Более того, я страстно желаю этого. Не вычеркивайте меня из своей жизни. Мы еще встретимся, я верю в это.
Ваш верный слуга, Ги де Шальяк»
Алехандро написал ответ, рассказав де Шальяку все, что мог, о своем путешествии и неожиданной радости, которую обрел в конце него. Рассказал о том, как растет мальчик, зная, что эти новости укрепят дух Кэт в тех испытаниях, которые, без сомнения, ей предстоят.
Медленно, но верно Алехандро находил место для себя и своего внука среди евреев Авиньона. Однако Авраам Санчес не торопился открывать свое сердце очаровательному голубоглазому мальчику, которого его сын принес с севера.
– У меня нет собственного сына, отец. Ты должен принять его.
– Ты не знаешь, что Бог уготовил тебе, Алехандро. Здесь много хороших женщин, которые с радостью примут тебя, даже с ребенком-гоем… Вот хотя бы эта, которая кормит грудью мальчика. У нее нет мужа, и она была бы для тебя прекрасной парой.
– Она замечательная женщина. И хорошая мать. Я счел бы за честь стать ее мужем, если бы не…
– Если бы не что?
Алехандро испустил глубокий вздох и рассказал отцу, что уже любил однажды и не способен любить снова.
– При чем тут, спрашивается, любовь? – воскликнул старик. – Хорошая женщина – это хорошая женщина, а ты прекрасный мужчина. Я даже и мечтать не мог, что ты станешь таким. Тебе нужно лишь одно – открыть себя воле Божьей, и, уверен, ты будешь счастлив, как я был счастлив с твоей матерью, да покоится она в мире. Пройдет время, и ты научишься любить женщину – если захочешь. Я разбираюсь в этих вещах, прислушайся к моим словам.
– Я любил одну женщину, отец, и не хочу любить другую.
– Но тогда после тебя не останется ничего, ни наследия, ни сына, чтобы продолжать твое дело и молиться за твою душу.
– Значит, так тому и быть. После меня останется моя работа. Чем не наследие?
– Тогда, горе нам, род Санчесов оборвется. Твоя плоть рассыплется прахом, и в мире не останется плоти от нашей плоти…
– Значит, так тому и быть, – повторил Алехандро. – Если Бог захочет, чтобы плоть Санчесов уцелела в этом мире, он найдет способ сделать это и без нашей помощи.
Эпилог
Две женщины сидели в деревянных креслах-качалках на широкой веранде, окружающей главное здание лагеря «Мейр».
Джейни, в состоянии полной расслабленности, откинула голову на мягкую спинку кресла и закрыла глаза, вслушиваясь в звуки окружающего мира. Кресла поскрипывали, покачиваясь, и этот ритм успокаивал, навевая сон.
Она открыла глаза и улыбнулась Кристине.
– Ты веришь в Бога?
– Да, в некотором роде.
Джейни этот ответ не удивил.
– Кристина, я давно хочу спросить тебя кое о чем. Как это ощущается, в смысле внутренне, быть… – Она замолчала в поисках подходящих слов и наконец закончила: – Такой, как ты?
– Ты имеешь в виду, ощущается ли какая-то разница?
– Да.
Скрип-скрип несколько раз.
– Почему ты спрашиваешь? – поинтересовалась молодая женщина.
– Думаю, мне нужно это знать, а иначе как я объясню ему? – Джейни похлопала себя по животу.
Кристина устремила задумчивый взгляд в ночную тьму ранней осени. Громко стрекотали сверчки. Под куполом деревьев шуршали крыльями летучие мыши.
– Наверное, нужно, – в конце концов заговорила она. – Но я не уверена, что могу ответить на твой вопрос. Я всегда была такой, сколько себя помню.
Живот Джейни раздулся. Ребенок уже начал опускаться по родовым путям и мог появиться на свет в любой день. Сентябрьская ночь была прохладна и приятна, но Джейни не могла полностью расслабиться, ее не отпускала мысль, что она слишком стара, по крайней мере физически, для того, чтобы стать матерью. Она слегка поерзала, устраиваясь поудобнее, и спросила:
– А сколько ты себя помнишь?
Кристина протянула руку и положила ее на живот Джейни. Пропустив вопрос мимо ушей, она сказала:
– Папа так счастлив.
Ладно, вопрос может и подождать.
– Я тоже. Не могу представить себе лучшего отца этому младенцу. Том такой понимающий, такой заботливый. И все же мы уже не в том возрасте, чтобы заводить ребенка. Когда малыш начнет ползать и тем более встанет на ножки, думаю, нам очень понадобится твоя помощь.
– Ничего не имею против, – с готовностью отозвалась Кристина. – У меня никогда не было брата.
Они продолжали покачиваться в вечернем воздухе, радуясь обществу друг друга. Ребенок брыкнул ножкой, и Кристина, ойкнув, отдернула руку. Женщины рассмеялись.
Эта минута абсолютного счастья для Джейни была омрачена лишь беспокойством о том, сумеет ли она, как надо, позаботиться о ребенке.
– Мне придется стирать пеленки.
– Я тоже буду их стирать, – откликнулась Кристина. – Привыкнем.
– Но что, если у меня будет мало молока? Женщина моего возраста…
– Неужели ты сомневаешься, что Кэролайн откажется быть кормилицей, если понадобится? А если это не получится, у нас есть козы. И коровы.
– По-моему, я забыла все колыбельные песни.
– Вспомнишь. Или придумаешь новые.
– По крайней мере, у нас есть о чем рассказать ему…
– Это точно.
– Вы решили что-нибудь насчет имени? – спросила Кристина.
Как будто существовал вопрос, как назвать мальчика!
– Да, – со смешком ответила Джейни. – Мы назовем его Большая Пятка – учитывая, как он энергично толкается у меня в животе.
– Нет, я серьезно…
– А если серьезно… Да. – Джейни расплылась в улыбке. – Он будет Алекс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Ваш верный слуга, Ги де Шальяк»
Алехандро написал ответ, рассказав де Шальяку все, что мог, о своем путешествии и неожиданной радости, которую обрел в конце него. Рассказал о том, как растет мальчик, зная, что эти новости укрепят дух Кэт в тех испытаниях, которые, без сомнения, ей предстоят.
Медленно, но верно Алехандро находил место для себя и своего внука среди евреев Авиньона. Однако Авраам Санчес не торопился открывать свое сердце очаровательному голубоглазому мальчику, которого его сын принес с севера.
– У меня нет собственного сына, отец. Ты должен принять его.
– Ты не знаешь, что Бог уготовил тебе, Алехандро. Здесь много хороших женщин, которые с радостью примут тебя, даже с ребенком-гоем… Вот хотя бы эта, которая кормит грудью мальчика. У нее нет мужа, и она была бы для тебя прекрасной парой.
– Она замечательная женщина. И хорошая мать. Я счел бы за честь стать ее мужем, если бы не…
– Если бы не что?
Алехандро испустил глубокий вздох и рассказал отцу, что уже любил однажды и не способен любить снова.
– При чем тут, спрашивается, любовь? – воскликнул старик. – Хорошая женщина – это хорошая женщина, а ты прекрасный мужчина. Я даже и мечтать не мог, что ты станешь таким. Тебе нужно лишь одно – открыть себя воле Божьей, и, уверен, ты будешь счастлив, как я был счастлив с твоей матерью, да покоится она в мире. Пройдет время, и ты научишься любить женщину – если захочешь. Я разбираюсь в этих вещах, прислушайся к моим словам.
– Я любил одну женщину, отец, и не хочу любить другую.
– Но тогда после тебя не останется ничего, ни наследия, ни сына, чтобы продолжать твое дело и молиться за твою душу.
– Значит, так тому и быть. После меня останется моя работа. Чем не наследие?
– Тогда, горе нам, род Санчесов оборвется. Твоя плоть рассыплется прахом, и в мире не останется плоти от нашей плоти…
– Значит, так тому и быть, – повторил Алехандро. – Если Бог захочет, чтобы плоть Санчесов уцелела в этом мире, он найдет способ сделать это и без нашей помощи.
Эпилог
Две женщины сидели в деревянных креслах-качалках на широкой веранде, окружающей главное здание лагеря «Мейр».
Джейни, в состоянии полной расслабленности, откинула голову на мягкую спинку кресла и закрыла глаза, вслушиваясь в звуки окружающего мира. Кресла поскрипывали, покачиваясь, и этот ритм успокаивал, навевая сон.
Она открыла глаза и улыбнулась Кристине.
– Ты веришь в Бога?
– Да, в некотором роде.
Джейни этот ответ не удивил.
– Кристина, я давно хочу спросить тебя кое о чем. Как это ощущается, в смысле внутренне, быть… – Она замолчала в поисках подходящих слов и наконец закончила: – Такой, как ты?
– Ты имеешь в виду, ощущается ли какая-то разница?
– Да.
Скрип-скрип несколько раз.
– Почему ты спрашиваешь? – поинтересовалась молодая женщина.
– Думаю, мне нужно это знать, а иначе как я объясню ему? – Джейни похлопала себя по животу.
Кристина устремила задумчивый взгляд в ночную тьму ранней осени. Громко стрекотали сверчки. Под куполом деревьев шуршали крыльями летучие мыши.
– Наверное, нужно, – в конце концов заговорила она. – Но я не уверена, что могу ответить на твой вопрос. Я всегда была такой, сколько себя помню.
Живот Джейни раздулся. Ребенок уже начал опускаться по родовым путям и мог появиться на свет в любой день. Сентябрьская ночь была прохладна и приятна, но Джейни не могла полностью расслабиться, ее не отпускала мысль, что она слишком стара, по крайней мере физически, для того, чтобы стать матерью. Она слегка поерзала, устраиваясь поудобнее, и спросила:
– А сколько ты себя помнишь?
Кристина протянула руку и положила ее на живот Джейни. Пропустив вопрос мимо ушей, она сказала:
– Папа так счастлив.
Ладно, вопрос может и подождать.
– Я тоже. Не могу представить себе лучшего отца этому младенцу. Том такой понимающий, такой заботливый. И все же мы уже не в том возрасте, чтобы заводить ребенка. Когда малыш начнет ползать и тем более встанет на ножки, думаю, нам очень понадобится твоя помощь.
– Ничего не имею против, – с готовностью отозвалась Кристина. – У меня никогда не было брата.
Они продолжали покачиваться в вечернем воздухе, радуясь обществу друг друга. Ребенок брыкнул ножкой, и Кристина, ойкнув, отдернула руку. Женщины рассмеялись.
Эта минута абсолютного счастья для Джейни была омрачена лишь беспокойством о том, сумеет ли она, как надо, позаботиться о ребенке.
– Мне придется стирать пеленки.
– Я тоже буду их стирать, – откликнулась Кристина. – Привыкнем.
– Но что, если у меня будет мало молока? Женщина моего возраста…
– Неужели ты сомневаешься, что Кэролайн откажется быть кормилицей, если понадобится? А если это не получится, у нас есть козы. И коровы.
– По-моему, я забыла все колыбельные песни.
– Вспомнишь. Или придумаешь новые.
– По крайней мере, у нас есть о чем рассказать ему…
– Это точно.
– Вы решили что-нибудь насчет имени? – спросила Кристина.
Как будто существовал вопрос, как назвать мальчика!
– Да, – со смешком ответила Джейни. – Мы назовем его Большая Пятка – учитывая, как он энергично толкается у меня в животе.
– Нет, я серьезно…
– А если серьезно… Да. – Джейни расплылась в улыбке. – Он будет Алекс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77