В первый раз я увидел ее в изодранных чулках, в мятом и испачканном оксфордском костюмчике, со связанными за спиной руками и ошейником на шее. Тачаки взяли ее в плен в долине 'Народа Фургонов. Тогда она еще ничего не понимала в политике миров. Сейчас наивности поубавилось.
— Ошейник с сообщением положил конец твоим поискам последнего яйца Царствующих Жрецов, — улыбнулся Ибн-Саран. — Девушка даже стала твоей рабыней.
— Я ее освободил, — сказал я.
— Невероятная глупость, — пожал плечами Ибн-Саран. — А мы продолжили разработку и выяснили, что она
сопровождала вас на Сардар с последним яйцом Царствующих Жрецов. Мы искали новые связи. Вскоре выяснилось, что она работает на вас и участвует в заговоре по свержению дома Цернуса, одного из наших ближайших союзников.
— Как вы это узнали? — спросил я.
— Ко мне во дворец привели человека из дома Цернуса. Он был рабом, потом его освободили. Он опознал ее. Мы тут же ее раздели и приковали к стене в подвале с уртами. Спустя ан она упросила ее выслушать. Девчонка рассказала нам все.
— Она предала Царствующих Жрецов?
— С потрохами.
— Сейчас она служит куриям?
— Она хорошо служит нам. И тело ее великолепно и сладостно.
— Приятно заполучить такую замечательную рабыню, — сказал я.
Ибн-Саран кивнул.
— Зачем она солгала, что я ударил Сулейман-пашу?
— Зайя тоже это видела.
— Видела?
— Их не пришлось уговаривать, — сказал Ибн-Саран. — Они обе — рабыни.
— Велла, — возразил я, — очень умная и сложная женщина.
— Из таких и получаются настоящие рабыни, — заметил Ибн-Саран.
— Да, — кивнул я.
В самом деле, кому придет в голову надевать ошейник на никчемных дур? Радость победы можно испытать, бросив к своим ногам самую талантливую, самую мечтательную и самую красивую из всех женщин.
— Она тебя ненавидит, — усмехнулся Ибн-Саран.
— Я заметил, — проворчал я.
— Похоже, это началось в Лидиусе, — сказал он.
Я улыбнулся.
— Обратил внимание, с какой радостью похотливая сучка подтвердила, что именно ты пырнул Сулейман-пашу? Она безмерно рада, что ты загремел на соляные прииски.
— Я заметил, — повторил я.
— Женская месть — непростая штука, — изрек Ибн-Саран.
— Это точно, — согласился я.
— Только одно тревожит маленькую Веллу и омрачает ее радость, — сказал Ибн-Саран.
— Что же это?
— Надежность Клима. Она боится, что ты сбежишь.
— О! — вырвалось у меня.
— Я заверил ее, что побег из Клима невозможен. Успокоившись, она согласилась дать нужные показания.
— Красотка Велла, — пробормотал я. Ибн-Саран улыбнулся.
— А ведь не случайно, — сказал я, — после того как вы узнали, кто она, вы привезли ее в Тахари?
— Конечно нет, — ответил Ибн-Саран. — Ее привезли сюда, чтобы она исполняла мои прихоти.
— Она просто из кожи вон лезет, — заметил я.
— Она здорово помогла нам в твоем аресте. Она опознала тебя еще в Торе, когда ей позволили взглянуть на тебя сквозь тонкую чадру. Уже тогда мы знали, что к нам пожаловал Тэрл Кэбот, агент Царствующих Жрецов.
— Она хорошо вам послужила, — повторил я.
— Великолепная рабыня, — согласился Ибн-Саран. — А что она вытворяет на подушках!
— Красотка Велла, — сказал я.
— Будешь ее вспоминать в шахтах Клима, соляной раб. — Он развернулся и вышел из камеры.
За ним последовали его люди. Последний вынес из камеры лампу на жире тарлариона.
В зарешеченное окошко светили три полных луны.
По правде говоря, я не думал, что меня на самом деле пошлют на соляные копи Клима. Поэтому я не сильно удивился, когда той же ночью в моей камере появились два типа в плащах с капюшонами.
Везти арестованного в Клим было довольно опасно, учитывая, что между каварами и аретаями начались военные действия.
Нельзя было исключать возможность того, что караван с пленником попадет в руки противника.
На месте Ибн-Сарана я бы не стал рисковать.
Едва распахнулась дверь в мою камеру, я произнес:
— Тал, благородный Ибн-Саран и отважный Хамид, помощник Шакара, предводителя аретаев.
В руке Ибн-Сарана блестел обнаженный ятаган. Я пошевелился, звеня цепями. Ни фонаря, ни лампы они не захватили, но свет трех лун позволял нам хорошо видеть друг друга.
— Похоже, — сказал я, — мне не видать соляных приисков Клима.
Я не сводил глаз с ятагана. Вряд ли они станут убивать меня в камере. Это будет трудно объяснить в магистрате Девяти Колодцев, который наверняка потребует провести самое тщательное расследование.
— Ты принял нас за других, — прошипел Ибн-Саран.
— Конечно, — откликнулся я. — На самом деле вы — агенты Царствующих Жрецов, выдающие себя за шпионов курий. Вы ведете такую сложную игру, что иногда сами начинаете путаться. Не сомневаюсь, что вы обдурили всех, кроме меня.
— А ты догадлив, — проворчал Ибн-Саран.
— Курии хотели меня убить и даже прислали одного из своих. Но вы спасли меня от безжалостных клыков.
Ибн-Саран наклонил голову и вложил ятаган в ножны.
— У нас мало времени, — сказал он. — Снаружи тебя ждет кайил, он под седлом, там же оружие, ятаган, вода.
— А как же стража? — поинтересовался я.
— Снаружи стоял один часовой. Мы убили его, чтобы ты мог бежать.
— А! — произнес я
— Когда ты смотаешься, мы затащим его тело в камеру. Хамид вытащил ключ и отстегнул мои наручники.
— Значит, Хамид, — сказал я, — специально так неловко ударил кинжалом Сулеймана?
— Именно так, — отозвался Ибн-Саран.
— Когда мне надо убить, я убиваю, — прошипел Хамид.
— Не сомневаюсь, — сказал я.
— Нам было важно скрыть нашу связь с куриями. Нам было важно сделать вид, что мы пытаемся помешать твоей работе на Царствующих Жрецов.
— А теперь, после того как все приличия соблюдены, вы отпускаете меня, чтобы я завершил свое задание?
— Именно так, — кивнул Ибн-Саран.
Хамид вытащил из-под плаща молоток и зубило.
— Лучше снять ошейник, — сказал я, — чем сбить с него цепи. Это займет больше времени, но так удобнее.
— Нас могут услышать! — покачал головой Ибн-Саран.
— Время позднее, — улыбнулся я. — Никто нас не услышит. У меня имелась важная причина, чтобы потянуть с побегом еще четверть ана.
— Сними ошейник, — сердито приказал Ибн-Саран.
— Какая дивная лунная ночь, — заметил я. — При таком свете легко найти дорогу.
Глаза Ибн-Сарана сверкнули.
— Да, — сказал он.
— Мне очень приятно, — произнес я, — что вы трудитесь на благо Царствующих Жрецов.
Ибн-Саран склонил голову.
— Как вы объясните мое исчезновение?
— Здесь останется лежать тело стражника и инструменты, — сказал Хамид.
— Вы очень хорошо все продумали, — сказал я.
Царапая кожу, я вытащил голову из распиленного ошейника. Он остался висеть на двух цепях. Превозмогая страшную боль, я поднялся на ноги и попытался пошевелить руками и ногами. Интересно, как далеко мне дадут уйти Если меня на самом деле поджидал оседланный кайил, значит, они нападут в пустыне, скорее всего, сразу же за оазисом.
Все должно быть хорошо спланировано. В их интересах подстраховаться от всех неожиданностей. Они должны быть более уверены в успехе, чем в том случае, если бы меня повели вместе с караваном в Клим.
Я вышел из камеры. На столе лежала одежда. Моя собственная. Я проверил кошелек. Все оказалось на месте, даже камни, которые я переложил в него из пояса перед торгами с Сулейманом.
— Оружие? — спросил я.
— На седле висит ятаган, — ответил Ибн-Саран.
— Ясно. А вода?
— На седле.
— Выходит, — сказал я, — что я дважды обязан вам жизнью. Вначале вы спасаете меня от клыков курии, а потом — от соляных копий Клима. Я ваш вечный должник.
— Ты бы сделал для меня то же самое, — ответил Ибн-Саран.
— Это точно.
— Поторапливайся, — проворчал Хамид. — Скоро смена караула.
Я поднялся по лестнице, пересек огромный зал и вышел через ворота на засыпанную песком улицу.
— Да не расхаживай ты, как на празднике, — не выдержал Ибн-Саран. — Будь осмотрительнее.
— Не волнуйтесь, — успокоил я его. — Никого нет, время позднее.
У стены стоял кайил. Мой собственный. Справа от седла, рядом с бурдюком с водой, висел ятаган в ножнах. Я проверил уздечку и сбрую. Все было в порядке. Лишь бы кайила не отравили. Я поднес руку к его глазу, и зверь моргнул всеми тремя веками. Я легонько прикоснулся к шкуре на боку. Она приятно топорщилась под пальцами.
— Что ты там делаешь? — зашипел Ибн-Саран
— Здороваюсь со своим кайилом.
Рефлексы животного мне понравились. Скорее всего, его не отравили. Для этого я и тянул время, когда потребовал снять ошейник. Если бы кайила отравили быстродействующим ядом, это бы уже проявилось. Вряд ли бы они стали применять в такой ситуации другие средства. Слишком важен фактор времени. Ибн-Саран не стал бы рисковать, давая мне час форы на быстром кайиле. Я очень обрадовался, что животное не отравили.
Неожиданно я подумал: а что, если Ибн-Саран действительно работает на Царствующих Жрецов? И Хамид мог оказаться их агентом.
В этом случае своим поведением я подвергал их жизни опасности.
Я сел в седло.
— Да не опустеют твои бурдюки, — произнес Ибн-Саран. — Пусть у тебя всегда будет вода.
Он положил руку на пузатый бурдюк с водой, притороченный к седлу с левого бока кайила. Справа, как противовес, висел другой бурдюк. В пустыне из них пьют поочередно, чтобы не нарушить равновесия. Огромные бурдюки замедляют ход, но без воды в пустыне вообще делать нечего.
— Да не опустеют твои бурдюки, — ответил я. — Пусть у тебя всегда будет вода.
— Поезжай на север, — сказал Ибн-Саран.
— Спасибо за все. — Я ударил кайила пятками и направил его на север. Из-под когтистых лап полетел песок.""
Едва я отъехал за пределы слышимости и оказался среди домов оазиса, я натянул поводья. Оглянувшись, я увидел, как высоко в небе летит стрела с серебряным оперением. Она поднималась выше и выше, достигла самой верхней точки, на мгновение зависла и по плавной дуге устремилась вниз.
Я осмотрел лапы кайила. В переднем правом копыте я нашел то, что искал: маленьких шарик из воска, прикрученный к копыту нитками Внутри воска, который должен был вскоре расплавиться от скачки и тепла животного, находилась игла. Она пахла кандой, смертельным ядом, приготовляемым из корней кустарника канды Оторвав клочок рукава, я тщательно вытер иглу, после чего сложил и ее, и обрывок ткани в мешочек для мусора.
Затем я попробовал воду из обоих бурдюков. Как я и ожидал, она была соленой. Пить такую воду — самоубийство.
Я вытащил из ножен ятаган. Это был не мой ятаган. Осмотрев клинок, я заметил возле рукоятки скрытую гардой трещину. Я резко махнул оружием. Рукоятка осталась у меня в руке, а клинок вонзился в песок. Рукоятку и клинок я тоже спрятал в мешке для мусора.
Затем я отвел кайила в тень. Мимо проехали два всадника: Ибн-Саран и Хамид.
Я вылил в песок соленую воду. Было поздно. Я решил подыскать себе место для ночлега.
Глава 8. В ГОСТЯХ У ХАССАНА-БАНДИТА
В ту ночь я не спал, поскольку время от времени тучи всадников с луками и копьями наперевес проносились по улицам Девяти Колодцев, мотаясь от одного выхода из города к другому. Полагаю, мне в любом случае было бы не до сна в ту ночь. Воины по нескольку раз прочесали пустыню в радиусе пятидесяти пасангов вокруг оазиса, но не нашли даже следа.
Лишь перед самым рассветом, когда измотанные, разбитые солдаты возвращались из пустыни в Девять Колодцев, я уснул.
Я остановился в весьма убогом заведении, хозяин которого наверняка мечтал о лучшей доле, чем мотаться каждый день на заседания муниципального суда. Зато он всегда знал все местные новости.
— Вчера сбежал убийца! — сообщил он мне. — Скрылся в пустыне!
— Невероятно, — ответил я, искренне не веря в известие.
Я проснулся около девяти часов, за час до полудня по горианскому времени.
Покормив стоящего в стойле кайила, я основательно напоил его водой.
Во время завтрака я послал мальчишку выполнить кое-какие поручения. Не успел я закончить, как смышленый живой парнишка вернулся.
Надев бурнус и желтый кушак, я решил самостоятельно пройтись по лавкам. Выглядел я вызывающе, впрочем, именно так оделся бы местный торговец, стремящийся привлечь к себе внимание. Прежде всего я купил новый ятаган. Пояс и ножны у меня имелись. Кроме того, я приобрел новую упряжь для кайила и два мешка финиковых кирпичей. Длинные прямоугольные кирпичи весили по одному стоуну каждый, или около сорока фунтов в земном исчислении.
Возле общественного колодца у здания суда я набрал полные бурдюки воды и послушал местные новости.
— А ну, в сторону! — прикрикнул воин и плеснул воды себе в лицо.
Я посторонился, как скорее всего поступил бы местный торговец. В конце концов, парень провел трудную ночь в пустыне.
— Поймали убийцу? — спросил я.
— Нет, — проворчал воин.
— Знаете, иногда я не чувствую себя в безопасности.
— Не бойся, горожанин, — сказал он.
— Спасибо.
Поисковые отряды, как мне удалось выяснить, собирались отдыхать весь день и всю ночь. Вести поиски при луне не имело смысла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52