– удивился Арс.
– Ощущаю, словно вижу – страх, ненависть, другие чувства.
– Интересно.
– Ага, – кивнула я. – Это и включилось в работу, когда мы проезжали мимо дерева со стрелком. Неожиданно почувствовала его раздражение. Тут эйдетика пробудилась и дала о себе знать. Прокрутила картинку назад, смотрю – мужик с арбалетом в ветвях.
– Про эйдетику ты еще не говорила, что это за зверь и c чем его едят?
– Мгновенная память. Например, видишь что-то, но не обращаешь особого внимания, после вспоминаешь, что пропустил нечто важное, а находишься в другом времени и другом месте. Вот и возвращаешь мысленно картинку и спокойно изучаешь.
– Здорово, А я так смогу? – Глаза у него загорелись от возможной перспективы.
– Попробуем, – пообещала я, – должно получиться, это у всех людей изначально заложено, только подтолкнуть надо.
– И ты всегда все помнишь?
– Ну да, то есть теперь буду помнить. С потерей предыдущей памяти я напрочь забыла то, чем не пользовалась, в смысле никогда не использовала...
Ох, я сама запуталась и мужа запутала. Нашу мирную беседу прервал хозяин дома.
– С пленным-то делать чего? – спросил он, с беспокойством глядя на нас.
– Уже очухался? – Вопрос праздный, но он сам вырвался из моих уст.
– Да, – подтвердил Глоб. – Еще как очухался. Пытается вырваться, а силища в нем! Прям как у лошади-тяжеловоза.
– Значит, время не ждет, веди, – приказала я мужику и спросила мужа: – Арс, ты со мной?
– А как же. – Пропускать он ничего не собирался.
Глоб вывел нас во двор и указал на маленький сруб, пристроенный к сараю:
– Там он.
– Что за будка? Вы в ней собаку держите? – Я не понимала, зачем нужно такое крохотное здание.
– Этому домику сто лет, – обиженно надул губы Глоб и пояснил: – Его мой дед построил, когда приехал сюда, всей семьей в нем жили.
Вход охранял солдат. Пришлось сложиться пополам, чтобы втиснуться через низенькую дверь в эту халупу, памятник архитектуры переселенцев. Внутри было тепло, горел сложенный в углу очаг. У стены на грязных нарах метался наш пленник-больной, его стерегли два воина. Стрелок, любитель лазить по деревьям, усердно им помогал.
– Наконец-то! – воскликнул один солдат и объяснил неуместную радость: – Вымотал он нас, силен, как бык, кляп норовит выплюнуть.
– Сейчас быстренько с ним покончим в том или ином смысле. – Я окинула взглядом присутствующих и решила, что их вполне хватит. – Держите его, парни, изо всех сил держите, чтоб не дергался. Арс, тоже помоги.
Глоб и Арс прижали плечи мальчика к нарам, солдаты ухватились за ноги, а стрелок сел ему на живот.
Подойдя к изголовью, открыла третий глаз и тщательно изучила извивающуюся ленту.
– Держите крепко, – напомнила я своим помощникам, – он будет биться, как в агонии. – И прошептала себе под нос: – Что недалеко от истины...
Мужики навалились, поднажали, припечатали паренька. Я вынула из ножен графский стилет и «Серебряного Спасителя». Псевдоруками поймала мечущуюся «голову» проклятия, или змеи, как хотите, так и называйте, и наколола с двух сторон серебряными лезвиями клинков. Раздался щелчок, и вспышка пламени чуть не ослепила мой третий глаз, я с огромным трудом подавила вопль боли, но не выпустила оружие и на ногах устояла. Пленник забился и завертелся, как уж на сковородке, пытался кричать, но кляп оказался вбит на совесть.
Оправилась я от потрясения не сразу, минуты две мотала головой, стряхивая одурь. Мужики покрылись испариной, пыхтели, им-то хорошо, они вспышку даже не заметили, знай держи парня, чтоб не рыпался.
Перевела дух и придавила коленом голову больного. Невидимыми руками стала вытаскивать змеюку, поддерживая клинками «голову» этого нечто.
Целый метр нематериального вещества вынулся и... застряло. Эта гадость намертво сцепилась с мозгами. Я потянула сильнее и... лента лопнула, оборвалась прямо в голове мальчишки. Он дернулся и замер, потерял сознание.
– Держите и не отпускайте, – скомандовала я своим подручным, с которых от усилий пот уже катил градом.
Мужикам стало легче, парень затих, стрелок даже осмелился и вытер лоб рукавом, а что творилось со мной, так и словами не передать.
Медленно развернулась я и понесла добычу к очагу. Огонь раскалил серебро и жег руки, но я продолжала держать черную ленту в пламени до полного уничтожения.
– Хорошенькие ожоги, – буркнула я, разглядывая покрасневшие руки.
– Джо, ты все? Закончила с этим? – Арс беспокоился, переживал, я чувствовала это, новые способности говорили о многом.
В избушке волновались все, от Глоба и стрелка исходили мощные волны страха, я их понимала и не осуждала. Солдаты тоже побаивались, неизвестная опасность пугала, заставляя прилагать все силы и молить равнодушных богов.
– Почти. Немного осталось. – Я вернулась к больному, дуя на обожженные ладони. – Пока не очистим ему мозги полностью, он опасен.
– А после? – Глоб волновался, голос у него дрожал.
Я промолчала, не до него – изучала ауру пленника. Нашла темный участок и стала медленно вводить туда правую псевдоруку. Ухватить оторванный кусок удалось сразу, это уже хорошо. Он крепко сцепился с клетками мозга и выходить не хотел, а вот это очень скверно. Крохотный кусманчик, маленький такой, но чертовски опасный. Сжимая его в кулаке, я старалась не повредить ничего лишнего. Какое сильное заклятие, чтоб им всем провалиться, колдунам и ведьмам этим окаянным...
Сопротивлялось оно до последнего, до самого конца цеплялось за все, что только можно. Пришлось наносить мальчику сильные повреждения, выбора у меня не оставалось, клетки мозга гибли тысячами, но я достала эту черную дрянь!
– Готово, – бросила я через плечо, сжигая в очаге последние остатки змеюки. – Дело сделано, можете его развязать.
На всякий случай еще раз осмотрела ауру, ничего, все чисто.
– Разумно ли? – опасливо косясь на паренька, спросил стрелок. – С виду-то ничего не изменилось.
– Ага, – поддакнул Глоб. – Вдруг он как разозлится, как засвистит и прикончит нас всех?
– Развязывайте, – устало повторила я, – не опасен он больше.
Солдаты переглянулись и вопросительно посмотрели на Арса, ожидая решения графа.
– Давайте. – Он подбородком указал на парня. – Если Джокер говорит, значит, так оно и есть.
Воины размотали путы, пленник продолжал лежать без памяти, досталось-то ему о-го-го как!
– Всем спасибо, можете идти отдыхать. – Я махнула рукой, указывая на дверь.
– Взаправду считаете, что он больше не опасен? – снова спросил стрелок, когда стражники вышли.
– Не волнуйся ты так. Справлюсь я, если что. Кстати, как звать-то тебя? – Не очень, знаете, разговаривать с человеком и не ведать имени.
– Рамс, – представился он.
– Замечательно, – жизнерадостно заявила я. – А меня Джокер, можешь идти отдыхать, пить водку, развлекаться.
– Не пойду, дождусь конца, – пробурчал он и отошел в сторонку.
– Как хочешь, Рамс, – пожала я плечами и обратилась к хозяину: – Глоб, расскажи, когда появился этот мальчик? – Все это мне казалось ужасно подозрительным и интересным.
– В начале зимы, пришел замерзший, голодный. Староста на свою беду его обогрел, накормил, дал работу, а он... – Глоб в сердцах махнул рукой и замолчал.
– Значит, вы всю зиму разбойничали? – удивился Арс.
– Нет! – горячо запротестовал Глоб и понурившись сообщил: – Только две недели.
– И как, удачно? – без тени насмешки спросил Арс.
– Признаться честно, нет. Вы наша первая добыча.
– Получилось у вас здорово, – отметила я и отвернулась к пациенту.
Пришлось прервать разговор: парень начал приходить в себя после операции, сделанной по технологии «без трепанации черепа».
Глоб и Рамс напряглись в ожидании, от них так и разило Животным страхом (черт, надо научиться отстраняться от чужих эмоций, мешают). Арс оставался спокоен, хотя и осознавал возможную опасность.
Я помогла пареньку сесть. Он огляделся, непонимающим взглядом окинул присутствующих и хриплым, слегка свистящим голосом спросил:
– Где я?
– У друзей. – Я миролюбиво похлопала его по плечу. – Как тебя зовут?
Мальчик взялся руками за голову, наморщил лоб, задумался, но попытка не удалась.
– Не помню, – потерянно произнес он и беспомощно уронил руки на колени.
Посмотрел он на меня, как затравленный щенок, серые, грустные глаза на кругленьком личике в обрамлении белокурых волос – почти ангел.
– Глоб, – обратилась я к хозяину за помощью, – как вы его называли?
– Соловьем, – отозвался Глоб хмуро, не спуская с парня подозрительного взгляда.
– Вот так штука! Соловей-разбойник? Стало быть, я – Илья Муромец! – Из далекого детства всплыли воспоминания чьих-то там былин, это меня позабавило.
– Чего? – спросил Арс, на лицах остальных тоже читалось полнейшее недоумение, ну не знают тут этих древних сказок.
– Потом напомнишь мне, перескажу всю историю, – лучезарно улыбнувшись мужу, я снова обратилась к мальчику: – Сколько лет тебе, Соловушка?
– Пятнадцать, это точно. – И он назвал дату рождения.
– Из каких ты мест? – Допрос продолжался.
В ответ он отрицательно замотал головой и сник, стал еще грустнее.
– В таком случае расскажи, что помнишь, – разрешила я вольный стиль изложения.
– Постараюсь. – Почесав худую шею и посопев носом, он начал вспоминать. – Помню теплое море, отца, чинящего сети, лодку, на которой мы рыбачили. С малолетства я в море. Солдаты в красных мундирах забирают часть улова, каждый день приходят, а может, и нет... Отец взял меня на ярмарку, подошла женщина, вся черная, как безлунная ночь, сказала мне: «Пойдем», – и я сделал шаг... дальше пустота, ничегошеньки не помню...
– Это все? Совсем никаких воспоминаний? – Арс заглянул в глаза мальчика, а в них стояли слезы.
– Да, – прошептал он и шмыгнул носом.
– Не верю! – категорично заявил Глоб. – Предлагаю казнить его, судить прилюдно и повесить!
– За что?! – взвизгнул парень, страх и так переполнял его, а теперь вообще утопил.
Он запаниковал, хотел вскочить, но не смог, руки и ноги отказали, стали, ватными, попытался закричать, только сип вырвался из горла.
– За убийство старосты! За разбой! Этого мало? – зло рубил Глоб, выплескивая на него свой ужас, накопившийся за прошедшие дни.
– Успокойся, Глоб. – Меня совсем не прельщала перспектива лишиться живого свидетеля. – Все, что он сказал, правда, можете мне верить. Вы всегда ломаете нож, если порежетесь? Соловей просто орудие, его использовали, а теперь он не опасен.
– И что прикажете с ним делать? В селении он не останется, ни за что!
– Арс, – обратилась я к мужу, – не возражаешь, если он поедет с нами?
– Нет проблем, есть целых восемь свободных лошадей. Ты, парень, верхом ездишь?
– Да, приходилось, – оживился он, ледяная рука ужаса отпустила горло юноши.
– Значит, решено, – подвела я итог, – сегодня отдыхаем, остаток дня и ночь проведем здесь, а утром снова в путь.
С моим предложением все согласились. Глоб и Рамс ушли, наконец, оставив нас в покое.
– Надеюсь, ты согласен ехать с нами? – обратилась я к парню. – Не хочется делать это силой, но оставаться в селении тебе никак нельзя.
– А куда мне деваться? – Он затравленно смотрел на меня, чего-то опасаясь. – Скажите, я правда кого-то убил?
– Да, Соловушка, старосту, – мягким голосом сказала я, – но ты не виноват.
– А как?
– Насколько я поняла, ты убиваешь ультразвуком.
– ? – Немой вопрос повис в воздухе.
– Попросту сказать, свистом. – Меня позабавило выражение лиц мужчин.
– Так это свистом меня с седла сдуло? – усмехнулся мой муж.
– В самую точку. Арс. Именно свистом, который так высок, Что и не слышен совсем.
– Мне ты ничего не рассказывала об этом... как там... звуке, – обиженно произнес муж.
– Это раздел физики, акустика называется, мы до него еще не добрались, – успокоила я Арса, – все в свое время.
– Понятно, но не забудь. – И он в шутку погрозил мне пальцем.
– Теперь уже точно не забуду, – заверила я его и обратилась к Соловью: – Давай, парень, попробуй свистнуть, без звука.
– Я не уверен... – смутился мальчик.
– А ты не сомневайся, свисти, – подбодрила я его.
И он попробовал...
Начал Соловей свой свист на низкой ноте, постепенно повышая тональность, пока не перешел в ультразвуковой диапазон. Арс зажал уши ладонями, хотя это бессмысленно на таких частотах, меня тоже начала бить мелкая дрожь.
– Все! Прекрати! – закричала я и зажала рот парня рукой, прерывая эксперимент. – Довольно, ты так всю округу на уши поставишь, перепугаешь до беспамятства.
Мальчик выглядел очень удивленным, если не сказать потрясенным до глубины души.
– Что, что я сделал? – прошептал он.
– Ох, у меня сейчас голова развалится, – держа голову руками, проронил Арс.
– Уникум! – воскликнула я, довольная эффектом. – Отлично, мой мальчик. Ты живое и опасное оружие. Только поклянись мне, что не будешь использовать свой талант на вред людям.
– Клянусь Рыбой-Прародительницей! – торжественно произнес он, ударяя себя в грудь кулачком.
– Вот и прекрасно, – улыбнулась я, а псевдоруками провела у Арса над головой, уравнивая энергетические поля ауры, сбитые ультразвуком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85