- Врачи разводят руками. Он просто… спит.
Она покачала головой, потом через силу улыбнулась. Матси же ни в чем не виновата. Конечно, она никудышная мать, но Рени не думала, что причиной тому - странная болезнь Стивена.
- Может, Эдди выкроит время и зайдет к нему. Доктор говорит, что Стивену полезно слушать знакомые голоса.
Матси неуверенно кивнула, потом выглянула в коридор, крикнула: «Эдди! Вылезай! С тобой хочет поговорить сестра Стивена» - и вернулась, покачивая головой, будто только что выполнила тяжелый и неблагодарный труд.
- Он там часами сидит. Иногда я озираюсь и спрашиваю: «Да где этот мальчишка? Что он там, помер?» - Она запнулась и выпучила глаза. - Извини, Ирен.
Рени покачала головой, спиной чувствуя удивленный взгляд Ксаббу. Она никогда не называла ему своего полного имени.
- Ничего, Матси. О, я не представила тебе Ксаббу. Он мой студент и помогает мне в исследованиях. Мы пытаемся выяснить что-нибудь о болезни Стивена.
Матси покосилась на бушмена.
- Что значит - исследования?
- Я пытаюсь найти что-то, что врачи пропустили, - какую-нибудь статью в медицинском журнале, хоть что-то. - На этом Рени решила остановиться. Матси, без сомнения, уже составила собственное представление об ее отношениях с Ксаббу. Намек на то, что они ищут причину комы Стивена в самой сети, только вызовет еще больше недоверия. - Я пытаюсь делать, что могу.
Внимание Матси снова привлек экран. Двое мужиков, заляпанных клейкой слизью, пытались вскарабкаться по стенкам покачивающегося прозрачного чана.
- Конечно, - рассеянно подтвердила она, - ты делаешь все, что можешь.
Рени оценила всю бездну мудрости, какую могла вложить в эти слова женщина, отправившая собственных детей к сестре на выходные, забыв, что та переехала. Рени эта история стала известна, потому что детишки заявились к ней, и она угробила полдня на то, чтобы найти новый адрес их тетки и доставить бедняжек по назначению.
«О да, Матси, мы с тобой делаем, что можем…»
Появился Эдди. Мокрые кудряшки липли к голове, пижама была велика ему на несколько размеров: закатанные несколько раз штанины все равно волочились по полу. Голову он втянул в плечи, будто ожидал выволочки.
- Ну, сына, скажи Ирен «привет».
- Привет, Рени…
- Привет, Эдди. Присядь. Я хочу тебе задать пару вопросов.
- Врачи из больницы ему уже всякие вопросы задавали, - гордо кинула Матси через плечо. - Приходил один, еду вытащил из холодильника, записывал что-то.
- У меня совсем другие вопросы, Эдди. Только подумай хорошенько, прежде чем отвечать, ладно?
Эдди повернулся к матери, будто ища спасения в ее вмешательстве, но Матси опять приклеилась к экрану. Эдди уселся на пол перед Рени и Ксаббу, подобрал пластиковую фигурку - сестрину игрушку - и принялся вертеть в руках.
Рени объяснила, кто такой Ксаббу, но Эдди это, казалось, не очень интересовало. Ей вспомнилось, как она чувствовала себя в его возрасте, - взрослые казались одной безликой враждебной массой, кроме тех, кто доказал обратное.
- Я ни в чем не виню тебя, Эдди. Я просто хочу понять, что случилось со Стивеном.
Мальчик не поднимал глаз.
- Он болен.
- Я знаю. Но я хочу выяснить, что его поразило.
- Мы ничего не знаем. Я уже говорил.
- В ту ночь, может, ничего и не было. Но я знаю, что вы со Стивеном и Соки шарили по сети и залезали в такие места, куда вам вход заказан. Я-то знаю, Эдди, помнишь?
- Ага. - Он пожал плечами.
- Расскажи об этом.
Эдди вертел куколку в руках так отчаянно, что Рени забеспокоилась, как бы он ее не сломал. Чертовы штуковины были бешено дороги - уж она-то знала, накупив Стивену фигурок к «Сетевым детективам» больше, чем могла сосчитать. Маскер, обладатель хрупкой, сверхсложной пластмассовой прически в половину собственного роста, ломался особенно часто.
- Так все делают, - пробормотал Эдди наконец. - Мы же сказали. Так, тыкались-мыкались.
- Все делают что ? Лезут во Внутренний Район?
- Ага.
- А что с тем клубом… «Мистером Джи»? Туда тоже все ходят?
- Ага. Ну, не все. Старшие парни о нем много болтают.
Рени выпрямилась, оставив попытки встретиться с Эдди взглядом.
- И большинство, наверное, врет безбожно. Что вы такого услышали, отчего полезли туда очертя голову?
- А что это за место? - поинтересовался Ксаббу.
- Паршивое. Это в сети: виртуальный клуб - как виртуальное кафе, в котором мы с тобой были. - Она снова повернулась к Эдди: - И что старшие мальчишки о нем говорят?
- Что… что там можно всякое видеть. Получать. - Он покосился на мать и смолк, хотя Матси завороженно следила, как двое вымазавшихся в клее мутузят друг друга светящимися шестами.
Рени подалась вперед.
- Что видеть? Черт, Эдди, я должна это знать.
- Говорят, там можно… ощущать. Даже без фляков.
- Фляков? - Очередной термин сетевиков. Как они быстро меняются.
- Ну… этих, которые позволяют дотронуться.
- Такторов? Сенсорных рецепторов?
- Ага, этих самых. Даже без них в «Мистере Джи» можно до некоторых вещей дотронуться. И там… я не знаю. Парни говорят всякое… - Эдди снова замолк.
- Скажи, о чем они говорят!
Но Эдди явно не собирался обсуждать со взрослыми сплетни малолетних сетевиков. Теперь уже Рени обернулась к матери мальчика в поисках поддержки, но Матси, сняв с себя ответственность, не собиралась принимать ее вновь.
Прочие линии допроса много новых сведений не принесли. Мальчишки залезли в клуб в поисках раздутых слухами развлечений, «посмотреть» на что-то - по мнению Рени, на какую-нибудь порнографию, не то секс, не то насилие, - но заблудились и часами бродили по клубу. Кое-что пугало их и сбивало с толку, кое-что казалось просто нелепым, а потому интересным, но Эдди утверждал, что почти ничего не помнит конкретно. Наконец какие-то люди, в том числе отвратного вида толстяк - или сим подобного облика, - направили их в подвал, где Соки провалился в ловушку, а Эдди со Стивеном сбежали и вызвали Рени.
- И больше ты ничего не вспомнишь? Даже если это может помочь Стивену?
В первый раз за вечер Эдди поднял глаза на Рени:
- Я не дупляю.
- Не вру, - перевела та для Ксаббу. - Я этого и не говорила, Эдди. Но я надеялась, что ты сумеешь вспомнить получше. Постарайся.
Он пожал плечами, но теперь, заглянув в его глаза, Рени уловила в них испуганный блеск. А говорит ли он правду на самом деле? Эдди был испуган и боялся вовсе не наказания со стороны Рени.
- Если вспомнишь что-нибудь еще - позвони мне. Пожалуйста. Это очень важно. - Она встала.
Эдди, повесив голову, двинулся к себе.
- Еще одно, - сказала Рени ему вслед. - А что с Соки?
Эдди воззрился на нее широко раскрытыми глазами:
- Он заболел. Он у своей тети.
- Знаю. Он заболел из-за того, что с ним случилось в сети? Скажи мне, Эдди.
Мальчик помотал головой.
- Я не знаю. Он не вернулся в школу.
Рени сдалась.
- Иди.
Эдди вылетел из комнаты, как пробка из-под воды. Рени обернулась к лежащей рядом с дочерьми Матси:
- У тебя есть номер тети Соки?
Матси поднялась на ноги, вздыхая так тяжело, будто ее попросили втащить пару центнеров камней на Драконовы горы.
- Может, где-то и есть.
Рени глянула на Ксаббу, надеясь, что тот разделит ее молчаливое негодование, но бушмен с завороженным омерзением взирал на стенной экран, где клейкий мужик пытался поймать, убить и съесть живого цыпленка. Комнату заполняли звуки зрительского смеха, усиленные и обработанные до такой степени, что походили на рев станка.
Последние занятия заканчивались, студенты расходились по домам. Рени наблюдала за калейдоскопическим потоком из окон своего кабинета, размышляя о человеческих существах и их тяге к общению.
В конце предыдущего столетия ученые предсказывали, что вскоре преподавание будет вестись исключительно по видеосвязи, а учителя вымрут, замененные интерактивными обучающими программами и гипертекстовыми базами данных.
Конечно, ученые и раньше ошибались. Рени припомнилось, что говорил один из ее собственных преподавателей: «Когда сто лет назад появилась быстрозамороженная еда, профессиональные предсказатели говорили, что время стряпни на кухне отошло. А тридцать лет спустя по всем странам „первого мира“ в обеспеченных районах люди растили в огородах собственные овощи и пекли домашний хлеб».
Так что человечество вряд ли избавится от стремления к личному контакту. Лекции и занятия вживую занимали меньшую часть учебного процесса, чем в те дни, когда единственным хранилищем информации служила книга, но те, кто предсказывал этому пожирающему время и силы нелепому занятию скорую гибель, явно ошиблись.
Одна из прежних университетских подружек Рени вышла замуж за полицейского. Прежде чем они потеряли друг с другом контакт, Рени пару раз побывала у подруги в гостях и помнила, что ее муж так же отзывался о криминологии: сколько бы ни изобретали распознавателей лжи, анализаторов сердцебиения, мозговых ритмов, тона голоса и электрохимических изменений кожи, полицейский не чувствует себя уверенно, пока не проведет допрос подозреваемого с глазу на глаз.
Так что нужда в общении была всеобщей. Как бы ни менялась среда обитания человечества - как правило, под воздействием самого человечества, - мозг человека оставался тем же органом, что и у наших предков, бродивших миллион лет назад по Олдувайскому ущелью. Он получает информацию и пытается ее осмыслить. На базисном уровне, уровне инстинктов - страха, желания, самосохранения, нет разницы между «реальным» и «нереальным».
Мысли эти навеял Рени предстоящий разговор с Соки, приятелем Стивена. Она дозвонилась до его матери еще с утра, но Патриция Мвете, с которой Рени была почти незнакома, упорно твердила, что та не должна приходить. По ее словам, Соки было очень плохо и лишь недавно стало лучше. Гости его только расстроят. После долгого и довольно бурного спора Патриция согласилась позволить Соки поговорить по телефону, когда он вернется после обеда с какой-то загадочной «встречи».
Поначалу мысли Рени крутились вокруг преимуществ личной встречи по сравнению с телефонным звонком, но по мере того как цепочка размышлений продолжалась, Рени все яснее понимала, что в поисках причин болезни Стивена - особенно если причины скрыты где-то в сети - ей придется очень долго отделять призрачное от реального.
Разумеется, излагать свои догадки властям, медицинским или судебным, пока нелепо. ВР уже становилась объектом внимания алармистов, особенно поначалу, как все новые технологии; бывали случаи посттравматического стресс-синдрома после особенно кровавых симуляций, но ни одна история болезни не походила на случай Стивена. И, несмотря на необъяснимую уверенность Рени, корреляция между частотой комы и использованием сети ничего не доказывала. Тысяча других факторов могла создать такое же распределение.
Но еще больше пугала ее перспектива искать правду в самой сети. Даже опытный полицейский детектив, за спиной которого стоит вся мощь закона, мог бы запутаться в масках и иллюзиях, создаваемых клиентами сети, - а ведь еще защищенные ООН права личности…
«А я? - подумала Рени. - Если я права и мне придется туда лезть, я буду похожа на Алису, распутывающую убийство в Стране Чудес».
Мрачные раздумья прервал стук в дверь. В кабинет заглянул Ксаббу.
- Рени? Вы заняты?
- Заходи. Я уже хотела послать тебе почту. Спасибо, что столько времени потратил на меня вчера. Мне так совестно, что я тебя отрываю от занятий.
Ксаббу немного смутился.
- Я бы хотел быть вашим другом. А друзья помогают друг другу. Кроме того, должен признаться, меня очень заинтересовала ситуация.
- Может быть, но у тебя своя жизнь. Кажется, ты обычно проводишь вечера в библиотеке?
Он улыбнулся:
- Институт был закрыт.
- Да, конечно. - Рени поморщилась и вытащила из кармана сигарету. - Бомбисты. Дурной признак, когда их так много, что я забываю о них, если не напомнить. И знаешь что? За весь день ты вспомнил первый. Жизнь большого города.
В дверь постучали еще раз. Пришла одолжить книгу коллега Рени, преподавательница начального курса программирования. Проболтала она непрерывно с той секунды, когда вошла, и до той, когда вышла, многословно пересказав свой поход в «потрясающий» ресторан вместе с дружком, и даже не обратила внимания на Ксаббу, будто тот был просто предметом обстановки. Рени такое бескультурье покоробило, но бушмен, кажется, предпочел ничего не заметить.
- Вы уже думали о том, что узнали вчера? - спросил он, когда болтушка удалилась. - Я все же не совсем понимаю, что, как вам кажется, случилось с вашим братом. Как может иллюзия произвести такой эффект? Особенно если у мальчика было примитивное оборудование. Что помешало бы ему снять шлем при первых признаках опасности?
- Он его снял. Во всяком случае, я нашла его уже без шлема. И я не могу ответить на твой вопрос, как бы мне ни хотелось знать.
Рени внезапно ощутила жуткую усталость при мысли о том, как тяжело, как немыслимо невозможно будет найти в сети причину болезни Стивена. Она придавила пальцем окурок и проследила, как поднимается к потолку последняя струйка дыма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Она покачала головой, потом через силу улыбнулась. Матси же ни в чем не виновата. Конечно, она никудышная мать, но Рени не думала, что причиной тому - странная болезнь Стивена.
- Может, Эдди выкроит время и зайдет к нему. Доктор говорит, что Стивену полезно слушать знакомые голоса.
Матси неуверенно кивнула, потом выглянула в коридор, крикнула: «Эдди! Вылезай! С тобой хочет поговорить сестра Стивена» - и вернулась, покачивая головой, будто только что выполнила тяжелый и неблагодарный труд.
- Он там часами сидит. Иногда я озираюсь и спрашиваю: «Да где этот мальчишка? Что он там, помер?» - Она запнулась и выпучила глаза. - Извини, Ирен.
Рени покачала головой, спиной чувствуя удивленный взгляд Ксаббу. Она никогда не называла ему своего полного имени.
- Ничего, Матси. О, я не представила тебе Ксаббу. Он мой студент и помогает мне в исследованиях. Мы пытаемся выяснить что-нибудь о болезни Стивена.
Матси покосилась на бушмена.
- Что значит - исследования?
- Я пытаюсь найти что-то, что врачи пропустили, - какую-нибудь статью в медицинском журнале, хоть что-то. - На этом Рени решила остановиться. Матси, без сомнения, уже составила собственное представление об ее отношениях с Ксаббу. Намек на то, что они ищут причину комы Стивена в самой сети, только вызовет еще больше недоверия. - Я пытаюсь делать, что могу.
Внимание Матси снова привлек экран. Двое мужиков, заляпанных клейкой слизью, пытались вскарабкаться по стенкам покачивающегося прозрачного чана.
- Конечно, - рассеянно подтвердила она, - ты делаешь все, что можешь.
Рени оценила всю бездну мудрости, какую могла вложить в эти слова женщина, отправившая собственных детей к сестре на выходные, забыв, что та переехала. Рени эта история стала известна, потому что детишки заявились к ней, и она угробила полдня на то, чтобы найти новый адрес их тетки и доставить бедняжек по назначению.
«О да, Матси, мы с тобой делаем, что можем…»
Появился Эдди. Мокрые кудряшки липли к голове, пижама была велика ему на несколько размеров: закатанные несколько раз штанины все равно волочились по полу. Голову он втянул в плечи, будто ожидал выволочки.
- Ну, сына, скажи Ирен «привет».
- Привет, Рени…
- Привет, Эдди. Присядь. Я хочу тебе задать пару вопросов.
- Врачи из больницы ему уже всякие вопросы задавали, - гордо кинула Матси через плечо. - Приходил один, еду вытащил из холодильника, записывал что-то.
- У меня совсем другие вопросы, Эдди. Только подумай хорошенько, прежде чем отвечать, ладно?
Эдди повернулся к матери, будто ища спасения в ее вмешательстве, но Матси опять приклеилась к экрану. Эдди уселся на пол перед Рени и Ксаббу, подобрал пластиковую фигурку - сестрину игрушку - и принялся вертеть в руках.
Рени объяснила, кто такой Ксаббу, но Эдди это, казалось, не очень интересовало. Ей вспомнилось, как она чувствовала себя в его возрасте, - взрослые казались одной безликой враждебной массой, кроме тех, кто доказал обратное.
- Я ни в чем не виню тебя, Эдди. Я просто хочу понять, что случилось со Стивеном.
Мальчик не поднимал глаз.
- Он болен.
- Я знаю. Но я хочу выяснить, что его поразило.
- Мы ничего не знаем. Я уже говорил.
- В ту ночь, может, ничего и не было. Но я знаю, что вы со Стивеном и Соки шарили по сети и залезали в такие места, куда вам вход заказан. Я-то знаю, Эдди, помнишь?
- Ага. - Он пожал плечами.
- Расскажи об этом.
Эдди вертел куколку в руках так отчаянно, что Рени забеспокоилась, как бы он ее не сломал. Чертовы штуковины были бешено дороги - уж она-то знала, накупив Стивену фигурок к «Сетевым детективам» больше, чем могла сосчитать. Маскер, обладатель хрупкой, сверхсложной пластмассовой прически в половину собственного роста, ломался особенно часто.
- Так все делают, - пробормотал Эдди наконец. - Мы же сказали. Так, тыкались-мыкались.
- Все делают что ? Лезут во Внутренний Район?
- Ага.
- А что с тем клубом… «Мистером Джи»? Туда тоже все ходят?
- Ага. Ну, не все. Старшие парни о нем много болтают.
Рени выпрямилась, оставив попытки встретиться с Эдди взглядом.
- И большинство, наверное, врет безбожно. Что вы такого услышали, отчего полезли туда очертя голову?
- А что это за место? - поинтересовался Ксаббу.
- Паршивое. Это в сети: виртуальный клуб - как виртуальное кафе, в котором мы с тобой были. - Она снова повернулась к Эдди: - И что старшие мальчишки о нем говорят?
- Что… что там можно всякое видеть. Получать. - Он покосился на мать и смолк, хотя Матси завороженно следила, как двое вымазавшихся в клее мутузят друг друга светящимися шестами.
Рени подалась вперед.
- Что видеть? Черт, Эдди, я должна это знать.
- Говорят, там можно… ощущать. Даже без фляков.
- Фляков? - Очередной термин сетевиков. Как они быстро меняются.
- Ну… этих, которые позволяют дотронуться.
- Такторов? Сенсорных рецепторов?
- Ага, этих самых. Даже без них в «Мистере Джи» можно до некоторых вещей дотронуться. И там… я не знаю. Парни говорят всякое… - Эдди снова замолк.
- Скажи, о чем они говорят!
Но Эдди явно не собирался обсуждать со взрослыми сплетни малолетних сетевиков. Теперь уже Рени обернулась к матери мальчика в поисках поддержки, но Матси, сняв с себя ответственность, не собиралась принимать ее вновь.
Прочие линии допроса много новых сведений не принесли. Мальчишки залезли в клуб в поисках раздутых слухами развлечений, «посмотреть» на что-то - по мнению Рени, на какую-нибудь порнографию, не то секс, не то насилие, - но заблудились и часами бродили по клубу. Кое-что пугало их и сбивало с толку, кое-что казалось просто нелепым, а потому интересным, но Эдди утверждал, что почти ничего не помнит конкретно. Наконец какие-то люди, в том числе отвратного вида толстяк - или сим подобного облика, - направили их в подвал, где Соки провалился в ловушку, а Эдди со Стивеном сбежали и вызвали Рени.
- И больше ты ничего не вспомнишь? Даже если это может помочь Стивену?
В первый раз за вечер Эдди поднял глаза на Рени:
- Я не дупляю.
- Не вру, - перевела та для Ксаббу. - Я этого и не говорила, Эдди. Но я надеялась, что ты сумеешь вспомнить получше. Постарайся.
Он пожал плечами, но теперь, заглянув в его глаза, Рени уловила в них испуганный блеск. А говорит ли он правду на самом деле? Эдди был испуган и боялся вовсе не наказания со стороны Рени.
- Если вспомнишь что-нибудь еще - позвони мне. Пожалуйста. Это очень важно. - Она встала.
Эдди, повесив голову, двинулся к себе.
- Еще одно, - сказала Рени ему вслед. - А что с Соки?
Эдди воззрился на нее широко раскрытыми глазами:
- Он заболел. Он у своей тети.
- Знаю. Он заболел из-за того, что с ним случилось в сети? Скажи мне, Эдди.
Мальчик помотал головой.
- Я не знаю. Он не вернулся в школу.
Рени сдалась.
- Иди.
Эдди вылетел из комнаты, как пробка из-под воды. Рени обернулась к лежащей рядом с дочерьми Матси:
- У тебя есть номер тети Соки?
Матси поднялась на ноги, вздыхая так тяжело, будто ее попросили втащить пару центнеров камней на Драконовы горы.
- Может, где-то и есть.
Рени глянула на Ксаббу, надеясь, что тот разделит ее молчаливое негодование, но бушмен с завороженным омерзением взирал на стенной экран, где клейкий мужик пытался поймать, убить и съесть живого цыпленка. Комнату заполняли звуки зрительского смеха, усиленные и обработанные до такой степени, что походили на рев станка.
Последние занятия заканчивались, студенты расходились по домам. Рени наблюдала за калейдоскопическим потоком из окон своего кабинета, размышляя о человеческих существах и их тяге к общению.
В конце предыдущего столетия ученые предсказывали, что вскоре преподавание будет вестись исключительно по видеосвязи, а учителя вымрут, замененные интерактивными обучающими программами и гипертекстовыми базами данных.
Конечно, ученые и раньше ошибались. Рени припомнилось, что говорил один из ее собственных преподавателей: «Когда сто лет назад появилась быстрозамороженная еда, профессиональные предсказатели говорили, что время стряпни на кухне отошло. А тридцать лет спустя по всем странам „первого мира“ в обеспеченных районах люди растили в огородах собственные овощи и пекли домашний хлеб».
Так что человечество вряд ли избавится от стремления к личному контакту. Лекции и занятия вживую занимали меньшую часть учебного процесса, чем в те дни, когда единственным хранилищем информации служила книга, но те, кто предсказывал этому пожирающему время и силы нелепому занятию скорую гибель, явно ошиблись.
Одна из прежних университетских подружек Рени вышла замуж за полицейского. Прежде чем они потеряли друг с другом контакт, Рени пару раз побывала у подруги в гостях и помнила, что ее муж так же отзывался о криминологии: сколько бы ни изобретали распознавателей лжи, анализаторов сердцебиения, мозговых ритмов, тона голоса и электрохимических изменений кожи, полицейский не чувствует себя уверенно, пока не проведет допрос подозреваемого с глазу на глаз.
Так что нужда в общении была всеобщей. Как бы ни менялась среда обитания человечества - как правило, под воздействием самого человечества, - мозг человека оставался тем же органом, что и у наших предков, бродивших миллион лет назад по Олдувайскому ущелью. Он получает информацию и пытается ее осмыслить. На базисном уровне, уровне инстинктов - страха, желания, самосохранения, нет разницы между «реальным» и «нереальным».
Мысли эти навеял Рени предстоящий разговор с Соки, приятелем Стивена. Она дозвонилась до его матери еще с утра, но Патриция Мвете, с которой Рени была почти незнакома, упорно твердила, что та не должна приходить. По ее словам, Соки было очень плохо и лишь недавно стало лучше. Гости его только расстроят. После долгого и довольно бурного спора Патриция согласилась позволить Соки поговорить по телефону, когда он вернется после обеда с какой-то загадочной «встречи».
Поначалу мысли Рени крутились вокруг преимуществ личной встречи по сравнению с телефонным звонком, но по мере того как цепочка размышлений продолжалась, Рени все яснее понимала, что в поисках причин болезни Стивена - особенно если причины скрыты где-то в сети - ей придется очень долго отделять призрачное от реального.
Разумеется, излагать свои догадки властям, медицинским или судебным, пока нелепо. ВР уже становилась объектом внимания алармистов, особенно поначалу, как все новые технологии; бывали случаи посттравматического стресс-синдрома после особенно кровавых симуляций, но ни одна история болезни не походила на случай Стивена. И, несмотря на необъяснимую уверенность Рени, корреляция между частотой комы и использованием сети ничего не доказывала. Тысяча других факторов могла создать такое же распределение.
Но еще больше пугала ее перспектива искать правду в самой сети. Даже опытный полицейский детектив, за спиной которого стоит вся мощь закона, мог бы запутаться в масках и иллюзиях, создаваемых клиентами сети, - а ведь еще защищенные ООН права личности…
«А я? - подумала Рени. - Если я права и мне придется туда лезть, я буду похожа на Алису, распутывающую убийство в Стране Чудес».
Мрачные раздумья прервал стук в дверь. В кабинет заглянул Ксаббу.
- Рени? Вы заняты?
- Заходи. Я уже хотела послать тебе почту. Спасибо, что столько времени потратил на меня вчера. Мне так совестно, что я тебя отрываю от занятий.
Ксаббу немного смутился.
- Я бы хотел быть вашим другом. А друзья помогают друг другу. Кроме того, должен признаться, меня очень заинтересовала ситуация.
- Может быть, но у тебя своя жизнь. Кажется, ты обычно проводишь вечера в библиотеке?
Он улыбнулся:
- Институт был закрыт.
- Да, конечно. - Рени поморщилась и вытащила из кармана сигарету. - Бомбисты. Дурной признак, когда их так много, что я забываю о них, если не напомнить. И знаешь что? За весь день ты вспомнил первый. Жизнь большого города.
В дверь постучали еще раз. Пришла одолжить книгу коллега Рени, преподавательница начального курса программирования. Проболтала она непрерывно с той секунды, когда вошла, и до той, когда вышла, многословно пересказав свой поход в «потрясающий» ресторан вместе с дружком, и даже не обратила внимания на Ксаббу, будто тот был просто предметом обстановки. Рени такое бескультурье покоробило, но бушмен, кажется, предпочел ничего не заметить.
- Вы уже думали о том, что узнали вчера? - спросил он, когда болтушка удалилась. - Я все же не совсем понимаю, что, как вам кажется, случилось с вашим братом. Как может иллюзия произвести такой эффект? Особенно если у мальчика было примитивное оборудование. Что помешало бы ему снять шлем при первых признаках опасности?
- Он его снял. Во всяком случае, я нашла его уже без шлема. И я не могу ответить на твой вопрос, как бы мне ни хотелось знать.
Рени внезапно ощутила жуткую усталость при мысли о том, как тяжело, как немыслимо невозможно будет найти в сети причину болезни Стивена. Она придавила пальцем окурок и проследила, как поднимается к потолку последняя струйка дыма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129