Но она уже считала Ксаббу своим другом - довольно странным из-за необычного происхождения, но все же другом. Непосильная нагрузка - растить младшего брата, присматривать за мрачным и склочным отцом - привела к тому, что Рени растеряла почти всех университетских друзей, а новых завести как-то не получалось.
- Я… я правда беспокоюсь. - Она сглотнула, ненавидя собственную слабость, нелепые свои проблемы, но отступать было поздно. - Мой отец выкинул из дома моего младшего братишку - тому всего одиннадцать. Но папаше вздумалось упереться, и он не пускает Стивена назад, пока тот не извинится. А тот упрям не меньше - надеюсь, ни в чем другом он в отца не пошел. - Собственный гнев немного удивил Рени. - И тоже не сдается. Он уже три недели торчит у приятеля - три недели! Я его почти не вижу, почти не говорю с ним.
Ксаббу кивнул.
- Я понимаю вашу тревогу. У моего народа тот, кто ссорится с родней, тоже переезжает к другим родственникам. Но мы живем тесно и часто видимся друг с другом.
- Вот-вот. Стивен все еще ходит в школу - я проверяла в учительской, - и мать Эдди, его приятеля, говорит, что с ним все в порядке. Я только не знаю, насколько ей самой можно доверять, вот в чем проблема. - Рени встала и, оставляя за собой дымный след, прошла к дальней стене, чтобы размять ноги. - Я талдычу им снова и снова, хотя мне все уже надоело. Двое мужиков - один старый, другой малый, но ни один не хочет признать, что ошибся.
- Но вы сказали, что ваш младший брат был прав , - заметил Ксаббу. - Если он извинится, то выкажет уважение отцу, это верно, - но если он примет чужую вину, то подчинится несправедливости ради мира. Кажется, вы боитесь, что это будет для него дурным уроком.
- Именно. Его народ - мой народ - десятилетиями боролся против этого. - Рени сердито передернула плечами и затушила сигарету. - Да не в политике дело. Я не хочу, чтобы он решил, будто тот, кто силен, - прав; что, если тебя ударили, можно просто обернуться и найти кого послабее, чтобы врезать ему от души, для разрядки. Я не хочу, чтобы он кончил, как… как его…
Ксаббу посмотрел ей в глаза. Ясно было, что он может закончить фразу за нее, но не хочет.
После долгой паузы Рени откашлялась.
- Мы тратим время занятий. Извини. Попробуем эту диаграмму еще раз? Я знаю, это скучно, но для экзаменов это выучить надо, как бы хорошо у тебя ни получалось все остальное.
Ксаббу вопросительно поднял бровь, но Рени сделала вид, что не заметила.
* * *
Ксаббу стоял на краю утеса. Внизу простирался крутой склон, глянцево-черный и стеклянно-гладкий. В ладони бушмена лежали старомодные карманные часы. Под взглядом Рени Ксаббу принялся разбирать их.
- Отойди от края! - крикнула она. Как он не видит опасности? - Не стой так близко!
Ксаббу, прищурившись, глянул на ее и улыбнулся.
- Я должен узнать, как они работают. Там внутри сидит дух.
Не успела Рени окликнуть его снова, он дернулся, поднял руку, глядя на нее с детским изумлением: на ладони его появилась капелька крови, округлая, как кабошон, и скатилась вниз.
- Они меня укусили, - сказал он. Отшатнулся - и рухнул вниз с обрыва.
Рени вдруг оказалась на самом краю, глядя вниз. Ксаббу исчез. Она шарила взглядом в глубине, но видела только туман и белых длиннокрылых птиц, кружащих во мгле с печальными криками: «Твиип, твиип, твиип…»
Она проснулась. Сердце ее еще отплясывало. Пищал пульт, тихо, но настойчиво. Рени на ощупь нашла его на тумбочке. Дисплей часов показывал 2:27am.
- Ответ . - Рени открыла экран.
Только через секунду она признала Эдди, приятеля Стивена. Он плакал, и слезы серебряными дорожками стекали по освещенному синим ночником лицу. Сердце Рени замерло и оледенело.
- Рени…
- Где Стивен?
- Он… Рени, ему плохо… Я не знаю…
- Что значит «плохо»? Где твоя мама? Давай ее сюда.
- Ее дома нет.
- Господи Боже!.. Насколько плохо, Эдди? Отвечай!
- Он не просыпается. Я не знаю, Рени. Он больной.
Руки ее тряслись.
- Ты уверен? Он не просто спит?
Эдди помотал головой, испуганный и разнервничавшийся.
- Я встал. А он… он просто лежит на полу.
- Прикрой его чем-нибудь. Одеялом. Я сейчас буду. Скажешь маме, когда она… а, ну ее к черту. Я сейчас.
Рени вызвала «скорую» на адрес Эдди, потом такси. В нервном ожидании она шарила по всем ящикам в поисках наличных на дорогу. Кредита таксисты не давали уже давно - Длинный Джозеф израсходовал его весь.
Вокруг многоквартирки Эдди не было никаких признаков жизни - ни «скорой помощи», ни полиции. Только горел свет в паре окон. Сквозь холодный ужас Рени прорвался гнев. Тридцать пять минут, и ни ответа ни привета. Вот и живи после этого в Пайнтауне! В подъезде что-то хрустело под ногами.
От руки нацарапанная записка сообщала, что электронный замок на парадной двери не работает. Уже после этого кто-то для надежности выломал замок ломом. Лестница воняла, как и положено лестнице, но к обычным запахам прибавлялся еще один - слабый, но резкий запах гари, будто от давнего пожара. Рени мчалась по лестнице, прыгая через две ступеньки. К тому времени, когда она добралась до искомой квартиры, она совсем запыхалась. Дверь открыл Эдди; за его спиной маячили две глазастые маленькие сестренки. В квартире было темно, если не считать неверного света стенного экрана. Эдди стоял неподвижно, пошевеливая челюстями, видимо, в ужасе ожидая наказания. Рени не стала ждать, пока он придумает, чем отговориться.
Стивен лежал на ковре в спальне, свернувшись калачиком, прижав руки к груди. Рени сдернула шерстяное одеяло, тряхнула брата за плечо, сначала мягко, потом сильнее, зовя его по имени. Затем она повернула его на спину, ужаснувшись неестественной вялости мышц, пощупала узкую грудь, пульс на сонной артерии. Стивен дышал, но очень медленно, и сердцебиение тоже казалось сильным, но неторопливым. На педагогических курсах Рени пришлось изучать основы первой помощи, но из памяти выветрилось почти все, кроме согревания пострадавшего и искусственного дыхания «рот в рот». Стивену явно не требовалось ни то, ни другое. Рени подняла его, крепко прижала к себе, пытаясь хоть так, хоть как-то вернуть его. Тельце брата казалось тяжелым. Он уже давно не позволял ей вот так открыто обнимать себя. И от ощущения этой вялой тяжести у себя на руках Рени вдруг похолодела.
- Эдди, что тут произошло? - Сердце ее словно уже много часов колотилось пулеметной дробью. - Вы что, наркотики принимали? Заряжались?
Приятель Стивена решительно замотал головой.
- Мы ничего не делали! Ничего!
Рени глубоко вздохнула, пытаясь прочистить мозги. В серебристо-голубом свете квартира казалась сюрреалистической свалкой: всюду игрушки, одежда, немытые тарелки, ни одного места свободного.
- Что вы ели? Стивен ел что-то другое, не то, что вы?
Эдди снова покачал головой.
- Мы просто заготовки разогрели.
Он махнул рукой в сторону коробок от быстрозамороженных обедов, оставленных, как и следовало ожидать, на кухонной стойке.
Рени прижалась щекой к губам брата, просто чтобы ощутить его дыхание, теплое, чуть сладковатое. Глаза ее наполнились слезами.
- Рассказывай, что случилось. Все рассказывай. Черт, где эта скорая?!
Если верить Эдди, ничего предосудительного они и вправду не делали. Мать его ушла к сестре, обещав до полуночи вернуться. Они скачали пару фильмов - не тех, что Рени разрешила бы Стивену смотреть дома, но ничего столь ужасного, что могло произвести физический эффект, - приготовили поесть, отослали спать Эддиных сестренок, а сами потрепались еще немного, прежде чем лечь.
-… Но я проснулся. Не знаю зачем. Стивена не было. Я подумал, он в туалет пошел или еще что, а он не возвращался. И вроде как запах стоял странный; я подумал, мы что-то в печке забыли, ну и вышел… - Эдди дал петуха и сглотнул. - А он лежит…
От стука незапертая дверь распахнулась настежь. В квартиру ворвались два фельдшера, в спортивных костюмах, как штурмовики, и проворно отобрали у Рени Стивена. Ей не хотелось отдавать брата этим незнакомцам, пусть даже она сама их вызвала, и часть гнева и напряжения она излила, высказав фельдшерам, что думает по поводу времени их прибытия. Те игнорировали ее, с профессиональной бойкостью измеряя жизненные показатели Стивена. Машинная эффективность их действий все замедлялась по мере того, как они обнаруживали то, что Рени уже знала: Стивен жив, но без сознания, и без видимой тому причины.
- Мы отвезем его в больницу, - сказал один фельдшер с таким видом, будто делал ей одолжение.
- Я поеду с вами. - Рени не хотела оставлять Эдди одного с сестренками - один Бог знает, когда явится их мамаша, - поэтому вызывала еще одно такси и поспешно нацарапала записку с объяснением, куда все делись. Поскольку в местной таксомоторной компании ее отец не успел засветиться, Рени смогла расплатиться кредиткой.
Когда фельдшеры грузили тельце Стивена в белый фургон, Рени стиснула в ладонях неподвижную руку брата и наклонилась, чтобы поцеловать его.
CЕТЕПЕРЕДАЧА/ИСКУССТВО: Начинается ретроспектива Т. Т. Дженсена.
(Изображение: «Двухдверная липкая металлическая чешуя» Дженсена.)
ГОЛОС:… Для создания выставленных «внезапных скульптурных акций» беглого художника из Сан-Франциско Тилламука Тэлларда Дженсена, основанных на образах автомобильных гонок из фильмов двадцатого столетия, требуются ни о чем не подозревающие участники, что справедливо и по отношению к этой легендарной скульптуре, стоившей трех машин и многочисленных жертв, за которую Дженсен до сих пор разыскивается властями…
Глава 4
Сияющий город
Таргор сидел и потягивал мед. Немногочисленные посетители таверны рассматривали его, когда думали, что он этого не замечает, но быстро отводили глаза, едва он поглядывал на них в ответ. Облаченный от шеи до пят в черную кожу и в ожерелье из острых как бритва зубов мугрха на груди, он явно принадлежал к личностям, которых задевать не стоит, пусть даже непреднамеренно.
Подобная предосторожность делала посетителей даже мудрее, чем им думалось. Таргор был не просто воином-наемником, известным во всей Срединной стране благодаря буйному нраву и быстрому мечу. Сегодня он пребывал в еще более паршивом настроении, чем обычно. У него ушло много времени на поиски «Хвоста вайверна», а тот, кто назначил ему встречу в этой таверне, должен был появиться еще когда объявили последнюю смену стражи, то есть уже давно. А теперь Таргор был вынужден сидеть и ждать. И его нетерпение, и его меч Жизнегуб с выгравированными на клинке рунами казались слишком большими для этой таверны с низкими потолками. В довершение всего мед оказался водянистым и кислым.
Таргор разглядывал змеиное гнездо белых шрамов на своем широком кулаке, когда сзади послышался легкий шум, словно человек желал лишь дать знать о своем присутствии. Схватившись за обтянутую кожей рукоятку Жизнегуба, Таргор обернулся и уставился пронзительными голубыми глазами на нервничающего хозяина таверны.
- Прошу прощения, сэр, - пробормотал тот. Он был высок, но толст. Таргор решил, что меч не понадобится, даже если у хозяина на уме недоброе - хотя его выпученные глаза и бледные щеки вряд ли об этом свидетельствовали, - и вопросительно приподнял брови: он не любил зря разбрасываться словами.
- По вкусу ли вам мед? - спросил хозяин. - Он местный. Сделан прямо здесь, в долине Силнор.
- Это лошадиная моча. И я не хотел бы повстречаться с лошадью.
Хозяин рассмеялся, громко и нервно.
- Нет, конечно, нет, конечно, нет. - Смех завершился истеричным хихиканьем, когда взгляд хозяина устремился на Жизнегуб в длинных черных ножнах. - Дело в том, сэр, дело в том… что кое-кто ждет снаружи. Говорит, будто хочет поговорить с вами.
- Со мной? Он что, назвал мое имя?
- Нет, сэр! Нет! Я его даже не знаю. Понятия не имею, как вас зовут, и знать не желаю. - Он смолк, переводя дыхание. - Хотя я уверен, что это весьма уважаемое и звучное имя, сэр.
Таргор поморщился.
- Так с чего ты решил, что он хочет говорить со мной? И как он выглядит?
- Очень просто, сэр. Он сказал «большой тип» - прошу прощения, сэр, - «одетый в черное». Как вы сами видите, вы здесь самый крупный мужчина, к тому же одеты в черное, так и есть. Так что сами понимаете…
Таргор поднял руку - хозяин умолк.
- И?..
- «И», сэр? А, как он выглядит? Этого я не могу вам сказать, сэр. Уже темновато, а на нем плащ с капюшоном. Вероятно, весьма уважаемый господин, не сомневаюсь, но как он выглядит, не могу вам сказать. Плащ с капюшоном. Спасибо, сэр. Простите, что потревожил.
Хозяин заторопился прочь, весьма проворно для мужчины такой комплекции. Таргор нахмурился. Кто же его ждет? Волшебник Дрейра Джарх? Говорят, он путешествует инкогнито в этой части Срединной страны и, уж конечно, имеет зуб-другой на Таргора - одно лишь происшествие с Ониксовым Кораблем сделало бы их вечными врагами, а то была лишь их последняя по счету стычка. Или это преследуемый всадник Кейтлинн, принц эльфов в изгнании? Хоть бледный эльф и не заклятый враг Таргора, он наверняка захочет свести с ним кое-какие счеты после того, что произошло во время их путешествия через долину Мифандор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129