Чтобы удержать разъяренную толпу крестьян и не дать им ворваться сюда и растерзать членов совета, ваш старший советник поспешил заверить их в обратном. Он сказал, что подписанные здесь документы являются отречением гильдий от прав на власть и подтверждают законность правления династии Фаленитов. Ремесленники вышли на улицы, чтобы отпраздновать это событие. Колокола на башнях Северных ворот звонят не умолкая, а ваши жрицы любви, впав в эйфорию, разбрасывают на улицах цветы. Если к концу этого заседания не будет готов документ, одобряющий коронацию, население Итарры ответит кровавым бунтом.
— Пусть бунтуют! — зазвенел негодующий голос Дигана. — Я предпочту быть изрубленным на куски, чем становиться на колени перед любым верховным королем.
Диган направился было к выходу, но находящиеся рядом сановники схватили его за руки. Далеко не все в государственном совете отличались непреклонностью и бескомпромиссностью. Если уличные толпы почувствуют свою безнаказанность, городскому гарнизону вряд ли удастся их обуздать. Сначала мародерство, потом кровопролитие, и все это приведет к неисчислимым убыткам в торговле. Под давлением сановников наместник велел Дигану подчиниться. Потом резко сел в кресло, зажав зубами костяшки пальцев. Пусть сегодня маги одержали верх. Но Содружество едва ли сможет постоянно вмешиваться в ход итарранской политики. Самым правильным будет признать сегодняшнее поражение и поберечь силы для свержения правителя-Фаленита.
В поднявшейся суматохе пергамент с ордером на арест принца незаметно оказался на полу, где и нашел свой бесславный конец, затоптанный ногами сановников.
Диган наконец высвободился из цеплявшихся за него рук. Он подчинился Морфету, но отнюдь не смирился.
— Не думайте, что все у вас пройдет легко и гладко, — бросил он Сетвиру. — Сегодня черни понравилась мысль о верховном короле. Но кто знает, что взбредет этим людям в голову завтра? Вседозволенность вскружит их глупые головы, и вашему принцу не удастся льстивыми речами превратить их в послушных подданных.
— Льстивые речи? — переспросил Сетвир, который сейчас был похож на чародея, вознамерившегося сотворить золото из обычной глины. — Едва ли его высочество станет произносить льстивые речи. Он просто вернет людям те свободы, что гарантированы королевской хартией.
Диган скривился от раздражения. Этот Хранитель Альтейна, сколько бы ни разыгрывал из себя рассеянного старика, цепляющего на манжеты веревочки с узелками для памяти, на самом деле вовсе не так прост. Можно сказать, сегодня он зажал в кулак государственный совет Итарры.
Сетвир тоже знал об этом.
Однако его положение было шатким и опасным. В любой момент любая из тысяч не принятых во внимание мелочей могла привести к кровавым стычкам на улицах и всеобщей панике. Жители Итарры были далеки от безмятежного ликования. Толпа чувствовала надвигающееся безвластие. По улицам слонялись только беднота да недовольные правлением Морфета. Благоразумные горожане, испытывающие понятный ужас, поспешили надежно запереться в своих домах. Содружество находилось в затруднительном положении. Маги не могли поспеть повсюду. Невзирая на формальное отречение наместника от власти, Диган продолжал принимать донесения.
Гильдии воспользовались смутным временем для очередного сведения счетов, которое сейчас не требовало особой дипломатии. Уже пятеро горожан из благородных семейств пали от рук неизвестных убийц. Асандир как мог оберегал ростовщика, который подкупами удерживал от бунта чернь, возмущенную требованием городской казны платить подати. Трайт, находившийся в помещении южного арсенала, противостоял посланцам Гнадсога, требовавшим оружия. Тем временем Аритон, по-прежнему недосягаемый для всех трех гильдий наемных убийц, примерял сапоги, которые шил ему на коронацию самый модный сапожник Итарры. Надо ли говорить, что Харадмон и Люэйн постоянно оберегали его высочество?
Прежде чем успел затвердеть сургуч на печатях постановлений государственного совета о признании власти Фаленита, его высочество во всем своем великолепии появился перед зданием, где заседали гильдии, и вслух прочел королевскую хартию Ратана. На этот раз церемония была обставлена с такой пышностью, что итарранская знать почувствовала себя кучкой оборванцев в лохмотьях.
После этого все разговоры, сплетни и слухи в Итарре были только о предстоящей коронации.
Единственным, кого предстоящее событие угнетало еще сильнее, чем наместника и главнокомандующего, был сам Аритон Фаленский. Выставленный на обозрение толпы, он добросовестно сыграл свою роль, подобно бродячему музыканту, забавляющему посетителей шумной таверны. Беднота взирала на него как на спасителя, торговые гильдии не скрывали злобы и ненависти. Празднество, начавшееся вслед за официальной церемонией, далось Аритону намного труднее. Облаченный в одежду зеленого цвета, с черным плащом, на котором серебром был вышит династический герб Фаленитов, он чувствовал себя крайне неуютно среди верхушки торговой знати, следовавшей мимолетным капризам моды. Изысканное угощение и дорогие вина не могли отвлечь этих людей от новейшего развлечения — утонченного издевательства над наследным принцем. Самые обыкновенные любезности — и те были отравлены злопыхательством. И хотя кое-кто из знатных дам пытался снискать расположение принца, их коварный ум постоянно выискивал в Аритоне слабые стороны, которые можно было бы обратить себе на пользу.
В этом городе дети с ранних лет привыкали выбирать товарищей по играм сообразно положению и значимости их родителей. В гости друг к другу они ходили не иначе как с твердым родительским наставлением слушать и запоминать все разговоры взрослых.
Аритон чувствовал себя очень неуютно, словно бродячий кот, оказавшийся под проливным дождем и безуспешно пытающийся найти хоть какое-нибудь пристанище.
Ему было тошно среди этих позолоченных, с перламутровой инкрустацией столов. Роскошные сапоги словно обручами сдавливали ноги. Аритону больше всего хотелось надеть старую обувь и незаметно убраться отсюда. Спасибо Лизаэру, который всячески поддерживал брата. Он умело отражал выпады гостей, обращая их колкие слова в беззлобные шутки, вызывающие смех. Будучи менее искушенным в дипломатии, Аритон прятал раздражение за обтекаемыми учтивыми фразами. Он старался избегать оскорбительных выпадов в свой адрес, все время перемещаясь по залу. Он не доверял этим людям, а потому предпочитал вслушиваться в разговоры, которые велись у него за спиной. Обостренное чутье преследуемого, зверя позволяло ему находить слабые стороны у противников. Аритон знал, что даже в нескрываемой враждебности Дигана есть бреши, и он мог бы пробить и презрение главнокомандующего, и откровенное недоверие к себе. Но здешняя политика требовала постоянной лжи и лести, а это претило Аритону, как претили его тонкому музыкальному слуху фальшивые ноты.
В Картане хотя бы не было этой отвратительной тяги к роскоши. Там понимали, что пиратство — бесчестное занятие, и не пытались придать разбою благопристойный облик.
— Не очень-то хорошо вы выглядите, — прошептал Аритону на ухо женский голос — Вам нездоровится?
Он обернулся и увидел рыжеволосую сестру Дигана, умевшую одним взглядом сводить мужчин с ума. За томными манерами угадывалась змея, постоянно готовая ужалить.
Аритон наклонил к ней увенчанную серебряным обручем голову и предложил руку.
— Наверное, это от избытка всяких вкусностей, — сказал он. — Ваши повара превзошли себя. Не желаете ли потанцевать?
Она взяла его за руку и вдруг сдвинула тонкие изогнутые брови. Впрочем, через мгновение выражение ее лица стало прежним; просто она не ожидала, что у наследного принца могут быть мозолистые руки. Чуть прищуренные глаза показывали, что о сделанном открытии будет сообщено брату. Диган узнает: при внешней хрупкости Аритона его рукам привычно владеть мечом.
— Я нахожу разговоры более интересными, нежели танцы, — сказала сестра главнокомандующего.
— Какое досадное несовпадение. А я от бесконечных разговоров просто схожу с ума, — признался Аритон, лицо которого вновь стало каменным. — Для искусной беседы с дамой мне недостает ума и обаяния моего брата.
Аритон мягко, но решительно подвел ее к Лизаэру. Тому пришлось оторваться от разговора с двумя сановниками, и он сделал это с таким учтивым изяществом, что Повелитель Теней откровенно позавидовал ему.
— Позволь представить тебе госпожу Талиту, сестру главнокомандующего Дигана, — произнес с затаенной усмешкой Аритон.
Впрочем, желание посмеяться сразу же пропало, когда он увидел лицо Лизаэра.
Да, эта женщина действительно умела вышибать все мысли из мужской головы.
— Позвольте представиться: Лизаэр Илессидский.
— Диган упоминал о вас, — с холодной вежливостью сказала Талита.
Она быстро повернула голову, но Аритона рядом уже не было. Он с проворством ийята растворился в толпе. На этот раз Талита не стала скрывать раздражения. Наследный принц сумел нанести ей удар прежде, чем она сообразила, что с ним ее испытанные методы не действуют. Однако если бы она, позабыв про достоинство, последовала за ним, то лишь выставила бы на всеобщее обозрение свою уязвленную гордость. При таком наряде, какой был на Аритоне, никому не удалось бы исчезнуть в мгновение ока. Скорее всего, слухи о том, что он маг, были правдивы.
— Позвольте мне заменить его высочество, — нарушил ее размышления Лизаэр. — Возможно, я представляю собой никудышную замену, хотя, по правде говоря, общество его высочества не слишком приятно.
Талита кинула на него быстрый взгляд, готовая ответить резкостью, но увидела в глазах Лизаэра искреннее желание помочь ей. Тем не менее его учтивые манеры не ослабили яростной досады, которую она с трудом сдерживала.
— Он желал танцевать. Зря я не согласилась.
Лизаэр усадил ее в кресло, и, словно по волшебству, рядом появился слуга с вином и бокалами.
— Аритону был вполне понятен ваш отказ. — Заметив недовольный взгляд Талиты, Лизаэр с улыбкой добавил: — Учитывая его переменчивую натуру и склонность к уединению, смею вас уверить: именно такого ответа он и ждал. В одиночестве он чувствует себя намного легче. Какого вина вы желаете: красного или белого?
— Лучше белого.
Талита приподняла поданный ей бокал.
— В таком случае, за отсутствующего.
Она выпила и с удивлением обнаружила, что ее гнев улетучился. Забота Лизаэра показалась ей искренней; он и не думал заискивать перед ней. Илессид понял ее промах и не стал допытываться о причинах. Он вел себя тонко, совсем по-итаррански. Оценивая интерес к собственной особе, светящийся в глазах Лизаэра, Талита одарила принца ответной улыбкой. Что ж, одну упущенную возможность можно легко заменить другой. Из Лизаэра она сможет вытянуть столько же, если не больше полезных сведений, да и общаться с ним куда приятнее, чем с этим нелюдимым Фаленитом.
Когда Талита вернулась домой и брат заглянул к ней узнать, что же ей удалось выудить за вечер, она впервые поняла, что Лизаэр своими любезными и учтивыми речами, по сути дела, обвел ее вокруг пальца. За все время, проведенное с ней, он ограничивался лишь учтивыми замечаниями и ничего не значащими фразами. Говорила преимущественно сама Талита.
— Да, его обаянию трудно противостоять, — проворчал Диган.
Он расстегнул аметистовые пуговицы на воротнике. Пальцы главнокомандующего были намного нежнее пальцев Аритона и не изуродованы шрамами.
— Этот светловолосый — дипломат до мозга костей. Жаль, что у нас нет такого человека. Вот кто сумел бы одной ослепительной улыбкой уладить наши отношения с этими проклятыми крестьянами.
Утром, когда государственный совет собрался на очередное заседание, отсутствие наследного принца Ратанского оказалось более чем заметным. Лизаэр пустил в ход все дипломатическое искусство, успокаивая членов совета, успевших в очередной раз перегрызться друг с другом. Он лавировал между главами гильдий, стараясь не запутаться в паутине их интриг. Лизаэру казалось, что он движется по щербатой мостовой, рискуя на каждом шагу оказаться в грязной луже. С недавних пор его беспокоили сильные головные боли, и, опасаясь, что все эти дипломатические ухищрения могут вызвать новый приступ, он с трудом дождался полудня. Когда Сетвир объявил перерыв, Лизаэр попросил позволения удалиться. Он ощущал острую необходимость глотнуть свежего воздуха.
Усталость между тем не помешала ему доискиваться причин безответственного поведения брата.
Спешный осмотр помещений, отведенных высоким гостям во дворце Морфета, показал, что Аритон там не появлялся. Постель наследного принца также была пуста. Судя по всему, Аритон не ложился спать. Слуги охотно поделились с Лизаэром сплетнями, к сожалению, ничего не проясняющими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— Пусть бунтуют! — зазвенел негодующий голос Дигана. — Я предпочту быть изрубленным на куски, чем становиться на колени перед любым верховным королем.
Диган направился было к выходу, но находящиеся рядом сановники схватили его за руки. Далеко не все в государственном совете отличались непреклонностью и бескомпромиссностью. Если уличные толпы почувствуют свою безнаказанность, городскому гарнизону вряд ли удастся их обуздать. Сначала мародерство, потом кровопролитие, и все это приведет к неисчислимым убыткам в торговле. Под давлением сановников наместник велел Дигану подчиниться. Потом резко сел в кресло, зажав зубами костяшки пальцев. Пусть сегодня маги одержали верх. Но Содружество едва ли сможет постоянно вмешиваться в ход итарранской политики. Самым правильным будет признать сегодняшнее поражение и поберечь силы для свержения правителя-Фаленита.
В поднявшейся суматохе пергамент с ордером на арест принца незаметно оказался на полу, где и нашел свой бесславный конец, затоптанный ногами сановников.
Диган наконец высвободился из цеплявшихся за него рук. Он подчинился Морфету, но отнюдь не смирился.
— Не думайте, что все у вас пройдет легко и гладко, — бросил он Сетвиру. — Сегодня черни понравилась мысль о верховном короле. Но кто знает, что взбредет этим людям в голову завтра? Вседозволенность вскружит их глупые головы, и вашему принцу не удастся льстивыми речами превратить их в послушных подданных.
— Льстивые речи? — переспросил Сетвир, который сейчас был похож на чародея, вознамерившегося сотворить золото из обычной глины. — Едва ли его высочество станет произносить льстивые речи. Он просто вернет людям те свободы, что гарантированы королевской хартией.
Диган скривился от раздражения. Этот Хранитель Альтейна, сколько бы ни разыгрывал из себя рассеянного старика, цепляющего на манжеты веревочки с узелками для памяти, на самом деле вовсе не так прост. Можно сказать, сегодня он зажал в кулак государственный совет Итарры.
Сетвир тоже знал об этом.
Однако его положение было шатким и опасным. В любой момент любая из тысяч не принятых во внимание мелочей могла привести к кровавым стычкам на улицах и всеобщей панике. Жители Итарры были далеки от безмятежного ликования. Толпа чувствовала надвигающееся безвластие. По улицам слонялись только беднота да недовольные правлением Морфета. Благоразумные горожане, испытывающие понятный ужас, поспешили надежно запереться в своих домах. Содружество находилось в затруднительном положении. Маги не могли поспеть повсюду. Невзирая на формальное отречение наместника от власти, Диган продолжал принимать донесения.
Гильдии воспользовались смутным временем для очередного сведения счетов, которое сейчас не требовало особой дипломатии. Уже пятеро горожан из благородных семейств пали от рук неизвестных убийц. Асандир как мог оберегал ростовщика, который подкупами удерживал от бунта чернь, возмущенную требованием городской казны платить подати. Трайт, находившийся в помещении южного арсенала, противостоял посланцам Гнадсога, требовавшим оружия. Тем временем Аритон, по-прежнему недосягаемый для всех трех гильдий наемных убийц, примерял сапоги, которые шил ему на коронацию самый модный сапожник Итарры. Надо ли говорить, что Харадмон и Люэйн постоянно оберегали его высочество?
Прежде чем успел затвердеть сургуч на печатях постановлений государственного совета о признании власти Фаленита, его высочество во всем своем великолепии появился перед зданием, где заседали гильдии, и вслух прочел королевскую хартию Ратана. На этот раз церемония была обставлена с такой пышностью, что итарранская знать почувствовала себя кучкой оборванцев в лохмотьях.
После этого все разговоры, сплетни и слухи в Итарре были только о предстоящей коронации.
Единственным, кого предстоящее событие угнетало еще сильнее, чем наместника и главнокомандующего, был сам Аритон Фаленский. Выставленный на обозрение толпы, он добросовестно сыграл свою роль, подобно бродячему музыканту, забавляющему посетителей шумной таверны. Беднота взирала на него как на спасителя, торговые гильдии не скрывали злобы и ненависти. Празднество, начавшееся вслед за официальной церемонией, далось Аритону намного труднее. Облаченный в одежду зеленого цвета, с черным плащом, на котором серебром был вышит династический герб Фаленитов, он чувствовал себя крайне неуютно среди верхушки торговой знати, следовавшей мимолетным капризам моды. Изысканное угощение и дорогие вина не могли отвлечь этих людей от новейшего развлечения — утонченного издевательства над наследным принцем. Самые обыкновенные любезности — и те были отравлены злопыхательством. И хотя кое-кто из знатных дам пытался снискать расположение принца, их коварный ум постоянно выискивал в Аритоне слабые стороны, которые можно было бы обратить себе на пользу.
В этом городе дети с ранних лет привыкали выбирать товарищей по играм сообразно положению и значимости их родителей. В гости друг к другу они ходили не иначе как с твердым родительским наставлением слушать и запоминать все разговоры взрослых.
Аритон чувствовал себя очень неуютно, словно бродячий кот, оказавшийся под проливным дождем и безуспешно пытающийся найти хоть какое-нибудь пристанище.
Ему было тошно среди этих позолоченных, с перламутровой инкрустацией столов. Роскошные сапоги словно обручами сдавливали ноги. Аритону больше всего хотелось надеть старую обувь и незаметно убраться отсюда. Спасибо Лизаэру, который всячески поддерживал брата. Он умело отражал выпады гостей, обращая их колкие слова в беззлобные шутки, вызывающие смех. Будучи менее искушенным в дипломатии, Аритон прятал раздражение за обтекаемыми учтивыми фразами. Он старался избегать оскорбительных выпадов в свой адрес, все время перемещаясь по залу. Он не доверял этим людям, а потому предпочитал вслушиваться в разговоры, которые велись у него за спиной. Обостренное чутье преследуемого, зверя позволяло ему находить слабые стороны у противников. Аритон знал, что даже в нескрываемой враждебности Дигана есть бреши, и он мог бы пробить и презрение главнокомандующего, и откровенное недоверие к себе. Но здешняя политика требовала постоянной лжи и лести, а это претило Аритону, как претили его тонкому музыкальному слуху фальшивые ноты.
В Картане хотя бы не было этой отвратительной тяги к роскоши. Там понимали, что пиратство — бесчестное занятие, и не пытались придать разбою благопристойный облик.
— Не очень-то хорошо вы выглядите, — прошептал Аритону на ухо женский голос — Вам нездоровится?
Он обернулся и увидел рыжеволосую сестру Дигана, умевшую одним взглядом сводить мужчин с ума. За томными манерами угадывалась змея, постоянно готовая ужалить.
Аритон наклонил к ней увенчанную серебряным обручем голову и предложил руку.
— Наверное, это от избытка всяких вкусностей, — сказал он. — Ваши повара превзошли себя. Не желаете ли потанцевать?
Она взяла его за руку и вдруг сдвинула тонкие изогнутые брови. Впрочем, через мгновение выражение ее лица стало прежним; просто она не ожидала, что у наследного принца могут быть мозолистые руки. Чуть прищуренные глаза показывали, что о сделанном открытии будет сообщено брату. Диган узнает: при внешней хрупкости Аритона его рукам привычно владеть мечом.
— Я нахожу разговоры более интересными, нежели танцы, — сказала сестра главнокомандующего.
— Какое досадное несовпадение. А я от бесконечных разговоров просто схожу с ума, — признался Аритон, лицо которого вновь стало каменным. — Для искусной беседы с дамой мне недостает ума и обаяния моего брата.
Аритон мягко, но решительно подвел ее к Лизаэру. Тому пришлось оторваться от разговора с двумя сановниками, и он сделал это с таким учтивым изяществом, что Повелитель Теней откровенно позавидовал ему.
— Позволь представить тебе госпожу Талиту, сестру главнокомандующего Дигана, — произнес с затаенной усмешкой Аритон.
Впрочем, желание посмеяться сразу же пропало, когда он увидел лицо Лизаэра.
Да, эта женщина действительно умела вышибать все мысли из мужской головы.
— Позвольте представиться: Лизаэр Илессидский.
— Диган упоминал о вас, — с холодной вежливостью сказала Талита.
Она быстро повернула голову, но Аритона рядом уже не было. Он с проворством ийята растворился в толпе. На этот раз Талита не стала скрывать раздражения. Наследный принц сумел нанести ей удар прежде, чем она сообразила, что с ним ее испытанные методы не действуют. Однако если бы она, позабыв про достоинство, последовала за ним, то лишь выставила бы на всеобщее обозрение свою уязвленную гордость. При таком наряде, какой был на Аритоне, никому не удалось бы исчезнуть в мгновение ока. Скорее всего, слухи о том, что он маг, были правдивы.
— Позвольте мне заменить его высочество, — нарушил ее размышления Лизаэр. — Возможно, я представляю собой никудышную замену, хотя, по правде говоря, общество его высочества не слишком приятно.
Талита кинула на него быстрый взгляд, готовая ответить резкостью, но увидела в глазах Лизаэра искреннее желание помочь ей. Тем не менее его учтивые манеры не ослабили яростной досады, которую она с трудом сдерживала.
— Он желал танцевать. Зря я не согласилась.
Лизаэр усадил ее в кресло, и, словно по волшебству, рядом появился слуга с вином и бокалами.
— Аритону был вполне понятен ваш отказ. — Заметив недовольный взгляд Талиты, Лизаэр с улыбкой добавил: — Учитывая его переменчивую натуру и склонность к уединению, смею вас уверить: именно такого ответа он и ждал. В одиночестве он чувствует себя намного легче. Какого вина вы желаете: красного или белого?
— Лучше белого.
Талита приподняла поданный ей бокал.
— В таком случае, за отсутствующего.
Она выпила и с удивлением обнаружила, что ее гнев улетучился. Забота Лизаэра показалась ей искренней; он и не думал заискивать перед ней. Илессид понял ее промах и не стал допытываться о причинах. Он вел себя тонко, совсем по-итаррански. Оценивая интерес к собственной особе, светящийся в глазах Лизаэра, Талита одарила принца ответной улыбкой. Что ж, одну упущенную возможность можно легко заменить другой. Из Лизаэра она сможет вытянуть столько же, если не больше полезных сведений, да и общаться с ним куда приятнее, чем с этим нелюдимым Фаленитом.
Когда Талита вернулась домой и брат заглянул к ней узнать, что же ей удалось выудить за вечер, она впервые поняла, что Лизаэр своими любезными и учтивыми речами, по сути дела, обвел ее вокруг пальца. За все время, проведенное с ней, он ограничивался лишь учтивыми замечаниями и ничего не значащими фразами. Говорила преимущественно сама Талита.
— Да, его обаянию трудно противостоять, — проворчал Диган.
Он расстегнул аметистовые пуговицы на воротнике. Пальцы главнокомандующего были намного нежнее пальцев Аритона и не изуродованы шрамами.
— Этот светловолосый — дипломат до мозга костей. Жаль, что у нас нет такого человека. Вот кто сумел бы одной ослепительной улыбкой уладить наши отношения с этими проклятыми крестьянами.
Утром, когда государственный совет собрался на очередное заседание, отсутствие наследного принца Ратанского оказалось более чем заметным. Лизаэр пустил в ход все дипломатическое искусство, успокаивая членов совета, успевших в очередной раз перегрызться друг с другом. Он лавировал между главами гильдий, стараясь не запутаться в паутине их интриг. Лизаэру казалось, что он движется по щербатой мостовой, рискуя на каждом шагу оказаться в грязной луже. С недавних пор его беспокоили сильные головные боли, и, опасаясь, что все эти дипломатические ухищрения могут вызвать новый приступ, он с трудом дождался полудня. Когда Сетвир объявил перерыв, Лизаэр попросил позволения удалиться. Он ощущал острую необходимость глотнуть свежего воздуха.
Усталость между тем не помешала ему доискиваться причин безответственного поведения брата.
Спешный осмотр помещений, отведенных высоким гостям во дворце Морфета, показал, что Аритон там не появлялся. Постель наследного принца также была пуста. Судя по всему, Аритон не ложился спать. Слуги охотно поделились с Лизаэром сплетнями, к сожалению, ничего не проясняющими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119