— Последнее время нет никаких новостей о войне Царствующих Жрецов и Других, курий.
— Бойся врага, хранящего молчание, — напомнил я. Самос улыбнулся.
— Это точно, — согласился он и показал вилкой на связанную американку. Обнаженная девушка лежала на мозаичном полу. Рядом с ней стражники уперли в пол тяжелые древки копий. Прикрученные к бедрам кулачки яростно сжимали кожаные ремни.
— От этой рабыни мы узнали, что до особых распоряжений полеты с Земли на Гор прекращаются.
— Да, — кивнул я.
— Почему?
— Они в самом деле прекратились?
— Судя по тому, что говорят на Сардаре, прекратились. Вот уже три недели не было ни одного обнаружения, не говоря о погонях.
На Горе неделя длится пять дней. Каждый месяц состоит из пяти недель. В конце каждого месяца начинается пятидневная Проходная Рука. За двенадцатой Проходной Рукой приходит пятидневный период Ждущей Руки, после чего наступает весеннее равноденствие, знаменующее приход Нового года. Стояла поздняя зима третьего года со времени провозглашения Независимости Порт-Кара и установления власти Совета Капитанов. Вообще же шел 10122 год К. А. (Контаста Ар, или от основания Ара). Два месяца назад я вернулся из Торвальдсленда, где мне пришлось немало поработать мечом.
— Кстати, — напомнил я, — тебе доставили пойманного зверя, настоящего курию.
— Похоже, это обыкновенное животное.
— А мне кажется, он значительно умнее нас. Самос взглянул на меня.
— Я считаю, что он просто не смог выговорить ни слова. Это не удается почти никому из курий. Для них горианский язык непроизносим.
— Ты вычислил направление его движения?
— Примерно.
— Мне это показалось странным, — произнес Самос. Зверь шел на юго-восток, и поймали его к юго-востоку
от Ара. Это могло означать лишь одно. Курия прошел* по восточному предгорью Болтай-Рэнджа и ушел на юг. Невероятно.
— Кто мог оказаться в этих местах? — спросил Самос.
— Караваны. Кочевники, выпасающие верров.
— Кто еще?
— Сумасшедшие.
— Или те, кому очень надо туда попасть.
— Но там же ничего нет, — развел я руками. — Только безумцы могут свернуть с караванных путей в этом месте.
— Погонщик кайила нашел камень, — сказал Самос. — На нем было написано «Страшись башни из стали».
— И девчонка с посланием, — напомнил я. — Надо выяснить, кто такой Абдул.
— Не знаю ни .одного Абдула, — растерянно произнес Самос.
— Кто и зачем мог послать такое сообщение?
— Не знаю.
Я рассеянно следил за танцовщицей. Она не сводила с меня глаз. Казалось, руки ее предлагают свежие и сочные плоды лармы. Кисти рук невольницы были крепко сжаты, словно с нее не сняли наручников. Она прижимала воображаемый плод лармы к своему телу, качала его и баюкала, после чего протягивала руки, словно умоляя меня принять сочный дар. Сидящие за столом мужчины стучали по дереву и поглядывали в мою сторону. Другие постукивали себя по левому плечу. Я улыбнулся. На Горе рабыни не всегда решаются открыто предложить себя хозяину, опасаясь, что окажутся не ко времени и их прогонят, а то и ударят. Как правило, девушки прибегают к определенным уловкам. Все прекрасно понимают истинное значение устоявшихся жестов и телодвижений. Расскажу о двух способах. Большинство рабынь носят длинные волосы, которые перехватывают простой лентой с большим бантом. Желая отдаться, обнаженная девушка на коленях подползает к хозяину и перебрасывает бант на правое плечо. В Порт-Каре также принято, чтобы девушка подползла к хозяину на коленях, опустила голову и подняла вверх руки с каким-либо плодом, например лармой, или желтой горианской грушей, сочной и мягкой. При этом невольницы могут и ненавидеть своего хозяина, но их чувственные, натренированные тела уже не могут обходиться без мужских ласк. Сгорая от ненависти и презрения к самим себе, беспомощные перед собственными вожделениями, рабыни протягивают своим владельцам плоды лармы и умоляют о снисхождении Только от хозяина зависит, получат они удовлетворение или нет. Они принадлежат ему.
Танцовщица опустилась передо мной на колени, смуглое тело дрожало от возбуждения и продолжало двигаться в такт ритмичной, сладостной мелодии.
Я рывком поднял девчонку, развернул лицом к себе и швырнул на стол. Потом наклонился и раздавил ее рабские губы своим ртом. Ее глаза сияли. Я отстранился. Она тянулась ко мне губами, но я не позволил к себе прикоснуться. Вместо этого я рывком сдернул ее со стола и сорвал с загорелого тела шелковую накидку. Потом я бросил девчонку на пол, и она застыла, пожирая меня глазами. Кроме браслетов, ошейника и колокольчиков, на ней ничего не осталось.
— Порадуй нас еще, — сказал я. — И не поднимайся с пола, рабыня.
Затихшая было музыка зазвучала снова. Танцовщица дико и грациозно выгнулась, вытянула ногу и принялась гладить ее руками, после чего покатилась по полу, словно на нее обрушился град ударов хлыстом.
— Ты хорошо с ней поработал, — улыбнулся Самос.
Я улыбнулся ему в ответ.
Девчонка ползла на животе к нам, умоляюще простирая руки.
Бывшая мисс Блейк-Эллен издала протестующий возглас.
Самос взглянул на американку. Подобного он не переносил.
— Развяжите ей ноги, — приказал он стражникам. Один из них тут же распутал ремни на лодыжках и протянул их через вшитое в ошейник кольцо. Ремни вынуждали девушку постоянно стоять на коленях. Теперь ее ноги были свободны, а развязанные концы ремней превратились в длинный поводок. Подобная упряжь позволяет связывать рабов сразу несколькими способами. Девушка с ужасом смотрела на Самоса, но рабовладелец уже отвернулся в другую сторону.
Танцовщица лежала на спине, музыка продолжала жить в ее дыхании, движениях головы и маленьких, очаровательных рук.
Тело рабыни покрылось капельками пота.
Я щелкнул пальцами, и она подогнула ноги в коленях. Теперь она лежала, запрокинув голову. Черные волосы разметались по мозаичному полу. Она плавно приподнимала тело и вытягивала руки, словно моля о разрешении подняться, но я говорил: «Нет!» Она падала на спину, и все повторялось снова. На пятый раз я позволил ей встать на колени. Танцовщица выпрямилась. Огромные, жгучие глаза смотрели на меня с укором. Она по-прежнему двигалась под музыку, не в силах выйти из-под ее власти.
Я жестом разрешил ей подняться на ноги.
— Порадуй гостей Самоса хорошим танцем, рабыня, — приказал я ей.
Разъяренная невольница начала медленно обходить гостей, демонстрируя каждому из них свое великолепное тело. Мужчины стучали по столу и возбужденно кричали. Некоторые вытягивали руки, желая потискать ее грудь или бедра, но она молниеносно уворачивалась.
Самос поднялся из-за стола и направился к выложенной на полу мозаичной карте. Я последовал за ним.
В одном месте он остановился и произнес:
— Где-то здесь.
Я взглянул на состоящий из сотен отполированных плиточек причудливый рисунок под ногами. В этом месте плитки были светло-коричневого и коричневого цвета. Некоторые из них ослепительно сверкали, отражая пламя факелов. Танцовщица продолжала извиваться перед низким столом. Глаза гостей вылезали из орбит. Невольница успевала потанцевать перед каждым, при этом умудряясь делать вид, что танцует в данный момент исключительно для него.
— Я не все тебе рассказал, — произнес Самос.
— Что еще?
— Курии объявили Сардару ультиматум
— Ультиматум? — переспросил я.
— Там было сказано: «Отдайте Гор».
— И все?
— И все, — ответил Самос.
— Ничего не понимаю, — сказал я. — С какой стати эта часть мира должна достаться куриям?
— Похоже на сумасшествие, — проворчал Самос.
— Но курии не сумасшедшие, — возразил я. — Они предложили им какой-либо выбор?
— Никакого.
— Отдайте Гор, — повторил я.
— Безумное требование, — пожал плечами Самос.
— А если нет?
— Этого я и боюсь.
— Как же отреагировали на Сардаре? — спросил я. — Высмеяли гонцов и отправили их обратно?
Самос улыбнулся:
— Царствующий Жрец Миск, один из властителей Сардара, попросил уточнить детали.
— Тянет время? — улыбнулся я.
— Конечно.
— Какой все-таки они дали ответ, если они его дали?
— Отдайте Гор, — сказал Самос. — Повторили требование курий. С тех пор вся связь между ними прекратилась.
— Курии не ответили?
— Не ответили.
— Курии, разумеется, блефуют, — сказал я. — Царствующие Жрецы не сильны в таких тонкостях. Они привыкли действовать, руководствуясь разумом и логикой. Они не мыслят в категориях необоснованных требований, психологического давления и ложных притязаний.
Самос пожал плечами.
— Иногда мне кажется, — сказал я, — что Царствующие вообще не понимают курий. Похоже, это действительно далекие друг от друга формы жизни.
— И от людей они отстоят далеко, — заметил Самос, имея в виду Царствующих Жрецов.
— И от людей тоже, — согласился я.
Царствующие Жрецы обладали энергией и страстями, но то были весьма отличные от человеческих энергии и страсти. Природа Царствующих Жрецов всегда оставалась для меня загадкой. Я мог наблюдать за их поступками, но мотивы всегда оставались неведомыми. Основное общение с внешним миром проходило через усики. Царствующие Жрецы имели глаза, но не особо на них полагались. Они прекрасно ориентировались в темноте. В Рое было светло, но это следовало рассматривать как уступку людям и другим существам, с которыми Царствующие Жрецы делили свое жилье. Их музыка представляла собой рапсодию ароматов, большинство из которых были для людей неприятны. Они украшали свои жилища невидимыми полосками запаха, которые с благоговением наносили по всему внутреннему убранству комнат. Высшим же чувственным наслаждением считалось погрузить усики в волокнистую, золотую гриву наркотического жука, который немедленно захватывал их своими кривыми пустотелыми клешнями и начинал высасывать питательную жидкость, убивая хозяина. Несмотря на все отличия в эволюционном развитии и психологии, они научились понимать значение слова «друг». Я знал также, что они понимали, хотя и по-своему, слово «любовь». Я вспомнил Миска и улыбнулся. Как-то раз он заявил:
— Только люди способны понять курий. — И добавил: — Они очень похожи.
Конечно, это была шутка. И как во всякой шутке…
Ну а если серьезно, то я сомневаюсь, что мягкие и деликатные Царствующие Жрецы, огромные, золотистые существа, старающиеся не вмешиваться в чужие дела, до конца понимают своих врагов. Им просто недоступны настойчивость, агрессия, природная злость, похоть и жадность курий. Светлые и миролюбивые воззрения Царствующих Жрецов не позволяют осознать безумие и свирепость людей и курий. Курии и люди, безусловно, лучше понимают друг друга. Пока курии оставались за пятым кольцом планеты, называемой на Земле Юпитером, а на Горе, в честь легендарного героя Ара, — Герсиусом, Царствующие Жрецы могли не волноваться. Их не тревожило, что изголодавшиеся волки вылезли из нор и уже начинают скрестись в самые их двери.
— Курии, как и люди, представляют весьма любопытную форму жизни, — сказал мне как-то раз Миск.
Но сейчас миры курий почувствовали слабость Сардара. Война Роя уничтожила основные источники энергии и оставила Рой под открытым небом. Волки все плотней сжимали кольцо. Миры, во всяком случае некоторые, заключали тайные союзы внутри астероидного кольца. Перевалочные пункты и базы организовывались даже на Земле. Не так давно курии предприняли свою первую серьезную вылазку. Одна из их группировок, так называемые первородные курии, попыталась захватить чужие территории. Попытка была остановлена на Торвальдсленде. Курии еще не сообразили, насколько ослаблены Царствующие Жрецы. И это на сегодняшний день являлось нашим главным преимуществом. Осторожные, как акулы, курии не хотели атаковать, не будучи полностью уверенными в успехе. Стоит им узнать, как слаб сейчас Сардар и как много времени уйдет на восстановление главного источника энергии, который может регенерировать, подчиняясь исключительно природным законам, они немедленно поднимут в небо свои армады. Больше всего, как мы предполагали, курии опасались ловушки. Они боялись, что Царствующие Жрецы продемонстрируют ложную слабость, спровоцируют их на атаку, а потом безжалостно уничтожат. Более того, мне было известно, что среди курий нет полного единства мнений. Некоторые настаивали на смелых и отчаянных действиях. Другие были более осторожны. Поражение в Торвальдсленде значитель-Н0 охладило их пыл. Возможно, к руководству пришла другая группировка, которая разработала новую стратегию и новый план действий.
— Отдайте Гор, — повторил Самос, глядя на кусочек пола под ногами.
Я посмотрел на карту. Не там ли начнет осуществляться новый план, зародившийся в дебрях этого первобытного мира?
— Маршрут пойманного курии, — показал Самос, — привел бы его сюда.
— Что, если он хотел идти дальше?
— Нет. — Самос ткнул пальцем к западу от Тора. — Нет. Тогда бы он пошел другим путем, где можно найти воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
— Бойся врага, хранящего молчание, — напомнил я. Самос улыбнулся.
— Это точно, — согласился он и показал вилкой на связанную американку. Обнаженная девушка лежала на мозаичном полу. Рядом с ней стражники уперли в пол тяжелые древки копий. Прикрученные к бедрам кулачки яростно сжимали кожаные ремни.
— От этой рабыни мы узнали, что до особых распоряжений полеты с Земли на Гор прекращаются.
— Да, — кивнул я.
— Почему?
— Они в самом деле прекратились?
— Судя по тому, что говорят на Сардаре, прекратились. Вот уже три недели не было ни одного обнаружения, не говоря о погонях.
На Горе неделя длится пять дней. Каждый месяц состоит из пяти недель. В конце каждого месяца начинается пятидневная Проходная Рука. За двенадцатой Проходной Рукой приходит пятидневный период Ждущей Руки, после чего наступает весеннее равноденствие, знаменующее приход Нового года. Стояла поздняя зима третьего года со времени провозглашения Независимости Порт-Кара и установления власти Совета Капитанов. Вообще же шел 10122 год К. А. (Контаста Ар, или от основания Ара). Два месяца назад я вернулся из Торвальдсленда, где мне пришлось немало поработать мечом.
— Кстати, — напомнил я, — тебе доставили пойманного зверя, настоящего курию.
— Похоже, это обыкновенное животное.
— А мне кажется, он значительно умнее нас. Самос взглянул на меня.
— Я считаю, что он просто не смог выговорить ни слова. Это не удается почти никому из курий. Для них горианский язык непроизносим.
— Ты вычислил направление его движения?
— Примерно.
— Мне это показалось странным, — произнес Самос. Зверь шел на юго-восток, и поймали его к юго-востоку
от Ара. Это могло означать лишь одно. Курия прошел* по восточному предгорью Болтай-Рэнджа и ушел на юг. Невероятно.
— Кто мог оказаться в этих местах? — спросил Самос.
— Караваны. Кочевники, выпасающие верров.
— Кто еще?
— Сумасшедшие.
— Или те, кому очень надо туда попасть.
— Но там же ничего нет, — развел я руками. — Только безумцы могут свернуть с караванных путей в этом месте.
— Погонщик кайила нашел камень, — сказал Самос. — На нем было написано «Страшись башни из стали».
— И девчонка с посланием, — напомнил я. — Надо выяснить, кто такой Абдул.
— Не знаю ни .одного Абдула, — растерянно произнес Самос.
— Кто и зачем мог послать такое сообщение?
— Не знаю.
Я рассеянно следил за танцовщицей. Она не сводила с меня глаз. Казалось, руки ее предлагают свежие и сочные плоды лармы. Кисти рук невольницы были крепко сжаты, словно с нее не сняли наручников. Она прижимала воображаемый плод лармы к своему телу, качала его и баюкала, после чего протягивала руки, словно умоляя меня принять сочный дар. Сидящие за столом мужчины стучали по дереву и поглядывали в мою сторону. Другие постукивали себя по левому плечу. Я улыбнулся. На Горе рабыни не всегда решаются открыто предложить себя хозяину, опасаясь, что окажутся не ко времени и их прогонят, а то и ударят. Как правило, девушки прибегают к определенным уловкам. Все прекрасно понимают истинное значение устоявшихся жестов и телодвижений. Расскажу о двух способах. Большинство рабынь носят длинные волосы, которые перехватывают простой лентой с большим бантом. Желая отдаться, обнаженная девушка на коленях подползает к хозяину и перебрасывает бант на правое плечо. В Порт-Каре также принято, чтобы девушка подползла к хозяину на коленях, опустила голову и подняла вверх руки с каким-либо плодом, например лармой, или желтой горианской грушей, сочной и мягкой. При этом невольницы могут и ненавидеть своего хозяина, но их чувственные, натренированные тела уже не могут обходиться без мужских ласк. Сгорая от ненависти и презрения к самим себе, беспомощные перед собственными вожделениями, рабыни протягивают своим владельцам плоды лармы и умоляют о снисхождении Только от хозяина зависит, получат они удовлетворение или нет. Они принадлежат ему.
Танцовщица опустилась передо мной на колени, смуглое тело дрожало от возбуждения и продолжало двигаться в такт ритмичной, сладостной мелодии.
Я рывком поднял девчонку, развернул лицом к себе и швырнул на стол. Потом наклонился и раздавил ее рабские губы своим ртом. Ее глаза сияли. Я отстранился. Она тянулась ко мне губами, но я не позволил к себе прикоснуться. Вместо этого я рывком сдернул ее со стола и сорвал с загорелого тела шелковую накидку. Потом я бросил девчонку на пол, и она застыла, пожирая меня глазами. Кроме браслетов, ошейника и колокольчиков, на ней ничего не осталось.
— Порадуй нас еще, — сказал я. — И не поднимайся с пола, рабыня.
Затихшая было музыка зазвучала снова. Танцовщица дико и грациозно выгнулась, вытянула ногу и принялась гладить ее руками, после чего покатилась по полу, словно на нее обрушился град ударов хлыстом.
— Ты хорошо с ней поработал, — улыбнулся Самос.
Я улыбнулся ему в ответ.
Девчонка ползла на животе к нам, умоляюще простирая руки.
Бывшая мисс Блейк-Эллен издала протестующий возглас.
Самос взглянул на американку. Подобного он не переносил.
— Развяжите ей ноги, — приказал он стражникам. Один из них тут же распутал ремни на лодыжках и протянул их через вшитое в ошейник кольцо. Ремни вынуждали девушку постоянно стоять на коленях. Теперь ее ноги были свободны, а развязанные концы ремней превратились в длинный поводок. Подобная упряжь позволяет связывать рабов сразу несколькими способами. Девушка с ужасом смотрела на Самоса, но рабовладелец уже отвернулся в другую сторону.
Танцовщица лежала на спине, музыка продолжала жить в ее дыхании, движениях головы и маленьких, очаровательных рук.
Тело рабыни покрылось капельками пота.
Я щелкнул пальцами, и она подогнула ноги в коленях. Теперь она лежала, запрокинув голову. Черные волосы разметались по мозаичному полу. Она плавно приподнимала тело и вытягивала руки, словно моля о разрешении подняться, но я говорил: «Нет!» Она падала на спину, и все повторялось снова. На пятый раз я позволил ей встать на колени. Танцовщица выпрямилась. Огромные, жгучие глаза смотрели на меня с укором. Она по-прежнему двигалась под музыку, не в силах выйти из-под ее власти.
Я жестом разрешил ей подняться на ноги.
— Порадуй гостей Самоса хорошим танцем, рабыня, — приказал я ей.
Разъяренная невольница начала медленно обходить гостей, демонстрируя каждому из них свое великолепное тело. Мужчины стучали по столу и возбужденно кричали. Некоторые вытягивали руки, желая потискать ее грудь или бедра, но она молниеносно уворачивалась.
Самос поднялся из-за стола и направился к выложенной на полу мозаичной карте. Я последовал за ним.
В одном месте он остановился и произнес:
— Где-то здесь.
Я взглянул на состоящий из сотен отполированных плиточек причудливый рисунок под ногами. В этом месте плитки были светло-коричневого и коричневого цвета. Некоторые из них ослепительно сверкали, отражая пламя факелов. Танцовщица продолжала извиваться перед низким столом. Глаза гостей вылезали из орбит. Невольница успевала потанцевать перед каждым, при этом умудряясь делать вид, что танцует в данный момент исключительно для него.
— Я не все тебе рассказал, — произнес Самос.
— Что еще?
— Курии объявили Сардару ультиматум
— Ультиматум? — переспросил я.
— Там было сказано: «Отдайте Гор».
— И все?
— И все, — ответил Самос.
— Ничего не понимаю, — сказал я. — С какой стати эта часть мира должна достаться куриям?
— Похоже на сумасшествие, — проворчал Самос.
— Но курии не сумасшедшие, — возразил я. — Они предложили им какой-либо выбор?
— Никакого.
— Отдайте Гор, — повторил я.
— Безумное требование, — пожал плечами Самос.
— А если нет?
— Этого я и боюсь.
— Как же отреагировали на Сардаре? — спросил я. — Высмеяли гонцов и отправили их обратно?
Самос улыбнулся:
— Царствующий Жрец Миск, один из властителей Сардара, попросил уточнить детали.
— Тянет время? — улыбнулся я.
— Конечно.
— Какой все-таки они дали ответ, если они его дали?
— Отдайте Гор, — сказал Самос. — Повторили требование курий. С тех пор вся связь между ними прекратилась.
— Курии не ответили?
— Не ответили.
— Курии, разумеется, блефуют, — сказал я. — Царствующие Жрецы не сильны в таких тонкостях. Они привыкли действовать, руководствуясь разумом и логикой. Они не мыслят в категориях необоснованных требований, психологического давления и ложных притязаний.
Самос пожал плечами.
— Иногда мне кажется, — сказал я, — что Царствующие вообще не понимают курий. Похоже, это действительно далекие друг от друга формы жизни.
— И от людей они отстоят далеко, — заметил Самос, имея в виду Царствующих Жрецов.
— И от людей тоже, — согласился я.
Царствующие Жрецы обладали энергией и страстями, но то были весьма отличные от человеческих энергии и страсти. Природа Царствующих Жрецов всегда оставалась для меня загадкой. Я мог наблюдать за их поступками, но мотивы всегда оставались неведомыми. Основное общение с внешним миром проходило через усики. Царствующие Жрецы имели глаза, но не особо на них полагались. Они прекрасно ориентировались в темноте. В Рое было светло, но это следовало рассматривать как уступку людям и другим существам, с которыми Царствующие Жрецы делили свое жилье. Их музыка представляла собой рапсодию ароматов, большинство из которых были для людей неприятны. Они украшали свои жилища невидимыми полосками запаха, которые с благоговением наносили по всему внутреннему убранству комнат. Высшим же чувственным наслаждением считалось погрузить усики в волокнистую, золотую гриву наркотического жука, который немедленно захватывал их своими кривыми пустотелыми клешнями и начинал высасывать питательную жидкость, убивая хозяина. Несмотря на все отличия в эволюционном развитии и психологии, они научились понимать значение слова «друг». Я знал также, что они понимали, хотя и по-своему, слово «любовь». Я вспомнил Миска и улыбнулся. Как-то раз он заявил:
— Только люди способны понять курий. — И добавил: — Они очень похожи.
Конечно, это была шутка. И как во всякой шутке…
Ну а если серьезно, то я сомневаюсь, что мягкие и деликатные Царствующие Жрецы, огромные, золотистые существа, старающиеся не вмешиваться в чужие дела, до конца понимают своих врагов. Им просто недоступны настойчивость, агрессия, природная злость, похоть и жадность курий. Светлые и миролюбивые воззрения Царствующих Жрецов не позволяют осознать безумие и свирепость людей и курий. Курии и люди, безусловно, лучше понимают друг друга. Пока курии оставались за пятым кольцом планеты, называемой на Земле Юпитером, а на Горе, в честь легендарного героя Ара, — Герсиусом, Царствующие Жрецы могли не волноваться. Их не тревожило, что изголодавшиеся волки вылезли из нор и уже начинают скрестись в самые их двери.
— Курии, как и люди, представляют весьма любопытную форму жизни, — сказал мне как-то раз Миск.
Но сейчас миры курий почувствовали слабость Сардара. Война Роя уничтожила основные источники энергии и оставила Рой под открытым небом. Волки все плотней сжимали кольцо. Миры, во всяком случае некоторые, заключали тайные союзы внутри астероидного кольца. Перевалочные пункты и базы организовывались даже на Земле. Не так давно курии предприняли свою первую серьезную вылазку. Одна из их группировок, так называемые первородные курии, попыталась захватить чужие территории. Попытка была остановлена на Торвальдсленде. Курии еще не сообразили, насколько ослаблены Царствующие Жрецы. И это на сегодняшний день являлось нашим главным преимуществом. Осторожные, как акулы, курии не хотели атаковать, не будучи полностью уверенными в успехе. Стоит им узнать, как слаб сейчас Сардар и как много времени уйдет на восстановление главного источника энергии, который может регенерировать, подчиняясь исключительно природным законам, они немедленно поднимут в небо свои армады. Больше всего, как мы предполагали, курии опасались ловушки. Они боялись, что Царствующие Жрецы продемонстрируют ложную слабость, спровоцируют их на атаку, а потом безжалостно уничтожат. Более того, мне было известно, что среди курий нет полного единства мнений. Некоторые настаивали на смелых и отчаянных действиях. Другие были более осторожны. Поражение в Торвальдсленде значитель-Н0 охладило их пыл. Возможно, к руководству пришла другая группировка, которая разработала новую стратегию и новый план действий.
— Отдайте Гор, — повторил Самос, глядя на кусочек пола под ногами.
Я посмотрел на карту. Не там ли начнет осуществляться новый план, зародившийся в дебрях этого первобытного мира?
— Маршрут пойманного курии, — показал Самос, — привел бы его сюда.
— Что, если он хотел идти дальше?
— Нет. — Самос ткнул пальцем к западу от Тора. — Нет. Тогда бы он пошел другим путем, где можно найти воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52