Ощутив вкус крови, я подумала, что он уколол меня клыками, и проглотила её, не думая. И тогда ощутила запах океана, запах соли на языке. Мы отодвинулись, глядя в лицо друг друга, и я увидела струйку крови у него на нижней губе. Натэниел ещё успел сказать: «Я слышу сладкий запах», — и тут сила налетела, стала нарастать, бросила нас друг на друга. Она колотила нас об пол, как колотит волна лодку о скалы. Мы кричали, извивались, и я не могла этим управлять. Будь я истинным мастером, я бы оседлала силу, помогла бы нам всем, но я никогда никому не собиралась ставить метку. Никогда не хотела быть ничьим хозяином. Четвёртая метка нас крушила, и я не знала, что делать. Внутренность моей головы взорвалась белыми звёздами и серыми испарениями, все поглотила тьма. Если бы я была уверена, что мы очнёмся, я бы обрадовалась обмороку, но я не знала. Хотя это было и неважно: тьма заполнила меня изнутри, и все мы рухнули в неё. Не было больше криков, не было боли, не было паники — не было ничего вообще.


Глава четырнадцатая

Я проснулась навстречу утреннему солнцу, заморгала, и только когда приспособилась смотреть сквозь яркий свет, подумала: «Где это я?» и «Почему на полу?» Чего это я лежу на полу голая? Не поворачивая головы, я увидела ножки стула и приподнятый кусок пола — уголок для завтрака. Окей, значит, я лежу на полу у себя в кухне, голая. Отчего?
Тихий звук движения, и чья-то рука зацепила мою. Очень много сил надо было, чтобы глянуть направо, вниз, и увидеть Натэниела, ещё более голого, чем я. У меня остатки фрачных брюк ещё держались на ногах.
Фрак напомнил о свадьбе. Я смогла вспомнить разговор с Микой по приезде домой. Мика должен был уехать спасать одного из волков Ричарда. Вспомнилось, как проснулся ardeur и что-то было дальше неправильно. Здесь был Дамиан. Он наверняка очнулся раньше нас и потащился к себе в гроб. Нежить быстрее оправляется от потрясений.
Кто-то застонал, и это не был Натэниел, и это не была я.
Вдруг оказалось, что я могу повернуть голову, и куда быстрее. Адреналин действует.
Дамиан лежал на полу, его торс заливал золотой солнечный свет, будто белую кожу полили мёдом. Краем сознания я отметила его красоту, белое тело на постели кроваво-красных волос в золотом свете, но более всего — ужаснулась. Я вскочила на колени и потянула его за ноги раньше, чем моё тело успело возразить. Вместе с Натэниелом мы схватили Дамиана за ноги и оттащили от солнца.
Он уже очнулся, очнулся и кричал. Прямое солнце на него не попадало, но окна кухни выходили на восток и на север, и было светло от яркого утреннего солнца. Дамиан прижался спиной к ящикам, будто хотел в них вплавиться, спрятаться в темноте. Я попыталась взять его за руку, поднять на ноги, но он отбивался. Его руки колотили по коже, как будто по нему ползали пауки. Но солнечный свет — не пауки, его не смахнёшь.
Я поймала его за руку и завопила, удерживая:
— Натэниел, помоги!
Натэниел ухватил другую руку, и мы вытащили вампира подальше от света, в полумрак гостиной. Он кричал, не переставая. И даже когда мы посадили его у стены, почти в темноте, он продолжал кричать. Как только мы отпустили его руки, он снова начал хлопать себя, будто сбивая невидимый огонь.
Но невидимого огня не должно было быть. Я видала, как сгорают на солнце вампиры — они просто горят жарким белым пламенем, как магний, и ничего невидимого в этом нет. Они горят, и если не убрать вампира со света, они расплавляются вместе с костями. Горячий нужен огонь, чтобы расплавить кость, но вампиры хорошо горят на солнце.
Натэниел стоял рядом на коленях, стараясь успокоить Дамиана, подержать его, чтобы он перестал отмахиваться от чего-то, чего мы не видим. Глядя на Дамиана, я старалась собраться с мыслями вопреки обуревавшему меня страху. Меня душил ужас Дамиана, мешал думать. Даже мешал дышать. И я поставила щиты, отгородила металлом свой разум от его страха, и попыталась собраться с мыслями. Посмотрев на Дамиана, я увидела, что на нем нет ни одного волдыря, даже красного пятнышка нет. Он не горел; почему — не знаю. Он должен был запылать, как только солнце его коснулось, но этого не случилось, и раз он не сгорел в залившем его солнце, то и здесь, в темноте, не должен был.
Зазвонил телефон в соседней комнате, но его было еле слышно за воплями Дамиана. И я раз в жизни не стала спешить на звонок. Если это полиция, перезвонят. Если друг, тоже перезвонит. А если что-то срочное — подождёт. Будем разбираться с катастрофами в порядке поступления.
Я встала перед вампиром и попыталась прорваться через ужасные крики.
— Дамиан, Дамиан! Ты в безопасности. Все в порядке. Ты не горишь. — Я взяла его лицо в ладони и крикнула сама: — В безопасности! Слышишь, ты в безопасности!
Глаза его остались широко раскрыты, зрачки как булавочные головки. Ничего он не слышал — как в шоке, только хуже. Будь это в старом фильме, я бы стала хлопать его по щекам, но это точно не поможет. Что делать с истериком-вампиром? А вообще с истериком?
За моей спиной распахнулась входная дверь. Солнечный свет меня ослепил, и из этого сияния шагнул в комнату Грегори, один из моих леопардов. Так и осталось неизвестным, что бы я ему сказала, потому что Дамиан испустил звук, который и воплем-то назвать мало. Такой звук никогда не должен был вылететь из человеческой глотки. Вампир вскочил и метнулся красно-белой полосой, в дом, вглубь, подальше от сияния.
Натэниел бросился за ним с той неуловимой для глаза быстротой, которая свойственна оборотням, и они оба скрылись за углом прежде, чем я добежала до него. Я ожидала увидеть открытую дверь в подвал, но ошиблась. Что-то мелькнуло наверху на лестнице, и Натэниел скрылся в холле. Обезумевший от страха Дамиан рванулся вверх, а не вниз, в ту часть дома, где вампиры бывали редко. Туда, где шторы открыты и льётся в окна утреннее солнце.
Хреново.


Глава пятнадцатая

Я почти добежала до верха лестницы, когда Грегори спросил снизу:
— Что стряслось?
Ответа на этот вопрос я не знала, потому и не стала отвечать. Верхний холл был залит светом, огромное окно в конце коридора открыто навстречу восходящему солнцу. И никого в коридоре не было.
Я подумала, где они, но я уже знала ответ. Я ощущала их обоих в маленькой комнатке слева, нашей комнате для гостей. Но стоило мне только шагнуть в ту сторону, как Дамиан вылетел оттуда, будто все демоны ада за ним гнались. С воплем он влетел в дверь напротив, в ванную. К несчастью, там тоже было окно. Здесь окна во всех комнатах. Может, удастся затащить его в чулан.
Он вылетел из ванной и упал. Потом поднялся на четвереньки и пополз к следующей двери, как животное. Исчез внутри, и только его жалобный вой сообщил нам, что и там окно, и там сноп солнечного света.
— Это Дамиан? — спросил Грегори.
Я кивнула.
Натэниел вышел из дверей, откуда в первый раз выскочил Дамиан, и по плечу его текла кровь, а руку он прижимал к груди. В глазах Натэниела читалась вся скорбь мира.
— Он снова сошёл с ума.
В прошлый раз, когда Дамиан сошёл с ума, он убил несколько человек — растерзал их, а не просто кормился. Но дело было в том, что я была его мастером, а меня не было в городе. Я тогда ещё не знала, что я — его мастер. И не знала, что оставить его одного, без прикосновения моей магии — или как там это назвать, — превратит его в упыря, безмозглую убийственную тварь.
В тот раз это было моей виной, и как-то я виновата и сейчас. Сейчас я больше его мастер, чем когда бы то ни было, и я должна суметь исправить положение.
— Грегори, закрой шторы. Начни отсюда и до конца холла.
Он вытаращил синие глаза, и на лице его сменяли друг друга десятки вопросов, но Грегори умеет выполнять приказы, когда хочет — или если его заставят. Он не стал спорить, просто пошёл по коридору, задёргивая шторы.
Я направилась в комнату, куда скрылся Дамиан, но не дошла, потому что он вырвался оттуда и чуть не сшиб меня с ног. Я его поймала, но моё прикосновение не успокоило его, а его не успокоило меня — сегодня. Он вбил меня в стену, и выпусти я его руку, он бы снова побежал, но я не выпустила. Я повисла на нем, и меня вбило в другую стену коридора. Фигово дело.
— Дамиан, перестань! — заорала я.
Но либо он меня не слышал, либо я утратила власть над ним. Как бы то ни было, ничего хорошего. Когда он снова попытался вбить меня в стену, я поставила ему подножку и воспользовалась его инерцией, чтобы завершить поворот и вбить в стену его. Он влетел в неё с такой силой, что штукатурка посыпалась.
От стены он отвалился, рыча, обнажив клыки. Лицо его стало тоньше, человеческий облик слезал с него, и то, что прижимало меня к полу, уже не было Дамианом. Единственное, что спасло меня от порванного горла, это то небольшое прибавление в быстроте, которое связано с метафизической фигнёй. Я успела подставить руку ему под горло, а другой рукой упереться в грудь. И я держала его на расстоянии вытянутой руки, держала пальцами за горло. Раньше я бы локтем упёрлась в горло, не надеясь, что успею подставить пальцы вовремя, но в последние два раза, когда мне приходилось схватываться с вампирами, мне руку не оторвали. Поэтому я держала его пальцами за горло, рукой упиралась в грудь и старалась не допустить его к себе.
Он щёлкал зубами и рычал как собака, натягивающая цепь. Меня забрызгало слюной, висящей нитями у него изо рта как у бешеного зверя. Он бессмысленно рвался ко мне, всадить эти здоровенные зубы в моё мясо. Думал бы он как разумное существо, то пустил бы в ход руки, но он не думал. И потому он просто вырывался из моих рук, давя силой, будто ничего, кроме них, не ощущал. Всей силой своего безумия он давил на мои руки, и начал вдавливать их внутрь. Не знаю, помогли бы мои метафизические силы, если бы он был в своём уме, но он обезумел, а сумасшедший всегда сильнее здорового. Я будто пыталась поднять чистые мускулы, рычащую и одушевлённую природную силу. Руки стали поддаваться, и я знала, что если он до меня доберётся, то разорвёт. Глаза его выцвели в зелень, и ничего в них не было, кроме бессмысленной свирепости.
Оружия со мной не было. Можно было бы попытаться вырвать ему глотку — не знаю, хватило бы у меня сил или нет. Но он не мастер, и я не была уверена, что он это сможет пережить. Будь он врагом, я бы очень постаралась вырвать ему горло раньше, чем он мне, но Дамиан — не враг, а все плохое, что случилось, — моя вина. Я не могла его убить за то, что мне не хватило умения мастера с ним обращаться.
Он прижимался ко мне, и я все свои силы вложила в одно: не пустить его к лицу и горлу. Руки начали дрожать от напряжения, поддаваясь в локтевых суставах. Лицо Дамиана приблизилось, закрывая мир, слюна капала на меня. И я сделала единственное, что могла придумать — заорала, зовя на помощь.
Грегори хватал Дамиана за руки, за плечи, сверхъестественной силой оборотня стараясь оторвать его от меня, но ему удалось лишь замедлить приближение Дамиана. Тот был как человек, нанюхавшийся «ангельской пыли», сильнее, чем был когда-либо, потому что никто не мог помочь ему отрегулировать эту силу. Она поглотила его всего, и целью его жизни стало моё лицо.
Натэниел схватил Дамиана за другое плечо. Кровь все ещё капала с его руки, но медленнее, а значит, Дамиан ранил его не зубами и не ногтями, потому что такая рана заживать бы не начала — так быстро. Наверное, они бы вдвоём справились — мы бы втроём справились, но окровавленная рука Натэниела оказалась рядом с лицом Дамиана. Он был одержим, но все вампиры, даже упыри, реагируют на свежую кровь.
Шея его извернулась у меня в руке, а я так была поглощена тем, чтобы оттолкнуть его, что это застало меня врасплох. Он бы всадил клыки в руку Натэниела, но Грегори оказался достаточно быстр — и недостаточно быстр. Он успел охватить локтем шею Дамиана, но его запястье попало почти в рот вампира. И Дамиан сделал то, что сделал бы любой зверь — вцепился зубами.
Грегори заорал и дёрнулся прочь. Это помогло — и не помогло. Он отодвинулся от нас, но вампир повлекся за ним. Все случилось так быстро, что Натэниел упал на меня, пачкая меня кровью. Но он уже стоял на ногах и бросился на шум драки ещё до того, как я смогла подняться на колени.
Дамиан прижал Грегори к полу, терзая его руку, как собака мосол. Даже сквозь крики Грегори было слышно, как хрустнули кости. Натэниел уже охватил Дамиана рукой за талию, поднял его в воздух, но его зубы остались в сломанной руке Грегори, и Грегори вздёрнуло на колени, а клыки застряли в его руке.
Я уже была рядом, когда Дамиан вспомнил, что умеет летать. Он оттолкнулся от пола, вбил Натэниела в потолок так, что штукатурная пыль полетела дождём, и когда Дамиан спустился на землю, он вырвался из ослабевшей хватки Натэниела. Когда-то Дамиан был воином, а Грегори и Натэниел при всей своей силе понятия не имели о том, как драться. Сила без обучения мало что даёт.
Вдруг я оказалась в холле одна — если не считать Дамиана. Он бросился ко мне смазанным вихрем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113