое большее на две комнаты – прямоугольным строением, сложенным из обожженных на солнце больших глиняных кирпичей с узенькими незастекленными оконцами, задернутыми белыми занавесками. На плоской крыше располагался маленький огородик, а рядом, на террасе, отделенной от дома узкой, мощенной серым плитняком тропкой, – другой. От прочих домов это непритязательное с виду жилище отличал разве что висевший у дверей большой бронзовый гонг. Внутри, однако, дом был куда просторнее, чем казался снаружи. Кирпичное строение представляло собой лишь одну прихожую, за которой находились вырубленные в скале вместительные и удивительно прохладные внутренние помещения, в которые вели высокие арочные проемы. Серебряные светильники источали аромат, напоминавший о тенистом зеленом саде. В доме был только один покрытый красным лаком и отделанный золотом стул с высокой спинкой, которым, судя по всему, пользовались нечасто. Авиенда назвала его троном вождя. Помимо этого вся мебель состояла из полированных или лакированных сундуков и низеньких подставок. На них стояли раскрытые книги, но читать их можно было, лишь лежа на полу. Пол же был в несколько слоев устлан коврами самых разнообразных цветов. Ранд приметил тирские, кайриэнские, андорские и даже иллианские и тарабонские узоры. Другие были ему незнакомы: широкие зубчатые полосы, цвета которых ни разу не повторялись, или соединенные прямоугольники серых и коричневых тонов, а также разной глубины оттенков черного. Среди множества ковров нельзя было найти и двух одинаковых.
Снаружи айильское жилище казалось таким же тусклым, как и окружающая его Пустыня, внутри же царили яркие, радостные цвета. Стены украшали богатые шпалеры, явно попавшие сюда из-за Хребта Мира и, скорее всего, тем же путем, что и привезенные спутниками Ранда шпалеры из Твердыни. На коврах были разбросаны многочисленные шелковые подушки, украшенные бахромой, кистями или и тем, и другим сразу. В каменных нишах красовались вазы из тончайшего фарфора, серебряные кубки и статуэтки из резной кости, изображавшие главным образом неведомых зверей. Так вот каковы они, эти "пещеры", о которых с таким презрением говорили жители Тира. Внутреннее убранство айильских жилищ роскошью могло соперничать с палатами Твердыни, а пестротой – с фургонами Лудильщиков, но при этом выглядело не кричащим, а исполненным благородного достоинства. Домашний уют удачно сочетался здесь с некоторой официальной пышностью, видимо, подобающей сану вождя.
Ранд слегка ухмыльнулся Авиенде, давая понять, что на сей раз намерен поступить в соответствии с ее наставлениями, и достал из седельной сумы подарок для Лиан – искусно сработанную золотую статуэтку льва. Юноша купил ее у одного Ищущего Воду из Джиндо, который, в свою очередь, прихватил ее в Тире. Правда, поскольку Ранд вроде бы являлся правителем этого самого Тира, выходило, что он купил и теперь дарил вещь, украденную у него самого.
Немного поколебавшись, Мэт тоже достал свой подарок – тирское ожерелье в виде цепи из серебряных цветов. Надо полагать, в Пустыню оно попало тем же путем, что и лев, а куплено было, скорее всего, для Изендре.
– Изящная вещица, – с улыбкой сказала Лиан, принимая льва. – Мне всегда нравились тирские изделия. Помнится, давным-давно Руарк подарил мне пару безделушек. – Она обернулась к мужу с добродушной улыбкой, подобавшей супруге мирного фермера. – Ты, кажется, захватил их в шатре Благородного Лорда, как раз перед тем, как Ламану отрубили голову. Жаль, что ты не добрался до Андора. Андорское серебро мне тоже очень нравится… И твое ожерелье прекрасно, Мэт Коутон.
Выслушивая ее похвалы подаркам. Ранд с трудом скрыл изумление. Несмотря на женский наряд и материнскую улыбку, эта хозяйка крова в душе была такой же, как и Девы Копья. Тем временем подошли Хранительницы Мудрости, Морейн с Эгвейн и Лан. Меч Стража вызвал неодобрительный взгляд, однако, когда Бэйр назвала Лана Аан'аллейном. Лиан приветствовала его тепло и радушно. Но еще более церемонно приняла хозяйка крова Эгвейн и Морейн.
– Ваше посещение – большая честь для меня, Айз Седай, – промолвила Лиан и сделала движение, весьма напоминавшее поклон. – Говорят, что до Разлома Мира мы служили Айз Седай, но подвели их и в наказание были сосланы сюда, в Трехкратную Землю. Ваше появление здесь может свидетельствовать о возможности искупления вины наших предков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
Руарк остановился перед уступом, и шум немедленно стих. Гейрн и Куладин стояли за спиной вождя.
– Я испрашиваю дозволения вступить в твою Крепость, хозяйка крова, – громко возгласил Руарк.
– Я даю тебе его, о вождь клана, – так же громко отозвалась женщина и, понизив голос, добавила с улыбкой и с большей теплотой:
– И сейчас, и всегда, о прохлада моего сердца.
– Благодарю тебя, хозяйка крова и отрада моего сердца. – Эти слова тоже прозвучали не очень церемонно.
Вперед выступил Гейрн:
– Хозяйка крова, я прошу дозволения обрести приют у твоего очага.
– Я даю его тебе, Гейрн. Под моим кровом всегда найдутся вода и прохлада для тебя.
– Спасибо тебе, хозяйка крова. – Гейрн похлопал Руарка по плечу и отправился к своим воинам. Айильская церемония оказалась не слишком долгой.
Куладин с надменным видом встал рядом с Руарком:
– Хозяйка крова, я испрашиваю дозволения вступить в твою Крепость.
Лиан растерянно заморгала и нахмурилась. Позади Ранда послышалось удивленное перешептывание. В воздухе повисло ощущение угрозы. Мэт тоже почуял ее, он сжал в руке копье, беспокойно оглядываясь на айильцев. – В чем дело? – тихонько спросил Ранд Авиенду. – Почему она молчит?
– Он спросил так, как подобает только вождю, – Изумленно прошептала Авиенда. – Должно быть, этот человек спятил. Такая просьба – оскорбление, но если она откажет ему, то заденет этим всех Шайдо. Но отказать она вправе. Кровной вражды это не вызовет, ибо он, как бы ни заносился, не вождь клана, но неприятностей не оберешься. – В голосе девушки слышалась тревога. – Ты ведь меня не слушал, разве не так? Наверняка не слушал! Она могла отказать даже Руарку, и ему пришлось бы уйти. Это привело бы к расколу клана, но таково ее право. Она могла бы отказать и ТомугКто-Приходит-с-Рассветом, Ранд ал'Тор. Женщины у нас не так бесправны, как у вас, в мокрых землях, где нужно быть чуть ли не королевой, чтобы не выпрашивать у мужчины кусок хлеба!
Ранд только молча покачал головой. Он частенько корил себя за то, что маловато знает об айильцах, однако же, судя по словам Авиенды, она тоже имела смутное представление об обычаях других народов. – Вот бы тебе хоть разок взглянуть на Круг Женщин у нас в Эмондовом Лугу. Ты бы враз зареклась называть их бесправными. И они бы тебе самой кое-что объяснили. – Ранд почувствовал, как она шевельнулась, видимо, желая заглянуть ему в лицо, и постарался придать своей физиономии невозмутимое выражение.
– Тебе дозволено, – начала Лиан, и Куладин приосанился, – вступить под мой кров. Для тебя найдутся и вода, и прохлада.
Сгрудившаяся вокруг толпа отозвалась одобрительным гулом.
Куладин вздрогнул, словно его ударили, и побагровел от ярости. Похоже, он растерялся и не знал, что делать. Сначала он с вызывающим видом шагнул вперед, зло глядя на Лиан и Эмис, и даже сцепил руки, будто для того, чтобы не схватиться за копья, потом повернулся и отошел, свирепо озираясь по сторонам. Теперь он стоял позади Руарка, почти там же, где в начале церемонии, и смотрел на Ранда. Его голубые глаза горели как уголья.
– Как одинокого бродягу, – восхищенно прошептала Авиенда. – Она приветила его, как привечают безродного бродягу! Смертельное оскорбление для него, но вовсе никакого – для клана Шайдо. – Неожиданно она ткнула Ранда кулаком под ребра, да так, что он охнул:
– Давай, не мешкай. Покажи всем, чему я тебя научила. Пошевеливайся!
Соскользнув со спины Джиди'ина, юноша подошел и встал рядом с Руарком. Я не айилец, подумал Ранд. Не айилец, и никогда не смогу им стать. Мне их не понять. Он поклонился Лиан. Никто из айильцев этого не делал, но Ранд поступал в соответствии с понятиями, в которых был воспитан.
– Хозяйка крова, я прошу дозволения вступить под твой кров. Он услышал, как охнула Авиенда. Предполагалось, что он произнесет вовсе не те же самые слова, что и Руарк, ведь Ранд – не вождь. Глаза Руарка беспокойно сузились – он смотрел на Лиан с тревогой. Куладин, все еще красный от злости, скривил губы в презрительной усмешке. Джиндо озабоченно переглядывались.
Хозяйка крова окинула Ранда еще более суровым взглядом, чем до того Куладина. Глаза ее задержались на шуфа, на красном кафтане, какого не надел бы ни один айилец. Затем Лиан вопросительно посмотрела на Эмис, та кивнула.
– Такая скромность, – медленно проговорила Лиан, – подобает мужчине. Мужчины не часто ее выказывают. – Приподняв толстую юбку, она присела в неловком реверансе. Айильские женщины никогда не делали ничего подобного, но она сочла нужным ответить реверансом на поклон Ранда. – Kap'а'карну дозволено вступить в мою крепость. Для вождя вождей в Холодных Скалах всегда есть вода и прохлада.
Айильские женщины вновь заулюлюкали – одобрительно или осуждающе, Ранд так и не понял. Куладин бросил на него исполненный жгучей ненависти взгляд и зашагал прочь, грубо отстранив Авиенду, когда та неловко слезла с пятнистого жеребца.
Мэт замешкался, слезая с коня, и, посмотрев вслед Куладину, негромко сказал Ранду:
– Советую тебе не поворачиваться к этому малому спиной.
– Не ты один мне это советуешь, – отозвался Ранд.
Торговцы уже распрягали мулов и, не теряя времени, выносили товары. Подошли Хранительницы Мудрости, с ними и Морейн. Их тоже приветствовали криками и битьем в котлы, хотя и не так шумно, как Руарка.
– Но мне не о нем надо беспокоиться.
Тревоги Ранда были связаны вовсе не с айильцами. Морейн с одной стороны, а Ланфир с другой – вот уж с ними забот не оберешься. И кто опаснее – неизвестно. Ранд чуть было не рассмеялся.
Женщины спустились со скалы, и, к удивлению Ранда, Руарк, подойдя к Лиан и Эмис, обнял обеих за плечи. Они обе были рослые, как и большинство айильских женщин, но Руарк оказался выше на целую голову.
– Мою жену Эмис ты уже знаешь, – промолвил вождь, – а теперь познакомься и с моей женой Лиан.
Юноша разинул рот от удивления, но тут же спохватился и закрыл его. Авиенда говорила ему, что Лиан, хозяйка крова Холодных Скал, – жена Руарка, и он решил, что неправильно истолковал весь этот обмен ласковыми словами и взглядами между Руарком и Эмис на Чейндаре. Да он над этим и не особо задумывался – некогда было…
– Обе? – выпалил Мэт. – О Свет! Вот это да, чтоб мне сгореть! Везет же некоторым! Или же глупее его мир не видывал с самого дня творения.
– Я думал, – промолвил Руарк, приметив удивление Ранда, – что Авиенда больше рассказала тебе о наших обычаях. Похоже, многое она упустила.
Лиан вопросительно взглянула на Эмис, и та, кивнув, сухо сказала:
– Видимо, мне придется потолковать с ней в укромном местечке. О чем она
все время с ним говорила? Не иначе как учила языку жестов Дев или гара доить.
Авиенда слегка покраснела и возмущенно вскинула голову.
– У нас были темы и поважнее, чем семейные дела. К тому же он ничего не слушает…
– Авиенда – прекрасная наставница, – поспешно вставил Ранд, – благодаря ей я уже немало узнал о Трехкратной Земле и ваших обычаях. – Что это еще за язык жестов? – А если чего и не понял, так это не ее вина, а моя. – Хотелось бы знать, подумал он, как можно доить ядовитую ящерицу в два фута длиной. – Повторяю, она – прекрасная наставница, и я хочу, чтобы она учила меня и дальше. – Ранд и сам не знал, почему это сказал. Может быть, потому, что Авиенда присматривала за ним в открытую, что всяко предпочтительнее тайных соглядатаев. Эмис окинула его пристальным взглядом. Ее ясные голубые глаза были так же остры и проницательны, как у любой Айз Седай. Да, по правде сказать, от Айз Седай она мало чем отличалась – и Силу направлять умела, и выглядела гораздо моложе своих лет.
– Так тому и быть, – сказала она наконец. Авиенда открыла было рот, собираясь возразить, но под взором Хранительницы спохватилась и угрюмо потупилась. Видимо, она надеялась, что с прибытием к Холодным Скалам ее избавят от присмотра за Рандом.
– Ты, наверное, устал с дороги, – с материнской заботой обратилась к Ранду Лиан, – да небось и проголодался. Пойдем. – Она улыбнулась и Мэту, который уже поглядывал в сторону фургонов. – Добро пожаловать под мой кров. Взяв седельные сумы, Ранд оставил Джиди'ина на попечение гай'шайн, которая приняла и поводья Типуна. Мэт кинул последний взгляд на фургоны, перебросил свои сумы через плечо и последовал за всеми.
Дом Лиан находился на самом верхнем уступе западного склона. Жилище вождя клана и правительницы крепости оказалось скромным – самое большее на две комнаты – прямоугольным строением, сложенным из обожженных на солнце больших глиняных кирпичей с узенькими незастекленными оконцами, задернутыми белыми занавесками. На плоской крыше располагался маленький огородик, а рядом, на террасе, отделенной от дома узкой, мощенной серым плитняком тропкой, – другой. От прочих домов это непритязательное с виду жилище отличал разве что висевший у дверей большой бронзовый гонг. Внутри, однако, дом был куда просторнее, чем казался снаружи. Кирпичное строение представляло собой лишь одну прихожую, за которой находились вырубленные в скале вместительные и удивительно прохладные внутренние помещения, в которые вели высокие арочные проемы. Серебряные светильники источали аромат, напоминавший о тенистом зеленом саде. В доме был только один покрытый красным лаком и отделанный золотом стул с высокой спинкой, которым, судя по всему, пользовались нечасто. Авиенда назвала его троном вождя. Помимо этого вся мебель состояла из полированных или лакированных сундуков и низеньких подставок. На них стояли раскрытые книги, но читать их можно было, лишь лежа на полу. Пол же был в несколько слоев устлан коврами самых разнообразных цветов. Ранд приметил тирские, кайриэнские, андорские и даже иллианские и тарабонские узоры. Другие были ему незнакомы: широкие зубчатые полосы, цвета которых ни разу не повторялись, или соединенные прямоугольники серых и коричневых тонов, а также разной глубины оттенков черного. Среди множества ковров нельзя было найти и двух одинаковых.
Снаружи айильское жилище казалось таким же тусклым, как и окружающая его Пустыня, внутри же царили яркие, радостные цвета. Стены украшали богатые шпалеры, явно попавшие сюда из-за Хребта Мира и, скорее всего, тем же путем, что и привезенные спутниками Ранда шпалеры из Твердыни. На коврах были разбросаны многочисленные шелковые подушки, украшенные бахромой, кистями или и тем, и другим сразу. В каменных нишах красовались вазы из тончайшего фарфора, серебряные кубки и статуэтки из резной кости, изображавшие главным образом неведомых зверей. Так вот каковы они, эти "пещеры", о которых с таким презрением говорили жители Тира. Внутреннее убранство айильских жилищ роскошью могло соперничать с палатами Твердыни, а пестротой – с фургонами Лудильщиков, но при этом выглядело не кричащим, а исполненным благородного достоинства. Домашний уют удачно сочетался здесь с некоторой официальной пышностью, видимо, подобающей сану вождя.
Ранд слегка ухмыльнулся Авиенде, давая понять, что на сей раз намерен поступить в соответствии с ее наставлениями, и достал из седельной сумы подарок для Лиан – искусно сработанную золотую статуэтку льва. Юноша купил ее у одного Ищущего Воду из Джиндо, который, в свою очередь, прихватил ее в Тире. Правда, поскольку Ранд вроде бы являлся правителем этого самого Тира, выходило, что он купил и теперь дарил вещь, украденную у него самого.
Немного поколебавшись, Мэт тоже достал свой подарок – тирское ожерелье в виде цепи из серебряных цветов. Надо полагать, в Пустыню оно попало тем же путем, что и лев, а куплено было, скорее всего, для Изендре.
– Изящная вещица, – с улыбкой сказала Лиан, принимая льва. – Мне всегда нравились тирские изделия. Помнится, давным-давно Руарк подарил мне пару безделушек. – Она обернулась к мужу с добродушной улыбкой, подобавшей супруге мирного фермера. – Ты, кажется, захватил их в шатре Благородного Лорда, как раз перед тем, как Ламану отрубили голову. Жаль, что ты не добрался до Андора. Андорское серебро мне тоже очень нравится… И твое ожерелье прекрасно, Мэт Коутон.
Выслушивая ее похвалы подаркам. Ранд с трудом скрыл изумление. Несмотря на женский наряд и материнскую улыбку, эта хозяйка крова в душе была такой же, как и Девы Копья. Тем временем подошли Хранительницы Мудрости, Морейн с Эгвейн и Лан. Меч Стража вызвал неодобрительный взгляд, однако, когда Бэйр назвала Лана Аан'аллейном. Лиан приветствовала его тепло и радушно. Но еще более церемонно приняла хозяйка крова Эгвейн и Морейн.
– Ваше посещение – большая честь для меня, Айз Седай, – промолвила Лиан и сделала движение, весьма напоминавшее поклон. – Говорят, что до Разлома Мира мы служили Айз Седай, но подвели их и в наказание были сосланы сюда, в Трехкратную Землю. Ваше появление здесь может свидетельствовать о возможности искупления вины наших предков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175