- Живу… интересно. Но об этом я сейчас расскажу. Как твои? Я с твоей матерью поболтала минуту, но она уже уходила.
Дель Рей ответил, что все в порядке: все родные поживают отлично, кроме младшего брата - тот чуть ли не с колыбели имел какие-то неприятности с властями и по временам попадался. Глядя на него, слушая его голос, Рени почувствовала головокружение. Странный получался разговор, но вовсе не такой мучительный, как она ожидала. Перед ней был совсем не тот человек, что бросил ее и - как она была уверена - навеки разбил ей сердце. Но это не он так изменился; изменилась она. С таким же успехом она могла разговаривать с бывшим возлюбленным своей подруги, а не с собственным.
- Вот такая история, - закончил Дель Рей. - Уверен, твоя будет интереснее, так что я готов слушать. Мне почему-то кажется, что ты мне не только ради старых воспоминаний позвонила.
«Черт», - подумала Рени. Может, Дель Рей и подался в бюрократы, нацепив тот самый костюм, над которым они когда-то потешались вместе, но ума не растерял.
- У меня, кажется, неприятности, - сказала она. - Но по телефону об этом говорить страшновато. Мы не можем встретиться?
Дель Рей поколебался. «У него есть жена, - поняла Рени. - Или постоянная подружка. Он не знает, чего я у него попрошу».
- Мне очень жаль слышать это, надеюсь, ничего серьезного. - Он поколебался снова. - Надеюсь…
- Мне нужен только совет. У тебя никаких неприятностей не будет. Даже с твоей женщиной.
Дель Рей поднял брови.
- Тебе мама сказала?
- Да нет, я сама догадалась. Как ее зовут?
- Долли. Мы поженились в прошлом году. - Дель Рей смутился. - Она адвокат…
Под ложечкой у Рени засосало, но опять не так сильно, как ей думалось.
- Дель Рей и Долли? Ну-у, думаю, вы с ней вместе никуда не ходите.
- Не вредничай. Тебе бы она понравилась.
- Пожалуй. - От этой мысли, да и от всего разговора, Рени ощутила страшную усталость. - Слушай, можешь взять ее с собой, если хочешь - это не последняя попытка брошенной любовницы возобновить старые отношения.
- Рени! - Дель Рей искренне возмутился. - Глупости какие. Я помогу тебе, если сумею. Только скажи чем. Где встретимся?
- Как насчет Золотой Мили, после работы? - Потом придется Бог знает сколько трястись на автобусе до гаража, но, по крайней мере, умолять об услуге она будет в приятной атмосфере.
Дель Рей назвал бар - настолько быстро, что Рени решила, что это одно из его любимых местечек, - и попросил передать привет отцу и Стивену. Он явно ждал новостей, ее половины в обмене информационными заложниками, но сказать о них что-нибудь, не раскрыв всего, она не могла, а потому торопливо попрощалась и прервала связь.
«Он выглядит прирученным», - поняла она. Дело было не в костюме и не в прическе. Пропало, или спряталось, то бешеное, что в нем было. «Может, и я стала такая? Может, он смотрит на меня и видит бесцветную крыску учительницу?»
Она выпрямилась, затушила догоревшую невыкуренной сигарету и зажгла другую. «Посмотрим». Она испытывала какую-то извращенную гордость своими странными и многочисленными проблемами. «И когда это в последний раз квартиру этого хлыща и его куколки жены сжигали международные террористы из банды толстяков и индусских богинь?»
Ксаббу вернулся через несколько минут, но хихикать Рени перестала еще не скоро. Почти истерика, конечно, - но куда приятнее, чем рыдать.
Дель Рей осторожно приглядывался к Ксаббу. Удовольствие наблюдать, как он пытается сообразить, кто такой этот бушмен и какое место занимает в жизни Рени, почти стоило неприятной встречи с ним.
- Приятно познакомиться, - проговорил он и подал бушмену руку с достойной удивления твердостью.
- Дель Рей - помощник представителя ЮНКОМа, - объяснила Рени, хотя уже сообщила об этом Ксаббу по дороге. Она была рада, что привела с собой друга, - это каким-то образом нарушало равновесие, не давало ей ощущать себя брошенной подружкой, просящей об услуге. - Очень важный человек.
Дель Рей нахмурился, раздумывая, не подшучивают ли над ним.
- Не такой уж важный. Так, начинающий карьерист.
Лишенный присущих горожанину из среднего класса рефлексов вежливой болтовни, Ксаббу просто кивнул и откинулся на мягкие подушки, разглядывая антикварные (поддельные, скорее всего) бронзовые канделябры и тяжелые деревянные панели.
Рени наблюдала, как Дель Рей подзывает официантку, впечатленная его неосознанной властностью. В прошлом веке этот бар был бы вотчиной белых бизнесменов, где о Дель Рее, и Рени, и Ксаббу говорили бы как о «кафрах» или «черной проблеме». Теперь Дель Рей и другие чернокожие бизнесмены восседали среди обломков колониальной империи. По крайней мере, это изменилось, подумала Рени. В баре хватало белокожих: и мужчин в деловых костюмах, и женщин - но они составляли лишь часть посетителей наравне с неграми и азиатами. Хоть здесь восторжествовало истинное равенство, пусть даже равенство богатства и власти. Враг лишился характерного цвета, и теперь единственной определяющей его чертой стала тоскливая нищета.
Ксаббу заказал пиво, Рени - бокал вина.
- Только бокал, - предупредила она. - Потом я предпочла бы пройтись.
Дель Рей поднял брови. Пока напитки не принесли, он продолжал ни к чему не обязывающую беседу, но как-то опасливо, точно ждал, что Рени в любой момент может отколоть нелепый трюк. Она обошла главную тему, рассказав о состоянии Стивена и пожаре, не упоминая о связующих звеньях.
- Это ужасно, Рени! Я так тебе сочувствую… - Дель Рей покачал головой. - Тебе нужно что-нибудь… не знаю… жилье, деньги?
Она покачала головой и залпом допила вино.
- Нет, хотя спасибо, что спросил. Можем мы пройтись?
Дель Рей задумчиво кивнул и оплатил счет. Они вышли на променад. Ксаббу, пивший свое пиво в молчании, последовал за ними.
- Пошли на пирс, - предложила Рени.
Она видела, как растет раздражение Дель Рея, но он и вправду стал политиком. В студенческие времена он бы кипел от нетерпения, требуя ответов и интересуясь, зачем она тратит его драгоценное время. Рени решила, что это изменение в нем она одобряет. Когда они дошли до конца пирса, где стояли с удочками несколько рыбаков и волны бились внизу, она усадила своих спутников на скамейку.
- Можешь думать, что я свихнулась, - сказала она, - но под крышей мне неуютно. Здесь нас вряд ли смогут подслушать.
Дель Рей пожал плечами.
- Я не думаю, что ты свихнулась. - Голос его звучал менее уверенно, чем слова.
- Может, ты еще скажешь мне спасибо. Я не особенно хочу встречаться с твоей женой, Дель Рей, но я и не желаю ей зла, а люди, которые меня преследуют, не слишком разборчивы в средствах.
Он прищурился.
- Лучше расскажи все по порядку.
Рени начала с самого начала, не вдаваясь в подробности и по возможности обходя те случаи, когда она пользовалась служебным положением в личных целях и нарушала правила ЮНКОМа. По временам она просила Ксаббу дополнить рассказ, и бушмен отвечал, хотя мысли его были явно заняты чем-то другим. Рени не могла позволить себе отвлечься, но ее насторожило, что может значить его настроение.
Дель Рей слушал молча, прерывая Рени, лишь чтобы задать уточняющий вопрос. Увиденное ими в «Мистере Джи» его заинтересовало, но догадки Рени по поводу клуба он выслушал с непроницаемой миной, чуть качая головой.
Когда она завершила свою повесть, описав пожар в многоквартирке и убийство Сьюзен, Дель Рей некоторое время сидел, наблюдая, как чайка садится на поручень ограды.
- Не знаю, что и сказать. История… удивительная.
- И что это значит? - Вспыхнула искорка гнева. - Удивительно идиотская или настолько удивительная, что ты мне поможешь?
- Я… я не знаю. Это трудно переварить. - Он вглядывался в лицо Рени, точно пытаясь осознать, насколько изменилась она за годы разлуки. - И я не совсем понимаю, чего ты хочешь от меня. Я ведь не в системе безопасности или полиции ЮНКОМа работаю. Я агент по связям с бизнесом, Рени. Я помогаю крупным фирмам подгонять свои системы под стандарты ЮНКОМа. Я не имею отношения к тому, о чем ты говоришь.
- Черт, Дель Рей, ты часть политбюро, как мы называли эту контору! Ты в ней работаешь! Ты можешь сделать хоть что-нибудь. Хотя бы информацию добыть. Следят хотя бы за этими людьми? Не поступало ли жалоб на эту самую развлекательную корпорацию «Веселый жонглер»? Кто они вообще такие? Мне нужны надежные ответы. Дель Рей, я боюсь.
Он нахмурился.
- Конечно, я сделаю что смогу…
- И еще мне надо попасть в Скворечник.
- Скворечник? На кой черт?
Рени подумала было, а не рассказать ли ему о предсмертных словах Сьюзен, но решила, что не стоит. Последние слова Сьюзен знали только она сама, Ксаббу и Джереми Дако. Пусть они еще немного побудут тайной.
- Просто надо. Можешь помочь?
- Рени, да я не добирался до Скворечника, когда курил травку и был крутым студентом-хакером. - В улыбке его сквозила самоирония. - Ты думаешь, теперь, когда я приписан к юнкомовскому истеблишменту, меня туда на милю подпустят? Для тамошних жителей мы самые главные враги.
Пришла очередь Рени хмуриться.
- Это нелегко. Ты знаешь, я не просила бы, если бы мне действительно, вправду не была нужна помощь. - Она моргнула. - Черт возьми, Дель Рей, мой братишка… он… - Она запнулась, не желая продолжать. Да она скорее умрет, чем расплачется перед ним.
Дель Рей поднялся и взял ее за руку. Он все еще был очень симпатичен.
- Я посмотрю, Рени. Правда. Выясню, что смогу сделать.
- Будь осторожен. Даже если ты думаешь, что я тронулась, сделай вид, что веришь мне, и шарахайся от каждой тени. Не совершай глупостей и не делай очевидных ходов.
- Я позвоню в конце недели. - Дель Рей протянул руку Ксаббу: - Приятно было познакомиться.
Бушмен ответил на его рукопожатие.
- Все, о чем рассказала миз Сулавейо, - правда, - серьезно произнес он. - Это дурные люди.
Дель Рей, покраснев, кивнул, потом повернулся к Рени:
- Мне очень жаль… что со Стивеном так случилось. Передай отцу мои наилучшие. - Он наклонился, чмокнул Рени в щеку, порывисто обнял, потом развернулся и направился к берегу.
Рени смотрела, как он уходит.
- Когда мы разошлись, - проговорила она, - я не мыслила без него жизни.
- Все меняется, - ответил Ксаббу. - Ветер все уносит.
- Я боюсь, Рени.
Она глянула на Ксаббу. Бушмен молчал почти всю дорогу, глядя на испещренные окнами стены улиц-ущелий центра Дурбана.
- Из-за того, что случилось со Сьюзен?
Он покачал головой.
- Я скорблю по ней, да, и я в гневе на людей, совершивших подобное преступление. Но страх мой сильнее. - Он помолчал, глядя вниз, на свои ладони, сложенные на коленях, точно у запуганного ребенка. - Я боюсь снов.
- Ты говорил, будто видел что-то ужасное во сне в ту ночь, когда избили Сьюзен.
- И более того. С тех пор как мы побывали в том месте, в том клубе, мои сны обрели силу. Я не знаю, чего именно боюсь, но знаю, что меня - нет, нас всех - выслеживает кто-то огромный и злобный.
Сердце Рени заколотилось. Она и сама видела подобный сон. Или она вспоминает какой-то из снов Ксаббу, описанных им, как свой собственный?
- Неудивительно, - осторожно произнесла она. - Мы многое пережили.
Бушмен резко помотал головой.
- Я не о таких снах говорю, Рени. Это сны, тревожащие отдельных людей, составленные из привычных им картин - городские сны, если вас не обидит подобное определение. Я же говорю об ином, о разрыве в том сне, которому мы снимся. Я знаю разницу. В прошедшие дни ко мне приходили сны, подобные тем, какие видят в моем народе, когда близится дождь после долгой засухи или чужаки приближаются в пустыне. Это сон о том, что будет , а не о том, что было.
- Ты хочешь сказать - предвидение?
- Не знаю. Мне так не кажется. Это все равно что, определив по тени форму предмета, сказать, что видишь будущее. Когда Дед Богомол понял, что время его на земле прошло, что пришел час сесть за одним костром со Всепожирателем, он видел подобные сны. Даже когда солнце стоит высоко, мы знаем, что оно сядет за горизонт и придет ночь. И ничего сверхъестественного в этом знании нет.
Рени не знала, что ответить. Подобные мысли раздражали ее, закоренелую рационалистку, но опасения и прозрения Ксаббу она никогда не могла отбросить с ходу.
- Допустим - ради интереса, - что я тебе верю. Ты сказал, что нас кто-то выслеживает. Что это значит? Что у нас есть враги? Мы это знаем и так.
За окном сверкающие охраняемые башни делового района сменялись все более обшарпанными жилыми многоквартирками и мелкими лавочками, каждая - с собственной безвкусно-яркой неоновой вывеской. Уличные толпы казались шевелящимися бесцельно, случайно, как безмозглая полужидкая амеба.
- Я говорю о большем. В школе мы учили стихи - какого-то английского поэта, как мне помнится. О звере, ползущем к Вифлеему.
- Мне тоже помнится. Кровавый прилив. Безвластие над миром.
Бушмен кивнул.
- Образы, как мне говорили, из Апокалипсиса. Видение конца света. Я только что упомянул Деда Богомола и Всепожирателя. Видение сообщило Деду Богомолу, что грядет эпоха великих перемен, и он увел свой народ с лица земли, потому что время их завершилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129