— Наполовину правда.
— На какую половину?
Мне не понравилось выражение его лица. Не сердитое, что уже лучше, но и безразличным тоже не назвать.
— С одним вампиром, а не с двумя. — Я покачала головой. — Только знаешь что? Я не думаю, что должна перед тобой отчитываться, Ричард. Я не слежу за кильватерной струёй, которую ты оставляешь в своей стае, и в стае Верна, когда бываешь в Теннеси.
Он смотрел на меня, будто изучал, будто пытался понять, что я скрываю.
— Если бы ты этого не стыдилась, ты бы просто сказала.
— Ричард, ты мне не папочка и не бойфренд. Я тебе не обязана отчитываться, с кем я сплю и с кем не сплю.
— Ты четыре месяца спала с Натэниелом в одной кровати, пока наконец у вас был секс. Что изменилось? Почему эти два вампира, почему сейчас? Я слыхал, этой ночью было потрясающее представление. Что с тобой стряслось?
— Ты спрашиваешь, как собственник-мачо?
— Нет, как третий член твоего триумвирата. Или надо сказать «одного из твоих триумвиратов»?
Как третий в нашем триумвирате Ричард имел право знать, насколько серьёзна была опасность выпустить из-под контроля Примо, и ещё кое-что. Он мне ночью помог, пусть даже получилось нехорошо, но он пытался. Честно пытался.
Я села на край кровати, он сел на пол, подобрав колени к груди, пока я конспективно изложила историю чуть не случившейся катастрофы и отредактированную версию того, как я помогла Жан-Клоду набрать силу. Я не о многом умолчала, я просто выбирала выражения.
— Не могу поверить, что ты трахалась с Байроном. Я даже не думал, что ему нравятся девушки.
— Он прихватил одну для разнообразия, — сказала я, сведя иронию к минимуму.
Он даже покраснел.
— Я не про то. Я хотел сказать, что если бы подбирал тебе пару среди новых вампиров, он бы не был в первых строках моего списка.
— Честно говоря, моего тоже. Я в том смысле, что он хороший парень, но именно как друг, не больше.
— Отчего же тогда?
— Он там был, Ричард. Если бы я случайно высосала чью-то душу, Жан-Клод решил, что лучше это будет Байрон, чем Натэниел.
— Так Примо — что-то вроде троянского коня? — спросил Ричард, и этот вопрос повысил моё мнение о нем, сильно повысил. Очень хороший вопрос.
— Ты в смысле, не подсунула ли его Дракон Жан-Клоду, чтобы попытаться захватить здесь власть?
— Или устроить хаос, чтобы Жан-Клод попал под обвинения. Или поломать его бизнес. Судя по тому, что до Жан-Клода доходит из Европы, совет от него не в восторге.
Наверное, это было написано у меня на лице, потому что Ричард вслух сказал:
— Я слежу за событиями, Анита.
— Ой, прости, но я честно не думала, что ты следишь.
— Признаю, что раньше не следил, где-то ещё месяц назад, но слежу теперь. Я тебе говорил, я решил жить, а не умирать дюйм за дюймом. А тогда надо уделять делу внимание, пусть это мне даже не нравится. Пусть мне это даже противно, но быть членом триумвирата — дело, а дело требует внимания.
— Не знаю я насчёт Примо. Может быть, как ты удачно сказал, он — троянский конь. Я поставила крысолюда охранять его гроб. И дала инструкции, если Примо вырвется, его убить. Третьего шанса ему не давать, потому что второй уже был дан.
— А зачем Жан-Клод привлёк такого опасного типа?
— Я видела, как Примо дерётся, и видела, как он заживлял такие раны, какие ни один другой вампир не смог бы. Впечатляет. У нас полно мощных вампиров, но почти все они из линии Бёлль, то есть потрясающе красивы и соблазнительны, что бесценно для ночных клубов. Я хочу сказать, что у нас отличный выбор танцовщиков для посетителей в «Данс Макабр», но если будет война, настоящая война, то солдат у нас почти нет.
— У вас есть волки, — сказал он, — и крысолюды, по двум договорам.
— Да, но такие тесные связи с другими группами — вещь необычная. Вампы, разведывающие нас на предмет захвата, волков не учитывают. Мало кто из них подумает, что договор с животными, которые не подвластны мастеру, устоит, когда дело обернётся туго.
— Так ты одобряешь присутствие Примо?
— Ни в коем случае, тем более после этой ночи. Я думаю, его пристрелить надо к чёртовой матери, но понимаю, почему Жан-Клод решил рискнуть. Нам нужно несколько вампиров, которые умеют драться, а не только смазливо выглядеть.
Будто в ответ, распахнулась дверь — вошёл мой любимый смазливый вампир.


Глава пятьдесят шестая

Мы оба обернулись к двери — я, надо сказать, менее энергично, чем Ричард. Жан-Клод стоял в дверях в своём чёрном халате, который я просто обожаю. Он отделан настоящим чёрным мехом по лацканам и потрясающе обрамляет белую грудь. Чёрные волосы вампира были тщательно расчёсаны, и выглядел он свежо и прекрасно. А я все никак под душ не попаду. Ну и ладно.
— Я не почувствовала, как ты проснулся. А ведь я всегда чувствую.
— Вы оба очень, очень сильно закрылись, — сказал он, входя в комнату. Белые босые ноги резко выделялись на тёмном ковре. — Я слышал твою последнюю реплику, ma petite. Мне оскорбиться?
— Прости, но нам действительно нужны солдаты, а не соблазнители. Этих у нас хватает.
Он ответил этим чудесным галльским пожатием плеч, которое может значить все, что угодно, и ничего. Я даже не знаю, правильно ли я называю это движение. Если американцы пожимают плечами, то Жан-Клод делает что-то другое.
— Твоему Натэниелу я велел пойти и подкормить его новую и удивительную форму. Он станет ещё более популярен у дам, когда они его такого увидят.
Он держался очень дружелюбно, очень непринуждённо. На лице улыбка, движения грациозны и слегка напыщенны. Что-то он скрывал — я уже давно знала, что это не настоящий Жан-Клод. Это одно из его многих лиц, которые он использовал, когда реальность слишком сурова, или слишком неприятна, или вообще слишком что-нибудь.
— Что случилось, Жан-Клод?
— В каком смысле, ma petite? — спросил он, подошёл ко мне и сел рядом на кровать. Туда, откуда я сняла простыни, так что мы сидели на сравнительно чистом матрасе. Кровать покачнулась, когда он сел. Жан-Клод посмотрел на Ричарда при этом странном движении. — Боюсь, ты должен моему pomme de sang новую кровать, Ричард.
У Ричарда хватило такта смутиться.
— Я вышел из себя, о чем жалею. Кровать я заменю.
— Отлично.
Жан-Клод положил ногу на ногу, чуть выше, чем надо бы, и потому смог переплести пальцы на колене, обнажив немного бледной ноги. Заигрывает? Да нет.
Не я произнесла следующую фразу, но будто Ричард снял с языка мою мысль. Страшновато.
— Жан-Клод, кончай притворяться, просто скажи, что сейчас случилось?
Слишком невинным стало лицо вампира:
— Что ты хочешь этим сказать, mon ami?
Мы с Ричардом обменялись многозначительным взглядом. Он сказал за нас обоих:
— Жан-Клод, прекрати эти игры.
— Ты начинаешь говорить до боли похоже на ma petite.
— Спасибо, я это принимаю как комплимент.
Это заработало Ричарду кивок и улыбку от меня.
Ричард тоже мне улыбнулся, и это была первая настоящая улыбка, которую я у него увидела с той минуты, как он вошёл. Приятно было её видеть, и оказалось, что у меня в ответ тоже нашлась улыбка. Смотри ты, как мы по-дружески себя ведём.
— Ты держишься оживлённо, счастливо, непринуждённо, — сказала я. — Прекрати притворяться и скажи, что происходит.
— Ты замечаешь, конечно, ma petite, что Ричард становится почти так же прямолинеен, как ты.
— А у меня появляются моменты, когда я говорю совсем как ты, Жан-Клод. Насколько я догадываюсь, более тесная привязка. То, что мы сделали этой ночью, имеет некоторые интересные побочные эффекты.
— Не просто более тесная, ma petite, ты ещё привязала к себе новый триумвират. Это повысило побочный эффект, как я думаю.
Его лицо осталось столь же прекрасным, но почти претенциозная живость погасла, оставив серьёзность, которую я у него не люблю видеть. Что-то ему очень не нравилось. Я не знала, что именно, но явно что-то такое, что нам обоим или хотя бы одному из нас не понравится всерьёз.
Он начал с признания, что моя готовность быть с Байроном и питаться от Реквиема была, вероятно, проявлением его не слишком щепетильных вкусов, воздействовавших на меня.
— Если бы я не стала питаться от Байрона и Реквиема, ты вряд ли набрал бы энергию, нужную, чтобы удержать Примо. Он бы устроил в публике бойню. Моя добродетель против жизни десятков людей? Хм, дайте-ка подумать. — Я пожала плечами. — Все нормально, хотя я предпочла бы не превращать это в привычку.
— Ты меня удивляешь, ma petite.
Но напряжение покинуло его. Нет, осанка его осталась столь же совершенной — у многих старых вампиров осанка великолепная, но в то же время менее напряжённой.
— Я давно поняла, что небольшой секс не является участью хуже смерти, Жан-Клод.
— Это все? — спросил Ричард. — Или есть ещё что-то, что ты не хотел бы нам сообщать, но считаешь, что нам надо это знать?
— Видишь? Видишь? Он совсем как ты. Двое вас — я даже не знаю, как я смогу…
— Да рассказывай, — перебила я.
Он слегка нахмурился.
— Кажется, ты догадалась, что мы смешиваем и объединяем наши способности не только в метафизическом смысле. Не знаю, что все мы на этом выиграем, — или проиграем, это как посмотреть, — знаю только, что это происходит.
— Я думаю, что мы с Натэниелом немного обменялись доминантностью и подчинённостью. — Поглядев на Ричарда, я добавила: — Я хочу сказать, что с тех пор, как мы стали триумвиратом, Натэниел выглядит более доминантным, а мне вроде бы нравится быть чуть более подчинённой. Следует отметить, что Натэниел и раньше пытался быть более доминантным, но сейчас он взялся за дело всерьёз.
Говоря это, я просто корежилась от смущения, но сумела его преодолеть. Черт меня побери, если я хоть жест извиняющийся сделаю. Уж какая я ни есть, а всегда задиристая, особенно когда мне неловко.
— Тогда, очевидно, мы объединяем и основы наших личностей.
Жан-Клод попытался сказать это небрежно, но у него не вышло.
— И это может дойти до по-настоящему пугающих вещей, — сказала я, и моя очередь настала подтягивать колени к груди. Для Ричарда это было просто удобно, а я так пыталась устранить свою неловкость.
— Это и все плохие новости? — спросил Ричард, глядя прямо на Жан-Клода.
— Мне эти новости не кажутся плохими, mon ami, но вам двоим могут показаться.
— Выкладывай, — потребовала я, сильнее прижимая к груди колени.
— Ты обратила моего pomme de sang в животную форму — в одну из них, по крайней мере. Я, как ты до недавнего времени, предпочитаю еду без меха.
Я очень постаралась не глядеть на Ричарда.
— Кого ты имеешь в виду?
— Реквием мне сказал, сколько крови ты отдала ночью, ma petite. Я думаю, рискованно было бы тебе снова становиться донором так скоро.
Я услышала, как Ричард вздохнул — а сидел он не рядом со мной.
— Я бы сказал, что всегда я крайний, но обычно это не так. Я знаю, что Анита у тебя не регулярное питание, но иногда она питает тебя. — Он уткнулся лицом в колени и снова вздохнул. — Ладно, только пусть Анита тоже здесь будет. Не так, чтобы только ты и я.
— Уточни, что значит будет с нами ?
— Я так не говорил, — возразил Ричард.
— Разве ты не имел этого в виду? — спросил Жан-Клод.
Ричард секунду подумал, потом коротко кивнул.
— Да, наверное, но когда ты это сказал, оно показалось…
— Повторю вопрос Жан-Клода: что значит — быть с вами ?
Ричард покраснел. Краснеет он не часто, а сегодня уже второй раз за один разговор.
— Я не в том смысле говорил, как у вас получается.
— Тогда скажи нам, в каком смысле, mon ami.
— Я не хочу, чтобы… я хотел сказать… — Он снова издал тот же нечленораздельный звук досады. — Ну почему каждый раз, когда я что-нибудь делаю, где участвуете вы двое, у меня такое чувство, что я не прав?
У меня в мозгу что-то щёлкнуло, и я вспомнила, как Ричард переживает, что все думают, будто у него шашни с Жан-Клодом. Я решила прийти ему на помощь. В конце концов, он собирается открыть для Жан-Клода вену, и это заслуживает уважения, учитывая, что у Ричарда правила насчёт кормления вампиров те же, что были у меня. А он все пытался объяснить, и у него не получалось.
— Послушай, я поняла, что Ричард хочет сказать.
Они оба обернулись ко мне, Ричард с сомнением, а Жан-Клод с некоторым лукавством, будто тоже понял, почему Ричарду неудобно, но не мог отказать себе в удовольствии его слегка помучить. А может, его что-то другое позабавило — с Жан-Клодом никогда не знаешь наверняка.
— Ты не хочешь быть наедине с Жан-Клодом, когда он будет пить, — сказала я.
Ричард с облегчением кивнул.
Я не сказала вслух: «Нет, ты не гомофоб», — потому что, если Ричарду неприятно, когда его касается другой мужчина, так это его право. Я тоже никогда добровольно не кормила вампиров женского пола, так мне ли придираться?
Улыбка Жан-Клода стала едва заметно шире.
— А почему это такая проблема, если мы будем вдвоём?
Я посмотрела на Жан-Клода с прищуром, а Ричард стал было снова пытаться объяснять.
— Жан-Клод, ты знаешь старую американскую пословицу насчёт дарёного коня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113