Удивительно, но мягкий свет притягивал Кэт, словно мотылька. Мария все еще пыталась убедить слугу впустить их в дом, но безуспешно.
– Думаю, вам лучше подождать здесь, – в конце концов заявил он со странной улыбкой и закрыл за собой дверь.
Глядя на прочные деревянные планки, которые только и оставалось рассматривать, Кэт не могла отделаться от ощущения иронии происходящего: «Я королевская дочь, а какой-то слуга захлопывает перед моим лицом дверь».
Размышления ее, однако, длились недолго, поскольку вскоре дверь снова открылась. Заглянув слуге за спину, Кэт увидела, что в прежде освещенной комнате стало темно и стражники у ее дверей исчезли.
«Так внезапно, – подумала она. – Интересно почему?»
Но конечно, ответа на этот вопрос она не получила. Слуга вручил Марии тот же пергамент.
– Отдайте его мсье Марселю, – сказал он.
– Хорошо. До свидания.
Мария слегка присела и повернулась, чтобы уйти. Кэт чуть-чуть замешкалась, надеясь разглядеть еще что-нибудь внутри, но Мария взяла ее за руку и потянула за собой.
Сквозь свое частично заколоченное деревянными планками окно Алехандро смотрел на улицу, пристально вглядываясь в бархатную парижскую ночь и надеясь еще раз увидеть посетителей, которые стали причиной того, что его с такой поспешностью отвели наверх. Он разговаривал сам с собой вслух, чтобы не отвыкнуть вообще говорить, и нимало не волновался, что подумают по этому поводу охранники.
«Подумаешь! Они и так презирают меня за то, что я еврей; ну а теперь сочтут еще и сумасшедшим».
– Завтра, – сказал Алехандро, – он собирается представить меня своим гостям, а сегодня не хочет, чтобы я попался на глаза этим незнакомцам. Странно.
Он услышал скрип закрываемых ворот и удаляющиеся шаги. Увидел две фигуры и понял, почему шаги были такими легкими.
«Это женщины, – осознал он. – Одна очень высокая, как моя Кэт».
При мысли о ней заныло сердце.
Посетительницы растворились во тьме. Как хотелось ему просто поговорить с ними, перекинуться хотя бы несколькими словами! А еще лучше поменяться местами с одной из них, пусть даже ненадолго.
«В данный момент, – с печалью размышлял он, – я готов даже превратиться в женщину – если это позволит мне обрести свободу».
Они вернулись в дом через кухонную дверь.
– Мсье сказал, что сегодня ночью ждет много гостей, – тараторила Мария. – Снова будут войну обсуждать. Он велел, чтобы их не прерывали. Будто я так уж хочу, чтобы они дергали меня своими просьбами. Мария, сделай то! Мария, сделай это! Самое умное вообще не сообщать им, что мы уже вернулись, верно?
«Гильом тоже будет там», – подумала Кэт.
И удивилась острому чувству разочарования, которое испытала, осознав, что он не останется рядом с ней.
Они с Марией снова играли в карты, под доносившийся сверху приглушенный шум голосов. Слов было не разобрать, но общий возбужденный тон дискуссии не вызывал сомнений.
Мария печально покачала головой.
– Им нравится эта война.
– Только тем, кто не знаком с ней по собственному опыту, – возразила Кэт. – Жестокость этой войны трудно даже вообразить.
В сознании вспыхнули ужасные сцены, увиденные во время их с Калем путешествия в Париж. Воспоминания о зверствах были слишком живы и тяжким бременем давили на душу. Внезапно усталость окутала Кэт, словно плотное, влажное облако.
– Что-то я притомилась, – сказала она, – и не прочь отдохнуть.
Мария с любопытством посмотрела на нее.
– Снова будете спать наверху?
Кэт сложила свои карты.
– А разве другая комната есть?
– Нет, но, если хотите, можно положить тюфяк на кухне. Иногда я сама сплю здесь, хотя где буду нынешней ночью, пока неизвестно. – Мария подмигнула Кэт и рассмеялась. – В любом случае выбор за вами. Однако спать на полу не так удобно, как на постели.
Удобство – это как раз то, в чем Кэт сегодня нуждалась больше всего.
– Тогда я, наверное, пойду наверх.
– Вот и хорошо. Мсье не будет возражать, если вы перед сном выпьете стаканчик вина. Он сам почти всегда так делает. Говорит, это подхлестывает его… как он выражается? Ах да, его темперамент. А вы, может, будете крепче спать.
– Тогда я не против.
Мария принесла бутылку, стакан и налила Кэт щедрую дозу темно-красного вина, а себе плеснула поменьше в кружку и подняла ее, произнося тост.
– За то, чтобы сегодня вы нашли в постели не только удобство, но и утешение.
«Неплохо бы», – подумала Кэт и осушила стакан.
Когда она, наклонив голову и глядя вниз, проходила мимо собравшихся в зале мужчин, они заговорили тише, провожая ее взглядами. Мужчины при дворе короля Эдуарда никогда так не делали. Но, с другой стороны, тогда она была надоедливым ребенком, а не легким в движениях, золотоволосым объектом желания, каким стала сейчас. Взгляды незнакомых мужчин, казалось, прожигали ее насквозь. Однако стоило ей скрыться, как их несбыточные фантазии рассеялись, и очень быстро мужчины вернулись к тому, чем занимались. Голоса снова зазвучали громче, в высказываниях то и дело проскальзывали слова войны. Чувствовалось, что все полны энтузиазма.
Однако один провожающий ее взгляд надолго оставил след в душе Кэт. Даже оказавшись наверху, она ощущала его, словно прикосновение руки к спине; это чувство сохранялось и тогда, когда она разделась и легла. И, быстро погружаясь в сон под влиянием выпитого вина, испытывала ощущение теплой, твердой руки на бедрах; более того, оно не покидало ее и во сне.
Проснувшись ночью, она увидела, что Гильом стоит на коленях рядом с постелью, и его самая настоящая рука лежит там, где она и воображала, нежно лаская ее тело. Он неотрывно смотрел на нее, в выражении лица сквозила неуверенность.
«Как может он думать, что я не хочу его?» – сонно удивилась Кэт.
Она взяла его руку, поднесла к губам и нежно поцеловала. Его ладонь загрубела и была покрыта мозолями от меча и поводьев. Потом Кэт потянула его к себе. Он с радостью обнял ее, неся то, чего она так жаждала, – полное нежности и силы утешение. Теперь их взаимная привязанность обрела реальное воплощение, а голос разума смолк.
Алехандро приснился сон, настолько тягостный, что он проснулся, охваченный страхом. Он боролся изо всех сил, стремясь стряхнуть наваждение, однако холодные пальцы страха не отпускали. Мысль о том, что ночные кошмары, от которых он избавился после долгих лет мучений, могут вернуться вновь, наполняла ужасом.
– Ах, Карлос Альдерон, – прошептал он в ночную тьму, – неужели ты снова вернулся? Пожалуйста, оставь меня, не лишай той малой доли покоя, которая еще есть.
Однако, лучше припомнив недавний сон, Алехандро осознал, что на этот раз ему привиделся не призрак кузнеца. То была Кэт, не ее призрак, а живой образ самой девушки; именно он оставил в душе Алехандро такое сильное ощущение страха. И в отличие от прошлых кошмаров, где Карлос Альдерон гнался за ним, на этот раз Алехандро сам стал преследователем, а жертвой, к его ужасу, была она. Однако он не сумел схватить Кэт, хотя ее юбка мелькнула совсем рядом. Он громко окликнул ее, протянул руку в надежде поймать, но она умчалась прочь. Оказалась за пределами его досягаемости, оторвалась от него, стала самостоятельной женщиной.
Четырнадцать
После того как дневник оказался в безопасности в хранилище, а ее личные сокровища тоже под присмотром, Джейни почувствовала себя не такой уязвимой. А раз так, можно было действовать дальше, к чему ее настойчиво подталкивала Кристина Вогел.
Прежде всего нужно было установить контакт с новыми владельцами лагеря «Мейр».
– Мы купили его у предыдущих владельцев еще два года назад, сразу после первой Вспышки, – сказал Джейсон Дэвис, когда она ему позвонила. – Мы с братом сами ездили туда, когда были детьми.
– Ваш брат тоже занимается лагерем?
– Наверняка занимался бы, если бы все еще был с нами. Нет, мы купили лагерь вдвоем с женой.
– Простите, – сказала Джейни. – Мне следовало лучше подготовиться к разговору с вами.
– Мы все кого-нибудь потеряли, доктор Кроув. Я на вас не в обиде. Наши с братом родители считали, что поездки в этот лагерь очень полезны для нас, что они помогут сформироваться нам как молодым людям, поэтому я счел возможным истратить часть оставленных ими денег на эту покупку. По тем временам цена была очень хорошая. Просто позор, что лагерь оказался заброшен, и я решил, что он будет лучшим памятником родителям. Вы там когда-нибудь бывали?
– Нет, – ответила Джейни, – но хотела бы. В последнее время у меня небольшой перебор топлива.
– М-м… К несчастью, автобусы туда пока не ходят.
– Может, и не к несчастью. Однако ваш веб-сайт очень хорошо сделан, и, мне кажется, я получила из него достаточно полное впечатление о лагере.
– Да, он помогает понять, как выглядит это место, какими возможностями располагает, однако в обстановке лагеря есть нечто особенное, чего нельзя передать никакими фотографиями. Нечто, относящееся к области духа. И речь вовсе не о религии. Программа никогда не фокусировалась на религии. Это нечто гораздо более тонкое, неуловимое. Может быть, ощущение… братства. То, чего не слишком много осталось в мире. И это ощущение становится сильнее, хотите верьте, хотите нет. – Он привел Джейни пример запавшего в душу воспоминания. – Мать всегда говорила, что я и до лагеря «Мейр» был славным мальчиком, но по возвращении оттуда стал еще лучше и покладистее.
– Для подростка это вещь немаловажная.
– Мне ли не знать этого – у меня сын-подросток. Иногда он меня просто ужасает.
«Конечно, этот сын-подросток наверняка бывал в лагере…»
Джейни быстро произвела подсчет.
– Сколько вашему сыну, мистер Дэвис?
– Семнадцать. Хотя ему нравится воображать, будто уже все тридцать. Я не устаю повторять ему, что не стоит так торопиться взрослеть.
– Он бывал в лагере до того, как вы купили его?
– Да.
– Случайно не тем летом, когда возникла паника из-за лямблий?
Последовала небольшая пауза.
– Это произошло до того, как мы стали владельцами. В тот год у нас с женой возникли некоторые трудности. Она на все лето уехала с детьми в штат Мэн, к своим родителям. В то время это казалось разумным поступком.
«Никогда не знаешь, что разумно, а что нет».
– Дети очень легко приспосабливаются.
– Это правда. Доктор Сэм заставил нас на многое взглянуть по-другому, и мы с женой преодолели свои трудности. Счастлив сказать, что мы по-прежнему вместе.
– Рада слышать.
– Как бы то ни было, после того как мы купили лагерь, сын снова поехал туда. Увы, он, по-моему, воспринимает его далеко не так, как мы. Что ни говори, он дитя нового тысячелетия. Однако хватит обо мне. Вы сказали, что интересуетесь старыми медицинскими записями.
Джейни испытала чувство облегчения, когда они перешли к тому, ради чего она позвонила Дэвису; это стало почти частью нового этикета, необходимым элементом приветствия – рассказывать друг другу свои истории.
– Да, но еще из тех времен, когда вы не были владельцами. А именно, меня интересует то лето, когда возникли неприятности с лямблиями. Я сейчас занимаюсь одним мальчиком, когда-то побывавшим в лагере, его зовут Абрахам Прайвес. С ним произошел несчастный случай, и я… выясняю все обстоятельства для его матери.
– Что именно с ним случилось?
– Играя в футбол, он столкнулся с другим мальчиком и сломал позвоночник.
На другом конце линии возникла такая непроницаемая тишина, что Джейни подумала, будто разговор прервался.
– Мистер Дэвис? Вы еще здесь?
– Да, – ответил он наконец. – Здесь, – продолжил он тихо, почти грустно. – Я просто потрясен, вот и все. Такие вещи – кошмар для любых родителей. – Затем он как будто немного оправился. – Однако, боюсь, должен разочаровать вас, доктор Кроув. Записи того периода очень неполны. Видите ли, они хранились в бумажном виде, и пока лагерь был, так сказать, ничьим, в нем похозяйничали вандалы. Какие-то скваттеры разломали один из шкафов с документами. Мы в конце концов сумели выселить их, но до тех пор они успели причинить имуществу немало вреда.
Эта новость, конечно, не обрадовала Джейни.
– Не понимаю, как люди могут так себя вести.
– Я тоже.
Она вздохнула.
– А нельзя получить хотя бы список тех мальчиков, которых лечили по поводу лямблий? Или, на худой конец, список всех детей, в то лето отдыхавших в лагере.
– Честно скажу, не знаю, есть ли он у нас.
– Уцелели хоть какие-нибудь документы, где указан конкретный человек, объявивший о заражении лямблиями?
– Наверное, это был представитель отдела здравоохранения, но точно не знаю.
– А на территории какого города находится лагерь? Может, удастся получить помощь в органах местного самоуправления?
– Город называется Огненная Дорога. Если вы ничего не добьетесь у них, можете попробовать обратиться в округ.
Джейни не слишком-то верила в органы местного самоуправления и в очередной раз убедилась в своей проницательности к тому времени, когда переговоры с городскими и окружными чиновниками были закончены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77