- Тут есть ванна?
- Конечно. И не одна, а что?
- А для какого беса я тогда ношу воду ведрами?
Виктор еще ничего не понимал, но чувствовал, что в чем-то он все-таки прокололся.
- А зачем вообще столько воды? - спросил он.
- Лику помыть и согреть. Где эта твоя ванна?
- Вот ведь… - Виктор недоговорил, он понял, что, забегавшись, упустил из виду тот простой факт, что, кроме него, никто не знает, что тут есть и где. То есть он вроде бы имел этот факт в виду с самого начала, но вопрос с горячей водой понял дословно, не вникая в его истинный смысл.
- Прости, - сказал он виновато. - Забегался. Вот. - Он подошел и открыл дверь в стене, противоположной камину. За дверью открылся короткий коридор еще с двумя дверями, одна напротив другой. - Вот. Удобства. Черт! Туалет и ванна.
И завертелось колесо по новой. Кухонные дела были временно приостановлены. Макс мыл и чистил ванну, а Виктор лазил по подвалу в поисках жаровен. Потом уже Макс пересыпал в жаровни угли из печки и камина и таскал их в ванную, а Виктор и Вика копались в залежах одежды в поисках пижамы или рубашки для Лики и вообще женской одежды. Еще потом Вика ушла в ванну, сначала сама, а потом и с Ликой, и теперь уже Виктор крутился на кухне, а Макс приводил в порядок Ликину комнату, и так далее, до тех пор, пока Виктор, к удивлению своему, не обнаружил себя стоящим под душем.
Горячая вода лилась на него сверху тугими струями, стекала по голове и плечам, согревала грудь и спину, бежала ручьями по рукам и ногам, собираясь в маленькое пока, но быстро поднимающееся озерцо вокруг ступней. Вот ведь как мало иной раз нужно человеку, чтобы почувствовать радость жизни. После скоротечного, но крайне напряженного боя, беготни по городам и весям, нервов, дождя и холода влезть в ванну, встать под горячий душ и стоять так, ни о чем не думая специально, ни о чем не заботясь, а только наслаждаясь жидким теплом, падающим на тебя сверху.
- То ли еще будет! - пропел Виктор в предвкушении, вспоминая заветный бочонок, тихо стоящий в дальнем уголке обширного подвала. - То ли еще будет, ой-ой-ой!
Глава 5
ВЕЧЕР ВОПРОСОВ И ОТВЕТОВ
«Голод не тетка», как говорят издавна в России, а при их нынешнем обмене веществ и подавно испытание не из приятных. А если добавить к этому еще и события этого долгого дня, начавшегося перелетом из Мюнхена в Санкт-Петербург и закончившегося, фигурально выражаясь, авральным Дюнкерком под проливным дождем, то понятно, что процесс поглощения горячей пищи обедом или, скажем, ужином назвать было трудно. Они просто ели, быстро и молча, насыщая свои растратившие слишком много энергии организмы. Но всему когда-нибудь приходит конец. Пришел конец и этой маленькой, но славной битве за жизнь.
Отодвинув пустую тарелку, Виктор встал, прошел в кухню, спустился в подвал и извлек из-за ящика с давно пришедшими в негодность батареями для армейской рации китайский двухлитровый термос. Вернувшись в зал, он молча отвинтил крышку термоса, вытащил пробку и торжественно разлил в хрустальные бокалы («богемия, не что-нибудь!») жидкость цвета крепкого чая, от которой тут же поплыл в прогревшемся воздухе такой аромат, что и Макс и Вика, и без того удивленные его поведением, воззрились на Виктора уже в полном изумлении.
- Прошу вас, meine Damen und Herren! Напиток богов! - объявил Виктор. - Нектар! Ну же, пейте!
Макс взял бокал, поднес к носу, втянул в себя фантастический запах, и уже не сомневаясь, пригубил. Вика и Виктор смотрели на него с интересом. Макс покатал жидкость во рту, проглотил, поднял брови и сделал еще один, гораздо более объемный глоток.
- Ну? - не утерпел Виктор. Он желал знать, какое впечатление произвел его «сюрприз» на знатока. Сам он уже успел глотнуть, когда наполнял термос из заветной бочки, и мнение его можно было выразить только одним способом: закатить от восторга глаза.
- Ну?
- Сколько лет этому чуду? - вопросом на вопрос ответил Макс, а Вика, увидев выражение его лица, тоже сделала глоток и так же, как ранее Макс, удивленно подняла брови. Или потрясенно? Скорее все-таки потрясенно.
- Ха! - ответил им Виктор, торжествуя. - Это чудо, дамы и господа, называется «Самтрест», и ему в этом году исполнилось восемьдесят лет.
Он был доволен произведенным эффектом и этого не скрывал.
Теперь выпить мог и сам Виктор. Он с наслаждением сделал глоток, ощутил во рту терпкий аромат старого коньяка («Коньяк, коньяк! Не торговать везем», - усмехнулся он в душе) и добавил второй глоток вдогонку первому. Виктория тоже отпила из своего бокала, а Макс принес с каминной полки сохшие там сигареты и закурил.
- Ну что, приступим? - спросил он, затянувшись и выпустив дым.
- Да, пожалуй, - согласился Виктор, покосившись на молча кивнувшую Вику, и отставив бокал, сказал:
- Властью, данной мне, как координатору, объявляю вечер вопросов и ответов открытым. И первый вопрос у меня к тебе, Вика…
- Ты спешишь, - не дала ему закончить Вика, тоже отставляя бокал в сторону. - Мы не определились с субординацией.
Субординация. Слово прозвучало, как сигнал тревоги, и Виктор, прислушавшись к себе, понял, что Виктория права. «Как же это я? - удивился он. - Ведь это же первое дело. Дружба дружбой, а…»
- Виноват, - сказал он вслух и продолжил, перейдя на Ахан-Гал-ши - охотничий язык, который как раз в таких случаях и употреблялся в Ахане:
- Объявляю военное положение. Параграф три. Золотой горн: Сбор на большую охоту. Бронзовый рожок загоняющего: вижу атра, нуждаюсь в помощи. Параграф семь. Все способные носить оружие. Серебряный рожок наблюдателя: пожар в степи.
- Принято, - откликнулся Макс.
- Принято, - подтвердила Вика.
Виктор прислушался к себе, понял, что все идет, как надо, и продолжил:
- Предъявляю полномочия. Я, Скользящий, второй второй Правой руки. Доступ: серебряные двери. Ключи: рука - семь - двенадцать - меч - костер - два - крючок - восемь - лоно - четыре ноги.
Вика еще раз кивнула. Лицо у нее было строгое, глаза, казалось, следили за его, Виктора, артикуляцией.
- Предъявляю полномочия, - сказала она. - Я, Ночь, первая вторая Сердца. Доступ: серебряные двери. Ключи: лингам - двенадцать - двадцать семь - восемнадцать - четыре ноги - глаз - солнце - река - пять - лоно.
Слова прозвучали быстро, но отчетливо. Виктор почувствовал, что с Викторией он может говорить теперь обо всем. Ну почти обо всем. Ограничений, считай, не осталось, да он и не ожидал ничего другого. Оставался Макс, и они оба, он и Виктория, посмотрели на него.
- Предъявляю полномочия, - сказал Макс. - Я, Луч, первый второй Глаза. Доступ: серебряные двери. Ключи: трезубец - семь - лингам - уста - девяносто два - четыре - ладонь - река - тридцать три - серп.
- Принято, - автоматически произнес Виктор, почти синхронно с таким же «принято» Виктории. Он перевел удивленный взгляд с нахмурившегося Макса на невозмутимо посмотревшую ему в глаза Вику.
- Ты знала, - сказал он уверенно. - Ну что ж, я-то полагал, что старшая среди нас ты, Вика, но дела это не меняет. Прошу вас, господин Начальник Охоты.
Макс нахмурился еще больше, но паузу не затянул ни на одно лишнее мгновение.
- В силу принадлежащих мне полномочий, - начал он, - и в силу чрезвычайных обстоятельств подтверждаю военное положение и присваиваю ему уровень «Пожар в степи». Объявляю о формировании автономной оперативной группы «Стрела Айна-Ши-На». Коды: меч - луна Айна-Ши-На - лоно - рука - серп - мертвая голова - лингам. Отменяю любые ограничения на обмен информацией внутри группы. Назначаю Первым Загонщиком Скользящего, второго второго Правой руки. Все.
Удивил. Два раза подряд за одну минуту. Ну, Макс, нет слов, одни буквы. Сначала выясняется, что старый друг… кто? По земной табели о рангах, пожалуй что и генерал армии. А потом этот генерал армии назначает его, генерал-майора, командиром группы, в которую сам и входит.
- Принято, - сказала Виктория и потянулась к своему бокалу.
- Принято, - как эхо, вторил ей Виктор.
- Примите мои поздравления, Загонщик, - откровенно усмехнулся Макс. - Кстати, господин Загонщик, сигарет вы случайно не припасли?
- Случайно припас, - автоматически ответил Виктор. - Но за качество не отвечаю. Десять лет здесь лежали. Почему все-таки я?
- Потому что ты спецназ, а нам сейчас главное выжить, все остальное в рабочем порядке, - переходя на русский, ответил Макс и сделал глоток, опустошивший его бокал. - Сказочный напиток, Федя. Уж казалось бы, чего я в жизни только не пил, но такого, пожалуй, и не припомню.
Он взял термос, плеснул себе и вопросительно посмотрел сначала на Вику, а потом на Виктора. Виктор с готовностью протянул свой бокал, и Вика тоже, допив оставшийся коньяк, протянула Максу свой.
- Вернемся к нашим баранам, - сделав очередной глоток, повернулся Виктор к Виктории. - Вика, что с девочкой?
- Плохо. Но, возможно, не смертельно.
Виктор даже не услышал, а почувствовал выдох Макса и попросил:
- А поподробнее?
- Подробнее… - Вика чуть подняла верхнюю губу, обнажая крупные белые зубы. - У нее поражена нервная система и практически все внутренние органы, порваны связки, общий сепсис… Но Маска уцелела, и это ее шанс. Мне удалось подзарядить ее Маску, Маска поддерживает работу внутренних систем или выполняет ее вместо них и пытается регенерировать что можно.
Сейчас она говорила по-английски. Вероятно, так ей было легче выразить свои мысли.
- Постой, постой! - вклинился Макс. - Но это же невозможно! Полностью разрядившаяся Маска дезинтегрируется…
- Верно. Но мне удалось задержать процесс.
- Вика, - осторожно спросил Виктор. - Что значит - тебе удалось задержать процесс? Что ты сделала?
- Вы не поймете. Это… Это не объяснить словами… Скажем так, я могу делать некоторые вещи, которые невозможны. - Она подняла руку, останавливая новые вопросы. - Это не секрет Легиона, это мой секрет. Личный. И я прошу вас сохранить эту информацию при себе, - твёрдо закончила она, поочередно посмотрев каждому из них в глаза.
Виктор был удивлен: «Ну и сколько раз я еще буду сегодня удивляться?» - но привычно взял себя в руки и кивнул.
- Твои тайны, твои, - сказал Макс.
- Принято. Так вот, я сделала, что могла, остановила процесс распада Маски и поддержала девочку. Немного, но этого хватило. Сейчас я дала ей наркотики, и она спит. Маска работает… Она тоже повреждена, так что не знаю… но она работает. Пока. Естественно, внутривенное питание: глюкоза, витамины. Антисептики и регенераты из нашей аптечки и местные антибиотики… Может быть, что-нибудь и получится. - Она пожала плечами, впервые позволив себе эмоциональный жест.
- Спасибо, - сказал Макс. - Я твой должник.
- Я запомню, - как всегда спокойно ответила Вика.
- Извини, Вика, - не удержался Виктор. - Еще один вопрос. Все-таки что это такое? Ну то, о чем ты говорила.
Вика молчала, вероятно, решая, отвечать или нет.
- Не знаю, как сказать. Сила? Что-то такое, - сказала она наконец. - У нас это иногда встречается. Не часто, но встречается. Но я повторяю, это секрет моего народа, и я требую сохранения тайны.
- Какого народа? - Вот теперь Виктор был потрясен по-настоящему.
- Ты что, не знал? - Макс был тоже удивлен, но совсем по-другому.
- Что я, по-твоему, должен был знать? - От волнения Виктор даже перешел на русский.
- Я не человек, Федя.
- Не человек? А кто тогда?
- Я той'йтши.
- Но, Вика, я что, никогда не видел той'йтши? У них зубы, знаешь ли, и, вообще, челюсти и нос…
- Мне сделали очень сложную пластическую операцию, а физиологически между нами различий нет… Почти.
- Чем дальше в лес, тем больше дров! Может, и ты, Макс, тоже скрытый двир или кумх?
- Нет, Федя, я всего лишь старочешский еврей. Увы.
- Извини, Вика, за эмоции, но сама понимаешь… Сколько лет мы знакомы? Я и не почувствовал ничего.
- А ты и не должен был, - улыбнулась Виктория. - Меня хорошо готовили. Успокойся, пожалуйста.
- А я и не волнуюсь, - ответил ей Виктор с раздражением в голосе. - Ну и что теперь? Займемся разбором полетов и стратегическим планированием?
- Нет, - покачала головой Вика. - Мы сегодня слишком устали. Времени у нас будет еще достаточно. Или нет? Лике нужно как минимум две недели, чтобы стать транспортабельной. Если вообще… Отсюда три вопроса: Где мы находимся? Как долго мы можем здесь быть? И как мы сможем выйти?
- Хорошие вопросы, - поддержал Вику Макс. - У меня только дополнительные недоумения по поводу первого вопроса. - Он вытащил из кармана штанов и последовательно выложил перед Виктором обрывок старой пожелтевшей газеты, такую же выцветшую картонную коробочку из-под каких-то лекарств и старую эбонитовую самописку. - Может быть, ты нам объяснишь, Федя, что все это значит?
Виктор взял со стола авторучку, повертел ее в пальцах, рассматривая. Ручка как ручка. Ничего особенного, казалось бы. Такие выпускали в Союзе в конце тридцатых, вот только внимательный человек заметил бы, что эта конкретная самописка выпущена, согласно литой надписи на эбонитовом корпусе, на московской фабрике имени товарища Блюмкина; заметил бы и сильно задумался над странной сей оказией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76