Он открыл рот, закрыл снова, выпрямился во весь рост:
— Да, это так, и я этого не стыжусь.
— Да, но Малькольм запретил членам своей церкви посещать этот берег реки с нечестивыми целями.
— Откуда вы знаете, что предписывает наш учитель?
Он пытался блефовать, но здесь это не проходило.
— Потому что Малькольм обратился к Мастеру Города и получил его согласие сообщать Малькольму обо всех членах его церкви, посещающих его клубы. Вам, ребята, в такие злачные места вход заказан. Вы должны — цитирую: «Быть выше любого упрёка».
Один из вампиров, лысеющий, в очках, начал раскачиваться в кресле.
— Я же говорил, не надо было нам сюда идти. Если Малькольм узнает…
— Она — слуга Жан-Клода. Она должна ему сказать, а он скажет Малькольму.
— Вообще-то соглашение предусматривает стучать только на тех, кто приходит в наши клубы. Присматривать за всей этой стороной реки Малькольм нас не просил.
Лысый вампир посмотрел на меня так, будто я предложила спасение души.
— Вы не расскажете?
— Если вы мне все изложите, что знаете об этом деле, я не вижу причин рассказывать.
Лысый вампир тронул Чарльза Моффета за рукав. Тот выдернул рукав из его пальцев.
— Почему мы должны вам верить?
— Слушайте, не я ведь подписала соглашение о нравственности с моим мастером и учителем, и не меня поймали в стрип-баре — это с вами случилось. Так если тут сомневаться, кто держит слово, а кто нет, так не во мне же? Вампир, который пошёл против прямого приказа своего мастера — что толку от него мастеру или поцелую в целом?
— Мы в нашей церкви не называем группу вампиров поцелуем. Малькольм считает это слово слишком чувственным.
— Пусть так, но это не отменяет сказанного. Вы предали своего мастера, свою церковь и свой обет — или вы в этой церкви и обет на крови не приносите?
— Варварский обычай, — сказал Чарльз. — Церковь объединяет нас моральными стандартами, а не какими-то магическими клятвами.
Я улыбнулась:
— Ничего себе стандарты, — сказала я и обвела рукой помещение.
Чарльз зарделся, что для вампира непросто, и это сказало мне, что сегодня он хорошо насытился, от пуза.
— Кто вас кормил сегодня?
Он только смотрел сердито.
— Послушайте, ребята, сейчас половина пятого утра. Меньше трех часов осталось, чтобы ваши драгоценные задницы развезти по домам. Мы хотим закончить со всем этим до света, или нет?
Они кивнули — все.
— Тогда отвечайте на мои вопросы. Я могу определить, кто из вас сыт и кто нет. Мне нужно знать, кто из танцовщиц — доноров — вас кормил. Если они в соседней комнате, я должна с ними поговорить. Если нет, мне нужны имена и способ связаться с ними сегодня же.
— Отношение вампира и его партнёра священны.
— Чарльз, послушайте, в вас достаточно крови, чтобы покраснеть. Хотите, чтобы я задумалась, где вы столько набрали, что так легко тратите?
— Угрозы и жестокое обращение мы уже испытали. Хуже вы нам уже не сделаете.
Я повернулась к остальным:
— Кто хочет ответить на мои вопросы и получить талончик «я не скажу Малькольму»?
Лысый вампир поднялся из кресла. Чарльз на него заорал, но Лысый мотнул головой.
— Ты мне не мастер, Чарльз. Мы, члены церкви, свободные существа. В частности, ради этого мы в неё вступали. Я отвечу на её вопросы, поскольку имею на это право.
— Давайте найдём комнату, где нам не помешают, — сказала я и махнула ему рукой, чтобы шёл за мною.
В небольшой отгороженной зоне, очевидно, курительной, стоял по-настоящему красивый аквариум с солёной водой, но были комнаты поменьше и за курительной, комнаты, где исполняются приватные танцы на заказ.
Я привела Лысого в первую. Она была действительно очень уютна, со вкусом отделана, обставлена маленьким диванчиком, стулом, кофейным столиком и светильниками. Тема кожаной мебели и мужской берлоги была в этой мелодии отчётлива, но не навязчива.
— Садитесь, — предложила я.
Он сел, потирая ладонями колени — нервничал. Несколько такой мягкий и расплывчатый. Похож на бухгалтера, только когда губы облизывал, слегка показывал клыки. Как все новички.
— Вы давно состоите в церкви?
— Два года. — Он покачивал головой. — Я думал, это будет сексуально — знаете, там, вампиры, одежда, романтика. — Он свёл пухлые ладошки. — Так это все не так. Я остался тем же клерком, только в другой конторе, где мне дают работать ночами. Пить я не могу, стейк скушать — тоже, и от смерти не стал ни капельки сексуальнее. — Он развёл руки. — Вот, видите? Всего лишь побледнел.
— Я думала, что церковь требует полугодового обучения, и лишь потом позволяет сделать этот шаг?
Он кивнул:
— Так и есть, но у них вся эта нравственность получается такой возвышенной, знаете, что мы, дескать, лучше прочих вампиров. Мы не извращенцы, как Жан-Клод и его вампиры… — он глянул на меня испуганно. — Простите, я не хотел…
— Я знаю, что говорит церковь об обществе обычных вампиров.
— Но так благородно все это звучало…
— Скажите мне вот что: вы там встретили женщину, которая оказалась вампиром?
Он посмотрел удивлённо:
— Откуда вы знаете?
— Догадалась. А когда вы переменились, что было дальше?
— Она первые несколько месяцев была моей партнёршей, а потом у неё появились другие обязанности.
Это уже было интересно, и я сделала себе зарубку на память. Если дьяконы церкви соблазняют себе новых членов, это может быть незаконно, а с точки зрения морали — сомнительно в лучшем случае.
— Кто вас кормил сегодня?
Этот вопрос застал его врасплох, и он заморгал, как кролик в свете фар.
— Саша. Её зовут Саша.
— И вы её сюда привезли?
Он кивнул.
— Вы член клуба?
Он снова кивнул.
— А Чарльз?
Кивок.
— Те, за столом — почти все члены клуба?
Кивок, потом слова:
— Кларк сегодня был тут первый раз.
— А Кларк — это тот, с подушкой?
— Откуда вы знаете?
Я только головой покачала, улыбнулась и спросила:
— Вы помните кого-нибудь из других девушек, которые их кормили? Имена или описания внешности.
Он много чего помнил. Я получила четыре фамилии, два описания, и только бедняга Кларк остался голодным. Это я, конечно, и так знала, но всегда приятно перепроверить.
Под охраной Зебровски мы вышли обратно в клуб и позвали названных дам. Каждому вампу сопоставили хотя бы по одной девушке. Чарльз покормился от трех, и давал щедрые чаевые. У двоих он был завсегдатаем. Ай-ай-ай, а ещё дьякон.
Немногим более двух часов у меня ушло, чтобы сопоставить, кто кого из них кормил. Это не значило, конечно, что никто из них не мог закусить, а потом опять пойти пить кровь, но это было не слишком вероятно. Я решила, что обмеры укусов на покойнице мы сравним с клыками вампиров потом, если будет необходимость. Нам были известны их имена и где их искать.
Самую интересную информацию дал мне вампир, с которым я говорила первым, да ещё Кларк, который так перепугался, что сдал бы нам родную мать. Здесь с вечера были ещё три члена церкви, и они тоже были из тех, кто любил шляться по стрип-барам. Однако ни один из них не принадлежал к ВИП-клубу «Сапфира». Я записала их имена и адрес самого недавно умершего из них. Может, они имеют какое-то отношение к убийству, а может, им просто надоело, и они уехали раньше. Уехать из стрип-бара — это ещё не криминал.
Зебровски действительно вызвал полицию штата на подмогу, когда мы эскортировали вампиров к их автомобилям. Никто из них не был достаточно старым или достаточно сильным, чтобы просто улететь домой. Когда мы распихали всю нежить по машинам, Зебровски отвёл меня в сторонку и спросил:
— Я не ослышался? Эта вампирская церковь берет со своих членов подписку о нравственности?
Я кивнула:
— Другие вампиры называют их «ночными мормонами».
Он осклабился:
— Ночные мормоны? Ну и ну!
— Правда, правда.
— Отлично, я это запомню. — Он оглянулся назад, на ожидающую машину «скорой», пожарную машину и фургон с полицией. — Так, а теперь, когда ты спасла этих вампов, не посмотреть ли само место преступления?
— Я уж думала, ты и не попросишь.
Он снова осклабился, и усталость почти исчезла из его взгляда.
— Мне придётся полезть по лестнице первым.
— Что ещё за лестница? — нахмурилась я.
— Место убийства и само тело — в дыре, оставленной излишне ревностными строителями. Как сказал управляющий клуба, они вынули землю, но разрешения не получили, так что там просто осталась дыра. Вот почему нам нужны пожарные, чтобы достать тело, когда ты с ним закончишь.
— Ты не полезешь по лестнице ниже меня, Зебровски.
— А что у тебя надето под этой смешной юбчонкой?
— Не твоё собачье дело. А если ты не пропустишь меня вперёд, я все твоей жене расскажу.
Он засмеялся, и на нас стали оглядываться. Стоявшие во дворе замёрзли больше нас, а устали не меньше. Они, наверное, не видели здесь ничего смешного.
— Кэти знает, что я старый развратник.
Я только головой покачала.
— Там очень грязно, в этой яме?
— Хм! Смотри сама: шли дожди, вода замерзала, оттаивала, потом опять шли дожди.
— Блин!
— А где твой комбинезон, который ты всегда таскала на осмотры?
— У нас в компании приняли правило, что на подъем зомби нельзя надевать одежду для осмотра места преступления. — Чего я не сказала, так это того, что я как-то по забывчивости на подъем зомби надела комбинезон, измазанный кровью. Жена клиента упала в обморок. А я виновата, что она такая субтильная? Это не Берт сказал, что больше так нельзя — это фирма «Аниматорз инкорпорейтед» решила большинством голосов. Так что правило я стала соблюдать. — И я сегодня не собиралась лазить по ямам и осматривать трупы.
Он перестал ухмыляться.
— Я тоже. Давай займёмся делом. Я хочу успеть попасть домой и обнять жену и детей, пока они не разбежались в школу и на работу.
Я не стала напоминать, что сейчас уже 6:30, и шансов застать Кэти и детей у него почти нет. Каждому нужно хоть немного надежды, и кто я такая, чтобы её отнимать?


Глава сорок седьмая

Женщина в яме уже не испытывала ни надежды, ни страха. Лицо её было пустым, как всегда у мертвецов. Бывает, что у них вид страшный, но это случайность — просто так сократились лицевые мускулы в момент смерти. Но, как правило, лица у них пустые, как будто нет в них какой-то сущности, а не просто отсутствие дыхания и сердцебиения. Я достаточно видела остекленевших глаз, чтобы сказать: со смертью уходит что-то более драгоценное, чем дыхание. А может, я просто устала и не хотела стоять по щиколотку в грязи, глядя на женщину, которая, вероятно, была моложе меня и навсегда останется молодой. Чем ближе к рассвету, тем я паршивее себя чувствую, если я не в кровати.
Сходства с первым телом было очень много. Эта лежала на спине, как и та. Обе были стриптизершами. Обе убиты рядом с клубом, где работали. Эта была блондинкой и белой, как и первая. По несколько укусов с каждой стороны шеи, один на сгибе левой руки, один на правом запястье и один на груди. Чтобы посмотреть, нет ли укусов на бёдрах, надо было стать на колени в грязь, чего мне не хотелось. Вот так просто — не хотелось, и все. Я дала себе слово, что никогда больше нигде не окажусь без комбинезона и резиновых сапог. Перчатки пришлось одалживать у Зебровски. Собираясь вчера вечером, я думала о свидании, а не о работе. Сама дура.
Я стояла, обсуждая сама с собой, удастся ли мне обойтись без ползания в грязи и осмотра укусов.
— Она выше той, почти на фут. Светлые волосы, но очень короткие, у той были длинные. А во всем остальном — очень похожи.
— Радиусы укусов те же самые.
— Кто измерял? — спросила я.
Он ответил. Имя ничего мне не говорило. На этой стороне реки я редко бывала на осмотрах мест преступления. Убивала вампиров по поручению штата Иллинойс — да, но расследованиями практически не занималась. И измерениям неизвестного мне человека я доверять не могла. Если хоть один радиус не совпадёт, это будет означать смену состава в группе вампиров. Нам необходимо знать, ищем мы пятерых, шестерых или больше.
Вздохнув, я достала из кармана куртки рулетку. Её я всегда возила в бардачке вместе с детскими салфетками. Измерив доступные укусы, я попросила Зебровски записать результаты. Потом я аккуратно поставила колено в грязь между коленями покойницы. Грязь оказалась холодной. Раздвинув ноги мёртвой, я увидела следы укусов и измерила все, которые были. Радиусы совпадали — в пределах точности. Я использовала не тот измерительный инструмент, который надо было. Не следовало мне брать у ребят из группы осмотра инструмент, которого в следующий раз со мной не будет. От этого получается различие в показаниях; полевые измерения — это вам не лабораторные.
Я осторожно встала — главное было не шлёпнуться в грязь на задницу, а сапоги на каблуках — не лучшая для этого обувь. Так что я вставала осторожно.
— У «Сапфира» охранники ходят по автостоянке. Не меньше одного в каждый момент времени. Сегодня, в выходные, их должно было быть два.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113