- Думаю, кто-нибудь в кухне их пристроит, - ответила она наконец и все равно ощутила вину и смущение. Она не сомневалась, что прежние хозяева Южной Африки отговаривались тем же, наблюдая, как уносят объедки после очередного царского пира.
А потому была только рада, что Ксаббу не стал развивать тему. Только в такие минуты она понимала, как на самом деле чужды ей его взгляды на мир. Он говорил по-английски правильнее, чем ее отец, а ум и способность к сопереживанию помогали ему понять многие тонкости цивилизации, но он был иной , совсем иной - точно с другой планеты. Со смутным стыдом Рени осознала, что у нее больше общего с богатым белым подростком откуда-нибудь из Англии или Америки, чем с этим молодым африканцем, выросшим в паре сотен миль отсюда.
- Теперь я побывал в двух кафе, - заметил Ксаббу, съев немного риса, - здесь и в Лямбдамаге.
- И где тебе больше понравилось?
Он ухмыльнулся.
- Еда здесь лучше. - Он отправил в рот еще немного риса и ткнул вилкой в блестящий орешек, словно проверяя, сдох ли тот. - Но есть и кое-что иное. Помните, я спросил вас о призраках в сети? Там я вижу жизнь, но я ее не чувствую , и душа моя неспокойна. Это трудно объяснить. Но здесь мне куда приятнее.
Рени так давно попала на просторы сети, что воспринимала ее как некое место, огромное, но с точки зрения географии не менее реальное, чем Европа или Австралия. Но прав был Ксаббу - это иллюзия. Соглашение, договор о взаимном притворстве. В определенном смысле сеть и была страной привидений… пугающих друг друга.
- В пользу РЖ можно сказать много хорошего. - Рени подняла чашку очень крепкого, очень вкусного кофе, будто произнося тост. - Безусловно.
- А теперь, Рени, расскажите, что вас гнетет. Вы говорили, что ваш брат болен. Причина в этом, или есть и другие? Надеюсь, я не лезу не в свое дело…
Поначалу запинаясь, Рени описала свой последний визит к Стивену и последнюю серию бесконечного спора с Длинным Джозефом. Стоило начать, и слова потекли сами: о безнадежности, беспомощности, когда она каждый день приходила к Стивену, о жутком «штопоре», в который вошли ее отношения с отцом. Ксаббу слушал внимательно, задавая вопросы только тогда, когда Рени колебалась на пороге очередного болезненного признания, но каждый ответ подталкивал ее, заставляя открываться дальше. Она не привыкла говорить о себе, поверять кому-то свои тайные страхи - это казалось опасным. Но в то же время исповедь принесла ей облегчение.
Они покончили с завтраком. Утренняя толпа рассосалась. Рени насыпала подсластитель в третью чашку кофе, когда Ксаббу неожиданно спросил:
- Вы пойдете к нему сегодня? К вашему брату?
- Обычно я хожу вечером. После работы.
- Могу я пойти с вами?
Рени поколебалась, впервые за время завтрака вспомнив, что интерес Ксаббу может оказаться и не просто товарищеским. Чтобы замять паузу, она закурила. Может, он хочет войти в ее жизнь, стать ее защитником? После Дель Рея она не имела ни одного серьезного ухажера, а это было, как осознала она с удивлением и испугом, много лет назад. Кроме редких мгновений в самые темные часы ночи, она не желала ничьей помощи - всю жизнь она была сильной и не могла даже представить себе, что передаст свою ответственность кому-то другому. Помимо всего прочего, этот юноша не привлекал ее. Рени долго разглядывала своего товарища, пока тот, словно давая ей шанс подумать, смотрел на разноцветные грузовики, выстроившиеся за грязным окном кафе.
«Чего ты боишься, девчонка? - спросила она себя. - Он друг. Верь ему на слово, пока он его не нарушит».
- Ладно, пойдем. В компании веселей.
Ксаббу, внезапно смутившись, повернулся к ней:
- Я никогда не был в больнице… хотя я не поэтому хотел вас сопровождать, - поспешно добавил он. - Я хотел встретиться с вашим братом.
- Хотела бы я, чтобы ты узнал, каким он был… есть . - Она сморгнула. - Мне порой трудно осознать, что он еще жив. Так больно его там видеть…
Ксаббу печально кивнул.
- Я думал, что ваш путь труднее, - ведь ваши любимые страдают вдалеке. У моего народа больной остается в семье. Но, быть может, вы мучились бы сильнее, если бы ежедневно, ежечасно видели его в этом печальном состоянии.
- Думаю, я бы не выдержала. Как только другие семьи с этим справляются?
- Другие семьи? Других больных?
- Таких, как Стивен. Доктор сказал, что есть и другие случаи…
Рени вздрогнула потрясенная, по-новому услыхав собственные слова. В первый раз за последние дни чувство беспомощности, которое не исчезло даже после исповеди за завтраком, внезапно отступило.
- Больше не буду, - проговорила она вслух.
Ксаббу поднял глаза, удивленный переменой тона.
- Не будете - что?
- Сидеть и ерзать. Ждать, когда мне скажут, что делать. Я могу и сама выяснить, что случилось со Стивеном.
- Я не городской врач, Рени. - Бушмен смутился.
- Вот-вот. Ты не знаешь. Я не знаю. Врачи не знают. Но есть и другие случаи, мне известно. Стивен лежит в госпитале, где установлен карантин по букаву-4. Врачи там работают на износ. Разве они не могли что-то пропустить? Был у них шанс провести исследования? Настоящие! - Она провела карточкой сквозь щель приемника, ткнула пальцем в экран-датчик. - Не хочешь пойти со мной в политех?
- Но сегодня там закрыто.
- Черт. - Рени сунула карточку в карман. - Ничего - сетевой доступ-то открыт. Мне нужен только терминал. - Она подумала о своей домашней системе: с одной стороны удобно, а с другой - в кухню в любой момент может ввалиться отец. Даже если он не будет зол с похмелья (что маловероятно), приведя Ксаббу к себе домой, она еще с полгода будет слышать про своего «приятеля-бушмена».
- Друг мой, - произнесла она, вставая, - мы отправляемся в общественную библиотеку Пайнтауна.
- Почти то же самое мы могли бы получить через мой пульт, - объясняла Рени, пока пухленькая девочка-библиотекарша отпирала сетевую, - да и через твой. Но мы бы видели только текст и плоские картинки, а мне так работать неудобно.
Ксаббу зашел за ней следом. Библиотекарша оглядела бушмена поверх очков, пожала плечами и покатила к своему столику. Парочка стариков у новостных экранов уже перенесла все внимание на полноцветный репортаж последней аварии маглев-экспресса на плато Декан в Индии. Рени захлопнула дверь, оставив в большом зале обломки металла, мешки с трупами и задыхающийся комментарий репортера.
Она вытащила из шкафчика спутанный клубок кабелей, отыскала среди груды устаревших шлемов два более-менее приличных, натянула перчатки и набрала код сетевого доступа.
- Я ничего не вижу, - пожаловался Ксаббу.
Рени стянула шлем, нагнувшись, покопалась в лицевом экране Ксаббу и наконец нашла отставший контакт. Потом снова надела шлем, и ее окружила серая пустота сетьпространства.
- У меня нет тела.
- И не надо. Это сугубо информационный вход, да еще ограниченный - нет силовой обратной связи, а значит, и осязания. Примерно это можно получить на домашней системе. Вроде той, что может позволить себе ассистент в политехе.
Она стиснула кулак, и серая мгла сгустилась в черноту, похожую на глубокий космос, откуда убрали все звезды.
- Мне давно следовало этим заняться. Но я была такой усталой, такой занятой…
- Заняться чем? - Тон Ксаббу оставался спокойным, но Рени ощущала некоторое напряжение за его терпением. Что ж, решила она, пусть помучается немного. Сейчас ведет она.
- Собственными исследованиями, - ответила она. - У меня имеется круглосуточный доступ к величайшей базе данных в истории человечества, а я еще позволяю кому-то думать за себя.
Она сжала пальцы, и посреди пустоты вспыхнул, как пропановое солнышко, шарик голубого цвета.
- Устройство должно уже настроиться на мой голос, - заметила она. - Сведения по медицине . Поехали.
Несколько команд спустя перед ними в пустоте повисла человеческая фигура, странно неоформленная, как дешевый сим. Вдоль сосудов струились световые нити, пока спокойный женский голос описывал образование тромбов и последующее кислородное голодание мозга.
- Как боги. - Голос Ксаббу был непривычно взволнован. - От нас ничто не скрыто.
- Мы только тратим время, - заметила Рени, игнорируя его слова. - Мы уже знаем, что у Стивена нет никакой патологии, - даже уровни нейромедиаторов в норме, не говоря уже о таких очевидных поражениях, как опухоль или тромб. Так что давай-ка выйдем из этой Британской энциклопедии и примемся искать настоящую информацию. Медицинские журналы, от сегодняшнего до минус двенадцать месяцев, поиск по ключам И/ИЛИ «кома», «дети», «детский»… что еще?.. «мозговая травма», «ступор»…
Рени вывесила на верхнем краю поля зрения громадные мигающие часы. Большая часть адресов доступа была местной - почти всю информацию удалось достать в крупных банках памяти, - но кое-какие сбросы шли издалека, и обнищавшая библиотека непременно накрутит на них повременной тариф. Они уже три часа сидели на линии и пока не нашли ничего стоящего. Ксаббу уже час как перестал задавать вопросы - то ли его ошеломили переменчивые горы сведений, то ли он просто заскучал.
- Всего лишь пара тысяч случаев, - проговорила Рени. - Для всех остальных причины известны. Из десяти миллиардов - это немного. Карта распределения, отметить случаи красным. Посмотрим еще раз.
Светящаяся сетка рассыпалась, ее сменил сияющий изнутри стилизованный глобус - идеально-круглый плод, падающий сквозь пустоту.
«И где мы найдем другую такую планету? - спросила себя Рени, вспомнив, что сказала Ксаббу о колонизации. - Величайший из возможных даров, а как мы с ним обошлись?»
На поверхности шара начали появляться красные точки, распространяясь как плесень. Они отображали реальную хронологию случаев болезни, но какого-либо порядка Рени уловить не могла - точки беспорядочно проступали на иллюзорном глобусе. Если это эпидемия, то довольно странная. Рени нахмурилась. Даже когда все точки заняли свои места, распределение оставалось необычным. Больше всего их было в наиболее населенных районах - неудивительно. В странах «первого мира» - в Европе, Америке, окраинах Тихого океана, - их было меньше, и распределялись они равномернее. В странах «третьего мира» точки жались к берегам морей и рек кровавой сыпью, напомнившей Рени о кожных болезнях. На мгновение ей показалось, что она нащупала связь, - загрязненные воды, выбросы токсинов…
- Уровень загрязнения среды выше стандарта ООН , - потребовала она. - Лиловый.
На глобусе повысыпали сиреневые точки.
- Срань, - резюмировала Рени.
- Что случилось? - поинтересовался из темноты Ксаббу.
- Лиловый - это места сильного загрязнения среды. Видишь, как случаи комы в Южной Азии жмутся к берегам моря и рек? Я подумала, что тут есть связь, но в Америке ее нет - половина случаев в экологически безопасных областях. В странах «первого мира» случаев почти вдвое меньше, но я не думаю, что причин две - одна для нас, одна для них. - Она вздохнула. - Убрать лиловый. Может, причин и правда две. А может, сотни. - Она подумала немного. - Плотность населения, желтый.
Когда начали появляться золотые огоньки, Рени выругалась снова.
- Вот почему береговая линия - там больше всего городов. Мне об этом двадцать минут назад следовало подумать.
- Может, вы устали, Рени? - предположил Ксаббу. - Вы давно не ели и работали упорно…
- Я уже готова сдаться, Ксаббу. - Она воззрилась на испещренный алыми и желтыми точками шар. - Но это все странно. Даже с плотностью населения не выходит. В Африке, Северной Евразии, Индии почти все случаи в густонаселенных районах. А в странах «первого мира» - чуть больше в больших городах, а так равномерно. Глянь на эти красные точки посреди Америки.
- Вы пытаетесь найти нечто, с чем можно соотнести случаи комы, как у Стивена, да? Что-то, что люди делают, или испытывают, или от чего страдают - объединяющий фактор?
- Именно. Но на распределение обычных болезней это не похоже. Загрязнение тоже ни при чем. Ни ритма, ни смысла. На секунду мне пришло в голову, что это связано с электромагнитным излучением - знаете, как от трансформаторов, - но Индию и Африку почти полностью электрифицировали десятки лет назад, так что если причина в ЭМИ, почему болезнь наблюдается только в городах? Что такого встречается по всему «первому миру», а в «третьем» - только в больших городах?
Глобус висел перед ней, мерцая огнями, словно неоновая вывеска на незнакомом языке. Безнадежно. Столько вопросов, и ни одного ответа. Рени начала набирать код выхода.
- Скажем по-другому, - произнес неожиданно Ксаббу. - Чего не бывает в тех местах, которые горожане называют «дикими»? - В голосе его звучала сила, словно он пытался выразить нечто очень важное, и в то же время отрешенность. - Рени, чего не бывает в таких местах, как моя дельта Окаванго?
Поначалу она не поняла, к чему он клонит. Потом по спине ее пробежал холодок.
- Показать распределение пользования сетью. - Голос Рени лишь чуть подрагивал. - Минимум час… нет, два часа в сутки на дом. Оранжевый.
Вспыхнули новые индикаторы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129