— Похоже, что воспитание у магов сделало тебя циником, — с усмешкой бросил он.
Аритон, успевший завернуться в одеяла, без тени шутки ответил:
— Маги тут ни при чем.
Лизаэр уперся подбородком в кулаки, скрытые под влажной и мятой рубахой. Он был достаточно искушен в придворных интригах, чтобы понимать: отнюдь не маги, а злополучная участь наследного принца Картана сделала Аритона таким. Лизаэру не нравилось и то, что теперь брат направлял свои хитрости и уловки на борьбу с Асандиром. Но сейчас было не время и не место говорить об этом, и Лизаэр дипломатично переменил тему.
— Думаю, изгнание не слишком-то тебя печалит.
Уголок рта Аритона дрогнул, и вскоре на лице его появилась улыбка.
— Чтобы убедить тебя в обратном, мне придется кое-что рассказать. Там осталась одна девушка. Мы с ней не были обручены. Даркарон меня побери, я ее и поцеловать-то толком не сумел. Думаю, мы с ней оказались в равной степени напуганными. Ее испугали мои тени, а меня — необходимость признаться в своих чувствах.
— Может, ты еще сумеешь вернуться к ней.
Сквозь щели в ставнях пробивался жалобно воющий ветер, наполняя комнатушку своим холодным дыханием. Лизаэр зябко передернул плечами.
— Когда мы покончим с Деш-Тиром, можно будет попросить Асандира вернуть нас назад.
— Нет, — возразил Аритон, отворачиваясь к стене. — Он не согласится.
— Просто ты кого-то нашел в Эрдане, так ведь? — осторожно спросил Лизаэр, воспользовавшись долгожданным поводом разведать что-нибудь у брата.
Аритон молчал. Лизаэр вновь почувствовал себя в положении мальчишки, пристающего к взрослым с вопросами. Он ненавидел свою участь. Наследный принц — и вынужден подчиняться прихотям какого-то мага, ехать неведомо куда и ночевать в гнусном трактире. Лизаэр сердито встряхнул мокрой рубахой и задул свечу.
Через два дня Асандир и его спутники достигли Высоких Ворот — естественной арки, воздвигнутой природой. Ее гранитные уступы возвышались по обе стороны дороги, словно колонны. В далекие времена кентавры вытесали из этих каменных глыб статуи братьев-близнецов — основателей двух кентаврийских королевских династий. Века и природная стихия были не властны над гранитом, и людям казалось, что статуи королей Адона и Хальмина высились здесь всегда. Кентавры стояли на задних ногах, а могучие передние ноги скрывались в тумане. Бороды и гривы гранитных королей были покрыты патиной, словно отлитые из бронзы. Во многих местах голубоватые и зеленоватые полосы перемежались белесо-серым налетом лишайников.
Едва ли не каждого проезжавшего под аркой ворот охватывал благоговейный трепет. Здесь в цокоте копыт слышались отзвуки иных эпох, когда Этера процветала, а паравианцы чтили древние тайны. За Высокими Воротами начинался Орланский перевал — единственный проход через Тальдейнские горы, ведущий в Атанию и дальше на восток.
После падения верховных королей у Высоких Ворот появилась еще одна особенность: никто из проезжавших под ними не оставался незамеченным. В этих местах за дорогой наблюдали всегда, и близившиеся зимние холода не являлись помехой для наблюдавших. Вскоре Асандир и его спутники убедились в этом.
Первым наблюдение обнаружил Аритон, съехавший с дороги, чтобы напоить из быстрого ручья свою кобылу. Поплотнее надвинув капюшон, чтобы загородиться от пронизывающего ветра, он сидел в седле, вынув ноги из стремян и отпустив поводья. Неожиданно лошадь вскинула голову. Капюшон загораживал боковой обзор, и Аритон не увидел, что заставило кобылу дернуться в сторону и повернуться к ручью задом. Вовремя натянутые поводья не позволили ей стать на дыбы, лошадь попятилась, остановилась и зафыркала. Ее острые уши повернулись в сторону зарослей карликовых сосен, ветви которых шелестели под порывами ветра.
Казалось бы, вполне привычное зрелище, сопровождаемое вполне привычными звуками.
Но сколько Аритон ни заставлял Тишеальди подъехать ближе, та упрямилась, не двигаясь с места. Ее поведение насторожило всадника. Доверившись ее чутью, Аритон поспешно сунул ноги в стремена и стал гладить кобылу по загривку, делая вид, что уговаривает ее вернуться к своим спутникам. Сам он в это время сосредоточился и внутренним зрением мага пригляделся к кустам.
В кустах притаился человек, куртка и краги которого были сшиты из волчьей шкуры. На морозном ветру его лицо раскраснелось, а рыжие кудри растрепались. Аритон проник в его сознание, переполненное едва сдерживаемой злобой. Незнакомец был вооружен несколькими длинными ножами и копьем с кожаной оплеткой, позволявшей не отморозить руку.
Выбираться отсюда, делая вид, словно поблизости никого нет, было занятием не из приятных, но у Аритона не оставалось иного выбора. Выехав на каменистую дорогу, он пришпорил лошадь и нагнал остальных.
Когда он поравнялся с Дакаром, пророк бросил на него косой взгляд.
— Как прошло тайное свидание? — спросил он Аритона. — Или пришлось с досады поплавать в ледяной водичке?
— Не угадал, — ответил Аритон, морщась от злости. — Кстати, напомни мне, чтобы я при случае порекомендовал тебя в качестве наставника для какого-нибудь юного извращенца.
Не обращая внимания на яростные взгляды пророка, Аритон подъехал к Асандиру.
— За нами следят.
Взгляд мага был по-прежнему устремлен вперед, словно Асандир умел видеть в тумане и разглядывал дорогу, вьющуюся между все более отвесными скалами.
— Ничего удивительного.
Аритон, привыкший к особенностям магов, не стал задавать вопросов; тем более что вскоре стальные глаза Асандира оторвались от созерцания туманной завесы и обратились на него.
— Орланский перевал для горожан самое опасное место. Кланы, которые до падения верховных королей правили Камрисом, устроили здесь свой сторожевой пост. Будь мы обычным торговым караваном, везущим металлы или ткани, нам понадобилась бы вооруженная охрана. Но поскольку мы не из города, опасаться нечего.
— Кланы Камриса подчинялись верховному королю Тайсана? — спросил Аритон.
Асандир безучастно поглядел на него.
— Когда-то графы Эрданы клялись в верности королю. Их потомки вряд ли забыли эту клятву.
Аритон не позволил себе расслабиться из-за внешнего безразличия, с каким маг произнес эти слова. Он тронул поводья, отъехал немного в сторону, затем приблизился к Лизаэру. Зеленые глаза почти ничем не выдавали раздумий, владевших Повелителем Теней. Стук лошадиных копыт по камням заглушил его слова, обращенные к брату:
— Возможно, нам скоро придется с кем-то повстречаться.
Лизаэр потирал закоченевший нос. Услышанное не испугало его, а привело в веселое расположение духа.
— Тогда надо посоветовать Дакару хорошенько подтянуть подпругу, иначе, не ровен час, пятнистая зашвырнет его в какую-нибудь пропасть.
— Я все слышал, — вмешался пророк.
Он натянул поводья, пришпорил лошадь и, помогая себе локтями, умудрился догнать братьев.
— Кстати, можем рискнуть и побиться об заклад. Мое седло и без всяких пряжек прочно держится на кобыле. Если нас начнет трясти, то первым на землю полетишь ты, — заявил он Лизаэру и добавил, хитро взглянув на Аритона: — К тому же на этом перевале нам ничего не грозит.
— Погоди соглашаться на спор, — предупредил Аритон брата. — Впрочем, я не знаю, может, тебе доставляет удовольствие выковыривать обломки камешков, застрявших в седле.
— Так нечестно, — обиделся Дакар. — Я обманываю только тогда, когда обстоятельства припирают меня к стенке.
— О чем я и говорю, — усмехнулся Аритон.
Безумный Пророк махнул рукой и качнулся в его сторону. Аритон незаметно отъехал от него и уже с безопасного расстояния наблюдал, как седло пятнистой кобылы скользнуло под брюхо, а низвергнутый грузный седок мешком распластался на дороге.
К тому времени, когда Дакар, познав на собственных боках, чего стоили его легкомысленные заявления, вновь оказался в седле, над перевалом закружились первые снежинки. Вскоре снег повалил густыми хлопьями; не прошло и нескольких минут, как все окрестности скрылись под вихрящейся белизной. Буран, который угрожал путникам в течение полутора дней, наконец разразился, принесенный холодным, пронизывающим северным ветром.
Путники меж тем продолжали двигаться по дороге, все круче и круче вздымающейся вверх. Слова Аритона о предстоящей встрече встревожили Лизаэра. Едва только подвернулась возможность, он обратился к Асандиру:
— Когда на нашем пути вновь окажется город, наверное, мне лучше продать драгоценные камни и купить меч?
Маг повернул к нему бесстрастное лицо, припорошенное снегом.
— Больше на нашем пути не встретится ни одного города. До самой Альтейнской башни путь пролегает по довольно глухим местам.
В отличие от своего брата Лизаэр не был искушен в общении с магами и не счел услышанные слова окончательным ответом.
— Ну что ж, может, где-нибудь на постоялом дворе у хозяина найдется лишний меч, который он согласится продать.
Уклончивость Асандира сменилась нескрываемым раздражением.
— Когда понадобится, тебе дадут оружие.
Маг тронул поводья и быстро поскакал вперед. Опасаясь, что дорога из-за снега может сделаться непроходимой, он велел двигаться, пока не стемнеет. Впрочем, и тогда привал был очень кратким; путники накормили лошадей и торопливо перекусили сами. Лизаэр, посланный в разведку, сообщил, что состояние дороги внушает ему серьезные опасения. Даже если снегопад и прекратится, то непрестанно усиливающийся ветер нанесет снег с окрестных гор и к утру дорога станет непроходимой.
— Значит, мы должны успеть до утра, — заключил Асандир.
Пропуская мимо ушей громогласные сетования Дакара, маг потушил костер и приказал седлать лошадей.
Всю ночь, сгибаясь под неутихающим ветром, путники провели в седле, упрямо двигаясь дальше на восток. Слепящий снег только усугублял трудности езды во тьме. Дорога сузилась до тропки, окаймленной острыми выступами скал. Что еще хуже, снежное покрывало делало неразличимыми канавы, ложбины и овраги. Лошади то увязали в снегу, то скользили копытами по обледенелым камням, рискуя упасть и сбросить седоков. Ветер по-прежнему дул с неутомимой яростью, не затихая ни на минуту. Лошадиные гривы и плащи людей покрылись ледяной коркой. Острые льдинки больно кололи лицо и руки; никакие сапоги не могли уберечь ноги от ломящего холода.
Дорогу преградила горная река Валендаль, которую лошади перешли вброд. Ветер нес водяную пыль от близких водопадов, и она инеем застывала на лошадиных боках и плащах всадников. Когда-то речные каскады радовали путников редким по красоте зрелищем; казалось, что не вода, а потоки звездного света низвергаются с высоты, питая сотни ручейков и речек.
К рассвету четверка всадников добралась почти до середины Орланского перевала. Снег действительно прекратился. Густой туман — исчадие Деш-Тира — скрывал утесы и уступы. Ветер продолжал завывать и жалить. Путники медленно ехали по высокогорной дороге, занесенной сугробами. На отвесных участках Тальдейнских гор снегу было не удержаться, и он несся дальше, оставляя каменные склоны чернеть под пронизывающим ветром.
Часто уже в двух шагах было ничего не различить, и только чутье магов позволяло не сбиться с пути. Асандир и Аритон поочередно возглавляли процессию. Иногда роль ведущего брал на себя Дакар. Невзирая на холод и превратности дороги, Безумный Пророк все время норовил заснуть в седле. Возможно, он не верил или не желал верить, что всадника, свалившегося в расселину, можно безуспешно искать до самого таяния снегов. Асандир по-прежнему оставался наедине со своими мыслями. Аритона давно подмывало рискнуть и помериться силами с судьбой, и противиться этому искушению он больше не мог.
Он вызвался ехать впереди, вроде бы для разведывания дороги, после чего так впереди и остался. Видя, что Асандир, кажется, не порывается поменяться с ним местами, Аритон понемногу отдалялся от остальных, пока расстояние не достигло пятидесяти шагов.
Здесь, в заснеженном сердце перевала, дорога делала резкий поворот на север и обрывалась вниз. Точнее, дальше дороги не было; гранитные утесы без малейших признаков хоть какой-то тропы тонули в тумане. С южной стороны нагромождения скал поднимались до самых вершин, также скрытых от глаз, но уже бураном. Снег лежал здесь в несколько слоев, и кобыла Аритона нередко увязала в этих наносах почти по самое брюхо. Она устало перебирала ногами, а всадник тихо уговаривал ее двигаться дальше. Когда она спотыкалась, Аритон онемевшими руками отпускал поводья и помогал ей сохранить равновесие. Он упрашивал свою Тишеальди пройти еще немного, вон до той нависшей скалы; там ее будут ждать прикрытие от ветра и горсть отрубей. Словно в насмешку над этими обещаниями, ветер ударил ему прямо в лицо, обжигая до слез. Аритон закрылся капюшоном и вдруг почувствовал, что у лошади разъезжаются ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119