- Сладкий Уильям визгливо засмеялся. - Все это, наверное, похоже на те сказочки, которые вам так нравятся, мой сладенький. Но лично мне они напоминают описание дебильного и параноидального религиозного культа. «Да, только нам, великим умникам, удалось понять, что мир идет к концу! Но если мы войдем в эту сточную канаву и наденем наши волшебные алюминиевые колпачки, то никакая смерть нас не возьмет!» Избавьте меня от этой драмы. Я уже знаю, что сейчас вы по очереди начнете рассказывать ваши патетические истории жизни. - Он поднес пальцы к вискам, словно устал от общества собравшихся здесь людей. - Ладно, мои хорошие. Заканчивайте свою вечеринку с чаем без меня. Но может быть, кто-то выключит это долбаное устройство, которое блокирует мой командный пульт?
Внезапно Боливар Атаско вскочил с кресла и, шатаясь, сделал несколько шагов. Рени подумала, что он обиделся на глупые слова Сладкого Уильяма, но Атаско замер на месте и вытянул руки в стороны, словно пытался удержать равновесие. Наступило долгое выжидающее молчание.
- Кажется, он отключился от линии, - сказал Селларс. - Неужели…
Мартина пронзительно закричала. Она прикрыла ладонями голову, сползла с кресла и пригнулась к коленям, как при сигнале о падении токсического облака.
- Что с тобой? - спросила ее Рени. - Что с тобой происходит?
Сильвиана Атаско вдруг стала такой же неподвижной, как и ее муж. Взглянув на нее и на Мартину, Селларс исчез, словно лопнувший пузырь.
Рени и Ксаббу усадили француженку на кресло, пытаясь выяснить, что с ней происходит. Мартина перестала кричать. Она стонала, раскачиваясь из стороны в сторону.
Все были обеспокоены и смущены. Ксаббу шептал Мартине ласковые слова, пытаясь хоть немного ее успокоить. Кван Ли спросила Рени, может ли она чем-то помочь их подруге. Очкарик и Сладкий Уильям яростно спорили о причинах внезапного исчезновения Селларса. Неподвижные фигуры супругов Атаско стояли во главе стола. Рени вдруг заметила, что голова Боливара резко дернулась вбок.
- Смотрите! - крикнула она, указывая на него пальцем.
Фигура в короне вытянула руки вперед. Пальцы конвульсивно задрожали. Бог-царь сделал нетвердый шаг и неуклюже, словно ослепнув, наткнулся бедром на стол. Его голова упала на грудь. Гости молча смотрели на Атаско. Голова рывком приподнялась вверх.
- Надеюсь, никто из вас не собирается уходить отсюда. - Голос, исходивший из уст Атаско, принадлежал другому человеку. Гласные звуки были широкими и плоскими. Слова звучали без чувств и теплоты. Даже выражение лица немного изменилось. - Попытка уйти будет очень плохой идеей.
Тот, кто овладел симом Атаско, повернулся к неподвижной фигуре Сильвианы. Он сделал небрежный взмах, и она, опрокинув кресло, упала на каменный пол, по-прежнему сохраняя сидячую позу.
- Боюсь, что чета Атаско ушла слишком рано, - произнес бесстрастный голос. - Но не волнуйтесь. Мы придумаем, как сделать эту вечеринку веселой.
СЕТЕПЕРЕДАЧА/ЧАСТНЫЕ ОБЪЯВЛЕНИЯ: Требуются: общение.
(Изображение: рекламодатель Эм-Джей, стандартный асексуальный сим.)
ЭМ-ДЖЕЙ: Привет, я лишь хочу узнать, есть ли тут кто-нибудь? Никто не хочет поболтать? Я себя чувствую немного, знаете ли, одиноко. Может, найдется кто-нибудь тоже одинокий?..
Глава 36
Поющая арфа
Пол ударился головой, и думать о чем-либо стало трудно. Он падал. Над головой, приближаясь, вращался Великий канал. И тут сквозь боль и искрящую темноту Пол ощутил, как все сдвинулось в сторону , словно по телу рябью пробежал спазм, расколов его на фрагменты.
На мгновение все застыло. Все. Вселенная замерла под невозможным углом, небо внизу превратилось в чашу голубой пустоты, а над головой повисли красная земля и вода в канале. В воздухе застыл и Гэлли, изогнувшись всем телом и протягивая руки, одна из которых касалась пальцев Пола. Другая рука Пола была поднята над головой и устремлена к неподвижному каналу, погруженная до запястья в стеклянную воду и окутанная фонтаном выброшенных от резкого удара капель.
«Все… остановилось», - подумал Пол. Внезапно все вокруг вспыхнуло ярчайшим светом, испепелив мир и превратив его в ничто, и он снова стал падать.
Мгновение темноты, мгновение яростной белизны - темнота, вспышка, темнота, вспышка сменяли друг друга во все ускоряющейся стробоскопически последовательности. Пол падал сквозь что-то - падал между чем-то. Где-то совсем рядом он ощущал Гэлли и охвативший мальчика ужас, но помочь ему ничем не мог.
Внезапно Пол остановился, уперевшись руками и коленями в твердый холодный камень.
Пол посмотрел вверх. Перед ним тянулась белая стена - безликая, если не считать огромного красно-черно-золотого знамени. Щит, оплетенный розами. Над щитом корона, внизу изящными буквами написан девиз: «Ad Aeternum».
- Я… уже был здесь прежде. - Хоть он и произнес это шепотом, его медленные и удивленные слова негромким эхом отразились от высокого потолка. Глаза Пола наполнились слезами.
И дело было не только в знамени и все нарастающем ощущении знакомости. На него нахлынули другие мысли, образы и ощущения, живительным дождем пропитывая пересохшую почву памяти.
«Я… Пол Джонас. Родился… в Суррее. Моего отца звали Эндрю. А мать - Нелл, и она была очень больна».
Воспоминания укоренялись в прежней пустоте, пускали побеги, расцветали. Прогулка с бабушкой, юный Пол возвращается из школы и прячется за изгородью, изображая рычащего медведя. Его первый велосипед, спущенная шина и погнутый обод; ужасное чувство стыда при виде сломанной вещи. Мать с респиратором на лице и выражением усталой отрешенности в глазах. Луна, висящая в обрамлении ветвей цветущей сливы возле их лондонской квартиры.
«Где я?» Он осмотрел голые белые стены и знамя, странным образом меняющее цвета. Пробились новые воспоминания, резкие, яркие и острые, словно осколки разбитого зеркала. Война, тянущаяся столетия. Грязь, страх и бегство через странные земли, населенные странными людьми. И это место. Он здесь уже бывал.
«Где я был? Как я сюда попал?»
Старые и новые воспоминания крепли, но их разделял шрам, голая полоса, которую они не могли прикрыть. Путаница в голове была ужасной, но еще ужаснее оказалась эта пустота.
Он присел, зажмурился и закрыл лицо руками, пытаясь разобраться. Что могло произойти? Его жизнь… его жизнь была самой обычной. Школа, несколько любовных интрижек, слишком много времени, проведенного с друзьями, у которых денег было больше, чем у него, и им проще было оплачивать долгие хмельные вечера и ночи. Без особых усилий полученная степень по… надо вспомнить… истории искусств. Работа младшим ассистентом куратора в Тейте, строгий костюм, жесткий воротничок, экскурсанты, кудахчущие над устройствами «нового геноцида». Ничего необычного. Он был Полом Робертом Джонасом, но это не делало его кем-то необычным. Он был никем.
Так почему это?
Безумие? Ранение головы? Может ли безумие быть настолько ясным и четким? Правда, не всегда оно было настолько спокойным. Он видел и жутких чудовищ - Пол помнил их так же четко, как и веревку для просушки белья за окном своей университетской квартирки. Чудовища…
«… Громыхающие, лязгающие, плюющиеся паром…»
Пол встал, внезапно испугавшись. Он здесь уже был, а тут обитает нечто ужасное. И если только он не одурачен ложными воспоминаниями, эдаким зубастым deja vu, он был здесь , а это опасное место.
- Пол! - - Голос был слабым, далеким и полным отчаяния, но он узнал его даже быстрее, чем вспомнил, какой из его жизней этот голос принадлежит.
- Гэлли? - Мальчик! Ведь он был с ним, когда они выпали из летающего корабля, но Пол позабыл о нем, ошарашенный потоком возвращающихся воспоминаний. Неужели ребенка схватило то огромное непостижимое существо, машина-великан? - Гэлли! Ты где?
Ответа нет. Пол заставил себя торопливо приблизиться к двери в дальнем конце зала. За ней его ждало новое наложение реальности и воспоминаний, почти болезненно сильное. Пыльные растения тянулись во всех направлениях, подпирали потолочные балки и почти заслоняли высокие окна. Пол затерялся в домашних джунглях. Где-то впереди - он знал, он помнил! - затаился великан…
… И женщина, непостижимо прекрасная крылатая женщина…
- Пол! Помоги!
Он бросился на голос мальчика, разводя руками сухие упругие ветви. От его прикосновений листья рассыпались в прах, присоединявшийся к клубящейся при каждом движении пыли. Чаща расступалась перед ним, ветви отваливались, падали, некоторые рассыпались от легчайших касаний. Он увидел клетку с тонкими золотыми прутьями, измазанными чем-то черным и серым. Между прутьями тянулись темные щупальца растений. Клетка была пуста.
Несмотря на страх за мальчика, Пол ощутил шок разочарования. Здесь была она . Он ясно вспомнил ее облик, сияние ее крыльев и глаз. Но сейчас клетка была пуста.
Нет, почти пуста. В центре ее, почти похороненное под переплетением лиан и корней и присыпанное опавшими листьями, что-то блестело. Пол присел и сунул руку между прутьями, пытаясь дотянуться до центра. Его пальцы нащупали что-то гладкое, прохладное и тяжелое. Когда он поднял предмет и вытащил его между прутьями, прозвучал аккорд.
Это была арфа, изогнутая золотая петля с золотыми струнами. Пока Пол ее разглядывал, она потеплела под пальцами и стала съеживаться, скручиваясь, как лист над очагом. Через несколько секунд она уменьшилась до размеров двадцатипенсовой монеты.
- Пол! Я не могу… - Вслед за словами послышался резко оборвавшийся крик боли.
Пол встал, испуганный до дрожи, зажал золотой предмет в кулаке и стал яростно пробиваться сквозь крошащиеся заросли. Всего через несколько шагов перед ним возникла огромная - в пять раз выше него - дверь. Пол прикоснулся к ней, и она распахнулась внутрь.
За ней оказалось огромное помещение размером с ангар, с потолочными балками из цельных бревен и стенами из неотесанных камней. Медленно вращались гигантские колеса; вверх-вниз двигались рычаги. Шестерни размером с двухэтажный автобус вращали еще более крупные шестерни, которые нельзя было разглядеть целиком - их зубчатые ободья протискивались сквозь высоченные щели, прорубленные в стенах. Пахло маслом, молниями и ржавчиной. Шум, низкий и равномерный рокот, сотрясавший массивные стены и напоминающий непрерывное и медленное уничтожение, разбавлялся монотонным буханьем чего-то массивного, и был песней невообразимого вечного голода машинерии, способной пожрать даже фундаменты Времени и Пространства.
Гэлли стоял на единственном свободном пятачке в центре помещения. А рядом - две фигуры. Одна тощая, другая поразительно толстая.
Пол шагнул вперед, в глазах у него потемнело от отчаяния. Гэлли вырывался, но парочка удерживала его без особых усилий. Тощий был сделан из блестящего металла, нечеловеческие руки оканчивались крюками, безглазая голова напоминала поршень. Его компаньон был настолько жирен, что его туго натянувшаяся кожа стала почти прозрачной и светилась собственным желтовато-серым светом, как застарелый синяк.
Толстый, продемонстрировав неровные ряды клыков, растянул рот в ухмылке. Кончики его губ утонули в пухлых щеках.
- Ты к нам вернулся! Столько от нас убегал - и сам вернулся! - Толстый засмеялся, щеки заколыхались. - Ты только представь, Никелированный. Как он, наверное, по нам скучал! Жаль, что Старика здесь нет, какое удовольствие пропускает.
- Джонас обязан был вернуться, - произнес металлический. В его прямоугольном рту открывалась и закрывалась внутренняя дверка. - И еще ему должно быть стыдно за те хлопоты, что он, паршивец, нам доставил. Ему следует просить нас о прощении. Умолять нас.
- Отпустите мальчика. - Пол прежде не видел эту парочку, но в то же время знал их и ненавидел столь же яростно, как и медленно убивший мать рак. - Вам нужен я.
- О, теперь нам нужен не только ты, - ответил металлический. - Верно, Маслошар?
Толстяк покачал головой:
- Сперва отдай то, что у тебя в руке. В обмен на мальчика.
Пол ощутил, как острые края арфы покалывают пальцы. Но почему они решили торговаться - здесь, где они вольны поступать как угодно?
- Не делай этого! - крикнул Гэлли. - Они не могут… - Маслошар стиснул ему руку пальцами-сосисками, и мальчик стал извиваться и вопить, корчась, словно упал на электрифицированные рельсы метро.
- Отдай это нам, - повторил Маслошар. - И тогда, быть может, Старик смилостивится. Ведь когда-то у тебя все было хорошо, Пол Джонас. Может стать хорошо и сейчас.
Полу было невыносимо смотреть на раскрытый рот Гэлли и его наполненные мукой глаза.
- Где женщина? В клетке была женщина.
Никелированный обратил к Маслошару свою почти безликую физиономию и через несколько молчаливых секунд снова повернулся к Полу:
- Пропала. Улетела - но недалеко и ненадолго. Ты хочешь с ней увидеться? Это можно устроить.
Пол покачал головой. Он знал, что этим существам доверять нельзя.
- Отпустите мальчика.
- Нет. Пока не отдашь то, что у тебя в руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Внезапно Боливар Атаско вскочил с кресла и, шатаясь, сделал несколько шагов. Рени подумала, что он обиделся на глупые слова Сладкого Уильяма, но Атаско замер на месте и вытянул руки в стороны, словно пытался удержать равновесие. Наступило долгое выжидающее молчание.
- Кажется, он отключился от линии, - сказал Селларс. - Неужели…
Мартина пронзительно закричала. Она прикрыла ладонями голову, сползла с кресла и пригнулась к коленям, как при сигнале о падении токсического облака.
- Что с тобой? - спросила ее Рени. - Что с тобой происходит?
Сильвиана Атаско вдруг стала такой же неподвижной, как и ее муж. Взглянув на нее и на Мартину, Селларс исчез, словно лопнувший пузырь.
Рени и Ксаббу усадили француженку на кресло, пытаясь выяснить, что с ней происходит. Мартина перестала кричать. Она стонала, раскачиваясь из стороны в сторону.
Все были обеспокоены и смущены. Ксаббу шептал Мартине ласковые слова, пытаясь хоть немного ее успокоить. Кван Ли спросила Рени, может ли она чем-то помочь их подруге. Очкарик и Сладкий Уильям яростно спорили о причинах внезапного исчезновения Селларса. Неподвижные фигуры супругов Атаско стояли во главе стола. Рени вдруг заметила, что голова Боливара резко дернулась вбок.
- Смотрите! - крикнула она, указывая на него пальцем.
Фигура в короне вытянула руки вперед. Пальцы конвульсивно задрожали. Бог-царь сделал нетвердый шаг и неуклюже, словно ослепнув, наткнулся бедром на стол. Его голова упала на грудь. Гости молча смотрели на Атаско. Голова рывком приподнялась вверх.
- Надеюсь, никто из вас не собирается уходить отсюда. - Голос, исходивший из уст Атаско, принадлежал другому человеку. Гласные звуки были широкими и плоскими. Слова звучали без чувств и теплоты. Даже выражение лица немного изменилось. - Попытка уйти будет очень плохой идеей.
Тот, кто овладел симом Атаско, повернулся к неподвижной фигуре Сильвианы. Он сделал небрежный взмах, и она, опрокинув кресло, упала на каменный пол, по-прежнему сохраняя сидячую позу.
- Боюсь, что чета Атаско ушла слишком рано, - произнес бесстрастный голос. - Но не волнуйтесь. Мы придумаем, как сделать эту вечеринку веселой.
СЕТЕПЕРЕДАЧА/ЧАСТНЫЕ ОБЪЯВЛЕНИЯ: Требуются: общение.
(Изображение: рекламодатель Эм-Джей, стандартный асексуальный сим.)
ЭМ-ДЖЕЙ: Привет, я лишь хочу узнать, есть ли тут кто-нибудь? Никто не хочет поболтать? Я себя чувствую немного, знаете ли, одиноко. Может, найдется кто-нибудь тоже одинокий?..
Глава 36
Поющая арфа
Пол ударился головой, и думать о чем-либо стало трудно. Он падал. Над головой, приближаясь, вращался Великий канал. И тут сквозь боль и искрящую темноту Пол ощутил, как все сдвинулось в сторону , словно по телу рябью пробежал спазм, расколов его на фрагменты.
На мгновение все застыло. Все. Вселенная замерла под невозможным углом, небо внизу превратилось в чашу голубой пустоты, а над головой повисли красная земля и вода в канале. В воздухе застыл и Гэлли, изогнувшись всем телом и протягивая руки, одна из которых касалась пальцев Пола. Другая рука Пола была поднята над головой и устремлена к неподвижному каналу, погруженная до запястья в стеклянную воду и окутанная фонтаном выброшенных от резкого удара капель.
«Все… остановилось», - подумал Пол. Внезапно все вокруг вспыхнуло ярчайшим светом, испепелив мир и превратив его в ничто, и он снова стал падать.
Мгновение темноты, мгновение яростной белизны - темнота, вспышка, темнота, вспышка сменяли друг друга во все ускоряющейся стробоскопически последовательности. Пол падал сквозь что-то - падал между чем-то. Где-то совсем рядом он ощущал Гэлли и охвативший мальчика ужас, но помочь ему ничем не мог.
Внезапно Пол остановился, уперевшись руками и коленями в твердый холодный камень.
Пол посмотрел вверх. Перед ним тянулась белая стена - безликая, если не считать огромного красно-черно-золотого знамени. Щит, оплетенный розами. Над щитом корона, внизу изящными буквами написан девиз: «Ad Aeternum».
- Я… уже был здесь прежде. - Хоть он и произнес это шепотом, его медленные и удивленные слова негромким эхом отразились от высокого потолка. Глаза Пола наполнились слезами.
И дело было не только в знамени и все нарастающем ощущении знакомости. На него нахлынули другие мысли, образы и ощущения, живительным дождем пропитывая пересохшую почву памяти.
«Я… Пол Джонас. Родился… в Суррее. Моего отца звали Эндрю. А мать - Нелл, и она была очень больна».
Воспоминания укоренялись в прежней пустоте, пускали побеги, расцветали. Прогулка с бабушкой, юный Пол возвращается из школы и прячется за изгородью, изображая рычащего медведя. Его первый велосипед, спущенная шина и погнутый обод; ужасное чувство стыда при виде сломанной вещи. Мать с респиратором на лице и выражением усталой отрешенности в глазах. Луна, висящая в обрамлении ветвей цветущей сливы возле их лондонской квартиры.
«Где я?» Он осмотрел голые белые стены и знамя, странным образом меняющее цвета. Пробились новые воспоминания, резкие, яркие и острые, словно осколки разбитого зеркала. Война, тянущаяся столетия. Грязь, страх и бегство через странные земли, населенные странными людьми. И это место. Он здесь уже бывал.
«Где я был? Как я сюда попал?»
Старые и новые воспоминания крепли, но их разделял шрам, голая полоса, которую они не могли прикрыть. Путаница в голове была ужасной, но еще ужаснее оказалась эта пустота.
Он присел, зажмурился и закрыл лицо руками, пытаясь разобраться. Что могло произойти? Его жизнь… его жизнь была самой обычной. Школа, несколько любовных интрижек, слишком много времени, проведенного с друзьями, у которых денег было больше, чем у него, и им проще было оплачивать долгие хмельные вечера и ночи. Без особых усилий полученная степень по… надо вспомнить… истории искусств. Работа младшим ассистентом куратора в Тейте, строгий костюм, жесткий воротничок, экскурсанты, кудахчущие над устройствами «нового геноцида». Ничего необычного. Он был Полом Робертом Джонасом, но это не делало его кем-то необычным. Он был никем.
Так почему это?
Безумие? Ранение головы? Может ли безумие быть настолько ясным и четким? Правда, не всегда оно было настолько спокойным. Он видел и жутких чудовищ - Пол помнил их так же четко, как и веревку для просушки белья за окном своей университетской квартирки. Чудовища…
«… Громыхающие, лязгающие, плюющиеся паром…»
Пол встал, внезапно испугавшись. Он здесь уже был, а тут обитает нечто ужасное. И если только он не одурачен ложными воспоминаниями, эдаким зубастым deja vu, он был здесь , а это опасное место.
- Пол! - - Голос был слабым, далеким и полным отчаяния, но он узнал его даже быстрее, чем вспомнил, какой из его жизней этот голос принадлежит.
- Гэлли? - Мальчик! Ведь он был с ним, когда они выпали из летающего корабля, но Пол позабыл о нем, ошарашенный потоком возвращающихся воспоминаний. Неужели ребенка схватило то огромное непостижимое существо, машина-великан? - Гэлли! Ты где?
Ответа нет. Пол заставил себя торопливо приблизиться к двери в дальнем конце зала. За ней его ждало новое наложение реальности и воспоминаний, почти болезненно сильное. Пыльные растения тянулись во всех направлениях, подпирали потолочные балки и почти заслоняли высокие окна. Пол затерялся в домашних джунглях. Где-то впереди - он знал, он помнил! - затаился великан…
… И женщина, непостижимо прекрасная крылатая женщина…
- Пол! Помоги!
Он бросился на голос мальчика, разводя руками сухие упругие ветви. От его прикосновений листья рассыпались в прах, присоединявшийся к клубящейся при каждом движении пыли. Чаща расступалась перед ним, ветви отваливались, падали, некоторые рассыпались от легчайших касаний. Он увидел клетку с тонкими золотыми прутьями, измазанными чем-то черным и серым. Между прутьями тянулись темные щупальца растений. Клетка была пуста.
Несмотря на страх за мальчика, Пол ощутил шок разочарования. Здесь была она . Он ясно вспомнил ее облик, сияние ее крыльев и глаз. Но сейчас клетка была пуста.
Нет, почти пуста. В центре ее, почти похороненное под переплетением лиан и корней и присыпанное опавшими листьями, что-то блестело. Пол присел и сунул руку между прутьями, пытаясь дотянуться до центра. Его пальцы нащупали что-то гладкое, прохладное и тяжелое. Когда он поднял предмет и вытащил его между прутьями, прозвучал аккорд.
Это была арфа, изогнутая золотая петля с золотыми струнами. Пока Пол ее разглядывал, она потеплела под пальцами и стала съеживаться, скручиваясь, как лист над очагом. Через несколько секунд она уменьшилась до размеров двадцатипенсовой монеты.
- Пол! Я не могу… - Вслед за словами послышался резко оборвавшийся крик боли.
Пол встал, испуганный до дрожи, зажал золотой предмет в кулаке и стал яростно пробиваться сквозь крошащиеся заросли. Всего через несколько шагов перед ним возникла огромная - в пять раз выше него - дверь. Пол прикоснулся к ней, и она распахнулась внутрь.
За ней оказалось огромное помещение размером с ангар, с потолочными балками из цельных бревен и стенами из неотесанных камней. Медленно вращались гигантские колеса; вверх-вниз двигались рычаги. Шестерни размером с двухэтажный автобус вращали еще более крупные шестерни, которые нельзя было разглядеть целиком - их зубчатые ободья протискивались сквозь высоченные щели, прорубленные в стенах. Пахло маслом, молниями и ржавчиной. Шум, низкий и равномерный рокот, сотрясавший массивные стены и напоминающий непрерывное и медленное уничтожение, разбавлялся монотонным буханьем чего-то массивного, и был песней невообразимого вечного голода машинерии, способной пожрать даже фундаменты Времени и Пространства.
Гэлли стоял на единственном свободном пятачке в центре помещения. А рядом - две фигуры. Одна тощая, другая поразительно толстая.
Пол шагнул вперед, в глазах у него потемнело от отчаяния. Гэлли вырывался, но парочка удерживала его без особых усилий. Тощий был сделан из блестящего металла, нечеловеческие руки оканчивались крюками, безглазая голова напоминала поршень. Его компаньон был настолько жирен, что его туго натянувшаяся кожа стала почти прозрачной и светилась собственным желтовато-серым светом, как застарелый синяк.
Толстый, продемонстрировав неровные ряды клыков, растянул рот в ухмылке. Кончики его губ утонули в пухлых щеках.
- Ты к нам вернулся! Столько от нас убегал - и сам вернулся! - Толстый засмеялся, щеки заколыхались. - Ты только представь, Никелированный. Как он, наверное, по нам скучал! Жаль, что Старика здесь нет, какое удовольствие пропускает.
- Джонас обязан был вернуться, - произнес металлический. В его прямоугольном рту открывалась и закрывалась внутренняя дверка. - И еще ему должно быть стыдно за те хлопоты, что он, паршивец, нам доставил. Ему следует просить нас о прощении. Умолять нас.
- Отпустите мальчика. - Пол прежде не видел эту парочку, но в то же время знал их и ненавидел столь же яростно, как и медленно убивший мать рак. - Вам нужен я.
- О, теперь нам нужен не только ты, - ответил металлический. - Верно, Маслошар?
Толстяк покачал головой:
- Сперва отдай то, что у тебя в руке. В обмен на мальчика.
Пол ощутил, как острые края арфы покалывают пальцы. Но почему они решили торговаться - здесь, где они вольны поступать как угодно?
- Не делай этого! - крикнул Гэлли. - Они не могут… - Маслошар стиснул ему руку пальцами-сосисками, и мальчик стал извиваться и вопить, корчась, словно упал на электрифицированные рельсы метро.
- Отдай это нам, - повторил Маслошар. - И тогда, быть может, Старик смилостивится. Ведь когда-то у тебя все было хорошо, Пол Джонас. Может стать хорошо и сейчас.
Полу было невыносимо смотреть на раскрытый рот Гэлли и его наполненные мукой глаза.
- Где женщина? В клетке была женщина.
Никелированный обратил к Маслошару свою почти безликую физиономию и через несколько молчаливых секунд снова повернулся к Полу:
- Пропала. Улетела - но недалеко и ненадолго. Ты хочешь с ней увидеться? Это можно устроить.
Пол покачал головой. Он знал, что этим существам доверять нельзя.
- Отпустите мальчика.
- Нет. Пока не отдашь то, что у тебя в руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129