У самой двери, ведущей из кладовой в зал таверны, Элайра торопливо крикнула:
— Куда вы рветесь? Разве не слышите, какое там идет побоище?
Задев локтем связку луковиц, Элайра добралась до узкой двери. Здесь она перевела дух и прислушалась. Судя по крикам и глухим ударам, доносившимся из зала, единственный потомок династии Фаленитов продолжал биться за свою жизнь. Дверь содрогнулась; где-то совсем близко лязгнул меч, затем кто-то с грохотом упал, громко бранясь. Элайра покрепче схватила похищенную скалку. Дрожа от страха, она пробормотала слова, освобождающие дверные петли от заклинания.
Дверь тут же распахнулась; это Аритон ударил в нее плечом, едва не сбив Элайру с ног. Он из последних сил отбивался от пятерых противников, отступая в пространство кладовой. Чей-то меч полоснул по веревке, и луковицы, точно крупные бусины, разлетелись в разные стороны. Излишняя прыть нападавших заставляла их беспорядочно махать мечами, что было только на руку принцу. Его палка давным-давно лишилась железного крюка; единственным оружием Аритона оставалась покрытая зазубринами и готовая в любую секунду треснуть деревяшка. Элайра сумела не потерять равновесие и теперь пятилась задом, не спуская глаз с принца. Нападавшие стремились загнать его в угол. Элайра стукалась об острые края полок, но не замечала боли. Совсем рядом мелькали потные, разъяренные лица пятерых нападавших. Их мечи крушили, ломали и сбрасывали с полок припасы. Но Аритон по-прежнему с упорством и каким-то странным изяществом ухитрялся отбивать их удары. Палка в его руке меж тем становилась все короче. Элайра судорожно сжала свой магический камень, взмахнула скалкой и ударила принца по самой макушке.
У него подкосились колени, а глаза расширились от крайнего недоумения. Возможно, он бы даже засмеялся, однако колдовство Элайры лишило его сознания. Аритон свалился У ее ног. Разумной оставалась только цель спасти принца. Все остальное потонуло в безрассудном риске. «Колдовство требует хладнокровия и предельной собранности». Элайра часто слышала эту фразу от своих наставниц. Но приходилось ли им сдерживать разъяренную толпу, готовую вот-вот расправиться с бездыханной жертвой?
— Стойте! — хрипловатым голосом, подражая потаскушкам, крикнула Элайра. — Чего приперлись? Мне помощников не надо. Сама с ним разберусь.
Нападавшие в переднем ряду оцепенело застыли, остановленные криком. Потные, красные лица по-прежнему искажались злобой, руки с занесенными мечами все еще жаждали расправы. Частокол поблескивающих лезвий пугал Элайру до дрожи, но она не отступала. И ненависть толпы, как ни странно, была ее союзницей. Ведь достаточно было кому-то одному немного остыть и успокоиться, и обличье размалеванной девки, наспех скроенное Элайрой, исчезло бы в тот же миг.
Но здравый смысл у завсегдатаев таверны был явно не в почете.
Самые ретивые и неистовые в этом стаде, те, чья кровь буквально кипела от возбуждения, оказались и самыми податливыми. Внезапное вмешательство Элайры и ее магический маскарад сбили их с толку. Их ярость мгновенно сменилась тупой, такой же стадной покорностью. Головорезы недоуменно косились на принца, распростертого у ног какой-то крикливой шлюшки. Их мозги уже и не помнили варвара, дерзнувшего явиться в город. На полу валялся обыкновенный забулдыга, пьяный оборванец, который, похоже, кого-то толкнул да еще и огрызнулся.
Однако тех, кого Аритон успел ранить, обмануть было сложнее. Несколько человек, размахивая ножами и ножками от скамеек, протиснулись вперед. Среди них был и детина, сброшенный Аритоном с балки, который буквально выл от злости и возмущения. Пот катился по спине Элайры, силящейся распространить свое колдовство и на них. Но хрупкая завеса магии таяла, готовая в любое мгновение исчезнуть. Поддерживать ее было уже нечем.
Изможденная, лишенная последних надежд, Элайра молча ждала развязки. Сейчас толпа растерзает их обоих: и отчаянную ведьму, и наследного принца Ратана, которого она безуспешно пыталась спасти.
— Да оставьте вы этой красотке ее добычу, и дело с концом! — раздался вдруг зычный голос менестреля. — Вы только гляньте: изгваздался, как последняя свинья. Один Даркарон знает, на что он ей сдался. Видно, не терпится получить от него болячку на память!
В ответ на грубую шутку в толпе нестройно засмеялись.
— Провалиться ему в Ситэр! — надтреснутым и рассерженным голосом подхватила Элайра. — Как же, пущу я эту гниду к себе в постель!
Бывалый вояка, стоявший поблизости, громко загоготал.
— Ладно, пусть забирает свое сокровище, — объявил он. — Чую, она постарается за всех нас.
Дернув раненым плечом, он убрал меч в ножны. Другие ухмылявшиеся головорезы последовали его примеру и двинулись обратно в зал. Едва последний из них покинул кладовую, Элайра не мешкая захлопнула дверь на засов. Для большей убедительности — тем более что из кухни на нее вовсю глазели — она несколько раз хватила принца скалкой по ребрам, потом нависла над ним, уперев руки в бока:
— Мешок с дерьмом — вот ты кто! Я для чего корячилась? Чтобы ты украл мои деньги и нахлестался? Ворюга поганый! Вот сдохнешь — Дейлион тебе покажет!
Один из поваров дернул Элайру за рукав:
— Слушай, девка, пощади-ка наши уши! Воркуй со своим красавцем где-нибудь в другом месте.
— Хорошо тебе говорить! — накинулась на него Элайра. — Куда я его потащу? Разлегся, как дохлый пес в канаве. Мне одной его не поднять.
Элайра снова взмахнула скалкой, опрокинув какие-то жестянки. Повар вырвал у нее скалку, тряхнул гривой сальных волос и рявкнул работникам, чтобы вышвырнули с кухни этого бесчувственного молодца вместе с его ополоумевшей подружкой.
Двое дюжих парней усмехнулись и взялись за дело. Подхватив Аритона под мышки, они поволокли его по полу, где рассыпанная мука соседствовала с жирными, липкими объедками. Открыв дверь, парни вытащили наследного принца в темноту заднего двора.
Элайра шла следом, не переставая браниться. Обнаружив, что последний из Фаленитов, спасение которого едва не стоило ей жизни, лежит в груде отбросов, она закричала еще громче.
— Разрази вас гнев Даркарона! Мерзавцы! Где теперь я буду его отмывать?
Ответом ей был стук спешно закрытой двери и лязг засова.
Элайра умолкла.
Обступившая ее тьма была сырой и зябкой. Холод пробирал младшую послушницу до самых костей. Элайра глотнула воздуха и чуть не закашлялась: нос и горло наполнились зловонием помойной кучи.
— Ситэр и пять коней Даркарона, — пробормотала она сквозь сжатые зубы. — Что мне теперь с тобой делать?
Принц, заваленный гнилой морковью, слабо простонал.
— А какое место, по-твоему, было бы всего надежнее? — раздался другой голос.
Элайра сдавленно вскрикнула и обернулась. Голос принадлежал менестрелю. Тот стоял возле стены, держа в руках плащ Аритона, который ему удалось подобрать в таверне. Менестрель ободряюще улыбнулся.
— Ты же спасла ему жизнь. Если после этого он не отблагодарит тебя надлежащим образом, можешь переломать ему все пальцы и сказать, что я разрешил.
От облегчения у Элайры подогнулись колени, и она привалилась к кухонной двери.
— Ты знаешь этого человека? — спросила она.
— Да, я с ним знаком.
Менестрель, осторожно ступая по отбросам, нагнулся над принцем и ощупал его тело. Не найдя видимых повреждений, он удовлетворенно прищелкнул языком.
— И где же ты намерена спрятать его? Или ты настолько доверяешь ему, что, когда он придет в себя, отпустишь на поиски новых приключений?
Немного подумав, Элайра сказала:
— Только сеновал. Больше негде.
Ее рассуждения были просты. Городские ворота сейчас закрыты, и новых постояльцев не ожидается. Те же, кто заночевал в «Четырех воронах», до рассвета все равно никуда не двинутся. Конюх определенно пьянствует в таверне, а мальчишка-подручный, естественно, храпит в каком-нибудь углу.
— На сеновал так на сеновал, — согласился менестрель. — Помоги-ка мне поднять твое сокровище, пока никому из этих придурков не приспичило вылезти во двор по нужде.
Сеновал постоялого двора помещался над конюшней. Здесь стоял приятный сладковатый запах сухой травы. Аритона поместили в закутке между копнами сена и высокой, не имевшей окон стеной, выходившей на север. Элайра раздобыла ведро воды. Тряпкой ей служил кусок подкладки, оторванный от шерстяного плаща, а свет давал все тот же белый кристалл на серебряной цепочке. Смачивая и отжимая тряпку, младшая послушница принялась смывать с лица Аритона грязь и пот. Последний из Фаленитов! Такое лицо не спутаешь ни с каким другим. Элайра далеко не сразу заметила у него на волосах пятна крови. Неужели это она ранила его тогда, ударив скалкой по голове?
Элайра досадливо закусила губу. Нет, она не могла ударить его с такой силой, а нынешнее бессознательное состояние принца было вызвано скорее действием ее заклинаний, чем соприкосновением скалки с головой.
Но почему же тогда она не торопилась поскорее привести его в чувство?
Элайра глядела на суровые черты его лица, казавшиеся еще острее в свете кристалла. Ее пальцы ощущали силу упругих мышц, присущую худощавым людям с тонкой костью. Силу таких людей чаще всего недооценивали, обманываясь их внешней хрупкостью. Элайра вспомнила, как обыкновенной палкой Аритон отбивался от мечей. Он явно не был новичком в сражениях. А откуда у наследного принца достаточно свежие шрамы на запястьях? Да, по крови он был Фаленитом. Однако личность Аритона и его прошлое были совершенно непостижимы для Элайры, как, впрочем, и островной мир Дасен Элюр, откуда он явился.
Выучка, полученная Элайрой в Кориатанском ордене, заставила ее собрать свои разбегавшиеся мысли в единую цепь и попытаться сделать выводы. Она сразу же поняла, что поступила опрометчиво, оставшись здесь с принцем вдвоем. Его облик и поступки характеризовали его как человека, непредсказуемого в своих суждениях и склонного к поспешным действиям. Элайра мысленно воспроизвела в памяти сцену его появления в таверне. Дело было не только в поруганном королевском знамени; причина, выбившая его из равновесия, находилась глубже. Аритон не ожидал, что на него посмеют напасть. Когда его высочество наследный принц Ратана соизволит прийти в себя, на Элайру, скорее всего, обрушится волна королевского негодования.
Удивительно, что в таком побоище у него не пострадали руки. Элайра стерла с костяшек мучные комочки и присмотрелась к его пальцам. Тонкие, изящные. Неужели еще совсем недавно они с остервенением сжимали деревянную палку с железным крюком? Элайра отшвырнула тряпку, словно та жгла ей руки. Нерадивая девчонка, следившая за второй ветвью, до сих пор не обнаружила ее местонахождения. Самое скверное, что Элайра не имела ни малейшего представления, как она должна держать себя с мужчиной, когда настанет время снять заклинания.
Разумеется, судьба и здесь поставила Элайре подножку: принц пришел в себя без ее помощи. Видя, как он замотал головой и сел, озираясь вокруг, ей захотелось забиться в копну сена.
Лицо Аритона исказилось от боли. Он дотронулся до вспухшей раны на голове и вопросительно посмотрел на Элайру.
— От какого колеса в потустороннем мире ты меня спасла? От колеса Дейлиона-судьбоносца? Или вытащила меня прямо из-под колесницы Даркарона? Мне кажется, что сам Эт решил меня наказать.
Надо же, он еще шутил!
— А я не могу понять, почему ты оказался таким непроходимым глупцом? — взорвалась Элайра. — Еще немного — и они бы тебя убили. И во имя чего ты принял бы смерть?
Аритон увидел кровь на пальцах, и улыбка его погасла. Он подхватил брошенную Элайрой тряпку. Повернув ее другой стороной, он сложил материю в несколько слоев и поднес к ране.
— Полагаю, на этот вопрос ответишь мне ты.
— Даркарон-мститель! — Элайру охватывало отчаяние. — Ты — в Эрдане! Это хоть ты понимаешь? По выговору ты почти не отличаешься от варваров. А «Четыре ворона» — логово итарранских головорезов!
— А нам нужно их бояться? — с предельным спокойствием спросил Аритон.
Его любопытство было искренним, без малейшего желания поиздеваться над нею.
— Неужели Асандир тебе не рассказывал? — с нарастающим изумлением спросила Элайра. — За пойманных наследников графа здесь платят меру золота, половину меры — за наследников клановых кровей. Кланы, чтоб ты знал, — это потомки родовой знати, изгнанные из городов. Ну а за принца здешний правитель был бы готов поснимать все золото и драгоценности со своих пухлых дочек.
Упершись локтем в копну сена, Аритон сооружал себе повязку для головы. Он наклонился, и потому лица его Элайра не видела.
— А что ты знаешь о принцах? — простодушно спросил Аритон.
Элайре показалось, что ее сердце бьется о ребра, как птица о прутья клетки.
— Уж не собираешься ли ты мне сказать, что не знаешь, кем являешься?
К Аритону вернулась его всегдашняя насмешливость.
— До прихода в эту гостеприимную таверну знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— Куда вы рветесь? Разве не слышите, какое там идет побоище?
Задев локтем связку луковиц, Элайра добралась до узкой двери. Здесь она перевела дух и прислушалась. Судя по крикам и глухим ударам, доносившимся из зала, единственный потомок династии Фаленитов продолжал биться за свою жизнь. Дверь содрогнулась; где-то совсем близко лязгнул меч, затем кто-то с грохотом упал, громко бранясь. Элайра покрепче схватила похищенную скалку. Дрожа от страха, она пробормотала слова, освобождающие дверные петли от заклинания.
Дверь тут же распахнулась; это Аритон ударил в нее плечом, едва не сбив Элайру с ног. Он из последних сил отбивался от пятерых противников, отступая в пространство кладовой. Чей-то меч полоснул по веревке, и луковицы, точно крупные бусины, разлетелись в разные стороны. Излишняя прыть нападавших заставляла их беспорядочно махать мечами, что было только на руку принцу. Его палка давным-давно лишилась железного крюка; единственным оружием Аритона оставалась покрытая зазубринами и готовая в любую секунду треснуть деревяшка. Элайра сумела не потерять равновесие и теперь пятилась задом, не спуская глаз с принца. Нападавшие стремились загнать его в угол. Элайра стукалась об острые края полок, но не замечала боли. Совсем рядом мелькали потные, разъяренные лица пятерых нападавших. Их мечи крушили, ломали и сбрасывали с полок припасы. Но Аритон по-прежнему с упорством и каким-то странным изяществом ухитрялся отбивать их удары. Палка в его руке меж тем становилась все короче. Элайра судорожно сжала свой магический камень, взмахнула скалкой и ударила принца по самой макушке.
У него подкосились колени, а глаза расширились от крайнего недоумения. Возможно, он бы даже засмеялся, однако колдовство Элайры лишило его сознания. Аритон свалился У ее ног. Разумной оставалась только цель спасти принца. Все остальное потонуло в безрассудном риске. «Колдовство требует хладнокровия и предельной собранности». Элайра часто слышала эту фразу от своих наставниц. Но приходилось ли им сдерживать разъяренную толпу, готовую вот-вот расправиться с бездыханной жертвой?
— Стойте! — хрипловатым голосом, подражая потаскушкам, крикнула Элайра. — Чего приперлись? Мне помощников не надо. Сама с ним разберусь.
Нападавшие в переднем ряду оцепенело застыли, остановленные криком. Потные, красные лица по-прежнему искажались злобой, руки с занесенными мечами все еще жаждали расправы. Частокол поблескивающих лезвий пугал Элайру до дрожи, но она не отступала. И ненависть толпы, как ни странно, была ее союзницей. Ведь достаточно было кому-то одному немного остыть и успокоиться, и обличье размалеванной девки, наспех скроенное Элайрой, исчезло бы в тот же миг.
Но здравый смысл у завсегдатаев таверны был явно не в почете.
Самые ретивые и неистовые в этом стаде, те, чья кровь буквально кипела от возбуждения, оказались и самыми податливыми. Внезапное вмешательство Элайры и ее магический маскарад сбили их с толку. Их ярость мгновенно сменилась тупой, такой же стадной покорностью. Головорезы недоуменно косились на принца, распростертого у ног какой-то крикливой шлюшки. Их мозги уже и не помнили варвара, дерзнувшего явиться в город. На полу валялся обыкновенный забулдыга, пьяный оборванец, который, похоже, кого-то толкнул да еще и огрызнулся.
Однако тех, кого Аритон успел ранить, обмануть было сложнее. Несколько человек, размахивая ножами и ножками от скамеек, протиснулись вперед. Среди них был и детина, сброшенный Аритоном с балки, который буквально выл от злости и возмущения. Пот катился по спине Элайры, силящейся распространить свое колдовство и на них. Но хрупкая завеса магии таяла, готовая в любое мгновение исчезнуть. Поддерживать ее было уже нечем.
Изможденная, лишенная последних надежд, Элайра молча ждала развязки. Сейчас толпа растерзает их обоих: и отчаянную ведьму, и наследного принца Ратана, которого она безуспешно пыталась спасти.
— Да оставьте вы этой красотке ее добычу, и дело с концом! — раздался вдруг зычный голос менестреля. — Вы только гляньте: изгваздался, как последняя свинья. Один Даркарон знает, на что он ей сдался. Видно, не терпится получить от него болячку на память!
В ответ на грубую шутку в толпе нестройно засмеялись.
— Провалиться ему в Ситэр! — надтреснутым и рассерженным голосом подхватила Элайра. — Как же, пущу я эту гниду к себе в постель!
Бывалый вояка, стоявший поблизости, громко загоготал.
— Ладно, пусть забирает свое сокровище, — объявил он. — Чую, она постарается за всех нас.
Дернув раненым плечом, он убрал меч в ножны. Другие ухмылявшиеся головорезы последовали его примеру и двинулись обратно в зал. Едва последний из них покинул кладовую, Элайра не мешкая захлопнула дверь на засов. Для большей убедительности — тем более что из кухни на нее вовсю глазели — она несколько раз хватила принца скалкой по ребрам, потом нависла над ним, уперев руки в бока:
— Мешок с дерьмом — вот ты кто! Я для чего корячилась? Чтобы ты украл мои деньги и нахлестался? Ворюга поганый! Вот сдохнешь — Дейлион тебе покажет!
Один из поваров дернул Элайру за рукав:
— Слушай, девка, пощади-ка наши уши! Воркуй со своим красавцем где-нибудь в другом месте.
— Хорошо тебе говорить! — накинулась на него Элайра. — Куда я его потащу? Разлегся, как дохлый пес в канаве. Мне одной его не поднять.
Элайра снова взмахнула скалкой, опрокинув какие-то жестянки. Повар вырвал у нее скалку, тряхнул гривой сальных волос и рявкнул работникам, чтобы вышвырнули с кухни этого бесчувственного молодца вместе с его ополоумевшей подружкой.
Двое дюжих парней усмехнулись и взялись за дело. Подхватив Аритона под мышки, они поволокли его по полу, где рассыпанная мука соседствовала с жирными, липкими объедками. Открыв дверь, парни вытащили наследного принца в темноту заднего двора.
Элайра шла следом, не переставая браниться. Обнаружив, что последний из Фаленитов, спасение которого едва не стоило ей жизни, лежит в груде отбросов, она закричала еще громче.
— Разрази вас гнев Даркарона! Мерзавцы! Где теперь я буду его отмывать?
Ответом ей был стук спешно закрытой двери и лязг засова.
Элайра умолкла.
Обступившая ее тьма была сырой и зябкой. Холод пробирал младшую послушницу до самых костей. Элайра глотнула воздуха и чуть не закашлялась: нос и горло наполнились зловонием помойной кучи.
— Ситэр и пять коней Даркарона, — пробормотала она сквозь сжатые зубы. — Что мне теперь с тобой делать?
Принц, заваленный гнилой морковью, слабо простонал.
— А какое место, по-твоему, было бы всего надежнее? — раздался другой голос.
Элайра сдавленно вскрикнула и обернулась. Голос принадлежал менестрелю. Тот стоял возле стены, держа в руках плащ Аритона, который ему удалось подобрать в таверне. Менестрель ободряюще улыбнулся.
— Ты же спасла ему жизнь. Если после этого он не отблагодарит тебя надлежащим образом, можешь переломать ему все пальцы и сказать, что я разрешил.
От облегчения у Элайры подогнулись колени, и она привалилась к кухонной двери.
— Ты знаешь этого человека? — спросила она.
— Да, я с ним знаком.
Менестрель, осторожно ступая по отбросам, нагнулся над принцем и ощупал его тело. Не найдя видимых повреждений, он удовлетворенно прищелкнул языком.
— И где же ты намерена спрятать его? Или ты настолько доверяешь ему, что, когда он придет в себя, отпустишь на поиски новых приключений?
Немного подумав, Элайра сказала:
— Только сеновал. Больше негде.
Ее рассуждения были просты. Городские ворота сейчас закрыты, и новых постояльцев не ожидается. Те же, кто заночевал в «Четырех воронах», до рассвета все равно никуда не двинутся. Конюх определенно пьянствует в таверне, а мальчишка-подручный, естественно, храпит в каком-нибудь углу.
— На сеновал так на сеновал, — согласился менестрель. — Помоги-ка мне поднять твое сокровище, пока никому из этих придурков не приспичило вылезти во двор по нужде.
Сеновал постоялого двора помещался над конюшней. Здесь стоял приятный сладковатый запах сухой травы. Аритона поместили в закутке между копнами сена и высокой, не имевшей окон стеной, выходившей на север. Элайра раздобыла ведро воды. Тряпкой ей служил кусок подкладки, оторванный от шерстяного плаща, а свет давал все тот же белый кристалл на серебряной цепочке. Смачивая и отжимая тряпку, младшая послушница принялась смывать с лица Аритона грязь и пот. Последний из Фаленитов! Такое лицо не спутаешь ни с каким другим. Элайра далеко не сразу заметила у него на волосах пятна крови. Неужели это она ранила его тогда, ударив скалкой по голове?
Элайра досадливо закусила губу. Нет, она не могла ударить его с такой силой, а нынешнее бессознательное состояние принца было вызвано скорее действием ее заклинаний, чем соприкосновением скалки с головой.
Но почему же тогда она не торопилась поскорее привести его в чувство?
Элайра глядела на суровые черты его лица, казавшиеся еще острее в свете кристалла. Ее пальцы ощущали силу упругих мышц, присущую худощавым людям с тонкой костью. Силу таких людей чаще всего недооценивали, обманываясь их внешней хрупкостью. Элайра вспомнила, как обыкновенной палкой Аритон отбивался от мечей. Он явно не был новичком в сражениях. А откуда у наследного принца достаточно свежие шрамы на запястьях? Да, по крови он был Фаленитом. Однако личность Аритона и его прошлое были совершенно непостижимы для Элайры, как, впрочем, и островной мир Дасен Элюр, откуда он явился.
Выучка, полученная Элайрой в Кориатанском ордене, заставила ее собрать свои разбегавшиеся мысли в единую цепь и попытаться сделать выводы. Она сразу же поняла, что поступила опрометчиво, оставшись здесь с принцем вдвоем. Его облик и поступки характеризовали его как человека, непредсказуемого в своих суждениях и склонного к поспешным действиям. Элайра мысленно воспроизвела в памяти сцену его появления в таверне. Дело было не только в поруганном королевском знамени; причина, выбившая его из равновесия, находилась глубже. Аритон не ожидал, что на него посмеют напасть. Когда его высочество наследный принц Ратана соизволит прийти в себя, на Элайру, скорее всего, обрушится волна королевского негодования.
Удивительно, что в таком побоище у него не пострадали руки. Элайра стерла с костяшек мучные комочки и присмотрелась к его пальцам. Тонкие, изящные. Неужели еще совсем недавно они с остервенением сжимали деревянную палку с железным крюком? Элайра отшвырнула тряпку, словно та жгла ей руки. Нерадивая девчонка, следившая за второй ветвью, до сих пор не обнаружила ее местонахождения. Самое скверное, что Элайра не имела ни малейшего представления, как она должна держать себя с мужчиной, когда настанет время снять заклинания.
Разумеется, судьба и здесь поставила Элайре подножку: принц пришел в себя без ее помощи. Видя, как он замотал головой и сел, озираясь вокруг, ей захотелось забиться в копну сена.
Лицо Аритона исказилось от боли. Он дотронулся до вспухшей раны на голове и вопросительно посмотрел на Элайру.
— От какого колеса в потустороннем мире ты меня спасла? От колеса Дейлиона-судьбоносца? Или вытащила меня прямо из-под колесницы Даркарона? Мне кажется, что сам Эт решил меня наказать.
Надо же, он еще шутил!
— А я не могу понять, почему ты оказался таким непроходимым глупцом? — взорвалась Элайра. — Еще немного — и они бы тебя убили. И во имя чего ты принял бы смерть?
Аритон увидел кровь на пальцах, и улыбка его погасла. Он подхватил брошенную Элайрой тряпку. Повернув ее другой стороной, он сложил материю в несколько слоев и поднес к ране.
— Полагаю, на этот вопрос ответишь мне ты.
— Даркарон-мститель! — Элайру охватывало отчаяние. — Ты — в Эрдане! Это хоть ты понимаешь? По выговору ты почти не отличаешься от варваров. А «Четыре ворона» — логово итарранских головорезов!
— А нам нужно их бояться? — с предельным спокойствием спросил Аритон.
Его любопытство было искренним, без малейшего желания поиздеваться над нею.
— Неужели Асандир тебе не рассказывал? — с нарастающим изумлением спросила Элайра. — За пойманных наследников графа здесь платят меру золота, половину меры — за наследников клановых кровей. Кланы, чтоб ты знал, — это потомки родовой знати, изгнанные из городов. Ну а за принца здешний правитель был бы готов поснимать все золото и драгоценности со своих пухлых дочек.
Упершись локтем в копну сена, Аритон сооружал себе повязку для головы. Он наклонился, и потому лица его Элайра не видела.
— А что ты знаешь о принцах? — простодушно спросил Аритон.
Элайре показалось, что ее сердце бьется о ребра, как птица о прутья клетки.
— Уж не собираешься ли ты мне сказать, что не знаешь, кем являешься?
К Аритону вернулась его всегдашняя насмешливость.
— До прихода в эту гостеприимную таверну знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119