Не мог же он возникнуть сам по себе? Его кто-то нарисовал?
– Нарисовал? Не думаю… Как можно нарисовать смерть? Или страх? Или злобу? Нет, он появился сам… Но появился не сразу. Сперва засветилась стена. Потом ее очертания стали меняться. Камень как бы потек. Свет становился все ярче, у меня заболели глаза, я отвернулся, закрыл лицо руками, а когда решился открыть глаза, ЗНАК уже сиял на стене.
– Но кто его нанес? И вообще – происходило ли что-то перед тем, как начала светиться стена? Может быть, ты заметил какое-то движение? Или услышал какой-то звук?
Викинг поскреб себя рукавицей по шлему.
– Звук? Движение? – проворчал он. – Помню-помню. Я ведь стоял на страже. Рагнар Кожаные Штаны поставил меня в дозор, и я должен был следить, чтобы никто не подобрался близко – ведь нам пришлось заночевать на берегу. Рагнар доверял мне… Да, я слышал шаги. Кто-то тихо спускался вниз по боковой лестнице. Он шел так осторожно и шаги были такие легкие, что даже я не сразу понял, что означает этот шорох. Потом встал в засаду – а вдруг, подумал я, этот злодей замышляет напасть на спящих? Я стоял, я ждал, но… никого не увидел.
– Как так? Ты же должен был видеть!
От привидений скрыться нельзя. Они видят людей не глазами, а ощущают исходящее от них тепло. Поэтому, если тебя преследует призрак, спрятаться практически невозможно. Но, с другой стороны, убежать от него можно, затерявшись в толпе – ведь для призраков большинство людей одинаковы. Но чтобы призрак не увидел человека?
– Этот некто явно был могущественным ворлоком, ибо его окружал такой плотный магический кокон, сквозь который не в состоянии пробиться взгляд. Он прятал свою истинную личину под другой. Я даже удивился, увидев этот облик. Такого просто не может быть.
– Он принял облик другого человека?
– Да!
Мы переглянулись. Дело принимало неожиданный оборот. Спурий, единственный настоящий оборотень среди нас, занервничал.
– Это что же выходит? – воскликнул он. – Среди нас еще один оборотень? Или… или это был я?
Лилита, с которой он последнее время приятельствовал, схватила его за руку.
– Последнее, Викинг, – произнес мессир Леонард, – ты мог бы опознать этого мага? Было в нем что-то, что ты запомнил?
– Личина другого, – был ответ. – Это все, что я запомнил. Теперь я свободен?
– Да. Но возвращайся, если вдруг что-то вспомнишь.
Доспех Викинга кивнул шлемом и вдруг упал на пол, рассыпавшись на детали, ибо дух Рыцаря покинул его и помчался прочь. Мы озирались по сторонам.
– Ну, – нарушил молчание Черный Вэл, – что вы теперь придумаете, чтобы обвинить меня, дама Геррейд? Этот незнакомец – маг. А я лишен магии.
Завуч уже открыла рот, чтобы начать возражать, но директор покачал рогатой головой.
– На сей раз он прав, дама Морана. Тот, кто надел на себя чужую личину… Хм, от привидения может укрыться только настоящий маг. Я думаю, это не он.
– Или у него есть сообщник! – все-таки выкрикнула она.
– Как же вы меня ненавидите, дама Геррейд, – выдохнул Вэл. – Теперь я понимаю, почему Агнар покончил с собой. Но клянусь, если бы вы были моей матерью, я бы не стал умирать сам – я бы постарался сперва отправить на тот свет вас!
Завуч побелела от ярости. Она уже развернулась к зелейнику и вскинула руки к амулету, готовясь к поединку. Я, волей судьбы оказавшийся в опасной близости от обоих спорщиков, поспешил отодвинуться, чтобы меня не задели. Конечно, дама Морана не бог весть какой боевой маг, но против ее заклинаний у Вэла вообще нет никакой защиты. Он даже не взял с собой на совещание свои стилеты.
– Немедленно прекратите! – Мессир Леонард еле успел встать между ними. – Взрослые же люди! Какой пример вы подаете детям? Какой пример для молодых педагогов? Какой позор! Обоим! Вкачу выговор за отвратительное поведение! Поняли? – Глаза директора горели зловещим огнем. Если бы я встретил его в глухом лесу, когда он в таком состоянии, наверняка бы подумал, что передо мной не безобидный пука, а исчадие Преисподней. – Немедленно извинитесь, Черный Вэл!
– Дама Морана первая оскорбила меня, – ледяным тоном процедил тот. – Я имею право на сатисфакцию.
– Кто из вас прав, а кто виноват, есть способ выяснить, – притопнул копытом директор. – И для этого вовсе не обязательно устраивать тут судебные поединки. Помогите мне! Вы оба!
Развернувшись, он прыжками умчался в глубь кабинета. Дама Морана и Вэл прожгли друг друга ненавидящими взглядами, но молча двинулись следом.
Берегиня с шумом выдохнула воздух и вытерла ладонью лоб.
– А я уж думала – кого из них мне придется нейтрализовать, – проворчала она.
– Вэл становится совершенно невыносимым, – капризным тоном пожаловалась Лыбедь и как бы между прочим взяла меня под руку. – Вы не находите, Максимилиан? Он просто чудовище!
– Внешность мессира Леонарда тоже довольно двусмысленна, однако же никто не считает его бесом, – парировал я.
– Ах, разве я имею в виду лицо и фигуру? А что вы скажете о душе? Она же у него черная и насквозь пропитана ядом! Он сам – яд в чистом виде. Всегда нелюдимый, грубый, холодный… Бр-р! – и учительница магии танца придвинулась ко мне вплотную. Откровенно говоря, я не обрадовался такому вниманию. Оно показалось мне по меньшей мере неуместным в подобной ситуации.
Тем временем мессир Леонард дал своим невольным помощникам четкие указания, и, вернувшись к нам, они выставили в центр круглый стол, вокруг которого расположили тринадцать стульев. На черное сукно аккуратно были разложены атрибуты для вызова духов, зажжены ароматические свечи. Директор одним прыжком запрыгнул на свое место и встал, упираясь передними копытами в стол.
– Прошу садиться по кругу.
– Мы будем вызывать духов? – поинтересовалась леди Ульфрида.
– Не духов, а всего одного духа. И наш доблестный Викинг, только что побывавший тут, подсказал мне, кого именно.
– Неужели Рагнара Кожаные Штаны? – всплеснула руками Маска. – О, это была исключительная личность. Полная таинственности и романтики. Его смерть была просто ужасна. Но, право слово, жаль, что с течением веков такой изумительной личности не приписали никаких божественных свойств…
– Потому, дорогая, что у викингов и без того было много богов, а вот среди героев всегда много вакансий. Ибо только герои должны встать в свиту Одина, когда начнется Рагнарек. Поэтому героев требовалось много. На целых две армии, – со знанием дела объяснил директор. – Нет, я решил вызвать дух Локи.
– Только не это, – засуетилась Труда. – Только не его! Этот пересмешник не скажет вам ничего путного, и хорошо еще, если просто посмеется над вашими вопросами. Мой вам совет – хотите ответа, так призовите самого Отца Побед.
Дама Морана выразила свое горячее согласие, но мессир Леонард покачал гривой.
– По ряду причин я склонен более доверять именно Локи, – категорично заявил он.
Сказать по правде, я никогда не присутствовал на настоящих спиритических сеансах – не тех, о которых пишут в книгах и снимают кино простые смертные, поэтому здорово волновался. Нам ничего не приходилось делать – вся подготовка легла на плечи и спину нашего медиума, мессира Леонарда, а мы лишь должны были удерживать круг. Сосредоточиться мне мешала сидевшая справа от меня Лыбедь. Она так крепко сжимала мою руку и так прижималась под столом коленкой к моему колену, что от волнения я пропустил большую часть увертюры и очнулся, лишь когда слева от меня зашипела сквозь стиснутые зубы дама Труда. Старушка явно недолюбливала бога-пересмешника.
– Начинается, – прошептала она.
Внезапный порыв ветра задул свечи – все, кроме одной, мерцавшей в середине стола. В воздухе пахнуло сыростью, холодом и гнилью. На сердце навалилась тоска, да такая, что захотелось плакать. Я до боли закусил губу и услышал, как тихо застонала рядом Лыбедь. Неужели все чувствовали то же самое? В полутьме я почти не различал лиц, холод мешал повернуть голову. Я был словно парализован и мог смотреть только чуть выше пламени свечи, где в воздухе колебались какие-то неясные тени.
– Отец Лжи, Прародитель Чудовищ, Предводитель Мертвецов, Противник Хеймдалля, Похититель Идун, Побратим Одина, казненный асами за свои дела, – прогромыхал откуда-то издалека изменившийся голос директора, – ответь нам!
Послышалось скрежетание цепи и злое змеиное шипение. Я похолодел в предвкушении того, что мы сейчас услышим, но более не раздалось ни звука.
– Локи-трикстер, Отец Лжи, Прародитель Чудовищ, слышишь ли ты нас? – мессир Леонард чуть повысил голос.
– Слышу-слышу, – вдруг раздалось ворчливое. – Чего вам не терпится? Пожар, что ли?
– Локи, ответь, где ты!
– Здесь… Дома.
Я покосился по сторонам. Похоже, все шло не совсем так, как планировалось. Я уверился в этом, потому что следующий вопрос был:
– Что ты там делаешь?
– Сейчас ем.
Теперь уже онемел даже наш директор. В самом деле, трудно было предугадать такой ответ.
– То есть как – ешь? А разве…
– А что, у меня уже не может быть выходного? Я вырвался на один час, мечтал расслабиться в домашней обстановке, а тут вы… Говорите быстрее, чего надо, у меня время не резиновое!
– В Школе МИФ появился некто, кто мечтает возродить секту Белого Мигуна. Он неуловим, у нас нет ни одной улики, нет ничего, чтобы отыскать и остановить его. Его деяния так же непредсказуемы, как в свое время были твои. Помоги нам – подскажи, кто это, или хотя бы укажи, как нам искать.
– Ну, нашли чего спросить! – в пустоте послышался тихий смех. – Небось, дети по ночам колобродят, а вы с ума сходите. Ответ у вас под носом, только вы видеть его не хотите. Учитесь смотреть на мир шире. Мне отсюда, снизу, все так отлично видно – вот и вы попробуйте изменить точку зрения… Понятно?
– Понятно.
– А раз так – всем большой привет. И папаше Одину – персонально. До встречи на Рагнареке!
Новый порыв ветра задул последнюю свечу. Комната погрузилась во тьму. Впрочем, она была не совсем непроницаема – проморгавшись, я разглядел серое пятно завешанного шторами окна и силуэты сидевших вокруг меня людей. Потом леди Ульфрида протянула руку, и, повинуясь ее жесту, в камине запылал огонь. А вслед за ним загорелись и свечи – все, кроме той, что стояла в середине стола. Она каким-то образом ухитрилась сгореть до конца.
Мы осторожно зашевелились. Оказалось, что мышцы просто одеревенели. Я так вообще почувствовал, что закоченел, и подобрался ближе к камину. Хорошо, что пламя в нем было настоящим!
– Кто-нибудь что-нибудь понял? – обвиняющим тоном осведомилась дама Морана. – По-моему нам так ничего и не ответили!
– Напротив, нам сказали, и очень многое, – чопорно кивнула леди Ульфрида, – но, боюсь, прямого ответа мы не получили.
– В этом весь Локи, – вздохнула Труда. – Никогда ничего не скажет и в то же время наговорит с три короба. За это его и не любили – за неумение выражать свои мысли.
– А мне кажется, что он нам все-таки дал дельный совет. И более того – довольно ясно, хотя и своеобразно высказал свои мысли, – внезапно подала голос Маска. – Первое – мол, дети по школе колобродят. А второе – ответ прямо перед нами, но мы просто не хотим его видеть. Не кажется ли вам, что если совместить эти два высказывания и посмотреть на получившуюся сентенцию шире, как он советовал, то мы получим ответ: дети! Всему виной дети! Просто мы не можем себе представить, что они на такое способны! А тем не менее именно их незакостенелые, свободные от стереотипов мозги способны выдавать порой нестандартные решения. А если мы вспомним, что сам Белый Мигун делал ставку именно на детей, то получим…
– Получим адепта Белого Мигуна в нашей школе! – воскликнула дама Морана. – Это неслыханно. Это чудовищно! Это скандал! Ребенок? Адепт Мигуна?
– Ну почему сразу сгущать краски? Может быть Белого Мигуна в школе и нет, а есть просто мальчишка или девчонка, которые решили…
– Эмиль Голда! – подняла палец Маска. – Он всегда спорит со мной на уроках – так, словно знает все намного лучше меня. Это он! Больше некому!
Моих коллег как прорвало. Оказывается, каждая могла вспомнить хоть одного ученика, который вел себя странно, вызывающе или просто недопустимо. Когда в школе учится почти тысяча детей, среди них всегда может отыскаться несколько возмутителей спокойствия. Свою лепту внес даже Черный Вэл, выдав целый список неблагонадежных, по его мнению, учеников. Я же промолчал – просто потому, что ни один из моих знакомых детей не тянул на мирового злодея.
– Я поступлю по-другому, – объявила дама Морана, когда поток слов иссяк. – Просмотрю личные дела каждого. Под подозрение будут взяты все дети сектантов. Ибо только в своих семьях они могли почерпнуть необходимые сведения о секте и ее гуру.
А я подумал, что в таком случае у меня тоже есть свой подозреваемый – маленький Даниил Мельхиор, чьи родители отдали жизнь за свободу Белого Мигуна.
Но пока решили детям ничего не говорить, горячку не пороть, а взять возмутителя спокойствия с поличным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56