Я люблю укрощать сильных. — После этих слов она повернулась к каравану и указала ятаганом на касбах. — Вперед!
Груженные награбленным добром кайилы двинулись к высоким арочным воротам затерянной в пустыне крепости. Я с любопытством отметил, что касбахов было два. Второй, значительно превосходящий по размерам тот, к которому мы направлялись, находился на два пасанга восточнее первого. Я не знал, кому принадлежит большой касбах.
Вскоре Тарна со своим отрядом вошла в ворота крепости. Отвечая на восторженные крики толпы, она вскинула вверх ятаган.
— Поторапливайся, раб, — сказала темноволосая девушка в длинном белоснежном хитоне. — Госпожа скоро будет готова.
— А что, твоя госпожа хорошенькая? — поинтересовался я. Малиновая чадра, которой Тарна укрывалась от песка и солнца, так и не позволила мне разглядеть ее лицо. То, что я увидел, показалось мне просто прекрасным. Я не сомневался, что Тарна — гордая, независимая женщина. Мужское одеяние и бурнус скрывали линии ее тела. Красоту женщины можно оценить только в обнаженном виде, вот почему рабынь всегда продают голыми.
— Страшна, как песчаный слин, — огрызнулась темноволосая рабыня. — Давай поторапливайся!
— Мы никогда не видели своей госпожи, — пояснила девушка, отвечающая за масла и благовония для ванны.
— Пошевеливайся, раб, — сказала первая, — а то мы вызовем охрану, чтобы тебя отлупили. — Она нервно оглянулась. Я понял, что именно она отвечает за удовольствия госпожи. Вторая девушка принесла тунику из красного шелка и ожерелье из круглых желтых камней. Я догадался, что все это предназначается мне.
— Вылезай и вытирайся! — приказала темноволосая красавица.
Я с наслаждением погрузился в благоухающую воду. Меня хорошо покормили. Я отлично выспался. Я чувствовал себя отдохнувшим и свежим. Сегодня ночью мне предстоит долгая скачка на кайиле.
— Что с девушками, которых захватили в Красном Камне? — спросил я.
— Погрузили в фургоны для отправки на аукцион в Торе.
— Значит, в крепости осталось мало девушек?
— Несколько рабынь оставили для услаждения воинов.
— Где они? — спросил я.
— На нижних уровнях касбаха.
— Вас тоже держат для мужчин?
— Ну, конечно нет! — возмутилась девушка.
Принадлежащие Тарне рабы-мужчины в шелковых туниках и украшениях негодовали по поводу того, что их отвергли на сегодняшний вечер. Детина в рубиновом ожерелье так и заявил, глядя на меня:
— Уж этот-то ничуть не красивее меня.
Полагаю, он не ошибся. С другой стороны, наше с Хассаном преимущество заключалось в новизне и свежести. Приятно, что на эту ночь выбрали именно меня. Роскошь касбаха пришлась мне по душе, но надолго задерживаться здесь я не собирался.
— Не понимаю, почему она не выбрала меня, — развел руками Хассан.
— Очевидно, я вызываю больше чувств, — заметил я.
— Женские причуды необъяснимы, — пожал он плечами.
— Это верно, — согласился я. — Иначе как понять, что Алейна предпочла тебя мне.
— В самом деле, — пробормотал Хассан.
— С другой стороны, — язвительно сказал я, — она всего лишь рабыня.
— Рабыня, — кивнул Хассан. — И весьма умная женщина.
— Не спорю. — Охотники за рабынями прежде всего обращали внимание на умственное развитие своих жертв. Другими важными критериями были женственность и интеллигентность. Знающие толк в рабынях гориане согласятся, что лучшие экземпляры получаются из умных и женственных девушек. Как бы ни была красива женщина, ни один горианин не обратит на нее внимание, если она при этом глупа. Дурнушки для них не существуют вовсе. Зато за возможность бросить к своим ногам красивую, умную и беззащитную пленницу инстинктов многие отдадут все, что угодно. Если уж надевать ошейник, то на дорогой и качественный товар.
— Тарна тоже не производит впечатления недалекой женщины, — заметил я.
— Это верно, — проворчал Хассан.
— И выбрала она именно меня, — напомнил я.
— Женщины непредсказуемы. Алейна, кстати, гораздо лучше Тарны. Естественно, что она предпочла меня.
— Я не видел Тарну голой и прикованной к кольцу на аукционе. Я не могу сказать, кто из них лучше.
— Давай считать, что Алейна все-таки лучше.
— Давай, — кивнул я.
— Так вот, она предпочла меня.
— Вкусу женщин доверять нельзя, — заметил я.
— Ты не возражаешь, Али? — спросил тип в шелковом халате.
— Не возражаю, — огрызнулась девушка в белом хитоне. Я не сразу понял, с кем он говорит. Я уже спрашивал
У девушки, не держат ли ее для мужчин, но она раздраженно ответила мне, что это, разумеется, не так.
Подплыв к краю ванны, я посмотрел на нее.
— Как тебя зовут?
— Али, — ответила она, делая шаг назад.
— Это же мужское имя, — сказал я. — Или мальчишечье.
— Моя госпожа, — сердито произнесла рабыня, — дала мне то имя, которое ей понравилось.
Тип в халате рассмеялся.
— Заткнись, Фина! — огрызнулась она. Он побледнел и опустил голову.
— Слушаюсь, госпожа.
— Фина, — заметил я, — это женское или девичье имя.
— Госпожа называет нас так, как ей нравится. — Она показала на закутанных в шелка мужчин. — У них у всех женские имена. И вас, — она посмотрела на меня и Хассана, — ждет та же участь. Все, хватит болтать! — неожиданно резко крикнула она. — Марш по альковам! Быстро!
Перепуганные мужчины кинулись в свои альковы. Сидя на краю ванны, Хассан озадаченно крутил головой.
Я догадался, что девушки в белых хитонах исполняли в серале Тарны роль евнухов. Их приказания выполнялись беспрекословно, а авторитет подкреплялся плетками и ятаганами наружной стражи. Стоило им прикрикнуть на мужчин, как те начинали позорно суетиться.
Снаружи кто-то резко забарабанил в дверь сераля.
— Быстрее! — заорала рабыня. — За тобой уже пришли! Вылезай и вытирайся!
Я вытянул руку и ухватил ее за лодыжку. Вторая смотрительница изумленно вскрикнула.
— Ты не носишь ошейника, — заметил я, посмотрев на высокую красавицу.
— Нет, — прошипела она. — Отпусти ногу, наглый слин!
— Твоя нога не похожа на мужскую, — сказал я.
— Отпусти! — завизжала она.
На ее щиколотке я увидел металлическое кольцо.
— Что это? — поинтересовался я.
— Так Тарна метит рабынь в серале. Отпусти ногу!
Стучали все громче.
— Отпусти, или я прикажу тебя выпороть! — выкрикнула она.
— Тогда я не успею к твоей госпоже, — заметил я.
— Завтра с тебя шкуру спустят, — с ненавистью процедила смотрительница.
— Тогда сегодня мне придется рассказать твоей госпоже, что я не сумел доставить ей полного наслаждения, потому что ты меня соблазнила.
— Нет! — крикнула она. — Нет!
— Как твое женское имя? — спросил я.
— Лана. — Она отчаянно пыталась вырваться. — Пожалуйста, отпусти!
Мы услышали, как открылись наружные двери.
— Они будут здесь через минуту! Отпусти меня! Я выпустил ее ногу и выбрался из ванны.
Она швырнула мне полотенце. Прибывшие о чем-то говорили с охраной сераля за дверью.
— Вытирайся, чего стоишь? — прошипела девушка.
Я поднял руки и улыбнулся:
— Вытри меня, Лана.
— Слин! — выкрикнула она.
В серале было уютно. Просторный зал разделяли высокие колонны и арки, украшенные богатой лепкой. На стенах висели дорогие ковры и гобелены, мраморный пол переливался мозаичным узором. Во всем чувствовался вкус и богатство хозяйки. Жаль, что придется уйти отсюда.
— Слин! — сквозь слезы простонала девушка, вытирая меня первым полотенцем. — Помогай, чего уставилась! — крикнула она напарнице.
— Нет, — сказал я. — Только ты, Лана.
Захлебываясь слезами, она принялась вытирать мое тело.
— О! — воскликнула вдруг Лана, ибо я стиснул ее в объятиях. Она отчаянно пыталась вырваться. — Ты что, спятил? Я смотрительница сераля! Нет!
Я сорвал с нее хитон и бросил его на пол.
— Смотри-ка, и тело у тебя как у женщины, — сказал я.
— Ну, пожалуйста, — умоляла она.
Я не удержался и поцеловал ее великолепные груди.
— Я — смотрительница сераля, — плакала девушка.
Я поцеловал ее в губы, после чего она беспомощно повисла в моих руках.
— Какая ты смотрительница, — сказал я. — Ты всего-навсего красивая рабыня.
Я отпустил девушку, и она принялась поспешно и неуклюже промокать полотенцем мое тело, после чего опустилась на колени и вытерла ступни. Я рывком поставил ее на ноги и прижал спиной к мраморной колонне. Мы стояли очень близко, между губами оставалось не больше одного дюйма, и я поглаживал пальцами ее горло.
— Какое аристократическое и красивое горлышко, — произнес я. — Оно будет хорошо смотреться в ошейнике.
Наши глаза встретились.
— Как бы я хотела стать твоей рабыней, господин, — прошептала она, и я поцеловал ее.
Я слышал, как лязгнул засов внутренних покоев. Вторая девушка швырнула мне красную шелковую тунику, и я быстро накинул ее на себя, спрятав под шелком желтое ожерелье.
Дверь распахнулась. На пороге стояли стражники в малиново-желтых бурнусах.
— Готов ли раб? — спросил один из них, озираясь.
— Что здесь происходит? — взревел второй, увидев голую красотку Лану, смотрительницу сераля. Обезумев от ужаса, она прижалась спиной к колонне, прикрыв рот руками.
— Она собиралась принимать ванну — С этими словами я схватил ее за руку и за ногу и швырнул в воду. Взглянув на Хассана и вторую девушку, я добавил: — Скоро вернусь.
— Отлично, — кивнул разбойник, приближаясь ко второй смотрительнице.
— Наша госпожа скоро мужчин не отпускает, — заметил один из стражников.
Из бассейна, отфыркиваясь и отплевываясь, вынырнула Лана.
— Сегодня отпустит, — сказал я. — Будь готов, — улыбнулся я, обращаясь к Хассану — Сегодня нам предстоит долгая ночная скачка на кайилах.
— Понял, — улыбнулся в ответ Хассан. Стражники смотрели на меня как на сумасшедшего.
Хассан уже стоял за спиной девушки, отвечающей за масла и благовония.
— Поторопимся, — сказал я стражникам. — Нельзя заставлять госпожу ждать.
— Ему не терпится, — расхохотался один.
— Он просто дурень, — проворчал второй.
Лана выбралась на бортик. С нее ручьями стекала вода. Я видел, что Хассан оценивает расстояние между девушками.
Я первым вышел через внутреннюю дверь сераля.
— Хороша ли ваша госпожа? — поинтересовался я у стражников.
— Уродлива, как песчаный слин, — огрызнулся один из них и снаружи запер на засов дверь сераля. У входа, как я успел заметить, дежурили два воина. Пройдя ярдов пятьдесят по увешанному коврами коридору, мы приблизились ко второй двери. Стражник постучал, и ему открыли. Снаружи также несли дежурство два человека.
— Ну, а серьезно, — спросил я, — ваша госпожа хорошенькая?
— Уродлива, как песчаный слин, — повторил стражник.
— Меня зовут Тарна. — Женщина полулежала на широкой кушетке.
Я оглядел комнату, подошел к окну и выглянул во двор.
— Прыгать придется футов с семидесяти, — заметила она.
Я осмотрел стены и дверь.
— Дверь открывается только по моему приказу. Снаружи ее охраняют воины, — произнесла девушка. — Теперь подойди и встань в ногах кушетки.
— Мы одни? — спросил я.
— За дверями стоит охрана, — несколько растерянно ответила она.
— Нормально, — кивнул я и окинул ее внимательным взором.
— Ты очень странный раб, — сказала она и положила голову на руку. На ней был соблазнительный желтый халатик из струящегося торианского шелка. Роскошная грива черных волос красиво выделялась на фоне желтых подушек.
Приятно все-таки, что она не уродлива, как песчаный слин.
— Ты принадлежишь мне, — произнесла темноглазая красавица.
— Сегодня мне предстоит всю ночь трястись в седле, — ответил я.
— Ты очень странный раб, — повторила она.
— Тут неподалеку есть еще один касбах. До него пасанга два. Кому он принадлежит? — спросил я.
— Какая разница, — пожала плечами женщина. — Тебе нравится быть рабом?
Кушетку покрывали красные шелковые простыни. В изножье валялся ошейник.
— Насколько я понимаю, согласно купеческим законам и традициям Тахари, я не раб. Меня захватили в плен, но не надели ошейника и не заклеймили. Кроме того, я не принимал позу подчинения.
— Мой дерзкий раб, — произнесла она.
Я пожал плечами.
— Скажи, хороша ли я с точки зрения мужчины пустыни?
— Ничего, — ответил я. Только сейчас я разглядел, что в руке она сжимала плеть для кайила.
— Я — госпожа, — произнесла она.
— Ты достаточно красива, — заметил я, — чтобы быть рабыней.
Она откинула голову и засмеялась:
— Дерзкий, дерзкий раб. Ты мне нравишься Ты не такой, как другие. Может быть, я даже не стану присваивать тебе женское имя.
— Скорее всего, — согласился я.
— Временами мне хочется побыть женщиной, — произнесла она.
— Мне показалось, что ты — женщина, — сказал я.
— Привлекательная?
— Да.
— А знаешь ли ты, что я владею ятаганом лучше любого мужчины?
— Нет, этого я не знаю.
— Так вот, временами мне становится интересно, что это значит — быть женщиной.
Я улыбнулся.
— Настоящая женщина, — сказала Тарна, — зависит от милости мужчины.
— Вот как? — Я оглядывал комнату. Среди портьер и штор виднелось несколько подходящих шнуров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Груженные награбленным добром кайилы двинулись к высоким арочным воротам затерянной в пустыне крепости. Я с любопытством отметил, что касбахов было два. Второй, значительно превосходящий по размерам тот, к которому мы направлялись, находился на два пасанга восточнее первого. Я не знал, кому принадлежит большой касбах.
Вскоре Тарна со своим отрядом вошла в ворота крепости. Отвечая на восторженные крики толпы, она вскинула вверх ятаган.
— Поторапливайся, раб, — сказала темноволосая девушка в длинном белоснежном хитоне. — Госпожа скоро будет готова.
— А что, твоя госпожа хорошенькая? — поинтересовался я. Малиновая чадра, которой Тарна укрывалась от песка и солнца, так и не позволила мне разглядеть ее лицо. То, что я увидел, показалось мне просто прекрасным. Я не сомневался, что Тарна — гордая, независимая женщина. Мужское одеяние и бурнус скрывали линии ее тела. Красоту женщины можно оценить только в обнаженном виде, вот почему рабынь всегда продают голыми.
— Страшна, как песчаный слин, — огрызнулась темноволосая рабыня. — Давай поторапливайся!
— Мы никогда не видели своей госпожи, — пояснила девушка, отвечающая за масла и благовония для ванны.
— Пошевеливайся, раб, — сказала первая, — а то мы вызовем охрану, чтобы тебя отлупили. — Она нервно оглянулась. Я понял, что именно она отвечает за удовольствия госпожи. Вторая девушка принесла тунику из красного шелка и ожерелье из круглых желтых камней. Я догадался, что все это предназначается мне.
— Вылезай и вытирайся! — приказала темноволосая красавица.
Я с наслаждением погрузился в благоухающую воду. Меня хорошо покормили. Я отлично выспался. Я чувствовал себя отдохнувшим и свежим. Сегодня ночью мне предстоит долгая скачка на кайиле.
— Что с девушками, которых захватили в Красном Камне? — спросил я.
— Погрузили в фургоны для отправки на аукцион в Торе.
— Значит, в крепости осталось мало девушек?
— Несколько рабынь оставили для услаждения воинов.
— Где они? — спросил я.
— На нижних уровнях касбаха.
— Вас тоже держат для мужчин?
— Ну, конечно нет! — возмутилась девушка.
Принадлежащие Тарне рабы-мужчины в шелковых туниках и украшениях негодовали по поводу того, что их отвергли на сегодняшний вечер. Детина в рубиновом ожерелье так и заявил, глядя на меня:
— Уж этот-то ничуть не красивее меня.
Полагаю, он не ошибся. С другой стороны, наше с Хассаном преимущество заключалось в новизне и свежести. Приятно, что на эту ночь выбрали именно меня. Роскошь касбаха пришлась мне по душе, но надолго задерживаться здесь я не собирался.
— Не понимаю, почему она не выбрала меня, — развел руками Хассан.
— Очевидно, я вызываю больше чувств, — заметил я.
— Женские причуды необъяснимы, — пожал он плечами.
— Это верно, — согласился я. — Иначе как понять, что Алейна предпочла тебя мне.
— В самом деле, — пробормотал Хассан.
— С другой стороны, — язвительно сказал я, — она всего лишь рабыня.
— Рабыня, — кивнул Хассан. — И весьма умная женщина.
— Не спорю. — Охотники за рабынями прежде всего обращали внимание на умственное развитие своих жертв. Другими важными критериями были женственность и интеллигентность. Знающие толк в рабынях гориане согласятся, что лучшие экземпляры получаются из умных и женственных девушек. Как бы ни была красива женщина, ни один горианин не обратит на нее внимание, если она при этом глупа. Дурнушки для них не существуют вовсе. Зато за возможность бросить к своим ногам красивую, умную и беззащитную пленницу инстинктов многие отдадут все, что угодно. Если уж надевать ошейник, то на дорогой и качественный товар.
— Тарна тоже не производит впечатления недалекой женщины, — заметил я.
— Это верно, — проворчал Хассан.
— И выбрала она именно меня, — напомнил я.
— Женщины непредсказуемы. Алейна, кстати, гораздо лучше Тарны. Естественно, что она предпочла меня.
— Я не видел Тарну голой и прикованной к кольцу на аукционе. Я не могу сказать, кто из них лучше.
— Давай считать, что Алейна все-таки лучше.
— Давай, — кивнул я.
— Так вот, она предпочла меня.
— Вкусу женщин доверять нельзя, — заметил я.
— Ты не возражаешь, Али? — спросил тип в шелковом халате.
— Не возражаю, — огрызнулась девушка в белом хитоне. Я не сразу понял, с кем он говорит. Я уже спрашивал
У девушки, не держат ли ее для мужчин, но она раздраженно ответила мне, что это, разумеется, не так.
Подплыв к краю ванны, я посмотрел на нее.
— Как тебя зовут?
— Али, — ответила она, делая шаг назад.
— Это же мужское имя, — сказал я. — Или мальчишечье.
— Моя госпожа, — сердито произнесла рабыня, — дала мне то имя, которое ей понравилось.
Тип в халате рассмеялся.
— Заткнись, Фина! — огрызнулась она. Он побледнел и опустил голову.
— Слушаюсь, госпожа.
— Фина, — заметил я, — это женское или девичье имя.
— Госпожа называет нас так, как ей нравится. — Она показала на закутанных в шелка мужчин. — У них у всех женские имена. И вас, — она посмотрела на меня и Хассана, — ждет та же участь. Все, хватит болтать! — неожиданно резко крикнула она. — Марш по альковам! Быстро!
Перепуганные мужчины кинулись в свои альковы. Сидя на краю ванны, Хассан озадаченно крутил головой.
Я догадался, что девушки в белых хитонах исполняли в серале Тарны роль евнухов. Их приказания выполнялись беспрекословно, а авторитет подкреплялся плетками и ятаганами наружной стражи. Стоило им прикрикнуть на мужчин, как те начинали позорно суетиться.
Снаружи кто-то резко забарабанил в дверь сераля.
— Быстрее! — заорала рабыня. — За тобой уже пришли! Вылезай и вытирайся!
Я вытянул руку и ухватил ее за лодыжку. Вторая смотрительница изумленно вскрикнула.
— Ты не носишь ошейника, — заметил я, посмотрев на высокую красавицу.
— Нет, — прошипела она. — Отпусти ногу, наглый слин!
— Твоя нога не похожа на мужскую, — сказал я.
— Отпусти! — завизжала она.
На ее щиколотке я увидел металлическое кольцо.
— Что это? — поинтересовался я.
— Так Тарна метит рабынь в серале. Отпусти ногу!
Стучали все громче.
— Отпусти, или я прикажу тебя выпороть! — выкрикнула она.
— Тогда я не успею к твоей госпоже, — заметил я.
— Завтра с тебя шкуру спустят, — с ненавистью процедила смотрительница.
— Тогда сегодня мне придется рассказать твоей госпоже, что я не сумел доставить ей полного наслаждения, потому что ты меня соблазнила.
— Нет! — крикнула она. — Нет!
— Как твое женское имя? — спросил я.
— Лана. — Она отчаянно пыталась вырваться. — Пожалуйста, отпусти!
Мы услышали, как открылись наружные двери.
— Они будут здесь через минуту! Отпусти меня! Я выпустил ее ногу и выбрался из ванны.
Она швырнула мне полотенце. Прибывшие о чем-то говорили с охраной сераля за дверью.
— Вытирайся, чего стоишь? — прошипела девушка.
Я поднял руки и улыбнулся:
— Вытри меня, Лана.
— Слин! — выкрикнула она.
В серале было уютно. Просторный зал разделяли высокие колонны и арки, украшенные богатой лепкой. На стенах висели дорогие ковры и гобелены, мраморный пол переливался мозаичным узором. Во всем чувствовался вкус и богатство хозяйки. Жаль, что придется уйти отсюда.
— Слин! — сквозь слезы простонала девушка, вытирая меня первым полотенцем. — Помогай, чего уставилась! — крикнула она напарнице.
— Нет, — сказал я. — Только ты, Лана.
Захлебываясь слезами, она принялась вытирать мое тело.
— О! — воскликнула вдруг Лана, ибо я стиснул ее в объятиях. Она отчаянно пыталась вырваться. — Ты что, спятил? Я смотрительница сераля! Нет!
Я сорвал с нее хитон и бросил его на пол.
— Смотри-ка, и тело у тебя как у женщины, — сказал я.
— Ну, пожалуйста, — умоляла она.
Я не удержался и поцеловал ее великолепные груди.
— Я — смотрительница сераля, — плакала девушка.
Я поцеловал ее в губы, после чего она беспомощно повисла в моих руках.
— Какая ты смотрительница, — сказал я. — Ты всего-навсего красивая рабыня.
Я отпустил девушку, и она принялась поспешно и неуклюже промокать полотенцем мое тело, после чего опустилась на колени и вытерла ступни. Я рывком поставил ее на ноги и прижал спиной к мраморной колонне. Мы стояли очень близко, между губами оставалось не больше одного дюйма, и я поглаживал пальцами ее горло.
— Какое аристократическое и красивое горлышко, — произнес я. — Оно будет хорошо смотреться в ошейнике.
Наши глаза встретились.
— Как бы я хотела стать твоей рабыней, господин, — прошептала она, и я поцеловал ее.
Я слышал, как лязгнул засов внутренних покоев. Вторая девушка швырнула мне красную шелковую тунику, и я быстро накинул ее на себя, спрятав под шелком желтое ожерелье.
Дверь распахнулась. На пороге стояли стражники в малиново-желтых бурнусах.
— Готов ли раб? — спросил один из них, озираясь.
— Что здесь происходит? — взревел второй, увидев голую красотку Лану, смотрительницу сераля. Обезумев от ужаса, она прижалась спиной к колонне, прикрыв рот руками.
— Она собиралась принимать ванну — С этими словами я схватил ее за руку и за ногу и швырнул в воду. Взглянув на Хассана и вторую девушку, я добавил: — Скоро вернусь.
— Отлично, — кивнул разбойник, приближаясь ко второй смотрительнице.
— Наша госпожа скоро мужчин не отпускает, — заметил один из стражников.
Из бассейна, отфыркиваясь и отплевываясь, вынырнула Лана.
— Сегодня отпустит, — сказал я. — Будь готов, — улыбнулся я, обращаясь к Хассану — Сегодня нам предстоит долгая ночная скачка на кайилах.
— Понял, — улыбнулся в ответ Хассан. Стражники смотрели на меня как на сумасшедшего.
Хассан уже стоял за спиной девушки, отвечающей за масла и благовония.
— Поторопимся, — сказал я стражникам. — Нельзя заставлять госпожу ждать.
— Ему не терпится, — расхохотался один.
— Он просто дурень, — проворчал второй.
Лана выбралась на бортик. С нее ручьями стекала вода. Я видел, что Хассан оценивает расстояние между девушками.
Я первым вышел через внутреннюю дверь сераля.
— Хороша ли ваша госпожа? — поинтересовался я у стражников.
— Уродлива, как песчаный слин, — огрызнулся один из них и снаружи запер на засов дверь сераля. У входа, как я успел заметить, дежурили два воина. Пройдя ярдов пятьдесят по увешанному коврами коридору, мы приблизились ко второй двери. Стражник постучал, и ему открыли. Снаружи также несли дежурство два человека.
— Ну, а серьезно, — спросил я, — ваша госпожа хорошенькая?
— Уродлива, как песчаный слин, — повторил стражник.
— Меня зовут Тарна. — Женщина полулежала на широкой кушетке.
Я оглядел комнату, подошел к окну и выглянул во двор.
— Прыгать придется футов с семидесяти, — заметила она.
Я осмотрел стены и дверь.
— Дверь открывается только по моему приказу. Снаружи ее охраняют воины, — произнесла девушка. — Теперь подойди и встань в ногах кушетки.
— Мы одни? — спросил я.
— За дверями стоит охрана, — несколько растерянно ответила она.
— Нормально, — кивнул я и окинул ее внимательным взором.
— Ты очень странный раб, — сказала она и положила голову на руку. На ней был соблазнительный желтый халатик из струящегося торианского шелка. Роскошная грива черных волос красиво выделялась на фоне желтых подушек.
Приятно все-таки, что она не уродлива, как песчаный слин.
— Ты принадлежишь мне, — произнесла темноглазая красавица.
— Сегодня мне предстоит всю ночь трястись в седле, — ответил я.
— Ты очень странный раб, — повторила она.
— Тут неподалеку есть еще один касбах. До него пасанга два. Кому он принадлежит? — спросил я.
— Какая разница, — пожала плечами женщина. — Тебе нравится быть рабом?
Кушетку покрывали красные шелковые простыни. В изножье валялся ошейник.
— Насколько я понимаю, согласно купеческим законам и традициям Тахари, я не раб. Меня захватили в плен, но не надели ошейника и не заклеймили. Кроме того, я не принимал позу подчинения.
— Мой дерзкий раб, — произнесла она.
Я пожал плечами.
— Скажи, хороша ли я с точки зрения мужчины пустыни?
— Ничего, — ответил я. Только сейчас я разглядел, что в руке она сжимала плеть для кайила.
— Я — госпожа, — произнесла она.
— Ты достаточно красива, — заметил я, — чтобы быть рабыней.
Она откинула голову и засмеялась:
— Дерзкий, дерзкий раб. Ты мне нравишься Ты не такой, как другие. Может быть, я даже не стану присваивать тебе женское имя.
— Скорее всего, — согласился я.
— Временами мне хочется побыть женщиной, — произнесла она.
— Мне показалось, что ты — женщина, — сказал я.
— Привлекательная?
— Да.
— А знаешь ли ты, что я владею ятаганом лучше любого мужчины?
— Нет, этого я не знаю.
— Так вот, временами мне становится интересно, что это значит — быть женщиной.
Я улыбнулся.
— Настоящая женщина, — сказала Тарна, — зависит от милости мужчины.
— Вот как? — Я оглядывал комнату. Среди портьер и штор виднелось несколько подходящих шнуров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52